Маггловские журналы, 36 вопросов и техника падения в любовь

— Когда вы в последний раз плакали на людях? А в одиночестве? — Том нахмурился и крепко задумался над ответом.        Гарри дернул его за прядь волос. — Что, великие наследники Слизерина не роняют скупые мужские слезы? — скорчил рожицу он, и Том фыркнул: — На самом деле, нет. Если честно, я вообще не помню, чтобы когда-либо плакал, — он свел брови и покачал головой: — Нет, совсем не помню. — Не может быть, — пробормотал Поттер, недоверчиво глядя на своего парня. — Это невозможно! Все плачут. Да хотя бы когда ты был ребенком? Младенцем?        Том потер заднюю сторону шеи и растерянно признался: — Воспитательницы в приюте что-то говорили об этом, когда называли меня ненормальным… По их словам, я был очень странным ребенком, никогда не капризничал и не плакал, даже когда был совсем маленьким. — Не верю, — покачал головой Гарри, скрестив руки на груди. — Ну не может такого быть! — Проверим, правду ли я сказал, когда вопрос исчезнет с пергамента? — предложил Том, ткнувшись носом в недовольно засопевшего Поттера, и тот возразил: — Если, а не когда вопрос исчезнет. Так… тогда отвечу я, — Риддл знал, что именно услышит, и крепче обвил талию Гарри руками, успокаивающе прижимая его к себе. Гарри вздохнул: — Когда вспоминаю родителей, смотрю фотоальбомы… Раньше часто плакал. Ревел каждый раз, когда кто-то напоминал, а сейчас… — он ткнулся носом в шею Тома, свернувшись в комок в его руках, будто пытался спрятаться в поисках защиты, уверенный, что его сберегут, а не погубят. Том осторожно распутал клубок ощущений и ассоциаций, которые вызвал столь беззащитный жест Гарри, и прижал его голову к себе, накрыв его глаза ладонью. — Сейчас я плачу только на их могилах. Когда хожу проведать их… и на годовщины их смерти.        Том не пытался придумать слов утешения, потому что знал, что Гарри не нуждался в этом. По крайней мере, не сейчас. Лучшее, что он мог сделать для Гарри — обнимать его, давая понять, что он больше не один, что он никогда больше не будет один, и терпеливо позволить ему самостоятельно справиться с эмоциями.        Гарри завозился спустя время, поднял чуть покрасневшее лицо и выдохнул: — Спасибо тебе. — Всегда к твоим услугам, — улыбнулся ему Том и, покосившись на пергамент, забытый ими обоими на коленях Поттера, самодовольно отметил: — Вопрос исчез. — О, Мерлин, — Гарри отказался поверить ему на слово и тут же вцепился в пергамент, всматриваясь в оставшиеся вопросы. — Не может быть! Том, признайся честно, ты не человек?        Риддл ехидно усмехнулся: — Вполне может быть. По крайней мере, я никогда не считал себя обычным человеком. — Как я мог забыть, ты и твоя мания величия, — проворчал Гарри, исподтишка проверяя пергамент на предмет чар маскировки или сокрытия, все еще подозревая Тома в том, что тот умудрился как-то схитрить. — Я не могу в это поверить! Мой парень — неизвестное науке существо! — он бросил на Тома оценивающий взгляд. — А ты неплохо научился мимикрировать под простых смертных, — хмыкнул он и настолько ехидно растянул рот до ушей, что Том тут же приготовился к очередной шоковой терапии. — Том… — палец Гарри игриво ткнулся ему в грудь и провел весьма красноречивую линию вниз, к ремню брюк, — а там ты тоже такой же, как обычные люди? Или он у тебя отличается?        Если бы это случилось ранее, Том, несомненно, вспылил бы. Был смущен и возмущен, не знал бы, что ответить на такую похабщину, и развязал бы с Поттером дуэль. Но сейчас он был куда более морально подготовлен и, справившись с первым удивлением, прошептал Гарри на ухо: — А ты проверь сам, — и облизнул кончиком языка его заалевшую ушную раковину.        