Фальшивый союз

Отовсюду слышались крики предсмертного отчаяния и победы, скрежет стали, рычание зверей и глухие удары. Все эти звуки сливались в дикую мелодию войны, которая решила именно в этот день окропить своим присутствием чистое поле, очернив его жестоким беспринципным боем. Людишки превратились в одну сплошную массу, которая уменьшалась с каждой минутой, ибо каждая сторона без малейшего сожаления выкашивала другую. Бойцы одной стороны были с ног до головы закованы в легкие черные доспехи для большей подвижности, ведь их противниками были необычные люди, а оборотни. Эти твари, превращаясь в животных, без особого труда расправлялись с неопытными противниками. Конкуренцию им составляли лишь боевые маги, которые также без особых усилий, побеждали оборотней. Среди всей этой массы особо выделялось лишь несколько воинов. Со стороны оборотней такими бойцами выступало разнообразное зверье, облаченное в минимальное количество брони, но, тем не менее, имеющее бронебойное тело, когти и острые клыки. А также на стороне этих тварей выступали и маги, которые пребывая в защитном кругу, поддерживали жизнь в своих соратниках. С первой стороны выделялись люди, облаченные в легкие белые доспехи. Эти воины сражались практически за десятерых, прорубивая себе дорогу. На них очень плохо действовали заклинания. Каждый из этих воинов имел свою группу бойцов, которых они наставляли с помощью телепатических приказов. По всем признакам было видно, что они были главными. Особо хорошо справлялся с врагами воин в белых доспехах, который находился посреди поля боя. Хотя почему это в белых, ведь из-за многочисленной крови врагов его доспехи стали красными, кроваво-красными. Но, тем не менее, он без особых усилий перерезал большим тварям глотки и протыкал их насквозь. Со стороны врагов при виде этого «красавца» слышались крики полные отчаяния: «Он!.. Это он!.. Кроваво-белый жнец!» Кровь вокруг него летела во все стороны, но и это не могло остановить ненасытную душу воина. У него сейчас была единственная цель: добраться к кругу магов, которые поддерживали вражеское войско. Добирался к этой цели «Кроваво-белый жнец» с ярым остервенением. После каждого взмаха его меча, на красную от крови землю падало новое тело, и воин, переступая через него, продолжал прорывать себе дорогу. На всех остальных ему было глубоко плевать — перед глазами он выдел лишь магов в круге. Вот «Кроваво-белый жнец» сделал очередной выпад мечом, и большой черный волк бездыханной тушей свалился на землю. Теперь дорога к магам была свободна, и воин, не сдерживая себя, подпрыгнул и в прыжке заколдовал свой меч заклинанием тарана, а затем, высоко подняв оружие над головой, с победным криком начал опускаться на наколдованный круг для того, чтобы разломать заклятие. Как только меч соприкоснулся с кругом, последний рассыпался на миллионы мелких осколков. Маги в ужасе кинулись в разные стороны. Каждый из них пытался спасти свою жизнь, но и «Жнец» зря время не терял: он, пока на его мече еще оставались остатки магии, заприметил ближайшего от себя мага и замахнулся мечом, чтобы убить неудачника, но этого ему не удалось сделать. А если говорить точней: ему помешала большущая черная кошка с огненно-красными горящими глазами. Предположительно эта тварь была пантерой, но разбираться в ее принадлежности времени не было. Зверь кинулся на «Кроваво-белого жнеца», повалил его на землю и попытался перекусить шею. Озадаченный воин только то и смог, что выставить перед собой меч, заколдовав оружие защитным и пробивающим заклинаниями, чтобы проклятая тварь попробовала на вкус настоящей рионоской стали. Но и здесь воин был удивлен, ведь эта пантера мертвой хваткой сжала середину клинка зубами и с напором начала сдавливать сталь. Оружие, не продержавшись даже пяти секунд, будто простая железяка, треснуло прямо посередине, а в следующую секунду переломалось на две части. Потеря меча видимо крайне разозлила воина, потому что он использовал мощное заклинание «огня ярости», которое откинуло пантеру от него на несколько метров. «Кроваво-белый жнец» поднялся на ноги и одним ловким движением схватил одну из двух частей своего меча. Он сейчас был крайне злым. И эту неприкрытую злобу можно было увидеть даже сквозь красно-белый шлем. Сейчас для него больше не существовало остальных врагов, от которых он оградился барьером неосязаемости, допустив к себе только ту пантеру. Выполнив это заклинание, «Кроваво-белый жнец» не медля кинулся на своего главного врага в этой схватке. Он хорошо знал, что после «огня ярости» жертве нужно где-то минута, чтобы прийти в себя. Но и здесь четвероногая тварь смогла удивить: она без особых усилий поднялась на ноги и, помахав головой, сразу же кинулась навстречу к своему врагу. Ее звериная морда также была искажена яростью. Удивляться «Кроваво-белый жнец» не имел времени, поэтому, быстро подбежав к пантере, дерзко схватил ее за ухо и не жалея сил засадил осколок меча ей в шею. Зверь взвыл, но все же в долгу не остался и впился мёртвой хваткой в левое плечо воина. Зубы проткнули доспехи человека, будто это был тонкий лист стали, и вонзились в тело. Боль была невыносимой, поэтому воин осколком меча провел резко вдоль шеи твари. Пантера яро взвыла и, вцепившись в плечо воина, с еще большей силой начала разрывать его. «Кроваво-белый жнец» чуть ли не заорал от боли и из последних сил с помощью магии огня опять откинул пантеру в сторону. Воин, освободившись от туши, еле поднялся на ноги и, держась правой рукой за раненное плечо, проговорил заклятие «огненной плети». Заклятие сильно зацепило большую пантеру, поэтому тварь раздраженно прорычала что-то невразумительное, а затем превратилась в человека. «Кроваво-белый жнец» успел увидеть лишь долгие черные волосы, огненно-оранжевые горящие яростью глаза и мощную мужскую фигуру, которая показалась воину ужасно знакомой. В