Паучья Лилия

Юнги лениво приоткрывает глаза и пытается сфокусировать взгляд. Он чувствует, как всё тело затекло от одного положения во время сна, а правая рука, на сгибе которой покоится чужая голова, нещадно покалывает маленькими, но противными иглами. Они впиваются прямо под кожу, принося весьма ощутимый дискомфорт и заставляя инстинктивно морщиться, но парень старается не обращать внимание на неприятные ощущения и оглядывает комнату, что пока ещё находится в лёгком полумраке. В последнее время Юнги практически каждый день просыпается почти за час до будильника. Так случается и сегодня. Он немного ёрзает на кровати, пытаясь своими движениями не разбудить парня, который обвивает его всеми конечностями. Свободной рукой Мин немного приподнимает голову Чимина и вытаскивает вконец онемевшую руку, бережно укладывая розовую макушку на прохладную ткань подушки, а затем усаживается на край постели. Лёгкий прохладный ветер, врывающийся в комнату из оставленного на ночь окна, ласкает неприкрытые обнажённые участки тела, поэтому Юнги накрывает Пака почти с головой и заботливо поправляет одеяло. Смотрит. Любуется. Розовые пряди, немного выцветшие от яркого солнца, непослушно торчат в разные стороны, почти полностью прикрывая глаза его любимого парня. Мин протягивает руку и нежно касается мягких волос, заправляет их за ухо. Пальцы любовно скользят по мягкой коже щеки, а на губах появляется счастливая улыбка. В последнее время розового в его жизни стало как-то очень много. Светло-розовые стены и такого же цвета занавески на окнах, что развеваются даже от лёгкого порыва ветра. На стене, недалеко от окна, куча совместных фоток, и Юнги, цепляясь за них взглядом, невольно вспоминает историю их знакомства и улыбается ещё шире. Тогда, в их первый раз, Чимин выпорхнул из клуба весь в розовом, споткнулся о порог заведения и шатающейся походкой направился к перилам. Добравшись на заплетающихся ногах до нужного места, парень перегнулся через ограждения и с почти детским восторгом рассматривал вид на искусственно созданную речку в самом центре города. Честно говоря, это было довольно-таки своеобразное сочетание — шумный клуб, полный людей и алкоголя, и умиротворенная природа набережной. Но многим здесь нравилось. Чимин отчаянно жестикулировал руками и чуть было упал вниз, как со спины его крепко обхватили руки Юнги. Пак развернулся к нему и, ткнув пальцев в волосы цвета перечной мяты, звонко рассмеялся. — Ты похож на мятную конфетку, — весело захохотал он, а потом бросился обниматься. На лице Мина тогда, впервые за долгое время, расплылась широкая улыбка, когда он крепко прижимал Чимина к себе, не давая последнему покалечиться. В ту ночь ему пришлось помогать парню: благородно довезти до дома, не забывая перед тем, как попрощаться, взять его номер телефона. А потом пригласить на свидание, и на ещё одно, и на ещё… На четвёртом он уже сидел у Чимина в квартире, что заботливо предложил зайти на чай, после продолжительной прогулки по ночному городу. А через полчаса Пак прижимал его тело к кровати и целовал так, что кружилась голова. В последнее время Юнги всё чаще думается о том, что ему очень повезло оказаться в том клубе тогда. Слезая с кровати, парень слышит разочарованный стон, улыбается и наклоняется ближе, оставляя невесомый поцелуй на губах. — Я люблю тебя, — Чимин говорит это тихо, слегка охрипшим от сна голосом, и Мин находит его совершенно очаровательным. После этого Пак причмокивает пухлыми губами, обнимает подушку и снова проваливается в сон. — Я тоже тебя, малыш, — также тихо отвечает ему Мин и, кидая последний взгляд на спящего, совершенно счастливый выходит из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь. Выползая на улицу, Шуга с сожалением