***
Намджун, встречая его на парковке, широко улыбается, активно размахивая в воздухе двумя стаканчиками с кофе, а Юнги лишь удивляется каким чудом их содержимое по-прежнему остаётся на месте, а не растекается коричневыми подтёками на асфальте. Юнги помнит Намджуна ещё маленьким пухлым очкариком с совершенно недетским взглядом и мышлением. Заумный ботан, знающий ответы кажется на всё. Он глотал учебники как воду, всегда и везде был на первом месте и пользовался невероятной популярностью у учителей. И не только у них. У него тогда даже девушка была, чуть ли не самая популярная в школе. В то время, когда Юнги даже заговорить с ними боялся. Как они сдружились, вообще вопрос. — Выглядишь не очень, — сходу говорит Нам, бросая в его сторону беглый взгляд и это так на него похоже. За долгий период дружбы они привыкли не расшаркиваться в любезностях, а говорить так как есть. Да и Юнги сам прекрасно знает, что сейчас выглядит чуть лучше мертвеца — полчаса сна перед работой явно не добавляют ему свежести. А вот Намджун уже с самого утра выглядит свежо и бодро, будто на дворе не восемь утра, а как минимум полдень. Девушка, проходившая мимо, кидает на него заинтересованный взгляд, пропуская между пальцами прядь волос шоколадного оттенка, и кокетливо стреляет глазами. Нам, замечая это, широко улыбается, орудуя беспощадными ямочками и заставляя особу женского пола застенчиво краснеть. Юнги на самом деле это забавляет, потому что он знает — Намджун стопроцентный гей. Это они прошли уже в универе, когда пьяные поцеловались на спор. Впрочем, их дружбы это совсем не испортило, но стыдно было жутко. Зато без какого-либо осуждения. — Бессонная ночь и куча навалившихся проблем… — он забирает кофе, немного обжигая пальцы об нагретый картон, и шагает по вымощенной камнем дорожке. — …спасибо. — Я думал, что после пяти лет отношений понятие бессонных ночей немного размывается, — хитро прищурившись, отвечает Нам и слегка толкает Мина плечом, заговорчески ему подмигивая. Вместе они входят в просторный холл их конторы, где, несмотря на раннее время, уже вовсю кипит работа. — Тебе стоит наконец завести отношения не на одну ночь, — бурчит Юнги и хочет уже провести воспитательную беседу, но, сделав буквально пару шагов от большой стеклянной двери, неожиданно тормозит, сжимая в руках картонный стаканчик с кофе. Сзади в него врезается зазевавшийся Намджун, и Мин весьма ощутимо чувствует толчок приличной силы. Но то, что сейчас испытывает он сам, не идёт ни в какое сравнение с этим ударом. — Чего встал? Приведение увидел что ли? Юнги, осматривая холл внимательным взглядом, цепляет незнакомую фигуру, чья пара тёмных глаз будто намеревается прожечь в нём дыру, смотря слишком пристально. Чувства накрывают разом, не давая ни единого шанса на спасение. Мурашки поднимаются от самого низа до головы, а волна электрического разряда проходит через всё тело и концентрируется на кончиках пальцев, заставляя их ощутимо покалывать. Юнги дёргает плечом, пытаясь смахнуть наваждение, но не получается. Метка горит, по ощущениям оставляя ожог, а от взгляда внутри органы будто узлом скручивает. Кажется он и без гениального гугла понял, что должны чувствовать соулмейты при встрече. — Лучше бы приведение… — отвечает Юнги севшим голосом. Он прикладывает ладонь к груди, чувствует бешено бьющееся сердце и часто дышит. Соулмейтство умеет сбить с толку, выдавая простые инстинкты за реальные чувства и позволяя на долю секунды поверить в искренность этих намерений. Но это неправда. Это не так. Это какая-то ошибка. Юнги не хочет принимать это. Ни за что в жизни. Ноги внезапно становятся ватными и никак не хотят слушаться. Парень собирает остатки своих сил в кулак и, кое-как заставив себя, всё же направляется в сторону лифта. Нервно нажимая пальцем на кнопку вызова, Мин физически чувствует за спиной чужой прожигающий взгляд, а когда раздвижные двери всё же открываются, в спешке заходит внутрь. Прижавшись спиной к прохладной зеркальной поверхности, Юнги опускает голову вниз и пытается прийти в себя. Чонгук наблюдает на красными цифрами на табло, автоматически фиксируя этаж, на котором остановился лифт. Он улыбается и склоняет голову немного в сторону. Ну что же, это мимолетное чувство оставило после себя яркое послевкусие. То, что его соулмейт мужского пола совсем не заботит парня. На самом деле, скорее даже наоборот. Худощавое телосложение, что в костюме двойка смотрелось просто