***
На следующий день после практики участники сидели вместе и искали себе чего-нибудь поесть. Хёнсок сел и как на автомате хотел позвать к себе Доёна, когда спонтанно вспомнил о Джихуне. Хёнсоку было необходимо знать, является ли это всё правдой. Ему следовало позаботиться о младшем. Он взял кресло, поставив то около себя и поднял руку. — Джихун-а! Иди, сядь рядом со своим хёном. Глаза смущенного и удивленного Джихуна задержались на его хёне. Они смотрели с точно таким же изумлением, как и другие пары глаз после оклика Хёнсока. Он медлит, но всё же идёт к нему и рядышком садится. Хёнсок так вкусно пахнет. Для Джихуна он оставался самим совершенством, даже когда недолго избегал его. Он по-прежнему его, черт возьми, краш. — Скажи «ааа», — сказал Хёнсок. Он захотел покормить Джихуна мясным завертышом, который сделал только что для него. Он тратит немало сил, чтобы относиться к нему, как и к младшим участникам. Так, как этого хотел бы сам Джихун. Джихун подвинулся немного ближе и, открыв рот, взял завертыш. Кончики пальцев Хёнсока протолкнули ту часть, что не могла сразу поместиться в рот Джихуна. В процессе этого его пальцы дотронулись до губ Пака. Джихун как на беду покраснел и отвернулся, в надежде, что старший не обратит на это внимание. Хёнсок сидел, размышляя при себе о том, какую поистине большую ответственность он на себе нес. Ему, как самому старшему, надо стремиться заботится и любить их всех равным образом. Он правда очень сильно любит каждого из одиннадцати ребят. Но неужели это также не относится и к нему самому? В те времена, когда шоу Treasure Box ещё транслировалось, Джихун всегда не отходил ни на шаг от него. Он утирал его слёзы, они вместе смеялись и если ему требовались на кого-то положиться, то Джихун всё время был возле него. Они были напарниками. А теперь… Хёнсок измотан. Он тоже нуждается в ком-то. Но ему не дозволено никому показывать свою слабую сторону. Не на публику и мемберам TREASURE. Ему как кровь с носу надо быть сильным, чтобы остальные чувствовали себя счастливыми и защищенными.***
В последующие дни Хёнсок регулярно навещал Джихуна. Приносил тому что-нибудь поесть, фильм, что посмотреть, или просто проводил некоторое время в его компании. Джихуну, безусловно, нравилось время, проведенное с Хёнсоком, но это по какой-то причине казалось неправильным. Джихун от всего сердца любит своего хёна и хочет проводить с ним время, держать и целовать его, но это наталкивает на мысль, что Хёнсок находиться здесь не по своей воле. Джихун желает, чтобы он не чувствовал себя скованно и не так, словно его насильно заставили заботиться о нём. — Хён, я могу о кое чем поговорить с тобой? — задал вопрос Джихун. — Конечно, о чём угодно, — ответил Хёнсок младшему. — Почему ты всё это делаешь? Хёнсок склонил голову, не понимая до конца смысл его вопроса. — Что? — в конце концов спросил он. — Почему ты здесь? Зачем ни с того ни с сего решил проводить со мной время? — Разве мне нельзя? — осведомился старший. — Дело не в том, что нельзя, а в том, что ты по большей части так не поступаешь, хён. Ты здорово изменился. Обычно ты не опекаешь меня таким образом. Хёнсок резко вспомнил, что сказал Джихун, когда они были на Weekly Idol и в подсобке. Он испытывает немалое давление со всеми этими групповыми мероприятиями и обязанностями как лидера. Джихун обещал помогать и разделять одну позицию на пару с ним, но в итоге замкнулся в себе и стал ревновать к другим участникам, привлекая этим внимание Хёнсока. Но никому и в голову не пришло спросить у самого Хёнсока о его состоянии. Он никого не волновал. Как самому старшему, Хёнсоку приходилось быть сильным и заботиться о всех, включая так называемого соруководителя. Хёнсоку не на кого положиться. Только на себя. Со всеми этими мыслями Хёнсок окончательно срывается. — Почему? Думаешь, я правда не волнуюсь о тебе? Ты немаловажен для меня, Джихун! Я не выбираю никаких любимчиков! Я люблю вас всех! Почему ты никак не можешь мне поверить? Может быть мне также требуется на кого-то поручиться?! Я такой же человек и не всем старший брат! Я твой хён, Джихун! Я люблю тебя