следующую секунду в него полетело мощнейшее заклятие «ледяной молнии». Воин даже защитить себя не успел, как его грудную клетку пронзил невероятный холод, который быстро стал пожирать тело «жнеца». Перед тем как упасть в обморок воин прорычал сквозь пелену боли заклятие переноса и, выхаркивая кровь, ехидно оскалился. Уже закрывая глаза, будто сквозь вату, мужчина услышал рев полный отчаяния… … «Кроваво-белый жнец» еле открыл отяжелевшие веки и сквозь туман посмотрел на окружающую обстановку. Сам он лежал на кровати. Кроме его кровати, в этой области находились еще несколько, на которых лежали раненые воины. Около них бегали перепуганные лекари. К ушам «кроваво-белого жнеца» доносились лишь отдаленные звуки, которые превращались в непонятный гул. Но невзирая на это, было понятно, что он находился в полевом медпункте. Воин попробовал подняться, но как только он двинулся, все его тело озарило такой вспышкой боли, что он упал обратно на подушку и истошно заорал. К нему сразу же подбежало несколько лекарей, и один с них очень четко и громко крикнул: «…Сонное заклятие… И усыпляющее заклятие… Немедленно…» Как только остальные лекари начали шептать заклятия, «жнец» ощутил желаемое облегчение и снова закрыл глаза… *** …«Жнец» еле открыл глаза и притупленно начал смотреть куда-то перед собой. Он не понимал, где находится и что перед собой видит. Все тело болело. Особенно сильно боль ощущалась в районе грудной клетки и плеча. Казалось, что вчера он опять очень сильно перестарался на тренировке с учителем и теперь в очередной раз лежит в больничном крыле их казармы. Пролежал на кровати «жнец» довольно приличное количество времени, пока сознание медленно возвращалось в норму. Когда же к воину в полной мере вернулся рассудок, он начал медленно вспоминать последний свой бой. Сначала в голове было пусто, а затем послышались отдаленные людские крики, после которых вспомнились и вражеские маги, воины и та непонятная злобная тварь с дьявольскими способностями. Как только воспоминания о том гнусном звере всплыли в голове, «жнец» поднялся с кровати и с удивлением начал рассматривать комнату, в которой он находился. Комната была довольно маленькой, рассчитанной на пятерых людей. Стены и потолок отличались особой белизной, а пол сделан из крепких дубовых досок. С левой стороны от «жнеца» был широкий красивый витраж, сделанный из разноцветных кусочков стекла. С противоположной стороны находились крепкие двери из темного дерева. Напротив «жнеца» можно было увидеть проход во вторую комнату, прикрытый заклятием темени. Оказалось, что он реально находится в больничном крыле, но явно не в казарме. К крайнему раздражению воина, это было прекрасно знакомое ему больничное крыло. «Жнец» возмущенно осмотрел свое тело и увидел на груди тонкий шрам, который шел наискосок от правого плеча и до таза. Воин еще раз очень внимательно осмотрел тело и нашел еще один шрам на правом плече, который напоминал большой след от волчьего укуса. Но взбесило «жнеца» не это, а то, что остальных его шрамов не было. Ни первого шрама полученого в тренеровочной битве, ни следа от мощного проклятия, наложеного отшельником... Ничего. Его тело выглядело максимально вылизанным и чистым, будто бы у какой-то омеги доморощенной. Такого издевательства «жнец» не мог выдержать, поэтому поднялся с кровати. Как только он дотронулся до пола, послышался тихий звон колокольчиков, означавший, что на территорию вокруг его спального места было наложено заклятие предупреждения. Воин понял, что наложитель заклинания должен прибежать на звук, поэтому и остался на месте, поджидая. Через несколько минут после звона, из другой комнаты вышел красивый омега средних лет хрупкого телосложения. На нем красовался долгий белый балахон. В руках он держал небольшую пошарпаную книгу. Как только раздраженный «жнец» увидел омегу, то недоброжелательно прошипел сквозь зубы: — Что это за ужас, Кейтен! Почему я нахожусь в замке своего отца?! Кто позволил меня сюда перенести?! Почему я сейчас выгляжу как омега на выданье?! — Кхе-м… — немного замялся омега, почему-то крайне смутившись. — Я жду, — не унимался «жнец». — Как вам сказать, господин Лурейн… — Я не «господин», а просто Лурейн, — перебил лекаря воин и недоброжелательно уставился на него. — Это сейчас спорно, но я не могу вам ничего сказать. — Почему? — Ваш от… — хотел было сказать Кейтен, но, заметив грозный взгляд со стороны «жнеца», сразу же исправился, — Ваше величество хочет встретиться с вами. Он уже знает о том, что вы пришли в себя. — Только не говори, что ты использовал заклинание принудительного сна и во время этого проводил манипуляции с моими шрамами? — Именно так. — И на сегодня вы запланировали мое пробуждение и поэтому подготовились? — не спуская с лекаря злобного взгляда, спросил Лурейн. — Именно так, но я не могу вам ничего рассказать, — еще раз, будто заученный текст, повторил фразу Кейтен. — Так что мне теперь делать? — Сейчас принесу вам одежду, а затем скажу, куда вам идти, — вежливо сказал лекарь и быстро скрылся в своей комнате. Лурейн только и смог, что зло цыкнуть, ведь безпомощный он оказался в замке своего «любимого папочки». А ведь сейчас больше всего хотелось узнать, как обстоят дела на военном фронте. Ведь ошибки, допущенные в последней битве, могли очень дорого для всех обернуться. Сейчас Лурейн поступил бы совсем по-другому: он бы, зная, что такой монстр появится на поле боя, немедленно бы приказал дополнительной части магов сделать для засаду, а затем с помощью общих усилий перенес бы эту тварь куда-по-дальше. Но случилось то, что случилось. «Жнеца» также бесило, то, что его отец посмел без позволения с его стороны притянуть его в ненавидимый замок, а это уже значило, что папочка совсем не собирался выполнять условия договора, заключенного с учителем. Это второе, о чем он хотел поинтересоваться в