Трансгрессия

Ему мешал спать солнечный свет — излишне яркий в два часа ночи. Наверное, это нормально для коллапса. Атомы водорода настолько сильно сблизились, что почти все превратились в гелий, изливаясь пульсирующей энергией, как в дешёвом порно. Никита подошёл к подоконнику, занавешенному бархатными в брызгах кружев шторами, которые своим кричащим барокко не могли побороть футуристичность картины за окном. Солнце, израсходовавшее топливо, начало краснеть и сжиматься. Вроде, ещё на уроках русского языка им говорили, что чем больше масса у текста, тем больше он к себе тянет. Наверное, так работает не только с литературой. Масса Солнца возросла настолько, что сила притяжения исказила орбиты, начала притягивать Землю. К слову, это никого не волновало, ведь мир был разрушен, а люди — сожжены. Не волновало и Никиту. Вид звезды, стремящейся к сингулярности, возбуждал, похожий на китайский идеал энсо и на упругую мужскую задницу, пережившую насилие банным веником. По дороге в ванную он заглянул в комнату мамы. Мумифицировавшееся тело пропитало гнилью кресло и коврик под ним, что не помешало попросить сына: — Никита, включи чайник. Парень, надрачивая хуй сквозь трусы, сходил на кухню, включил чайник, наполненный молоком. Наконец, оказавшись в ванной, разделся и залез под струи горячей воды. Голубая настенная плитка зашипела, засветилась помехами. Картинка стабилизировалась, включилось порно. Лысый мужчина с волосатыми плечами неторопливо вставлял твинку, расположившемуся перед камерой. Наконец, засадил и принялся долбить с характерными шлепками, да так яростно, что твинк вскрикивал, дёргался, размахивая гениталиями. Пахло орехом макадамия. Никита принюхался — аромат шёл от члена пассива. Присел и лизнул плитку в том месте, где на картинке тряслись яйца. Ничего особенного — пот и карамель. Движения руки не помогали. Никита уже подумывал о том, чтобы войти в себя пальцами, как обратил внимание на напольное полотенце, лежащее на батарее. Скрутил в ворсистый рулет и приставил к сфинктеру, но тут же осознал, что законы физики изменились. Свет насытился, отражаясь от поверхностей и не расщепляясь. Благодаря этому Никита видел всё, что происходит на Земле, включая щёлкающий челюстью труп мамы — труп, который благодаря всё тому же насыщенному свету видел дрочащего сына. Парень кинул полотенце на пол, притворился, что шампунь с силикатами щиплет глаза и незаметно кончил в мыльницу, ярко, но без удовлетворения. Без любви. Тело мамы сидело на кухне и грызло чашку с молоком. Никита достал упаковку рисовых хлопьев, насыпал в плошку вяленых богомолов, накрошил туда шоколад с кусочками сушёных апельсинов, залил кофе. Поскольку любил американо, добавил сливок и кокосовый сироп. К трапезе не приступил, разве что откусил головку одному богомолу, обсосал её и разгрыз. Замечтался, устремил взгляд в окно. На красном Солнце появились чёрные проплешины — было ясно, что звезда почти превратилась в чёрную дыру. Сила притяжения превозмогла даже скорость света, начав всасывать этот самый свет, из-за чего и появились мнимые чёрные проплешины. Вскоре красный шар стал чёрным ничто, окружённым светящейся спиралью притянутых им за хвосты ближайших звёзд и обломков планет. К тому моменту тело мамы уже давно расщепилось на кварки и пропало в сингулярности. Никита, барахтаясь в космосе и нещадно притягиваясь к чёрной дыре, отправил телу мамы сообщение в надежде на то, что «гипотеза космической цензуры» несущественна и что время и пространство в неисчислимом сжатии всё же есть. Он написал в 11:59: «Прощай!», а ответ получил за три дня до этого: «Я никогда не любила тебя, но любила то, что видела в тебе». Фурнитура и пряники опередили его в полёте, мелькнула мыльница со спермой, чем тут же возбудила. Никита вспомнил о бывших отношениях, о сексе цвета созревшей опухоли. Доброкачественной. Но была ли при этом любовь? Сила притяжения перестала влиять на него, но распадающаяся на атомы фрезия оглушила ударом по темени. Очнулся парень оттого, что кто-то сосал ему член, старательно просовывая язык под крайнюю плоть. Открыл глаза. Девушка, освещённая далёкими звёздами, балансировала в вакууме и старательно облизывала набухшую головку. Но стоило незнакомке подтянуться к его лицу, как Никита понял, что это бывший парень. Подобно ламантинам, издалека он показался девушкой (наверное, благодаря особому распределению подкожного жира), вблизи же обрёл свою сущность. Развернулся и сунул член в рот, чтобы перед гибелью насладиться «позой 69». Бритая мошонка тыкалась в нос, застилала глаза. Никита помог рукой, заглотил плоть и выпил сперму, несколько капель, правда, скатились по подбородку и воспарили в идеальной форме китайского энсо. Пролетающей МКС почти удалось разъединить любовников, но они сцепились снова. Никита вставил член в разработанную дырку бывшего и с нарастающим темпом начал делать любовь. — Я люблю тебя, — выкрикнул он. Каким-то образом бывший парень услышал это признание в вакууме, некогда называвшемся «эфиром», грубо оттолкнул от себя Никиту, заставив высунуть член из прямой кишки. — Это не любовь! — прокричал он. — Это твоя апофения! Чёрная дыра мгновенно сделала его частью себя. Сердце Никиты было разбито.