Побочный эффект Плацебо

Пришлось пробираться через сугробы – Денис, видимо, вообще не искал легких путей. Чтобы подняться на холм, тоже пришлось потрудиться, поэтому согрелся Дима быстро. Наверху Денис опять осмотрелся, а потом, уже не скрываясь, взял Диму за руку и повел. Людей не было, да и что им было делать на окраине города? Идти пришлось минут двадцать, и остановились они около неприглядных двухэтажных бараков. Денис толкнул скрипучую дверь – о домофоне здесь даже подумать было смешно – и начал подниматься на второй этаж. Лестница радовала таким же бодрым скрипом. Дима тихо офигевал – нет, он не ожидал, что у парня, который носит одну и ту же одежду и подрабатывает сторожем, учась в школе, будут шикарные апартаменты, но это... – Заходи, – Денис открыл дверь и впустил гостя. Однокомнатная квартира, но не коммуналка, а Дима уже и к такому был готов. Маленький темный коридорчик, вешалка, прибитая к двери. Зеркала не было. Хозяин выделил пару тапок и кивнул в сторону комнаты. Ремонт здесь делали при царе Горохе, мебель под стать – двустворчатый шкаф, какой можно было видеть на иллюстрациях или в фильмах о поствоенной эпохе, небольшой деревянный стол с исцарапанной столешницей, табурет, ни одного стула или кресла, зато был раскладной диван, который отчаянно заскрипел, стоило Диме на него присесть. Цвет обои давно потеряли – местами выгоревшие, где-то в потеках и больших жирных пятнах. В одном месте выделялся светлый прямоугольник, навевая мысль о висевшей когда-то картине или фотографии. – Ванная там, – Денис, до этого возившийся на кухне, зашел в комнату, и Дима отправился мыть руки. Сантехника ужасала, плитки на стенах не было, только местами облезшая темно-зеленая краска. Ванна ржавая, раковина с трещиной, маленький деревянный шкафчик и небольшое зеркало. И вообще вся обстановка оставляла тягостное впечатление. Единственное, что говорило о попытке хоть как-то пригладить этот бытовой кошмар – яркий коврик на полу. Диме было очень неуютно, а еще стало стыдно – за то, что у него была квартира, пусть и не дворец, но нормальное жилье с вполне сносным ремонтом. Он взглянул на себя в мутное зеркало, отметил, что неплохо бы немного укоротить волосы, хотя и так сойдет. Взгляд зацепил одинокую зубную щетку, которая тосковала в стаканчике, стоящем на краю раковины. Полотенце, что сиротливо болталось на пластиковом крючке, тоже намекало, что Денис жил один. – А где все? – спросил парень, входя на кухню, где возился Никитин. Здесь тоже был выдержан общий формат убогости – старенький холодильник, плита на две конфорки, небольшой эмалированный чайник, который на данный момент пыхтел, оповещая, что вскипел. В углу приткнулась этажерка с кастрюльками и сковородкой. Меньше половины пространства сушилки над эмалированной раковиной было занято тарелками. Одна табуретка, Денис принес вторую из комнаты. На столе стояла тарелка с бутербродами, две пока еще пустые чашки, небольшая упаковка чайных пакетиков. На вторую тарелку хозяин высыпал апельсины. А еще на столе появилась бутылка портвейна. – Кто все? – Ты говорил что-то про родителей, которые любят апельсины. – Их сейчас нет. На работе. – Понятно, – протянул Дима, – и зубные щетки, одежду, обувь они забирают с собой, когда уходят на работу. – Ладно, я живу не с ними. – Я заметил. Врать зачем? – Иногда приходится. Но у меня и без предков много сожителей. – Да? – Ага, вон, стадами носятся. Никакая отрава их не берет, – Денис кивнул, и Дима увидел шустро передвигающегося таракана. – Дэн... – Дима не знал как сказать, чтобы не обидеть. – Но тут, наверно, неудобно? И от школы далеко? – Нормально. Я чаще в зале ночую – там и душ, и мягкий диван, и к школе близко. – А-а-а. Ну почему здесь? Это от родителей досталось? – Нет, снимаю. Дешево. Как раз моих миллионов хватает. – А что с родителями? – Их нет, – ответил Денис, выпил залпом и поморщился. Дима последовал его примеру – пойло было отвратным, но крепким. – Давай не будем об этом, ладно? – Угу. Денис снова налил и выпил, а Дима не решался повторить, чувствуя, как горит горло. – Дэн, ты обещал рассказать, что все это значит, – осторожно напомнил Дима. Денис смотрел на свои руки, сцепленные в замок, и молчал. Потом вздохнул, снова налил, снова выпил и наконец спросил: – Что ты хочешь знать? Дима все-таки хлопнул вторую порцию, закусив апельсинкой, и задал первый вопрос: – Почему ты... такой? – Какой? – усмехнулся Денис, но совсем невесело. – Ты ни с кем не разговариваешь, нет, то есть ты никого не посылаешь, но и сам... Ну не знаю, как сказать, ну в классе, – алкоголь был крепким, а пить Дима, честно признаться, не умел. – А о чем мне разговаривать? – Денис поднял голову и смотрел прямо в глаза, он, в отличие от одноклассника, сохранял ясность взгляда. – Про задачки по алгебре? Про прокачку