правителя. Последующую мысленную тираду оборвал Кейтен, принесший в руках обещанную одежду. Лурейн подскочил и выхватил одежду из рук лекаря. Когда же он начал без стеснения надевать на себя одеяние, то понял, что это был омежий хитон. «Жнецу» показалось, что над ним решили подшутить, поэтому он спокойно, но при этом грозно посмотрел на лекаря. Отрепетированного взгляда воина Кейтен выдержать не смог, поэтому сглотнул и быстро затараторил: — Я ни в чем не виноват! Я просто выполнял указания нашего правителя! — То есть, он приказал мне принести это?! — Да! — так само выкрикнул лекарь. — Но… Но… — попробовал сформулировать предложение Лурейн, но, в конце концов, он решил успокоится. — Ладно. Я пойду в этом, но ты просто скажи, где он находится. — Хорошо, — кивнул головой Кейтен, — правитель сказал, что ожидает на вас в комнате около тронного зала. Он еще добавил, что вы знаете, где эта комнатка находится. — Понятно, спасибо, — успокоился Лурейн и, натянув на себя одежду, уже более вежливо сказал: — До свидания! — И вам того же, — поклонился лекарь. Лурейн также вежливо поклонился и вышел из больничного крыла. Он закрыл двери и ему в лицо сразу же дунул легкий ветерок, который дал понять воину, где именно он оказался. Сейчас он был в узком сером каменном коридоре. Это тоже дало понять Лурейну, что он «дома». Ведь так выглядели практически все стены в этом унылом замке. «Жнец» решил не особо поддаваться эмоциям, поэтому закрыл глаза и несколько раз вдохнул и выдохнул. Успокоившись, Лурейн повернулся в нужную ему сторону и пошел уже другим идентичным коридорчиком. Впереди его поджидали такие самые коридоры, которые вели в тронный зал. Он все время опускал свое одеяние, которое ему крайне не нравилось, потому что оно ему просто не шло. Ему подходили более альфоподобные одежды, а вот это нежное чудо его выводило из себя. На его подкачанном боями теле эта тряпка выглядела крайне нелепо. За всем этим недовольством своим внешним видом Лурейн не сразу же заметил некие странности в окружающей обстановке. Когда же это до него дошло, воин пораженно остановился и начал прислушиваться. Основным, что его удивило, была непонятная настораживающая тишина. Нет, воина не напрягала сама тишина, ведь в замке и раньше было не особо весело, но даже в самые унылые дни издалека был слышен непонятный гул человеческих голосов. Но именно в этот момент в замке царила полная тишина, заставляющая каждый волос на теле Лурейна встать по стойке смирно. Тишина была уж слишком гробовой. Напряженный воин использовал заклинание «хрупкого меча» и в его руке незамедлительно появился еле ощутимое и прозрачное оружие, контуры которого были обведены огненной линией. Этого импровизированного меча должно было хватить на несколько усиленных мощных ударов, поэтому Лурейн немного успокоился и пошел дальше. Он прошел еще несколько идентичных коридоров и оказался в широком каменном коридоре, в конце которого находился витраж. А у одной из стен были большие золотые двери, которые вели в тронный зал. Воин подошел к дверям и скривился. Двери были сделаны из чистого золота, на котором были вытесаны разные рисунки. Желания отца выставить свое богатство напоказ выводило из себя, но поделать с этим Лурейн ничего не мог, поэтому он отворил безвкусные двери и зашел в тронный зал. Большое помещение как всегда выглядело богато. Стены завешаны гигантскими красными портьерами, контрастировали с полом кремового цвета. В конце залы находился трон, к которому вели ступеньки и красная ковровая дорожка. Комната пустовала, что еще больше напрягло Лурейна, ведь он прекрасно знал, что его "дорогой" отец никогда в жизни не мог оставить тронный зал без охраны. Даже в самые тяжелые времена в тронном зале было как минимум три охранника. А вот сейчас помещение было пустым и это не могло не пугать. Поэтому и не странно, что «жнец» был готов к атаке с любых сторон. Он сжал импровизированный меч в руках и, осторожно осматриваясь, медленно подошел к одной из портьер. Лурейн отклонил ее. За портьерой находились небольшие двери. Не особо расслабляясь, парень открыл их и зашел внутрь. Знакомая маленькая комнатка больше напоминала небольшую закруглённую коморку, в которой находились разнообразные старые вещи: от разных тряпок до поломанной мебели. Напротив дверей находилось небольшое окно без вставленного стекла. Лурейн прошел внутрь комнаты и, осмотревшись, увидел около разломанного стола на старом стуле старого толстого мужчину. Вокруг его глаз были большущие синяки, означавшие, что он давно не спал. Да и сам старик выглядел крайне замученным. Это был отец Лурейна. Лурейн окончательно убедился в том, что случилось горе, когда понял, что на голове отца не было короны, которой он всегда обожал хвастаться и из-за этого не снимал ее все сутки. Общий внешний вид короля был настолько жалким, что воин смиловался над ним, закрыл двери в комнату и встал напротив старика. Король еле поднял свой взгляд на Лурейна, а потом посмотрел в сторону и продолжил молчать. Но вот парень не собирался молчать и сразу же задал вопрос: — Что на восточном и южном фронте? — Это все, что тебя интересует? — Не совсем. Меня еще интересует, почему ты заставил меня надеть эту омежью одежду? И приказал исцелить практически все шрамы? — с хорошо скрываемой злобой спросил Лурейн и добавил: — Ты прекрасно знаешь, что я не терплю такого издевательства над собой. — Понятно. Все твои вопросы между собой взаимосвязаны, поэтому для того, чтобы ответить на часть из них, просто можешь посмотреть в окно. Лурейн решил не доставать отца, а лучше все понять самому, поэтому он развернулся и решительно направился к окну. Но, будучи уже у цели, парень на несколько секунд остановился, ведь на него неожиданно напал неконтролируемый страх. Ему казалось, что он прекрасно знал, какая картина ожидала на него, но и приблизиться не мог. Это чувство