увези меня на край света

Ребенок с трудом и неким восхищением в глазах тянется к бутылке молока, которая находится на второй полке снизу, но все равно терпит неудачу, потому что пухленькие пальчики еле-еле дотягиваются до заветной бутылки. Малыш хмурит бровки и пыхтит от усердия, высовывая наружу розовый язык. Чонгук вообще-то спешит на очередную конференцию по поводу строительства отеля на краю города с прекрасным выходом на океан, но желудок предательски свернулся в комок, требуя хоть чего-то живого, поэтому пришлось остановиться на пару минут, чтобы прикупить чего-то съестного в супермаркете. Альфа не думал, что на пути к булочным изделиям встретит вот такое вот чудо, которое затерялось в молочном отделе и с усердием пытается достать заветную бутылочку. Чонгук не может сдержать мимолетной улыбки при виде этой крохи в красных кроссовках, комбинезончике и панамкой на голове. Ребенок топает ножкой обиженно и опускает голову, хватаясь пальчиками за края панамки. Чонгук поджимает губу и в два шага приближается к очаровательному комочку, опускаясь на корточки. — Котенок расстроился? Малыш сипит шумно и поднимает голову. Альфа замечает влажные глазки, что смотрят доверчиво и блестят от скопившихся слез. Чонгук ласково улыбается и шепчет: — Ну-ну, не нужно плакать, я помогу тебе достать, — альфа эфемерно поглаживает чужую спинку и приподнимается, чтобы достать молоко и вручить в крохотные цепкие ручки. Малыш всхлипывает и прижимает бутылку к груди, глядя прямо на своего спасителя. — Пасибо, дяденька… Альфа подмигивает и поднимается, поправляя подолы пиджака. — Не за что, кроха, всегда обращайся. *** Чонгук спешит к выходу из супермаркета по пути сразу же открывая одну из свежих булочек, откусывая половину. Он так безбожно голоден, просто жесть. Альфа подходит к своему автомобилю, краем глаза замечая знакомое яркое пятнышко. Чонгук жует булочку и щурит глаза, наблюдая за тем, как знакомый малыш идет по тротуару совсем один, крепко прижимая бутылку молока к груди, словно кто-то может её забрать. Альфа на секунду задумывается. — Почему он один? Он же совсем крохотный, неужели его отпустили вот так просто? — шепчет Чон и цокает, дожевывая в сухую, и внимательно наблюдает за тем, как малыш послушно ждет зеленого света, а уж потом переходит дорогу, перебирая ножками. Внутренний волк Чонгука лишь поскуливает, словно пытается подтолкнуть альфу топать за этим пятнышком, охраняя от всех бед, пока тот не доберется до своего гнезда. Чон заламывает пальцы и замирает в нерешительности, он поглядывает на запястье, отмечая, что уже все равно опоздал к началу. А внутри сердце неспокойно, словно шепчет что-то, но альфа лишь открывает дверцу автомобиля. А затем замирает. Он слышит короткий вскрик и сразу же оборачивается в ту сторону, куда пятнышко держало путь. И сердце немного ёкает. Минсок спешит домой, потому что его там ждет любимый папа, которому с утра было очень и очень плохо; он даже не смог встать и приготовить кашу, которую Мини уплетает за обе щеки, обязательно обляпавшись. Сначала малыш думал, что нужно купить молока, ведь возможно поэтому папе плохо — молока не было, значит он не сварил кашу и не покушал, а значит заболел. Минсок решил взять все в свои руки. Он самостоятельно завязал шнурки, от солнца взял панамку, а в папином кошельке нашел большую денюжку. С замком конечно было сложно, но он справился, пусть от трудного прокручивания защелки пальчики немного болели. В магазине любимое молоко стояло так высоко, что Минсок хотел было расплакаться, потому что боялся, что папа не вылечится, но ему помог добрый дяденька с красивыми глазами. А теперь ему нужно спешить домой поскорее, чтобы папе стало легче. Но развязанных шнурков Мини не замечает, поэтому спотыкается и проезжается ладошками по асфальту, корябая нежную кожу. Слезы на глаза наворачиваются мгновенно, а еще становится так страшно, потому что папы рядом нету, а незнакомые и страшные люди есть; они проходят мимо, иногда задевая ногами бутылку молока, которую Минсок доставал с таким трудом. — Эй, эй, котенок, ты в порядке? — слышится знакомый ласковый голос. Малыш задирает голову и видит, что дяденька из магазина спешит к нему, поднимая бутылку и присаживаясь совсем рядом. Альфа выдыхает и берет в свои ладони крохотные ладошки малыша, внимательно осматривая. — Осторожнее нужно быть, солнышко, — нежно причитает Чонгук, чувствуя, что от сердца отходит тревога. — Давай я помогу добраться тебе до дома, нужно обработать ранки. Минсок лишь всхлипывает и тянет ручки вверх, Чонгук незамедлительно поднимает и прижимает ребенка к себе, позволяя уткнуться влажным носиком в шею. Альфа медленно поглаживает хрупкую спинку и ощущает, как внутренний волк затихает, а самому становится так хорошо и тепло от уверенности в том, что этому милому пятнышку ничего не угрожает. — Как тебя зовут, малыш, где ты живешь и почему ты совсем один ходишь в магазин? М? — спрашивает альфа, заглядывая под панамку прямо в очаровательные большие глазки. — Минсок… меня зовут, дяденька. П-папа, — малыш вновь всхлипывает, — он заболел, не может встать с кровати, мне страшно, а я… а я хотел молока купить, чтобы папу вылечить… Чонгук лишь кивает и с ребенком на руках крутится вокруг оси. — Где твой дом? Минсок утирает кулачком слезы на щеках и тычет пальчиком направление. *** Чонгук поднимается на нужный этаж с уже успокоившимся Минсоком, который при виде родной двери тут же попросился вниз. Альфа отпускает малыша, рефлекторно поправляя лямку комбинезона. Ребенок хватает бутылку молока и открывает входную дверь, еле дотягиваясь до ручки. А затем бедную бутылку бросает на пол, убегая прямо в кроссовках в другую комнату. — Папа! Папа! Открой глаза! Чонгук в квартиру заходит следом, отмечая естественную убранность, и закрывает тихо дверь, снимая обувь. Не очень удобно вот так врываться в чужую обитель, может папа Минсока вообще примет его за маньяка, да полицию вызовет. Всякое может быть. В квартире на секунду становится очень тихо, а затем слышится душераздирающий всхлип и завывания. Чонгук тут же спешит в другую комнату, тихо бормочет приветствие и замирает. Минсок сидит на полу, умываясь слезами, а рядом неподвижно лежит омега. Бледный, худой, с посеревшими губами, еле-еле дышащий. Волк внутри Чонгука задыхается от боли.