Гарри отпихнул его от себя и начал возмущенно хватать ртом воздух, накрыв ладонью пылающее ухо. — Черт возьми, а ты быстро учишься, — с ворчанием ткнул он Тома локтем в бок. — Уф, ладно. Что там дальше? Признайтесь собеседнику, что вы уже сейчас цените в нем. Опять! Что Вам нравится, что вы выделяете, что у вас схоже, а теперь что цените! Практически одно и то же! — огрызнулся он на оставшийся безучастным пергамент и устало откинулся на грудь Тома. — Мне уже надоели эти вопросы, — признался он, запрокинув голову и трогательно глядя на Тома снизу-вверх. — Мне тоже, — вздохнул Том и успокаивающе поцеловал немного взвинченного Поттера в лоб. — Хм. Знаешь, больше всего я ценю в тебе то, насколько нереально и невозможно ты меня принимаешь. Даже те черты и поступки, которые считаешь неправильными и неприемлемыми. Я… — Том замялся и все же произнес вслух то, о чем все это время только думал: — я благодарен тебе за это, Гарри — Это… это ничего не стоит, правда, пустяки, — смутился Поттер, и Том возразил: — Нет, это совсем не пустяк.        Гарри извернулся, обхватил ладонями его лицо и серьезно сказал, глядя ему в глаза: — Я буду делать это для тебя всю твою жизнь, — у Тома привычно перехватило дыхание — от слов, от близости Гарри, и он позволил себе утонуть в его невероятно ярких, таких добрых и любящих глазах. — Я буду ценить каждый миг с тобой. И никогда не забуду того, что ты для меня сделал вчера. Том, ты подарил мне смелость быть собой, и это самое лучшее, что в тебе есть. Ты тот, кто ты есть, и никогда ни на кого не оглядываешься, не боишься осуждения, ты делаешь то, что считаешь нужным сделать, даже если это могут быть порой неправильные вещи, типа темной магии и кружка вассалов, но… тем не менее… — Отвечая на эти вопросы, мы сказали друг другу столько приятного, сколько не говорили за шесть прошлых лет, — беззлобно отметил Том и пробежался пальцами по колену Поттера, попутно зачитав: — Какую тему вы считаете слишком серьезной для шуток? Смерть, — тут же ответил он, даже не задумываясь. — Никогда не шутил ни со смертью, ни над умершими.        Гарри закатил глаза, явно подумав о «пунктике Тома на бессмертии», но не стал вновь комментировать это, вместо этого дав свой ответ: — Когда у кого-то нет родителей или… — он замялся, бросив виноватый взгляд на Риддла, и так и не договорил.        Том знал, что услышит что-то неприятное для себя, но все равно велел, поморщившись: — Договори, Гарри. Все равно вопрос не исчезнет, пока ты не дашь исчерпывающий ответ.        Сердито выругавшись под нос, Гарри отвел от Тома взгляд и выдавил: — Я никогда бы не стал шутить и издеваться над… чужим материальным положением, — крайне осторожно избежал слова «бедность» он. — Я не… Прости, это так неловко, я не хотел задеть тебя, — выпалил он, вскинув на Тома взволнованные глаза. — Ты не задел меня, — скупо кивнул ему Том, ощутив легкий укол недовольства.        Было неприятно внезапно вспомнить о том, что его избранник — крайне состоятельный наследник Поттеров, в то время как сам Том едва сводил концы с концами, живя на школьные пособия и подрабатывая летом где придется. Что ж, у него появился дополнительный стимул как можно быстрее добиться высот после выпуска из Хогвартса, ведь он хотел бы дать Гарри… ну, все. — Я совсем скоро догоню тебя, — пробормотал он, зарывшись носом в волосы Гарри. Это действовало на него невероятно успокаивающе. — Тебе не обязательно, — начал, было, Поттер, но Том перебил его: — Я хочу. Хочу дать тебе дом, о котором ты мечтаешь. Только наш, для нас двоих. Такой, каким ты хотел бы его видеть. Чтобы ты всегда с удовольствием возвращался туда и знал, что это и только это