крайне взбесило Лурейна, поэтому парень, собравшись с силами, одним рывком приблизился к окну. Картина на улице была, мягко говоря, ужасной. Начать следовало с хмурой погоды. Темные облака нависли над столицей, предупреждая о начале дождя. Само окно выходило на торговую площадь, которая имела славу очень многолюдного и веселого места. Там практически каждый день проводили праздники, и слышался шум людей. Но не в этот раз: сейчас никакой радости или счастья на площади не было. Ощущалось лишь горе. На ней было от силы несколько человек, которые со всей силы пытались вжаться в стену дома, чтобы притворится невидимыми. По самой площе расхаживали большие волки, рыси, тигры и другие хищники. Другими мелкими уличками также ходили вооружённые зубами и когтями звери. Без особых объяснений было понятно, что их королевство проиграло войну. Лурейн несколько долгих секунд удивленным взглядом смотрел на родной город. Он видел этих ужасных захватчиков, осознавал, какую роль они исполняют, но поверить в это до конца не мог. Воин понимал, что оборотни довольно сильные противники, но также он был уверен в боевой дееспособности своей страны. В самых гнусных чувствах он повернулся к правителю и злобно прошипел: — С какой стороны они подошли? — Ты о чем? — не понял старик. — С какой стороны они зашли? — быстро подошел к правителю Лурейн и со взглядом полным ненависти уставился на старика, — Если ты скажешь, что с восточного, то я тебе не поверю, потому что я был одним из главных тактиков и главнокомандующих этим фронтом и мы с остальными распланировали все этапы освобождения нашего фронта и основные точки, за которые мы должны бороться. На нашем фронте не тупые главнокомандующие в отличии от южного фронта, где генералом служит твой старый друг. — Да, — тихо сказал правитель, — Враги пришли именно из южной стороны. — Я так и знал, что твоему старому другу нельзя доверять! — чуть не срываясь на крик, рявкнул Лурейн, а затем начал с задуманным видом расхаживать комнаткой и проговаривать себе под нос, — Черт, возможно, мы еще можем выиграть просто нужно… В этот момент старик резко поднялся и с явной горечью в голосе сказал: — Уже поздно. — Как это? — …После того сокрушительного проигрыша, мы начали терять многих хороших бойцов, поэтому мы сдались без последующих боев, — смотря куда-то в пустоту, произнес правитель. — …Но правитель Манэрима предложил нам более выгодный вариант… Я сейчас не смогу этого тебе объяснить, поэтому могу лишь воспользоваться заклятием «прошедших воспоминаний». Лурейн раздраженно посмотрел на своего отца, но все же приблизился к нему и дотронулся указательным пальцем к его лбу. Как только он это сделал, сознание окружила легкая дымка, и уже через секунду парень очутился в другом месте — зале для проведения переговоров. Практически все место в комнате занимал большой круглый стол, который был накрыт картой с обозначением всех ближайших к их королевству земель. Стены были такими самыми каменными, как и в остальном замке. Все цвета были выцветшими. Хоть в обычное время вокруг стола стояло множество кресел, но в данный момент их было всего два. В одном из этих кресел сидел Лурейн, который сейчас находился в сознании своего отца. И как бы это не было странно, но привычная охрана не стояла около правителя. В другом же кресле сидел альфа с черными долгими волосами. Он имел крепкое телосложение. Одет он был в стандартную кольчугу. Остальной одежды воин не видел. Цвет глаз из-за общей серости картинки невозможно было определить. Но, все же, Лурейн несколько раз стыкался с этим оборотнем на поле боя и мог точно сказать, что это был правитель нападавшей страны. Больше ж всего воина во время боя с длинноволосым бесило то, что он ни за один бой, даже проигрывая, не превратился в свою звериную форму. Вызывал раздражение в Лурейна данный факт по той причине, что ему постоянно казалось, что правитель Манэрима просто ему поддавался. Ведь в звериной форме сила оборотня во много раз увеличивалась. Около альфы, за креслом находился расстроенный омега. Он имел красивые круглые золотые глаза, будто у куколки, и белоснежную кожу. Его нежные, аккуратные руки с долгими пальцами держали изысканный посох из белого метала. Он был одет в легкую шелковую белую мантию с мелкими золотыми полосками, которая открывала плечи. Также эта мантия была сшита таким образом, что закрывала лишь талию, а вот область бёдер прикрывал небольшой кусочек позолоченной ткани. Лурейна такой внешний вид омеги, если честно, смутил, поэтому он попытался сосредоточиться на разговоре своего отца и правителя Манэрима. Тем временем долговолосый альфа, хитро улыбаясь, говорил: — … Так вот, насколько вы знаете, мы с нашими союзниками оказались намного сильней вас. — Да, мне это известно, — без эмоций сказал правитель. — Очень рад, что вы осознаете всю серьезность ситуации. А теперь продолжим, — спокойным завораживающим тоном продолжил говорить правитель Манэрима, — ведь мы имеем дела гораздо важнее. Не так ли? — С этим я согласен, но не мог бы я задать вам вопрос? — Конечно же нет, грязный ты человечишка! Ты должен быть благодарен… — неожиданно открыл рот омега и начал выкрикивать оскорбления. Высокомерие омеги крайне разозлило Лурейна, поэтому он искреннее обрадовался, когда альфа одним острым взглядом остановил поток грязных слов, а затем обратился уже к отцу Лурейна: — Простите моего… придворного мага. Он просто стал довольно нервным в последнее время. Вы, конечно же, можете задать вопрос, но и я буду решать: отвечать мне или нет, — в приказном, но спокойном тоне сказал альфа. От такого нахальства Лурейн мысленно зарычал, ведь такое поведение со стороны чужаков было непозволительно. Тем временем отец задал интересующий вопрос: — Вы же напали на нас вместе со своими союзниками, кочевыми племенами оборотней. Так почему сейчас на переговорах их нет? Они знают