отмечает дикий зной, чистый, без единого облака, небосклон и душный нагретый воздух. Немыслимо, ведь буквально час назад погода была совсем другой. Он хмурит брови, надевает модные солнечные очки и быстро шагает по вымощенной камнем дороге, погруженный в свои мысли. До конца лета остаётся всего один день, и парень надеется, что потом жара не будет такой удушающей. Передвигаясь по району Каннам, Юнги задумывается о том, что тут слишком суетливо и шумно. Переехав сюда из Тегу, парень был шокирован таким количеством людей на улицах, что в первый же день ему захотелось скинуться в люк и никогда оттуда не выходить. Остановишь в спасительной тени от какого-то магазина, он тянется к вороту рубашки, немного ослабляя туго затянутый чёрный галстук, расправляет идеально выглаженную белую рубашку и двигается дальше. Из-за этой ужасной погоды Мин чувствует себя отвратительно: головная боль, усиливающаяся с каждой минутой, жар и слабость во всём теле не оставляют его ни на минуту. И с тех пор, как парень покинул квартиру, стало только хуже. А может всё дело в том, что он переборщил с кондиционером, когда врубал тот на всю мощность на протяжении всей недели? По дороге Юнги забегает в кафетерий, привычно кивает персоналу, заказывая американо, и только после этого направляется в офис. Там он первым делом выпивает необходимые таблетки от головы, что в последнее время становятся просто неотъемлемыми спутниками его жизни, а затем погружается в бесконечную рутину. Завтра новая волна трейни в Big Hit, и ему нужно успеть всё подготовить. День, полный обычных вроде бы дел, пролетает очень быстро, но сил отнимает достаточно. К вечеру действие таблеток заканчивается, в голове пульсирует тупая боль, и Мин торопиться уйти, надеясь, что в объятьях его малыша Чимина ему станет лучше. По пути домой, кое-как передвигая ноги, он заходит к аджуме за рисовыми булочками, а затем, превозмогая усталость, торопливо бежит к лифту, нервно дёргая ногой уже в нём. Прибыв на нужный этаж, парень даже не успевает сунуть ключ в замочную скважину, как дверь распахивается, и его втягивают в коридор любимые руки. — Я устал тебя ждать, — сладко тянет Чимин, ластится к нему с объятиями и наполненными нежностью глазами. Юнги обнимает в ответ, вдыхая приятный родной аромат, и утыкается в изгиб шеи. Закончив с ужином и водными процедурами, они ложатся на кровать, переплетая пальцы друг друга, и обсуждают прошедший день. Чимин делится скучным одиноким выходным, а Юнги рассказывает о диком ритме своего рабочего дня. То ли усталость, что в последнее время становится ещё одним спутником Мина, берёт своё, то ли плохое самочувствие даёт о себе знать, но под аккомпанемент какой-то дорамы с Сон Чжун Ки по телевизору, он и сам не замечает, как засыпает. Глаза распахиваются ровно в двенадцать, а спектр чувств накрывает сразу. Сердце бьётся в бешеном ритме, грудь давит и жжёт, бросает в пот, а одежда неприятно липнет к телу. Юнги пытается вдохнуть, чувствуя давление в районе шеи, пальцами скребёт себе грудь, невольно дёргаясь на кровати, и от этого просыпается его парень. — Юнги, что происходит?! — почти на грани истерики спрашивает Пак, но не получает ответа. — Что с тобой?! Прошу, ответь? — голос Чимина почти срывается на крик, пока он наблюдает над тем, как Мин мечется на кровати. В суматохе пытается помочь, тянет руки, но ничего не выходит, поэтому Пак судорожно ищет телефон, чтобы набрать скорую, но Юнги отпускает также резко, как и накрыло. Он выпрямляется на кровати, а на его рубашке в районе груди расплывается большое кровавое пятно. Пальцы не хотят слушаться, руки ужасно трясутся, пока Мин расстёгивает мелкие пуговицы на мокрой одежде. А после они оба застывают в ужасе. На Юнги метка соултмейта.