столь же сильно, как и остальных! — он останавливается, чтобы перевести дыхание, и издает мелкий всхлип. — Джихун, я как и все остальные смертные нуждаюсь в ком-то… Мне постоянно казалось, что ты был моим напарником. Когда мне была необходима поддержка, ты всегда был тут как тут, но вдруг так сильно изменился! Человек, который, как я себе представлял, будет моей опорой в группе решил считать, что я не забочусь о нём! Джихун несколько раз моргнул, пытаясь уложить в голове всё происходящее прямо сейчас. — Я знаю, все видят во мне маму группы, но, Джихун, я не хотел, чтобы ты это делал! Мы оба являемся родителями группы, а не только я! Так же как и другие видят во мне маму, то в тебе видят папу! Мы вместе разделяем эту судьбу! И когда тебе тотчас пришла в голову такая причуда, как понянчиться в придачу и с тобой, у меня не осталось никого, кто бы смог проявить свою заботу ко мне! — он хватает Джихуна за плечи, слегка сжимая их. — Джихун… я полагал, что мы можем быть напарниками, которые позаботятся о друг друге. Ты был единственным, кому я мог насчёт этого доверять… Лицо Хёнсока теперь стало красным из-за слез, которые, похоже, не собирались переставать падать. Он отпустил Джихуна. Развернувшись, Хёнсок покинул комнату и саму квартиру, с желанием сбежать в собственную комнату. Джихун до сих пор стоял здесь, в своей комнате, и обрабатывал в голове то, что сейчас произошло. — Джихун, ты такой идиот! — выкрикивает он, вылетая из своей комнаты. Он хочет догнать своего хёна, но его останавливает Йоши, вставший перед ним. — Джихун, я лишь хочу сказать тебе, что тогда, когда ты ушёл первым из помещения для практики, Хёнсоки-хён тоже пошёл вслед за тобой. Он желал проверить, всё ли с тобой в порядке. Но я остановил его. Мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя удрученно со всей той чертовщиной, происходящей с тобой, но, так или иначе, это случилось. Пожалуйста, просто иди и скажи ему. Я видел, как он плакал в одиночестве, прилагая множество усилий, дабы скрыть все свои слёзы и моменты слабости от нас. Только ты можешь выручить его. Джихуну нет нужды больше его слушать. Он выскочил с их квартиры и метнулся в ту, где проживал Хёнсок. Там он успел врезался в дверь, удивив этим Харуто. Он не мог терять сейчас ни секунды. Извинившись, он добрались до двери в комнату Хёнсока и распахнул её. — Хён! — закрыв за собой дверь, Джихун подошёл к Хёнсоку, что сидел на полу, прислоняясь к своей кровати. Он плакал. Джихун схватил Хёнсока за руки и приподнял его. — Хён… я, — он отпускает руки с чужих рук, чтобы взять того за ладони и приложить их к своей груди, позволяя Хёнсоку прочувствовать его ускоренное сердцебение собственной ладонью. — Хён, я тоже хотел быть твоим напарником! Мне стыдно за все свои содеянные глупости, будучи во власти ревности. Я не понимал, насколько одинок ты был, хён. Я хочу стать твоей опорой и… — он сделал паузу и согнулся, желая быть на одном уровне глаз с Хёнсоком. — Я хочу, чтобы ты был моим, хён. Опухшие глаза Хёнсока теперь уставились на Джихуна. — Джихун-а… Как в сумасшествии каком-то сейчас стало биться сердце Джихуна. С такой большой силой, что это начало давать ему малюсенькую надежду на то, что, возможно, хён сможет взаимно полюбить его. Он знает, что хочет сделать. Джихун готов рискнуть своим будущим и отношениями со своим хёном, но он правда должен объясняться и показать ему всё так, чтобы тот узнал его получше. Он взял щеки Хёнсока в ладони, вытирая его слёзы. Старший открыл глаза, смотря прямо в чужие глаза. Те были темными, полными жажды. — На что ты намекаешь… До того, как Хёнсок успел закончить это предложение, Джихун наклонился и поцеловал его. Поцелуй был медленным, но чувственным. Он заскользил руками вокруг талии Хёнсока, подтянув его поближе к своему телу. Накренив свою голову, пытаясь углубить поцелуй, Джихун только сейчас осознал, что он был единственным, кто хоть что-то делал. Становилось немножко неловко, но что бы то ни было, он на данный момент целовал своего краша. Хён, скорее всего, прибьет его после этого. Однако Хёнсок всё ещё оставался неподвижным. Он не