место — целиком и полностью твое, — «а не жил со своим крестным или где-то еще», — подумал про себя Том и собственнически поджал губы. — Это место будет нашим, — поправил его Гарри с восторгом в голосе и выпалил: — Ты же хочешь детей? Скольких ты хотел бы? Я бы хотел сына и дочку и…        Том со стоном спрятал лицо в ладонях, и Гарри осекся, прикусив язык. — Упс, что-то меня немного занесло, — нервно рассмеялся он, и Том буркнул заплетающимся языком: — Молю, давай поговорим об этом лет через десять? Или лучше все двадцать… — Не говори, что ты — чайлдфри, — уставился на него Поттер, неловко зажевав губу. — Нет, я… не то чтобы, — Том смешался, растерянно глядя на Гарри. Мерлин, он никогда не думал о детях. Но Гарри хотел бы их в будущем. Значит, ему нужно или порвать с ним сейчас, если он категорически против детей (Том отказывался принимать этот вариант и расставаться с Гарри из-за нежелания иметь сопливых детишек), или же смириться и быть готовым к будущему, далекому отцовству (Том мог бы обдумать такую возможность, когда-нибудь потом, в очень далеком «потом»).        Внезапно Гарри рассмеялся и спрятал пылающее лицо за ладонями. — О, Мерлин, я сейчас напомнил себе Лаванду! Думаю, это не тот вопрос, который мы обязательно должны решать здесь и сейчас. — Верно, — с облегчением расслабился Том. — Подумаем об этом позже. — Придем к компромиссу, да, — быстро покивал Гарри и вцепился в пергамент, будто тот был его единственным спасательным кругом. — Если бы вы точно знали, что умрете сегодня, не успев ни с кем поговорить, о какой бы несказанной вещи вы больше всего жалели? Почему вы до сих пор не сказали этого?        Лицо Гарри неуловимо переменилось, и Том знал, был уверен, что тот вновь вспомнил о своих погибших родителях. Должно быть, размышлял, о чем перед смертью жалели они? — Я бы… я бы жалел, что редко говорил Сириусу, как сильно люблю его и как благодарен ему за то, что он воспитал меня и, пусть и не сразу, но взял меня к себе. Я бы хотел еще напоследок обязательно поблагодарить Рона с Гермионой за то, что они были в моей жизни, спасли меня от одиночества и всегда поддерживали меня, — Гарри вскинул на него горящий от эмоций взгляд. — Я бы сильнее всего жалел о том, что никогда не говорил тебе, как много места в моей жизни ты занимал все эти годы, даже когда мы враждовали. Я бы хотел, чтобы ты знал, Том. Я все эти годы будто метался, пытаясь найти себя и свое место в этом мире. А сейчас, всего за несколько дней общения с тобой я понял, что мое место — вот оно. Рядом с тобой. — Мы становимся чересчур слащавыми, как все эти сладкие до тошноты парочки в Хогвартсе, — беззлобно покачал головой Том, пряча за насмешкой, сколь сильный отклик нашли в нем слова Гарри.        Тот расхохотался и с весельем заявил: — Тогда мы должны стать самой тошнотворно-слащавой парочкой Хогвартса, чтобы все, кто видит нас вместе, чувствовали передоз сахара в крови. — Несомненно, — согласился Том и ощутил странное довольство, представив эту картину. Они явно шокируют окружающих до глубины души, когда покинут эту комнату. Кроме, разве что, Дамблдора, с недовольством подумал вдруг Том. Что-то подсказывало ему, что уж старик явно не будет удивлен и, возможно, даже ожидает этого? Встряхнул головой и выкинув из нее самодовольно сверкающего очками Дамблдора, Том решил дать свой ответ: — Если бы я знал, что умру, хотя я, разумеется, не собираюсь умирать, — не сдержавшись, добавил он, и Гарри закатил глаза. — Так вот… Я бы жалел о том, что не сказал тебе, что сейчас сожалею о том, сколько времени мы потеряли на вражду. Я думаю о том, как все сложилось бы, если бы ты был рядом со мной в качестве близкого и важного