***

Чонгук просыпается у Тэхена дома и чувствует себя дерьмовей некуда. Как, впрочем, всегда в последнее время. Вроде бы вчера он не пил так много, однако сейчас его голову разрывает дикая боль. Принимая единственное верное на данный момент решение, Чон поднимается с кровати как можно медленнее и направляется на кухню в поисках хоть какой-нибудь спасительной жидкости. Шаркая ногами по кафельной плитке, парень подходит к холодильнику, открывает дверь и счастливо выдыхает, находя там несколько бутылок холодного пива. Цепляя сразу две штуки, одну он сразу же прикладывает к голове и блаженно охает, а вторую тянет к пересохшим губам и не спеша делает первый глоток. Кайф… Затем обводит внимательным взглядом большую кухню, пытаясь найти сигареты, и очень расстраивается, так и не обнаруживая там искомый предмет. И пусть ему ещё нет девятнадцати, но своё здоровье попортить он успел значительно. Возможно во всём этом виноваты его родители, потому что, когда ему едва исполнилось десять лет, они просто-напросто спихнули парнишку Тэ. «Вы же с детства вместе и Тэхен такой ответственный», — твердили они, а Чонгук тогда не осознавал этого, зато сейчас прекрасно понимает. Ещё бы ему не быть ответственным, ведь свою семью он потерял в семь в автокатастрофе, а после сразу попал в семью Чон, которые были близкими друзьями, и взяли мальчика под опеку. Тэ-тэ практически воспитывал маленького Чонгука и слишком многое ему позволял. Кажется, именно поэтому, когда Чону нет ещё и девятнадцати, у него жуткое похмелье и ему срочно нужны сигареты. Он немного давится пивом от чёткого удара по спине широкой ладонью, громко кашляет и оборачивается. — Время обед, а ты уже бухаешь, — Тэхен качает головой, смотрит внимательно, а затем направляется к кофеварке. — Собираешься уйти в запой в честь своего дня рождения? Чонгука всё это страшно бесит, но он молчит, продолжая пить пиво прямо из горлышка, а потом и вовсе выходит из кухни. Ему нужно подготовить себя к походу в клуб. По телу тонкими струйками бежит вода, и Чон наконец чувствует себя расслабленным. Пальцами перебирая намокшие пряди, парень размышляет, подстричь ли эти патлы или же отрастить для хвостика. А ещё думает о том, что совсем скоро всё изменится, ведь он выбирает путь айдола — примера для подражания. Будет скован правилами и запретами, а про алкоголь и табак можно вообще забыть. Чонгук выключает воду, наматывает белое полотенце на бёдра и смотрит в небольшое зеркало в ванной комнате. Его всё ещё не покидает чувство тревожности, ведь скоро ему девятнадцать… Соулмейт… В глубине души по-прежнему тешится надежда, что у него он будет. Он нужен ему просто до безумия. Это как что-то очень эксклюзивное, своё и самое важное. Уверенность постепенно возвращается на своё место, и Чонгук снова смотрит на собственное отражение, только уже гордо подняв голову. Судьба точно преподнесёт ему такой подарок, он это чувствует.

***

Тэхена засасывает рутина — дом-работа-дом и он вовсе не уверен жизнь ли это вообще. В кабинете стоит бесконечная духота, от которой не спасает даже мощная сплит-система. Длинные изящные пальцы расслабляют галстук, пока трель телефона разрывает тишину просторного кабинета. Сейчас Ким Тэхен является начальником большой пиар-компании, а в его возрасте добиться таких высот практически невозможно. И за это он должен сказать спасибо родителям Чонгука. На самом деле ему приходится всему быстро учиться и стараться рассчитывать только на самого себя, ведь помощь не вечная. В один момент всё может закончиться, рассыпаться как песочный домик, и тогда придётся начинать всё с нуля. Его жизнь всегда была какой-то дичайше-натянутой: хорошие отметки, никаких прогулов, прелестное поведение. Тэхен делал всё возможное, для того чтобы не быть выброшенным на улицу, как ненужная игрушка, хотя родители Чонгука никогда ни в чём не ущемляли и не упрекали его. Взять, допустим, самого Чона — он всегда был сам, как будто без родителей рос, а на ласку и вовсе дикий. При живых родителей, кроме денег не получал ничего вообще. Они всегда были вдвоём, учили, поддерживали и доверяли тайны друг другу. Они всё пробовали вместе. Чонгук по факту ещё такой ребёнок, а уже столькому нахватался. Тэхен в какой-то степени ощущает ответственность за паренька, мнит себя его отцом, восполняя недостающую любовь и заботу. Учит Чона, помогает, наставляет, как бы делал настоящий старший брат, пусть и сводный, но в глубине его души живут совсем не братские чувства. Он обзывает себя идиотом, глупо надеявшемся на что-то большее, тихо смеётся и начинает сборы к предстоящей вечеринки.