оттолкнул его и не ответил на поцелуй. Видимо из-за того, что продолжал пребывать в состоянии шока. Не имея больше ни малейшего желания пугать своего хёна, Джихун отстранился, когда нежданно-негаданно руки Хёнсока обвились вокруг его плеч и обратно втянули в новый поцелуй. Сейчас Хёнсок отдавался этому с точно такой же страстью, как и сам Джихун. Улыбнувшись в поцелуй, Джихун быстро занял доминирующую позицию. Он проскользил языком в рот Хёнсока, почувствовав там вкус кофе, что тот накануне пил. Руки Хёнсока блуждали от плеч до шеи Джихуна, притягивая младшего лидера ещё ближе к себе. Джихун сделал несколько шагов вперёд, шаря в поисках стены, куда можно было бы прижать своего хёна. Но вместо этого они повстречались с кроватью Хёнсока и вместе упали на неё так, что Джихун приземлился на Хёнсока. — Извини, хён, ты в порядке? — спросил Джихун, приподняв своё тело с хёна. Он знает, что Хёнсок запросто может пострадать по вине его веса. Не то чтоб он был толстым, просто у них имелась разница в мышечной массе. — Да, я в норме. Просто это было довольно неожиданно. Джихун засмущался. Он сидел, разглядывая своего хёна, который лежал на кровати, прикрыв глаза рукой. — Я полагаю, что сказанное Йоши и Джункю отказалось правдой, — засмеялся Хёнсок. — Йоши и Джункю? — Джихун не догонял, как эти оба были причастны к этой ситуации. — Они в прямом смысле сказали мне, что я тебе нравлюсь, но тогда это до меня не дошло. — ЧТО?! — Джихун закрыл своё лицо подушкой Хёнсока. — Почему Джункю знает об этом? Это Йоши рассказал ему? — Так ты поведал Йоши о своих чувствах ко мне, но не мне? — Хён, мне было страшно потерять тебя. Мне очень жаль, но я правда тебя люблю. И прошу прощение за мои обвинения в твой адрес, что ты тогда не последовал за мной, когда ты вправду это сделал. Я не знал. Я сожалею, хён. Хёнсок вновь улыбнулся, затягивая Джихуна обратно на кровать. Он обнял его. — Джихун, тебе не надо извиняться. Я тоже люблю тебя. Я думал, что так было на протяжении долгого времени и потому так чрезмерно полагался на тебя, а когда ты ушёл, то почувствовал себя опустошенным. Джихун-а, я тоже нуждаюсь в твоём внимании. А теперь уже Джихун сел сверху на старшего, удерживая того своими сильными руками и ногами. — Ну что же, хён, смею предположить, что ты останешся со мной сейчас на всю ночь, ведь я очень долго ждал, когда сможет подвернуться такая возможность. Не волнуйся, этой ночью ты получишь уйму внимания и до бесконечности будешь получать его после этого. Хёнсок пришёл в смущение, закрыв своё лицо. — Это не спасет тебя, хён, — захохотал Джихун. Прильнув к его шее, он стал высасывать и вылизывать её. — Джихун-а, — простонал Хёнсок. — Хён, потише, — прошептал Джихун между поцелуями. — Если ты сейчас такой громкий, то подожди, когда ты будешь срывать свой голос, если я начну по-настоящему, — усмехнулся младший, лицезрея своего хёна. — Теперь я позабочусь о тебе… Хёнсок улыбнулся ему в ответ. — Я буду заботиться о тебе днём. А ночное время оставлю на твоё попечение… Джихун скалился. Жажда, что была, превратилась в ещё большую жажду. — Ты представить себе не можешь, что эти слова делают со мной, хён, — прошептал он, прежде чем обратно опустился на свою давнюю любовь, которая наконец-то получит своё долгожданное и желаемое внимание.***
Утром следующего дня остальные мемберы понимающе улыбались двоим старшим. Но Джихун за них вообще на беспокоился. Он держит за руку своего парня и ведёт того за собой к Джункю и Йоши, сидящих с остальными. — Йоши, как ты мог рассказать о моих чувствах Джункю? — Я не делал этого, — оправдывал себя Йоши. — Я сам это заметил. Ну, вообще-то, все, у кого нет проблем с глазами смогли бы догадаться, — дразнился Джункю. — Похоже, все уже в курсе, — сказал Джихун, смотря на Хёнсока и его руку, переплетенную со своими пальцами. Сияя улыбкой, Хёнсок поднял глаза на младшего лидера. — Прости меня за всё, Джихун. Я больше ни в коем случае не позволю тебе чувствовать себя нелюбимым. Джихун поцеловал его руку. — Знаю, хён, и я в свою очередь позабочусь о тебе. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Джихун-а.