Текила и кофе

      Ви свято уверена, что если парень выглядит как элитная кукла, то с вероятностью в девяносто процентов он передёргивает на брейн с собой в главной роли и ловить с ним абсолютно нечего. Если вляпалась — достаточно чмокнуть в щёчку, сказать «боже, как ты охуенен» и к сексу можно, в общем-то, и не приступать. Ему больше не надо, а самой не придётся тратить целый вечер, одиноко потягивая винишко, пока он делает селфи в ванной. Поэтому Ви всегда присматривается к лицам нестандартным. Иногда это работает, но чаще всего всё заканчивается тем, что она вышвыривает такого индивида в атриум, прислоняя к трусам ствол и рекомендуя забыть этот адрес, если он ещё хочет передать кому-то свои дефектные гены. Уэллс удивляется, где она находит таких придурков, а Ви только отшучивается, что интуиция у неё и правда не очень.       Смотря на Виктора, вспоминая его уверенные и бережные руки, Ви думает, что с ним всё должно быть просто, как в сопливых мелодрамах: белые простыни, расслабляющая музыка и долгая нежная ночь. Такие, как Вик, в её представлении на первом свидании, конечно, не отдаются, но Ви — та ещё оптимистка и романтик. Поэтому она со скрежетом зубов тратит чуть ли не последнюю тридцатку на прачечную, которая превращает её простыни обратно в белые, поднимается к соседке сверху и напоминает, что если она сегодня ночью будет горланить свои сраные арии, то до конца жизни сможет только хрипеть, и берёт у неё же в безвозмездную аренду парадно-выходные туфли. Ах, «Евгения Паули». Мягкая натуральная кожа и лаконичный дизайн напоминают Ви о лучших (и высокооплачиваемых) днях и дают плюс пять к уверенности, в которой сегодня беспощадная наёмница нуждалась просто край как.       Когда у Ви всё шло по плану? Да никогда, если уж говорить откровенно. Виктор без зазрения совести рушит все её трепетные мечты каким-то не слишком нежным актом любви прямо в переулке у бара. Спина Ви горит от соприкосновения с холодным кирпичом, грудь — от вжимающего в стену огненного тела. Для таких сильных рук сто сорок пять фунтов дамы — утренняя зарядка, поэтому они легко удерживают её на весу, но ещё днём казавшиеся такими деликатными пальцы наверняка оставят несколько хороших синяков на заднице. Ви лезет ладонями под рубашку Виктора, мстительно вонзаясь ногтями в спину, и пытается не слишком палиться, что ей это нравится куда больше, чем должно было бы. Обоих не хватает надолго: не потому, что здесь прохладно, неудобно или парочка бездомных на углу совершенно не собирается отворачиваться — просто адреналина в крови у них столько, что будь Вектор с Валери три года назад в Ленинграде, она бы не лишилась премии за проёб десятилетия. Но… чёрт, да где он вообще был всю её жизнь? — Боже, — совесть к Вику всё-таки возвращается, но уже после того как Ви на маленькую вечность выпадает из реальности: то ли из-за нештатной перезагрузки системы, то ли из-за лучшего оргазма в этом месяце. С учётом того, что на дворе — двадцать четвёртое, зерно истины в давних изречениях Виктора есть. — Прости, — он тяжело дышит, уткнувшись лицом в её шею, и Ви кажется, что эта вечность ещё не закончилась. — Не знаю, что на меня нашло. — Давно не был в хорошей пьяной драке, — понимающе мурлычет Ви, пытаясь нащупать ногами землю. И тактично умалчивает о том, что целоваться полезла первой. — Знаю, так заводит.       Виктор молча садится на пластиковый ящик, начинает медленно и печально массировать пальцами уголки глаз. Со стороны можно подумать, что сейчас он был бы не прочь оказаться феей, чтобы красочно исчезнуть, оставив после себя только кучу блёсток, но жестокая действительность к Вику немилосердна, и бедняге остаётся разве что героически принять ситуацию. — С тобой всегда так? — вдруг спрашивает он, поднимая на подругу удивительно ясные тёмные глаза. — Ты просто сидишь в баре, а потом кто-нибудь подходит и говорит, что вот прямо сейчас желает раскрошить тебе череп? Ни с того ни с сего? — Случается, — Ви непринуждённо облокачивается на заметно потеплевшую стену, потому что премиальные творения мисс Паули совершенно отказываются держать наёмницу ровно. — Корпоратскую рожу-то за пару месяцев не сотрёшь. Да забей, — смеётся она. — Было круто, Вик. Я имею в виду вообще всё.       Особенно когда вежливый и невозмутимый Виктор, только что рассказывающий про косяки Таннера в поединке с Полсоном уже слегка смазанным бархатным тембром, так же вежливо и невозмутимо спрашивает у докопавшегося до их маленькой компании хмыря, желает он выйти так или вынести ебальник в ладонях. Потом — красивое, прямо как в кино, уклонение, идеально выверенный удар в челюсть, нарисовавшаяся группа поддержки и начало душевной барной потасовки. Ви в стороне не остаётся, щедро впечатывая кулак в чью-то мерзкую хромированную рожу, но всё веселье быстро пресекают хозяйка Рокси и её амбалы, вышвыривая зачинщиков на улицу, а им с Виктором рекомендуя просто свалить через чёрный ход.       И уже в переулке за баром Ви осознаёт, что её жутко ломает пойти на поиски этих мудаков. Подогретая текилой кровь почти что кипит: знак, что если Ви не даст выход своему драйву, то, как обычно, наделает глупостей. Она с надеждой смотрит на Виктора, ища поддержки этого плана, и обнаруживает буквально своё отражение: неудволетворённо перебирающие воздух пальцы и грозно поджатые губы. Бонусом — суровый профиль, широкие плечи, которые на ощупь наверняка как из железа… Потом вспоминаются крепкие предплечья с загадочными узорами вен и татуировок… Жар из груди мгновенно уходит ниже, и Ви, оценивающе прищурившись, ловит на себе похожий взгляд. Тот самый взгляд. Как там говорят? Искра, вспышка. Ви складывает дужки очков Виктора, многозначительно убирает аксессуар в нагрудный карман его куртки. А ещё через мгновение оказывается между ближайшей стенкой и таким же адреналиновым наркоманом, только в завязке. — Блядь, — с чувством выдыхает Виктор, и Ви даже становится его немного жалко. — Вот этого я вообще не планировал, — пару секунд он смотрит в пустоту, а потом вдруг бесшумно щёлкает пальцами: как каждый раз, когда придумывает способ превратить чью-то убогую аугментацию в конфетку. — Давай мы просто дойдём до моей квартиры, я сварю припрятанный на чёрный день кофе, а ты не будешь до конца жизни смотреть на меня с осуждением? — Если ты про настоящую зерновую арабику — то можешь меня ещё и… — Валери! — Прости, — она хохочет так, что её голос звенит на всю округу. — Конечно, почему бы и да.

