Горящие снежинки

Первый Новый год в России. И первое Рождество, именно в таком порядке. А потом опять Новый год, здесь его называют Старым. Евгений долго объяснял Кэрри все исторические причины этого – а потом смеялся: – Вообще главная причина – это то, что людям хочется продлить праздники. Даже когда уже надо выходить на работу. У нас отдельные энтузиасты начинают «гудеть» на ваше Рождество и заканчивают вот на Старый Новый год. А кое-кто дотягивает и до китайского. – То есть правда, что я перебралась в самую пьющую страну мира? Разве ты не должен опровергать такие расхожие стереотипы? – Любить Родину – ещё не значит не видеть её недостатков, да и не массово же это всё-таки, так гулять. Некоторые вообще постятся перед Рождеством, и в новогоднюю ночь у них всё довольно строго. Вот для них Старый Новый год – как спасение. – А для тебя? – Я в хорошей компании рад любому празднику, но вообще – работать надо. Утомляют длинные каникулы. Вот это Кэрри понимала прекрасно. Да и вообще плохо умела отдыхать. Тем более что ей и нельзя было расслабляться даже на минуту. Даже когда верилось, что он правда её любит. Даже когда казалось, что они правда могут создать что-то совсем своё, ни от кого не зависеть и никому не отчитываться, ни Америке, ни России. Свою маленькую сеть. Но это, конечно же, иллюзия, Громов сам об этом говорил. Ещё когда. У них тут не принято работать на себя. Точнее, бывает, но не в его конторе. Или очень редко. У этого человека в каком-то смысле «Государство – это я». И ему может очень многое не нравиться, начиная с определённых решений правительства и заканчивая любителями многодневных запоев на зимние праздники. Но служа тому государству, какое есть, он служит своей идеальной России. Надеется, что приближает её возрождение. Вот этим весь Евгений Громов и определяется. И нельзя забывать ни на минуту, что вряд ли хоть одно проявление добрых чувств с его стороны было бескорыстным и непродуманным. Наверняка над каждой ситуацией, где только он мог помочь Кэрри, он долго и упорно работал, создавая все предпосылки. Пусть же думает, что ему удалось. Вот поэтому Кэрри пошла с ним на улицу в рождественскую ночь. Сегодня было ещё хоть не так холодно, так бывало и дома, и они стояли под снегом и фонарями, смотрели вверх, и когда Кэрри видела снежинки в лучах, свет сквозь снежинки – казалось, что каждая из них загорается, превращается в искру от костра. Грустное рождественское чудо. И даже не знаешь, какое желание загадывать. Для неё Рождество уже прошло, для него это всего лишь дата в календаре, он уважает православие, но сам как-то вне. И всё равно они сейчас поздравляют друг друга и целуются. Желают друг другу – счастья и не расстаться. Кто бы из них и что ни вкладывал в эти слова.