19

На фоне начинают раздаваться звуки бас гитары, что вызывают лёгкие мурашки и ком в горле парня, сидящего за барной стойкой, что была в тени всего помещения, в отличие от сцены. Толпа людей оживилась, внимая грубому голосу вокалиста, что слегка монотонно начинает петь о собственной жизни, но почему-то в чужих словах, юноша находил себя, а убеждение, в связи с собой, пришло, когда неизвестный ему человек запел о смерти, что наступит в девятнадцать лет и он не сможет дожить до двадцати. Неожиданно вступила электрогитара, а вместе с ней закричала обезумевшая, то ли от большого количества алкоголя, то ли от отчаяния, что кажется, поселилось в каждом, толпа. Становится душно. Хлипкое тело, не выдержав нагнетающей обстановки, слегка задрожало, а ком напряжения, сменился на полупереваренный ужин со спиртным, выпитым в больших количествах за этот вечер. Парень дрожащей рукой кладёт пару потрёпанных купюр, на которые бармен смотрит с легким пренебрежением, а может всё-таки на него? Плевать. Он начинает пробираться к заветным дверям на выход из заведения, что сейчас для него были словно свет в конце туннеля. Будто он не просто выйдет из шумного зала с потной толпой призирающих глаз и окажется на ночной зимней улице, а избавится от всего, что могло бы его душу когда-либо отравлять. Словно там всё встанет на свои места и именно там он найдёт ответы на столь убивающие его вопросы. Нет, это просто улица, что тоже шумит и живёт, здесь всё те же люди, правда их поменьше и они не так пьяны, но их глаза те же, что и там. Парень убегает и от них в самый ближайший переулок, что наполнен кислым запахом тухлятины и перегара. Всё что скопилось в глотке оказывается снаружи, добавляя, в и без того гниющий переулок, отвратный привкус рвоты. Юноша не разгибается, впиваясь ногтями с потрескавшимся черным лаком в грязную кирпичную стену, его дыхание сбито, отчего он хрипит, а глотку и рот неприятно сводит. Наконец найдя силы, брюнет вытирает вязкие слюни с губ и выпрямляется, чтобы осмотреться. Тёмный протухший переулок всё также безлюден, он наполнен лишь грязью и лёгким шумом проезжающих машин. Сделав глубокий вдох, что отразился ноющей болью в груди, он делает шаг, затем ещё один, что дался более уверенно и прямо, за ним ещё несколько шагов. Голова не кружится, видимо он уже почти протрезвел, избавившись от лишнего, значит доехать до дома будет не так трудно и…Парень останавливается. Дома его теперь никто не ждет, пустую однокомнатную квартирку, где-то на окраине городка, больше нельзя назвать домом. Раньше бы он вернулся из-за верно ждущего своего хозяина старого персидского кота и парня с яркой улыбкой, но кот умер пару дней назад, пока любимых хозяев не было рядом. В душе вновь образуется невероятное чувство убивающей вины, никак не перед любовью его жалкой гаснущей жизни, нет, а перед другом, что мучительно одиноко умирал, а его не было рядом, чтобы ослабить эту боль. Ярко-зелёные глаза заблестели от солоноватой жидкости, которая после начала стекать по щекам, портя на скорую руку сделанный яркий макияж в честь празднования его тупого дня рождения. Пухленькие пальцы рук, с побитыми костяшками и дешёвыми детскими кольцами, хватаются за кудрявые мягкие волосы, сжимая и желая вырвать, причинить себе боль, выгнать всё из головы, стать нормальным, стать вновь сильным, стать тем, кем хотели его видеть, желанным, красивым, умным, интеллигентным. Пухлые искусанные губы сжимаются в тонкую линию, когда тело падает на, открытые из-за юбки, колени прямо в снег, но после они раскрываются, выпуская наружу уже не рвоту, а истошный крик, что так и останется в пустом переулке никем не понятый или хотя бы услышанный. Пройдёт несколько долгих освобождающих минут, прежде чем парень сорвёт голос и от того прекратит кричать, но к юношемску сожалению, он не прекратит жить. Зелёные глаза цепляются за ржавую пожарную лестницу многоэтажного дома, а ноги поднимают с снежной поверхности и, слегка пошатываясь, направляются к ней. Забраться не составляет труда, хотя холодное старое железо ранит нежные белые ручки, что чуть покраснели от морозного воздуха. Дальше лезть становиться легче, появившееся желание мотивирует, даруя незнакомые, до этого момента, силы. Он словно акробат взбирается на крышу, лишь в самом конце слегка поскальзываясь. Забравшись на поверхность, десяти этажного дома, его ноги, одетые в осенние ботинки, неуверенно ступают вперёд по заснеженной прямой крыше жилого здания. Он подходит к не ограждённому краю, открывая для себя невероятное звёздное небо, что нависло над, сияющим в ответ этим звёздам, городу. Юноша развёл руки в сторону, позволяя холодному ветру пробираться сквозь его яркую балончитую куртку, а также заставляя красные худые коленки дрожать. Его когда-то стекающие слёзы, становятся льдинками, на покрасневшем улыбающимся лице. Освобождение.  — Кай! Юноша в испуге поворачивается на собственное имя, но продрогшие от холода ноги путаются между собой, позволяя начать падать в неизвестность. *** Блондин просыпается, тяжело дыша и крепко хватаясь за чёрное постельное белье, пока окно, которое видимо он, забыл закрыть, то и дело стучит, играясь и пропуская холодный ветер. Глубоко вздохнув, юноша встает с мягкой кровати, что давно перестала быть такой же уютной и тёплой, как когда-то давно, что и не вспомнить это ощущение. Он позволяет луне осветить своё подтянутое тело с разбросанными родинками и татуировками, а затем закрывает окно и вместе с ним штору, отчего комната погрузилась в непроглядную тьму. Парень обходит всю мебель, прекрасно зная, где что лежит и стоит, поэтому без остановок добирается до ванной. Там он включает свет, отчего зрачок голубых глаз сужается, а покрасневшие веки недовольно щурятся. Через пару секунд по квартире разносится звук включённой воды из крана, а также всплески. Длинные волосы, подстриженные под малетт, слегка намокли, а лицо покраснело от низкой температуры жидкости. Он поднимает взгляд на зеркало и отражение уже не вызывает никаких чувств, он лишь надеется найти в глубине собственной души найти ответ. -Почему ты оставил и забыл нас?..