персонажа в игрушках? О планах на будущее? Так мы с ними не поймем друг друга. Им пофигу, что будет дальше, у них есть родители, которые подставят плечо и кошелек. У деточки, – новая доза, – не хватило баллов на бюджет? Да похеру, возьмем пару кредитов, пусть учится. Ребеночек побегал смену в Макдональдсе? Бедняжечка, да зачем ему? Успеет еще наработаться! Малыш весь день учился, а вечером уроки делал? Мама с папой накормят, чуть ли не в постель принесут! – Денис треснул кулаком по ветхому столу, отчего тот отозвался жалобным скрипом. – Не о чем мне с вами разговаривать... – Со мной же говоришь, – тихо произнес Дима, даже немного протрезвев. Ненадолго, впрочем – новая порция отравы вернула все на круги своя. – С тобой... – Денис грустно улыбнулся. – Надо же и мне с кем-то разговаривать. Иногда настолько устаешь носить в себе... Нужен хоть кто-то. И тогда забываешь, что доверять нельзя никому, что каждый – не тот, кем кажется... Чтобы рядом был хоть кто-то, даже если потом нож в спину. Но выжить хочется и опять приходится бежать-бежать-бежать, не зная – а добежишь? Или просто ты как белка в колесе, а рядом стоят они и смеются. Им смешно – то, что для тебя жизнь, для них забава. Ждут, когда ты выдохнешься, и тогда добивают... Денис говорил почти шепотом, глядя немигающими глазами в стену за Диминой головой. Говорил так, что Дима чувствовал давящий ком в горле. Повинуясь неясному порыву, парень встал, с трудом, покачиваясь, подошел к Денису и обнял, гладя по коротким темным волосам. Денис уткнулся лицом в живот Димы и судорожно вздохнул. – Может, просто забить, а там как получится?.. – Он поднял голову, глядя на Диму, словно тот мог дать ответы на мучившие его вопросы. – Не сможешь, – Дима не знал, что парень имеет в виду, что его беспокоит, и отвечал, подчиняясь захмелевшей интуиции. Денис снова опустил голову, потеревшись о свитер своего гостя. Положил одну руку на талию, прижимая к себе, второй задрал свитер и футболку, обнажая теплую кожу, целуя. Количество портвейна в Димином желудке полностью отправило в игнор рассудок, и парень лишь глубоко дышал, когда к касаниям губ добавились ласковые поглаживания паха. И даже когда Денис, не встречая сопротивления, расстегнул ремень и молнию джинсов, Дима не задумался о последствиях. Зачем вообще думать, если можно плыть по течению и просто подчиниться желаниям? Парень чувствовал, что наслаждение тонкими острыми иголочками покалывает кожу, заставляет задерживать дыхание и судорожно выдыхать, получать нереальный кайф и предвкушать еще больший. Дыхание Дениса тоже участилось. Аккуратно стянув сначала джинсы, а потом и белье, большими пальцами он провел по возбужденному члену парня от головки до мошонки и обратно. Димины пальцы рефлекторно сжались, когда Денис коснулся языком головки, слизывая капельку смазки. Краткая прелюдия как обязательное соблюдение вежливых формальностей, и Денис, откинув осторожность, полностью берет член в рот, пока рука сжимает яички то сильнее, то чуть слабее, подстраиваясь под какой-то свой ритм. Димины руки живут своей жизнью, а их хозяин не отдает себе отчет, что дергает Дениса за волосы и давит на плечо. Кровь стучала в висках, тихие стоны срывались с губ, и вся вселенная сжалась до размеров маленькой обшарпанной кухни. Слабость нахлынула резко, словно выдернули стержень, удерживающий в вертикальном положении. Дима не открывал глаза, да этого и не требовалось – его аккуратно усадили на табуретку, прислонив к стене, как плюшевого медведя. Шум воды, шаги, скрип дивана он слышал как сквозь вату. Он не открыл глаза даже когда его лба и щеки коснулась влажная рука, лишь невнятно промычав. Та же рука поднесла чашку с алкоголем, и Дима, сделав глоток, закашлялся. – Тихо, тихо, – Денис слегка постукивал по спине. А Дима, наконец прозрев, увидел, что нижняя часть его гардероба по-прежнему приспущена. Он дернулся, чтобы натянуть одежду, но его прервал вопрос: – Зачем? Сейчас же все равно снимать. Пойдем. Скрипучий диванчик был разобран и застелен. Денис не включал свет в комнате, было достаточно того, что в коридоре. – Только подушка и одеяло у меня в одном экземпляре. – Пока Дима подтормаживал, Никитин развернул его к себе лицом и уточнил: – Ты ведь остаешься? Дима неуверенно кивнул, и Денис помог снять свитер и футболку, после чего снял с себя. Диван опять заскрипел, когда парень на него опустился, отшвырнул в сторону джинсы и отогнул край одеяла. – Ну? Дима снял то, что еще оставалось, и неуверенно сел рядом. – Ложись. Пружины отзывались на каждое движение. Дима устроился у стены, а Денис, прошлепав босыми пятками, выключил свет и лег рядом, уткнувшись в Димино плечо. Тот положил руку, обнимая поверх одеяла. Если у того, что случилось на кухне и было запланировано продолжение, Дима его не дождался – уснул.