о нашем предположительном заключении перемирия? — Думаю, на этот вопрос я имею ответ, — после короткой паузы сообщил правитель Манэрима. — Начну, наверное, с того, что изначально мы с нашими союзниками имели немного разные цели. Кочевые племена просто хотели разграбить и уничтожить ваши земли, поэтому и подписали договор о союзе. Наши причины нападения на вас вы знаете и так. Но, давайте не будем о старом. Так вот, изначально наши окончательные цели не совпадали, поэтому после захвата вашей столицы я имел довольно серьезный разговор с их предводителем, после которого он отказался от своего права на добычу. Конечно же, пришлось его немного «уговорить». — Понял, — кивнул отец Лурейна и поник. Правитель Манэрима явно понял, что его собеседник не намерен больше говорить, поэтому сам продолжил разговор: — Давайте теперь вернемся к насущным проблемам. Мы уже несколько раз обговаривали возможности заключения мирного договора. — Да. Я свои требования уже высунул и вы на правах доминирующей стороны сказали, что мои требования рассмотрите и приступите к составлению договоров. — Правильно, мы приехали с готовыми экземплярами мирных договоров, на которых написаны окончательные требования с нашей стороны и ваши обязанности, — спокойно сообщил альфа, а затем обернулся к омеге позади себя и приказал: — Зачитай! Повторять два раза омеге не нужно было. Он с помощью посоха с воздуха наколдовал два экземпляра договоров и, взяв один пергамент в руки, начал зачитывать: — Одобренными условиями вашей стороны были: сохранение вас на троне, как правителя, сохранение независимости вашей страны, а также материальную помощь вашим гражданам и вам в отстройке городов. Наши окончательные условия такие: для окончательного перемирия мы должны заключить союз между четырьмя высокопоставленными лицами из вашей страны и четырьмя лицами нашей страны, а также между вашим сыном и правителем Манэрима, к тому же сторона Рионосии должна также подписать с нами договор о торговых связях… — Достаточно! — перебил правитель Манэрима омегу, а затем добавил: — Передай многоуважаемому правителю Рионосии Альрику один их экземпляров договоров. Маг кивнул головой и с помощью левитации передал отцу Лурейна договор. Перечитать договор ему не дали, потому что оборотень продолжил разговор: — А теперь давайте обговорим условия. Вы все поняли из сказанного или что-то нужно уточнить? — Думаю, да. Как вы собираетесь подбирать пары? И можете ли вы гарантировать безопасность моих граждан на вашей территории? — Я ожидал такого вопроса, поэтому не очень удивлен. Начну, наверное, с того, что в нашей стране проживает один тысячелетний мудрец, который может с точностью до имени определить истинные пары. Я уже приходил к нему лично, и он определил четырех кандидатов с нашей стороны и четырех с вашей стороны. Их имена приведены в мирном уговоре ниже. Могу вас заверить в том, что все те люди являются друг для друга истинными. — А вы с моим ребенком тоже истинные? — не удержался от вопроса папа Лурейна. — Нет. Наш брак будет чисто политическим. Я не буду вам объяснять причину моего поступка, но просто поймите, что мне пришлось пойти на такие жертвы из-за некоторых политических причин, связанных лишь с моей страной. Вас они не касаются. — Я очень рад, но меня интересует один вопрос: Вы уверены, что вам нужен именно мой сын? — У вас есть еще один сын омега или вы хотите мне предложить своего сына альфу? — ехидно спросил правитель Манэрима. — Нет, у меня один сын омега, но все же вы уверены, что он вам подойдет, ведь он больше напоминает бету или даже альфу… — все более и более тихим отдалённым голосом говорил отец Лурейна… Картинка начинала расплываться и рябеть, что дало понять парню то, что его нахождение в чужих воспоминаниях в данный момент крайне нежелательное. Осознав это, Лурейн расслабился и позволил выпихнуть себя из чужой головы. В очередной раз открыв глаза воин понял, что находится в коморке около тронного зала, а напротив него сидит усталый отец. Лурейн с неприязнью посмотрел на старика и с ноткой недоброжелательности сказал: — И ты надеешься на то, что я соглашусь на это? Ты же прекрасно знаешь, что для омег нашей страны женитьба — это обнуление всех их титулов и заслуг в прошлом. Хорошо, что хотя бы имя свое разрешается оставить. — Да, я прекрасно это знаю, но и ты пойми меня, ведь у меня нет другого сына омеги, а альфу я им подсунуть не могу. Оборотни обладают крайне хорошим обаянием и легко могут различать разные запахи, и видеть родственные связи. Тебе ли этого не знать. — Я это знаю, но не собираюсь ради твоего сохранения на троне жертвовать собой и своей сущностью, — беспристрастно сказал Лурейн. — И почему ты такой жестокий и грубый? — закрыл руками лицо старик. — А это не я себя в шестилетнем возрасте отдал непонятному воину. Это еще хорошо, что этот воин оказался хорошим человеком и стал отцом вместо тебя, — ядовито подметил Лурейн, холодно смотря на отца. Старик не смог ничего ответить и лишь отвернулся. Смотря строго в пол, он тихо, но четко произнес: — Я прошу тебя заключить брак с правителем страны оборотней даже не ради себя, а ради граждан моей страны. Я просто прошу тебя. — Вы уже с ним обо всем договорились, — понял отца без слов Лурейн, а затем добавил: — Так, когда он явится в наш замок? — Через два дня, — сказал старик, а затем добавил: — Через два дня он приедет за тобой. — Понятно, — тяжело вздохнул воин, а потом замучено сказал. — Где я проведу эти два дня и что мне нужно делать? — Ты будешь в медпункте, потому что тебе еще нужно кое-что узнать от моего личного лекаря. Все остальное тебе объяснит твой учитель. Я его пригласил в наш замок. — Правда? — попытался, как можно холодней ответить Лурейн, но в его глазах зажегся теплый огонек. — Да, теперь можешь идти, а я останусь тут. Два раза повторять парню не нужно было. Он кинул последний