Немного ранее.
Он не хотел спорить и выяснять отношения, поэтому был готов подписать все документы, отдать всё свое имущество, лишь бы больше не пересекаться с ней… Пока в последнюю их встречу не выслушал много нового о своей семье — и теперь мирно разойтись и оставить ей всё не хотелось.***
Она пыталась оправдаться. — Сам виноват — веришь всему, что слышишь, и так наивен. Думаешь, что всё вертится вокруг тебя, вот тобой и пользуются. Повзрослей — любви нет. Думала, будет у нас семья и не важно, что построенная на обмане — большинство так живет. Но ты, как праведник, решил, что на лжи не строятся семьи, и сам всё разрушил. Я не совершила ничего криминального! — кричала она. — На лжи нельзя ничего построить хорошо — это временная иллюзия. Как карточный домик, который от легкого дуновения готов распасться, — Тэхён говорил спокойно, но строго, пытаясь донести до нее свой смысл слова «семья». — Все так живут, и мы бы жили! — вопила она, подходя ближе к парню. — Пусть другие живут как хотят, а мне нужна любящая жена, которая со мной и в огонь, и в воду, а не бежит к другому, потому что скучно, еще и обманывает, пытаясь манипулировать ребенком. Ему такая мать, как ты, не нужна! Если не любила, зачем тогда вышла за меня замуж? — голос раздавался эхом в полупустой квартире. Ким сам не замечал, как начинал говорить громче, — эмоции брали свое. Он сделал шаг назад, отстраняясь от нее, пытаясь успокоиться. На его вопрос девушка не ответила, зато с удовольствием высказалась о семье: — Твоя семья странная, — вопила она, подходя почти вплотную, — вот и воспитали тебя таким. Что могут дать два гея? Любовь? Ты один как вырастишь ребенка? Твой отец променял твою мать на мужика и придумал трогательную историю о ней, чтобы не позорить себя и свой выбор, а ты опять во все веришь! — выпалила рыжая кудрявая голова и отвернулась от парня, бурча: — Ты явно нашел себе кого-то, а меня пытаешься сделать козлом отпущения. Тэхёна взяла злость: он ей открылся, рассказал историю о маме, и приплетать ее сюда и коверкать его слова — это удар ниже пояса. Девушка может поливать его грязью сколько хочет, но трогать отца с Джином, а также упоминать маму, ей непростительно. Тэхён учащенно дышит, пытаясь унять эмоции, которых становится слишком много. Лучшего решения он не находит и просто решает уйти из их квартиры. — Стерва ты редкостная. Тебе нужны были только мои деньги и чтобы я воспитал чужого ребенка как своего, живя в обмане, что этот кроха мой. В тебе давно нет ничего человеческого — не знаешь, когда следует заткнуться и что нельзя упоминать. Если я выбрал человека, то останусь с ним до конца и бегать на сторону не буду. Разлюбил — разошлись и спи с кем хочешь, а вот так бегать, пока есть муж, к любовнику — это низко, — он направился в сторону двери. — Я был согласен поделить все нажитое за эти годы в браке имущество, но сейчас хочу оставить тебя ни с чем — такой, какой ты была до нашего знакомства. Пусть твой милый, — он повернулся напоследок, глядя в ее наглые глаза, где не было и капли сожаления за свои слова, — и обеспечивает тебя с вашим чадом; не знаю на какие шиши, но это уже не мои проблемы. А своего ребенка я заберу. Если по доброй воле не отдашь — так через суд заберу, я смогу ему дать лучшее будущее. Больше, я надеюсь, мы с тобой не увидимся — все будет решаться через адвокатов и суд, а коробки с вещами позже Юн заберет, — бросил напоследок и вышел, громко хлопнув дверью, выпуская накопившиеся от их разговора эмоции.Настоящее время
Джун договорился с сыном, что сам займется его бракоразводным процессом и лишением ее родительских прав (благо, есть за какие грехи ухватиться); этой стерве не должно достаться ровным счетом ничего, и Намджун готов сделать все и даже больше для своего чада. Лишь бы сын снова жил с улыбкой, с огоньком в глазах, как это было до обнаружения измены своей благоверной. После невезучей любви и обмана он перестал верить в здоровые отношения, думал, что мало уделял времени семье и по его вине жена стала ходить налево. С каждым днем он все больше и больше погружался в пучину мыслей. Стал отдаляться от всех, не желая делиться переживаниями с близкими. Тэхён боится новых отношений, не хочет снова