человека все предыдущие годы… Какими бы мы тогда стали? С другой стороны, это, наверное, уже были бы не мы? — Мы были бы совсем другими, — согласился Гарри, задумчиво постучав пальцами по плечу Тома, и нахмурился: — Мне это не нравится. Вернее, я был бы рад, сблизься мы раньше, но ведь у нас и так вся жизнь впереди? А стать кем-то совсем другим…        Том был солидарен с ним, даже если и был тем, кто высказал это сожаление. Это было двоякое чувство, ведь с одной стороны его все устраивало таким, как есть сейчас, но с другой… он теперь жадно хотел получить Гарри в свою жизнь намного, намного раньше.        В голове вертелось кое что еще, что внезапно всплыло в памяти и навязчиво вертелось в уме, отказываясь покидать голову, но Том предпочел бы откусить себе язык, чем признаться в этом вслух. Тем более, что это не было чем-то серьезным — так, ошеломляющая глупость, поэтому он наивно надеялся на то, что чары на пергаменте сочтут его ответ исчерпывающим и искренним. Вот только, осторожно проверив пергамент, Том мысленно выругался и застонал. Мерлин, он совсем недавно стал находить старикашку местами приятным и симпатизировал ему? К черту. — Почему вопрос не исчезает? — озадачился Гарри и стал раздумывать над своим ответом. — Вроде бы, мне нечего больше добавить… Том?        О, Тому было что добавить. Он скорчил кислую мину и обвинительно уставился на пергамент, но тот остался безразличен к его душевным метаниям. Чертыхнувшись, Том выдавил сквозь зубы: — Это я… подумал кое о чем. — О чем же? — Гарри тут же заподозрил неладное и пытливо всмотрелся в его лицо. — Ого! Ты опять покраснел! О чем это ты там подумал? — Дьявол, я хочу откусить себе язык, — застонал Том, пряча лицо за ладонями, а потом решил, что его поведение становится слишком нелепым и глупым, и резко опустил ладони на колени Поттера, натянув на лицо непроницаемую маску. — Я подумал о том, что сказал бы тебе, что твой зад в квиддичной форме смотрится просто умопомрачительно. Когда ты сидишь на метле, склонившись к древку метлы, и выпячиваешь свой сексуальный, горячий, прекрасно-округлый, накачанный зад…        Гарри вспыхнул и неверяще уставился на него. — Не может быть! На метле? Я? То есть, мой зад? — Твой чертовски горячий зад, Поттер, — признался смущенный Риддл, делая крайне незаинтересованный вид, будто его ничуть не касались его же собственные откровения.        Гарри покачал головой: — И ты… э-э-э, хочешь сказать, что пожалел бы перед смертью, что не сказал мне о том, как тебе нравится моя задница? И это все? — то ли с надеждой, то ли с разочарованием уточнил он, и Том плотно поджал губы, ощутив, как пылают от жара его скулы. — Ну… да. Я, кхм, засматривался иногда. — Иногда, — с сомнением протянул Гарри, и Том вынужденно признал: — Иногда, да. В смысле, возможно, немного чаще, чем иногда. — Ох, — посмаковав его смущение, Гарри поинтересовался странным тоном: — И что ты представлял, когда смотрел на… ну, на него?        Том сердито зыркнул на него из-под челки и огрызнулся: — Что — что? Яблоко в карамели на палочке! — Гарри поперхнулся воздухом, и Том недовольно проворчал: — А ты как думаешь, что еще я мог представлять? — Яблоко. В карамели. Мерлин, это самое ужасное сравнение члена в заднице, которое я только слышал! — выпалил Поттер, и Том еле сдержался, чтобы не скинуть его со своих колен. — А ты что хотел? Сосиску в тесте?! — Ну, это всяко лучше, чем яблоко! К слову, ты видел маггловский фильм «Американский…» — Если ты это договоришь… — Ой, Том, серьезно? Ты знаешь об этом фильме? Мерлин, мне никто не поверит, если я об этом расскажу…        Том застонал и обреченно прикрыл глаза: — Мерлин, с кем я связался…