презрительный взгляд на своего отца, а затем вышел из коморки. Лурейн пересек тронный зал и вышел уже в знакомый коридор. Парень пытался сохранить благоразумность, но это было крайне сложно. Старые воспоминания с завидным упорством вылезали из подсознания. Конечно же, Лурейн понимал, что посещение этого замка не пройдет для него без последствий, но не настолько. Все еще выглядя спокойным, парень со скоростью магического выстрела пробежал коридорами. Поэтому и не странно, что он оказался в медпункте очень быстро. Лурейн вернулся к кровати и расположился на ней таким образом, что спиной оперся на стену. С этого ракурса очень хорошо было видно витраж. Красивые разноцветные кусочки разноцветного стекла очень сильно завораживали. Так еще и в придачу к этому за окном явно пошел мелкий дождик, а чем свидетельствовал тихий шум идущий из улицы. В результате чего с другой стороны витража появились мелкие капельки дождя. Эти все детали создавали поистине завораживающую обстановку, которая воле не волей, но заставляла Лурейна вспомнить свое детство. Его отцом и вправду был правитель этой страны, но и отношения у них были не очень хорошими. И Лурейн, как и отец, знал, что они никогда не будут прекрасно общаться. Связано это было с предательством отца. Как только в голове Лурейна всплыло слово «предательство», прошлое так же решило напомнить о себе. Бороться с эмоциями и воспоминаниями омега не имел ни сил, ни желания, поэтому лишь замученно вздохнул, откинулся на спинку кровати и, закрыв глаза, окунулся в прошлое… …Лурейн был сыном любовника короля. Мальчик это прекрасно знал с самого детства из сплетен. Об личной жизни молодого короля всегда обожали шептаться в укромных уголках, ведь в молодости отец Лурейна был еще тем ходоком, который частенько изменял своему мужу. Поэтому и не странно, что посмертное рождения омеги у одной из многочисленных пассий короля, стало главной обсуждаемой новостью. Выкинуть своего мелкого сына альфа не мог, потому что тогда была вероятность сильного гражданского осуждения, из-за чего и пришлось на некоторое время оставить маленького омегу в замке. Способ избавиться от нежелательного ребенка отец нашел очень быстро: просто в одну ночь отдал сильному воину Карелину на обучение. Хорошо, что воин оказался хорошим человеком и, приведя ребенка в воинскую казарму, стал его личным учителем и наставником. К тому же, он также был омегой, поэтому, помимо тренировок, также помогал с травами и лекарствами для заглушения течек и запаха. К восьмилетнему возрасту Лурейн уже больше напоминал довольно сильного бету, а жизнь в казарме и постоянные мучительные тренировки с учителем Карелином только больше закаляла его, как сильного воина, и превращала в подобие статного альфы. Понемногу омега начал взрослеть, проводить жестокие тренировки с учителем и продвигаться по карьерной лестнице, пока не наступило время войны. Ужасное известие принес с собой из замка учитель Карелин. Он, не вдаваясь в детали, сказал, что соседнее государство напало на прикордонный пост, а затем объявило им официально войну. Затем Лурейну пришлось пойти в затяжной поход вместе с другими воинами. Находясь на поле боя, омега смог показать противникам все чему его научил учитель. Зачастую его настолько захватывало само боевое действо, что он мог прийти в себя лишь в тот момент, когда его белые доспехи ставали кроваво-красными от крови противников. За свою кровожадность Лурейн и удостоился прозвища от врагов «Кроваво-белый жнец»… …Вспомнив все это, Лурейн открыл глаза и устало начал наблюдать за капельками дождя, которые медленно опускались на витраж. Заворожённо наблюдая за этой картинной, омега начал раздумывать над ситуацией, в которой он оказался. Конечно же, он понимал, что встретиться со своим будущим мужем придётся в любом случае, ведь усложнять отношения со страной победителем было крайне нежелательно, но также от этого факта его начинало мутить. Женитьба — это не то, о чем он мечтал, а даже наоборот — это был его главный тайный страх. Свобода, поле боя, оружие, тренировки, достижение высот в боевом плане — это было его главной составляющей жизни. Женитьба же могла полностью разрушить все, к чему стремился парень. С этой ситуации нужно было как-то выходить, но в голову Лурейну приходили почему-то только довольно кровожадные и гнусные выходы, которые воину, как это не странно, очень нравились. Обдумывать расправы парню помешал Кейтен, который вышел из своего кабинета с подносом, на котором находились небольшой мешочек и небольшой серебряный малозаметный браслет. Лекарь внимательно посмотрел на воина, а затем спросил: — Ваше величество вам все рассказал? — Да, — без особого энтузиазма произнес Лурейн, — и сказал, что все остальное должен объяснить мне ты. — Именно так. — Тогда не медли, — требовательно сказал омега, удобно размещаясь на кровати. Кейтен подошел к парню поближе и поставил на его кровать деревянный поднос, а сам сел на краешек постели. Не теряя времени, лекарь взял в руки мешочек из подноса и дал Лурейну со словами: — Вот, загляните внутрь этого мешочка. Парень принял с рук Кейтена мешочек и открыл его. Внутри него оказалось множество синих маленьких жемчужин. Лурейн внимательно их изучил и лишь после этого спросил: — Так что это. — Это ягоды из одного маленького кустарника из леса оборотней. Сам по себе этот кустарник источает синий цвет. Настоящего названия я тебе сказать не могу, но в народе его плоды называют «Ягоды послушания». Эти ягоды очень твёрдые. Их даже зубы оборотней разломать не могут. — И что тогда с ними делать? — спросил воин, продолжая рассматривать причудливые ягоды. — Изначально они не обладают каким-то особым эффектом, поэтому их нужно смочить в одной настойке трав. После того, когда они там несколько дней выстоят, тогда лишь их можно использовать. Зачастую они используются для того, чтобы