быть ранен. Второй раз предательство он не переживет. После всего высказанного «любимой» Тэ собирал себя заново; его лучший друг был рядом, а родители всячески отвлекали сына от негативных мыслей. Только после нескольких месяцев плаксивых ночей, поддержки родителей и друга все это дало положительный результат: потихоньку его раны на сердце затянулись. Если никто ему не напоминал о ней, то он даже вполне выкарабкивался из всего, что на него навалилось за последние месяцы. Если от лжи и измены можно оправиться. Он стал больше времени проводить вне дома, погружаясь с головой в работу, ведь чем еще заниматься? На выходных Юнги вытаскивал его из квартиры подышать воздухом, чтобы тот не сидел в четырех стенах. Тэхён не хотел идти по доброй воле, поэтому Юн часто не церемонился с другом и бурчащего, дерганого выводил в люди. Там он вел себя порядочно, но по возвращении домой Мин выслушивал десятиминутную нотацию о том, что Киму и дома было хорошо. Но все замечали, что после этих вылазок ему было легче; на Тэ вообще природа влияет благоприятно. Родители были благодарны Юнги за то, что поддерживал Тэхёна и не поддавался его провокациям. Родители хотят отправить его в отпуск развеяться. Джин договорился со своей подругой, чтобы сын погостил у них, отдохнул под ее присмотром.***
Родители за ужином, когда Тэхён ковырялся в своей тарелке, пытались разрядить обстановку: отец болтал о работе, Джин шутил, но сын так же уныло сидел и вообще всю болтовню пропускал мимо ушей. Хоть с того разговора и прошло довольно много времени, Тэ немного грустил, пока не был занят на работе или погружен во что-то. Джин прокашливается, намекая мужу, мол: «Давай сейчас…». Тэхён видит, как родители переглядываются и мысленно посылают друг другу сигналы кто что скажет. Не выдержав их гляделок, Тэхён подаёт голос: — Если вы хотите мне что-то сказать — сделайте это. Из вас шифровщики так себе. Джин, прожевав салат, достает из шкафчика крупный конверт, довольно толстенький, и протягивает сыну. — Если это что-то от нее, то мне это не интересно, пап, — он переводит взгляд на Намджуна. — У тебя же все под контролем. Не хочу знать, что она выкинула на этот раз, вообще желаю забыть о ее существовании. Мне нужен мой ребенок, поэтому можете больше не поднимать эту тему без особой надобности, — его взгляд бегает от одного родителя к другому, ища положительного ответа, но Тэхён видит только улыбки. — Сынок, это не от нее, это наш с отцом подарок. Мы знаем, что ты с детства мечтал увидеть северное сияние, и сколько мы с вами ни охотились за ним, нам удача особо не улыбалась, — он не может сдержать умиленной улыбки. — Может, в этот раз повезет, — папа подмигивает Тэ. — Сейчас шансы увидеть его довольно высоки. Съезди развейся, отдохни, а мы с отцом разберемся с твоей сумасшедшей, — Джин закрывает рот рукой и смотрит на мужа, не зная, как исправить свою оплошность. Лицо у сына меняется на глазах: он опять вспоминает их последний разговор. «Я не совершила ничего криминального», — так и отдаётся в памяти ее голос. По сердцу будто ножом проходятся, бороздя еле затянутые раны, отчего невыносимо охота зарыдать, и без разницы, что он мужчина, — парни тоже плачут и это нормально. Тэхён старается держаться, знает, что родители не специально, улыбается и выдавливает из себя шепотом, боясь, что голос дрогнет из-за подступивших слез: — Спасибо, я вам правда благодарен, — выходит совсем тихо, но родители слышат. Он спешит открыть конверт и достает кучу бумаг: загранпаспорт, туристическую визу, путевку, билет на самолет, деньги, уже обмененные на евро, ну и еще некоторые бумаги. Родители хорошо подготовились… — Вы самые лучшие родители, — тянет Тэхён, обнимая их. — Спасибо вам, это на самом деле то, что сейчас нужно. А подождите… как же сын? — Не волнуйся, мы с отцом за всем проследим, скоро опять суд будет — надеюсь, последний — и мы сразу заберем его. Он же у ее родителей сейчас? — в ответ лишь утвердительный кивок. — А когда я поеду-то? — Десятого декабря, — хором отвечают старшие. — Почему так скоро? У меня же ничего не собрано! — младший уже начинает паниковать, но это волнение такое приятное, будто там должно случиться что-то хорошее. Он прям чувствует.