обворожительно, блондинистые волосы и глаза будто маленькие чёрные бусинки на чуть бледном лице. Чонгук не так много успел рассмотреть, но то, что он увидел ему понравилось. Если это его цель, то он с гордостью её принимает. Наверху Юнги вяло оседает в кресле, чувствуя сильную дрожь во всём теле. Запрокинув голову назад, он трёт виски, надеясь, что это хоть чуть-чуть улучшит его состояние. Спустя пару секунд, когда боль немного притупляется и становится не такой сильной, Мин приподнимается на руках. — Намд… — Мин хочет рассказать обо всём Намджуну, но в этот момент вторая волна жгучей боли скручивает его пополам, и он снова падает в кресло, захлебываясь собственными эмоциями. Если до этого жжение обжигало, то теперь по ощущениям в нём сверлят дыру. Дышать становится совсем тяжело. Джун моментально оказывается рядом — Чёрт возьми, Юнги, что происходит?! — кричит он, пока Мин дрожащими руками тянется к груди, уже ощущая на ней знакомую влажность. На некогда белой рубашке появляется пока ещё бледное пятно, что с каждой секундой проступает всё сильнее, окрашивая ткань в ярко-красный цвет. Снова кровь. Намджун при виде неё готов грохнуться в обморок, но терпеливо держится, размахивая руками перед лицом друга. На первом этаже Чонгука скручивает ещё сильнее. Режущая острая боль в районе груди является ярким доказательством. Он слишком много изучал про соулмейство, и повторная боль означает лишь одно — между ними слишком сильная связь. Чон оседает на пол, замечая боковым зрением, как к нему несётся миловидная девушка с ресепшена. — Как Вы? — спрашивается она, присаживаясь на корточки, и легко касается пальцами чужого плеча. Чонгук глядит в симпатичное лицо напротив, отмечая, что на него смотрят с нескрываемым беспокойством. Он выдыхает болезненно, чувствуя, как после этого лёгкие внутри снова обжигает огнём, но, нацепив на лицо вежливую улыбку, всё же отвечает: — Просто прекрасно, а Вы?***
У Намджуна от рассказанного кажется волосы седеют. Он то открывает рот, то снова закрывает. — Думал, такое не случится с моими близкими, — говорит он тихо и придвигает стакан с водой ближе к Юнги. — Я вот думал, такого не бывает вообще, — замучено произносит Мин, рассматривая уродливое кровавое пятно на рубашке. Но вот почему кровь пошла вновь, совсем непонятно. Юнги слегка оттягивает ткань и морщится. Абсолютно слепо, на ощупь, влажными салфетками он протирает кожу от крови, чтобы та не засохла. От прикосновений к метки бегут мурашки. Парень дёргает плечом, предпочитая больше ничего не трогать, даже если ему придётся эту рубашку потом отдирать, и тянется к стакану. — Чего только в жизни не встретишь. Может он и есть твоя судьба, а? Может ты с выбором поторопился… Юнги от слов давится и, поставив стеклянный стакан на стол с громким звуком, изумлённо смотрит на своего друга. — Может заткнешься? — Мин растерянно смотрит на разлившуюся воду, а после быстро вытирает её рукавом. — Ты не помогаешь, — Намджун лишь сочувственно гладит по спине, задумчиво жуя нижнюю губу. — Прости, — тихо произносит он. — Я не хотел тебя задеть, — в комнате на какое-то время повисает неловкая пауза. — Послушай, Юнги, — уверенно начинает Нам, после пятиминутного молчания. — у меня есть одна знакомая. Так вот, у неё тоже с соулмейством были, скажем так, «проблемы». Сходи к ней, — отрывая руку от спины Юнги, Намджун направляется к вскипевшему электрическому чайнику. — Она вроде должна помочь. Меня вообще удивляет, как в наше время технологий не придумали от этого какого-нибудь лекарства. Да, Намджун всегда за технологии и разработки, наивно полагая, что всё можно решить именно так. — Откуда у тебя вообще такие знакомые? Джун немного оборачивается к поникшему Юнги и в этот же самый момент льёт горячую воду прямо мимо чашки себе на руку. Он отскакивает в сторону, сдавленно мыча, и трясёт обожженной рукой. — Блять, Намджун, как ты вообще с такими руками ещё жив? — выдыхает Юнги и поворачивается к стене, чтобы достать аптечку. — Я работал с одной моделью… — Нам присаживаемся рядом и задумчиво смотрит в окно. — …Джин зовут. Может видел. Так вот, у него шрам на боку. Я по дурости спросил, что это, а он расплакался. Как оказалось, его соулмейт умер. — Разве они не умирают одновременно? — Мин аккуратно обрабатывает пораненную руку. — Видимо нет… По лицу было Намджуна видно, что тему он продолжать не хочет, поэтому решает не расспрашивать. Но адрес неожиданной знакомой всё же берет.***