***

      Небольшая квартира в одном квартале от клиники выглядит необжитой: минимум личных вещей, декора и вообще чего бы то ни было. Ви полагает, что её владелец гораздо больше времени проводит на работе, чем здесь, и, наверное, недалека от истины. Пока Виктор загружает кофеварку, Ви пользуется моментом и проскальзывает в душ. На выходе — коварно ворует рубашку из аккуратно сложенной башни одинаковых синих рубашек. Просто потому что может. Просто потому что хочется.       И Вик, судя по взгляду, совершенно не возражает. На столе дымятся две кружки кофе, аромат которого сводит Ви с ума, и стоит контейнер с домашней аптечкой. Правда, такого размера, словно Виктор готов и дома на коленке пару «богомолов» прикрутить, если совсем прижмёт. — Надеюсь, я не проснусь утром на заднем сиденье своей машины с пятичасовым мемори-вайпом, — Ви подозрительно щурится, когда садится, но кружку всё-таки берёт. — А то знаешь, выходишь так из магазина, видишь выгоревший фонарь, а потом — ни с того ни с сего коленки дрожат и… — Уже жалею, что не догадался, — Вик устало трёт переносицу. — Посмотри, руку же всю ободрала.       Ви с удивлением вертит перед собой стёсанную об чьи-то дерьмовые импланты тыльную сторону ладони. Надо же, и не заметила. — Да фигня, — наёмница небрежно отмахивается. — Первый раз, что ли. — Если хочешь на неделе менять блок биомонитора, будь добра — не выпендривайся, — со строгостью заявляет Виктор и требовательно кладёт свою ладонь на стол. — Провалишь скан на скрытые инфекции — потом месяц не пущу.       Ви ворчит, но послушно вытягивает пальцы, позволяя риперу обработать эти ужасные, смертельные боевые раны. Виктор с грацией фокусника занимается мелким человеческим ремонтом, между делом приговаривая про рекомендуемый апгрейд иммунки и новые модели на рынке, с которыми можно хоть по ржавым гвоздям ходить. Ви невпопад кивает, потому что её ладонь в его тёплой ладони, и это всё, о чём она может сейчас думать. Виктор тоже не придаёт словам особой серьёзности, действуя с привычным умиротворением, и тут же легко улыбается другим своим мыслям, пряча слишком уж довольное лицо за глотком кофе. Вот он, Вик версии 2.0, исправленный и дополненный. — Я не могу поверить, что он настоящий, — Ви с неподдельным восторгом практически засовывает нос в кружку. — Охренеть. — Один благодарный наркобарон прислал. В качестве презента, — Виктор загадочно хмыкает, словно за этим скрыта хорошая история, но сейчас для неё не время. — Не пакет спидов, не краденые синтетические почки и не палёные импланты. Кофе. Практически сразу стал моим любимым клиентом. — Тогда знаю, что подарить тебе на Рождество.       Она особо не расспрашивает, только наслаждается происходящим. Сидеть в час ночи в чужой рубашке и пить настоящий кофе — Ви кажется, что она никогда в жизни не была настолько счастливой. Но ведь всегда можно сделать ещё лучше. — Ви-и-ик, — вкрадчиво тянет она. — Ты же меня не выгонишь в эту холодную тёмную ночь? — Нет, конечно, — обречённо вздыхает он после недолгой паузы, будто действительно раздумывал. — Тем более, за порт-то ты так и не рассчиталась. Думала, запудришь голову старику и смоешься?       Ви только смеётся, потому что догадывается, что дело отнюдь не в порте. Дело в едва уловимом запахе кондиционера для белья, дело в тихо бубнящем ночном радио и разогнанных с этажной площадки бомжах. Дело в том, что за своим деланным скептицизмом Вик — неисправимый оптимист и романтик. И в этом они с ним удивительно похожи.