человек стал сдержанней. Если выражаться более понятно, то эти ягоды кладутся под язык и постепенно рассасываются. Одной ягоды хватает на пять дней. Действуют эти ягоды таким образом, что при попытке использующего сказать какую-то резкую, неприятную или слишком эмоциональную фразу, эта ягодка использует разряд, который заставляет использующего заткнуть рот. — И для чего они мне? — Они нужны вам из-за вашего характера. Мне ваш учитель рассказывал о том, что вы можете быть довольно грубым и резким по отношению к своим врагам, а оборотни для вас как раз враги, поэтому нам пришлось перестраховаться. — Хм, — не очень поверил в слова лекаря Лурейн. Кейтена это явно разозлило, потому что он достал с мешочка одну из таблеток, протянул ее воину и сказал: — Вот, можете попробовать ее эффект на себе. Если не боитесь. Лурейна немного удивило такое предложение, но он все же решил попробовать, поняв, что если лекарь все же не обманул, то лучше впервые испытать действие таблетки в спокойной обстановке, чем среди врагов. Взвесив все «за» и «против» воин взял синюю маленькую жемчужину и сразу же засунул его в рот. Затем он аккуратно просунул ягоду под язык и сжал ее, таким образом фиксируя. Поскольку этот процесс не особо нравился Лурейну, то его лицо исказилось в отвращении. Когда парень закончил мучатся, то вопросительно посмотрел на Кейтена, ожидая дальнейших указаний. Лекарь неуверенно посмотрел на воина и, будто бы сам проверяя, сказал: — А теперь попробуй сказать мне что-то оскорбительное. — Хорошо, — сказал Лурейн, в голове которого сразу возникло нужное оскорбление в сторону лекаря, который посмел полностью отбелить и изнежить его кожу. Парень злобно посмотрел на Кейтена и только открыл рот для того, чтобы сказать: «Послушай сюда, лекарь с нехилыми задатками профурсетки в дорожной забегаловке, как ты посмел такое со мной сотворить». Но этим словам не суждено было вырваться из рта Лурейна, потому что как только он сказал первый слог, то каждый нерв языка, губ и щек пронзила такая острая боль, что парень от неожиданности чуть не поперхнулся воздухом. Крайне удивленным взглядом он посмотрел на Кейтена. Тот же в свою очередь заинтересованно спросил: — И как? — Просто замечательно, — прошипел Лурейн, отплевываясь от противной ягоды. — Тогда продолжим, — деловито сказал лекарь, беря подноса серебряный браслет с твердой основой. — А это уже что? — с опаской спросил воин, немного отодвигаясь. — Это браслет, который будет блокировать любые ваши резкие выпады, движения или попытки ударить кого-то. Попытки взять в руки оружие этот браслет также пресекает. Исключения в действии этого браслета есть, но знать вам их не обязательно. — И ты думаешь, — тихим, но рычащим голосом заговорил Лурейн, вставая с кровати и постепенно поднимаясь на ноги, — что после твоего объяснения, я этот браслет на себя надену? — Я на это надеюсь. — О вот и помечтай. Не собираюсь я этого делать, — с неприязнью сказал Лурейн, становясь уже около окна и опираясь на стену. — Ох, прости, Кейтен, просто мой ученик любит, когда его несколько часов упрашивают, — вмешался в разговор воина и лекаря третий ехидный голос, который показался Лурейну слишком уж знакомым. Воин раздраженно повернулся в сторону входных дверей и увидел стоявшего на входе мужчину средних лет. Он имел узкие острые карие глаза. Под правым глазом, на щеке виднелся глубокий шрам. Он имел короткие жесткие черные волосы. Его кожа выглядела огрубелой и загорелой. Его тело было подкачанным. Одет он был в легкую броню. Мужчина в правой руке держал большую флягу. Выглядел он крайне замученным, но довольным. Мужчина криво улыбнулся, подошел к самой ближайшей кровати и без тени стеснения разлегся на ней. Сладко зевнув, он спросил: — Кейтен, не мог бы ты принести мне две больших кружки? — Без проблем, — повиновался лекарь и, поднявшись, зашел в свой кабинет, вход в который до сих пор был скрыт за заклятием темени. Через несколько минут омега вернулся уже с двумя большими деревянными кружками в руках. Кейтен отдал их мужчине и, замученно вздохнув, коротко сообщил: — Если что, я в своем кабинете. Сказав это, лекарь предупреждающе посмотрел на лежащего мужчину. Тот в ответ посмотрел на Кейтена, который, слегка кивнув, будто бы о чем-то сообщая. Такой обмен взглядами продлился от силы несколько милисекунд. Лурейн даже не успел ничего спросить, как лекарь развернулся и скрылся в своем кабинете, вход в который до сих пор был скрыт заклятием темени. Задать первым вопрос оставшемуся мужчине воин также не успел, потому что тот во время поинтересовался: — Вижу, тебя, мой ученик, сильно помотало. Так что уже случилось? — Будто бы вы не знаете, учитель Карелин, — фыркнул Лурейн. — А вдруг не знаю, — улыбнувшись, хитро посмотрел на ученика Карелин. — Сомневаюсь в этом, — раздраженно сказал воин и отвернулся от учителя. — Ну, я знаю всю ситуацию лишь со своей стороны, слов нашего короля и других участников этой истории. Твою же сторону я даже не слышал, а очень хотелось бы послушать, — начал говорить Карелин, — я даже рискнул своим здоровьем и вышел на улицу в такое неспокойное время для того, чтобы раздобыть твой любимый алкогольный напиток. — Эль «Красная ночь»? — подскочив, дрожащим голосом спросил Лурейн. Он горящим взглядом уставился на большую баклажку, лежавшую, около учителя. Карелин заприметил такое оживление со стороны ученика, поэтому встал из кровати и, прихватив с собой баклажку и кружки, подошел к своему ученику. Он сел на подоконник, около которого стоял Лурейн и выставил перед собой две кружки, в которые лихо налил прозрачно-красный напиток. Воин, не отрывая взгляда, смотрел за тем, как его кружка наполнялась желанным «эликсиром от всех нынешних проблем». Как только учитель закончил разливать алкогольный напиток и протянул ученику полную кружку, так сразу же Лурейн схватил ее и отпил немного