Работа сегодня не идёт вообще, мысли выедают мозг, не давая ни единого шанса на положительный исход окончания рабочего дня. Телефон в кармане глухо вибрирует, оповещая о входящем звонке. Юнги вздрагивает, только сейчас выныривая из какого-то своего мира, и вытаскивает из кармана мобильник. На экране высвечивается «МАМА». Мин закатывает глаза. Её хочется слышать сейчас меньше всего, хотя в этот раз она ни в чём не виновата. В принципе он её никогда ни в чем не винит, ей тоже от жизни досталось. Жили они в Тегу, а мама работала в каком-то дешёвом баре официанткой, и они еле-еле сводили концы с концами. Видимо, не выдержав такой напряженной жизни, мама начала пить. Сначала совсем немного, а через пару месяцев пьянки стали происходить чуть ли не каждый день. Она пила дома, приходила такая с работы и постоянно приводила каких-то мужчин. Юнги помнится, что над ним из-за этого даже в школе издевались, но ему никогда не было до этого дела. Он пытался прилежно учиться, чтобы из школы не выперли, и по максимуму отстранился от проблем дома. Мин научился делать всё сам: готовить, убираться и стирать. Папу своего он никогда не видел, мама твердила, что тот мёртв, а Юнги предпочитал верить на слово. Хотя, однажды он стал случайным свидетелем диалога мамы и бабушки, с которой виделся от силы пару раз. — Вот как ты живешь?! — она говорила громко и грубо. — Глупая дрянь! Не смогла даже соулмейта рядом удержать. Кому ты теперь такая нужна? — по комнате раздался звук пощёчины, что заставило маленького Юнги всё же ввалится в комнату. — А вот и ты, маленький паршивец. Чего уставился? — женщина сделала шаг к нему и сильно толкнул в плечо. — Мешаешься только! Дверь за ней захлопнулась, и это был в последний раз, когда Юнги её видел. Впрочем, в силу возраста, он не запомнил лицо, но вот пара чёрных глаз навсегда остались в подкорке сознания. Приход бабушки только усугубил ситуацию, и однажды его мать напилась до такой степени, что подняла на него руку, а потом, конечно, бесконечно извинялась, обещая бросить пить. Обещала, но не бросила. Всё повторялось. Один раз, второй, третий, а на четвертый, вытирая кровь, что сочилась из носа, Мин собрал вещи и в этот раз уехал в Сеул, обещая больше никогда с ней не связываться. Время шло. Обида на мать прошла, и парень стал поддерживать с ней связь. Созванивались может раз в месяц, а виделись и того меньше. Последний раз полгода назад? Мама изменилась, перестала пить, сменила работу и нашла себе мужчину, с которым живет и по сей день. Юнги помнит, как видел её беременной от него же. Мама была счастлива, прямо вся светилась, а потом… был выкидыш на пятом месяце беременности. В тот момент было жутко, ведь она могла снова вернуться в прежнее состояние. Но видимо в этот раз мама выбрала действительно достойного мужчину, который поддержал её и предложил взять ребёнка из детдома. Несмотря на то, что общение Юнги было холодным, она всегда звонила. Спрашивала как дела и говорила, что любит. Юнги всё же решает принять вызов. — Солнышко, ты так долго не брал трубку, что я начала беспокоится. Как твои дела? — Юнги отодвигается на стуле от стола. — Всё нормально, как вы? — на заднем плане Мин слышит какие-то странные звуки, но решает не вдаваться в природу их происхождения. — О-о, прекрасно, — звучит её простой ответ, а потом мама быстро переводит тему. — У Юни скоро день рождение, не мог бы ты приехать? Ты же знаешь, как она любит тебя и ждёт, да и я так по тебе скучаю, — Юнги вздыхает. Она всё время пользуется ребёнком, чтобы привлечь его домой хотя бы на два дня. — Может быть приеду, — говорит он, понимая, что в этот раз ему просто так не отделаться. — Привози Чимина тоже, я и по нему скучаю, — слыша эти слова, Юнги снова чувствует, как приступ паники накрывает его с головой. — Ты же знаешь, он мне как сын, — продолжает мама, и парень неожиданно улыбается. Ведь это правда. Его мама приняла и полюбила Чимина, как своего сына. — Я спрошу у него, ладно, мне пора. — Будем ждать тебя, солнышко. Люблю, целую. — Ага, я тоже, — бурчит еле слышно, но мама всё же слышит это и тихо хихикает. — Ну в этот раз хоть сказал, — весело щебечет она и быстро сбрасывает звонок, видимо не желая знать мысли Мина по этому поводу. Юнги слышит на том конце трубки короткие гудки, задумчиво смотрит на экран, а после убирает его в карман брюк. Снова вздыхая, он думает, что встретиться со своим соулмейтом ещё раз всё-таки надо.