***

Чонгук входит в клуб, моргает, пытаясь привыкнуть к синей мерцающей подсветке, и снова внимательно осматривает помещение. Всё здесь кажется слишком интимным: свет, музыка, лица мелькающих людей. Это заводит парня, заставляет его сердце стучать чаще и всё время облизывать пересохшие губы. Дыхание учащается, тело покрывается мурашками, а внизу живота разливается приятное тепло. Чонгуку кажется, что это из-за выпитого перед выходом алкоголя, но уже как-то пофиг. Он пробирается к своему столику через большое количество танцующих людей. На него смотрят. На него всегда глядят с восхищением, завистью и желанием. Это не удивляет, ведь парень молод, красив, сексуален, и ему это хорошо известно. Мощные накаченные бедра, обтянутые джинсами, чёрная футболка с широкой горловиной, открывающая вид на острые ключицы. Немного отросшие смоляные волнистые волосы, которые он время от времени поправляет. Чон чувствует эти взгляды, питается ими. Многие тут хотят оказаться под ним, неважно парень ты или девушка. Но Чонгуку едва ли это нужно. Ему хочется чистого, важного, своего. Ему нужен десерт. Не проходит и часа, как в его крови оказывается слишком много алкоголя. Закидывать подряд столько стопок может быть не стоило, ведь хорошие мальчики так себя не ведут, но Чонгуку плевать — он плохой. За столиком с Тэхеном становится невыносимо скучно, а алкогольное опьянение позволяет, поэтому Чон отправляется на танцпол. Музыка приятно ласкает уши, биты управляют телом. И не важно сколько стопок в нём, движения всё равно выходят плавными и сексуальными. Рядом с ним куча танцующих извивающихся тел. Так влажно, горячо и развратно. Бонусом становятся скользящие руки на талии, и запах одеколона Тэхена. — Ты привлекаешь слишком много внимания, — громко говорит Тэхен куда-то на ухо, жмётся ближе и засовывает руки под ту самую сексуальную чёрную футболку, оголаживая пальцами горячее обнаженное тело. Сегодня он тоже кажется выпил чересчур много, но скорее для храбрости, а после, с трудом сдерживая своё желание, вышел к манящему в толпе Чонгуку. — Как я заметил, и твоё сегодня тоже, — отвечает ему Чон, повернувшись вполоборота, и запрокидывает голову на чужое плечо. Тэхен усмехается, пользуется ситуацией и, нежно касаясь губами чувствительной кожи, с упоением ловит удивленный взгляд своего сводного брата, замечая, как тот прижимается всё ближе, поощряя Тэ на дальнейшие действия. Чонгуку слишком нравится с ним играть, и это так на грани. Как по лезвию ножа — одно неосторожное движение и всё закончится. Танец длится недолго буквально один трек, после чего его складывает пополам от дикой боли в груди. Мгновение, и он прижимается мокрой спиной к холодному кафелю туалета, замечая напротив обеспокоенное лицо Тэхена. — Какую дрянь ты принял? — Тэ накидывается на Чонгука, но почти сразу замолкает, обнаруживая проявляющие пятно на футболке. Спешно тянет за край и замирает, кажется, и не дыша вовсе. На Чонгуке метка соултмейта. Часы на руке показывают ровно двенадцать. Чонгуку ровно девятнадцать лет.