эля. Во рту почувствовался уже знакомый кисловатый вкус, который организм принял с охотным рвением. Всласть насладившись первым глотком, воин расслабленно вздохнул и, прислонившись к стене, сказал: — Учитель, я вижу, что вы прекрасно знаете ко мне подход. — Ну, а как по-другому? Ты же мой ученик. К тому же я тоже омега и могу подсказать тебе выход из любой ситуации, — сказал Карелин, отпив немного эля с кружки. — Тогда я наверное начну свой рассказ с того ужасного боя, который я помню последним… — без особого энтузиазма начал рассказывать Лурейн. Последующие полчаса воин рассказывал учителю все до малейших подробностей. За это время они успели выпить несколько кружек эля и полностью расслабится. Под конец разговора Лурейн уже сидел на своей кровати и допивал последнюю кружку. Его щеки были слегка порозовевшими, а взгляд нисколечко не был расфокусированным. Воин пытался держать мысли в порядке, не поддаваясь действию алкогольного напитка. Его учитель держался в этом плане намного уверенней ученика. Он продолжал сидеть на подоконнике и заинтересованно наблюдать за мотыльками, кружащими под потолком. После полностью услышанной истории Карелин решил полюбопытствовать: — А ты уверен, что после вычистки заклятием твоей кожи, у тебя остались только эти два шрама из последней битвы? — А что? Что-то не так? — У тебя еще остался шрам на шее. — А, — успокоился Лурейн, непроизвольно притрагиваясь к шраму, — это тот шрам, который мне посмертно поставил один очень сильный человек. Вернее оборотень. — Ты мне о нем рассказывал после одного из предыдущих походов. Вроде какой-то мастер из кочевых племен, — начал вспоминать учитель, — ты мне говорил, что это был очень сильный для тебя противник. — Да, очень сильный. Еще и метку мне поставил перед смертью, что бы если что, то его ученик мог с помощью остатков магии убийцу учителя опознать и убить в честном бою. Я очень хочу сразиться с его учеником в честном бою, чтобы снова ощутить то самое чувство, которое я чувствовал в той битве, — завороженно поглаживая шрам на шее, сказал Лурейн. — Жаль, что сейчас этому сбыться не суждено, — надавил на больное Карелин. — Угу, — вспомнил о своей скорей женитьбе воин и его взгляд потемнел, — но я не собираюсь вести себя послушно. Я обязательно, что-то придумаю. — Что, например? — Я имею несколько идей для того, чтобы перевернуть ситуацию на нашу пользу. Также я умею хорошо пользоваться магией и оружием, поэтому смогу совершить диверсию в сердце вражеской столицы, но для начала мне нужно будет оценить обстановку, — быстро забормотал Лурейн. Во время таких вот лихорадочных размышлений вслух парень не заметил, как лицо учителя на несколько секунд исказилось в грустной усмешке, а затем Карелин одним резким движением схватил своего ученика рукой за лицо и начал шептать сложное заклинание. С кончиков его пальцев начало выделятся фиолетовое сияние, которое сквозь кожу впитывалось под кожу парня. Сам Лурейн не мог даже пошевелится из-за невиданной силы, которая сковала его по руках и ногах. Его веки стали опускаться. В голове не осталось ни одной ясной мысли. В этот момент соображал воин крайне плохо, поэтому последнее, что он услышал сквозь пелену усталости и тупой боли, это слова учителя: «Прости, меня…» ...Разбудили Лурейна солнечные лучи. Парень еле поднялся с кровати и, держась за болевшую голову, начал рассматривать медпункт и себя. К счастью, его любимый алкогольный напиток не вызывал очень сильное похмелье, все ограничивалось болью в голове, но и этого хватало сполна. Хоть голова очень и болела, но соображал воин ясно, поэтому сразу же заприметил стерильную чистоту в медпункте. Исключением выступали лишь две вчерашних деревянных кружки, которые стояли на подоконнике около кровати Лурейна. На внутренней стороне кружек были видны остатки алкогольного напитка. Из-под одной из них виднелся кусочек старой бумажки, привлекший внимание воина. Недолго думая, Лурейн схватил листик руками, раскрыл его и начал читать: «Дорогой, мой ученик, ты прекрасно знаешь, что писать — не мой конек, но я хотел бы хоть и в такой форме, но попрощаться. Да, я отправляюсь на юг, в столицу Цветочного королевства. Причины я объяснять не буду, ибо сейчас важней всего ты. Да, я понимаю, что тебе сложно поступится собственной гордостью, но ты должен признать, что мы фатально проиграли и теперь тебе придётся стать козлом отпущения. Поскольку я хорошо знаю твой неуступчивый и своевольный характер, мне пришлось значительно ограничить твой доступ к магии, использовав «Блокировку первой ступени». Ты прекрасно знаешь, что для тебя это значит то, что магией пользоваться ты уже не сможешь. Также я надел на твою руку тот серебряный браслет, поэтому к оружию ты также прикасаться не имеешь права. Единственное, что я могу тебе посоветовать, это быстрей привыкнуть к своему теперешнему статусу и бессильному состоянию, потому что спокойствие и покорность тебе в будущем очень сильно пригодятся. Не волнуйся, насколько я знаю правитель Манэрима очень спокойный и расчетливый человек, который пальцем не пошевелит без причины, поэтому советую тебе не делать поспешных выводов и дождаться встречи с ним. P.S. Оборотни довольно взрывоопасные личности, даже самых спокойных из них можно довести до бешенства одним лишь намеком на их слабое место». Дочитав письмо, Лурейн смял бумажку и со всей силы кинул ее в противоположную стену. Воин закрыл лицо руками и начал себя успокаивать, но ничего особо не получалось, ведь неизвестность пугала. Парень ощутил липкие руки страха, которые окутали его сердце и не желали отпускать. Никогда он, «Кроваво-белый жнец», не мог себе представить, что ему придётся стать простой омегой, который будет обслуживать своего мужа. В этот момент Лурейн почувствовал, что «Кроваво-белый жнец» умер в том последнем бою, оставив после себя лишь жалкого незащищенного омегу.