der Farbenskala

«Брат… Помоги мне!» — безнадёжно кричишь ты голосом, промокшим насквозь отчаянием и животным страхом. И в ответ слышишь только монотонно звенящую в ушах тишину. Думаю, это было вполне ожидаемо. И только не смотри так на меня, Муфаса! Ты ведь знал с самого начала, что именно так всё и закончится. Ты знал это ещё тогда, когда каждый раз при попытке поговорить получал холодный взгляд и ответ, полный нескрываемым сарказмом. Так что особо не удивляйся, «братец». И с чего бы тебе меня называть именно так, как не звал уже много лет? Вспомнил что-то о старых временах? Или же снова решил надавить на старую рану, Муфаса? Вспомнил родителей наших, мне не родных? Ты ведь знал с самого начала, что мы с тобой, на деле-то настоящем, не братья вовсе. Наверняка ты, когда-то глупым детёнышем, настолько мать родную заболтал вопросами своими, что по итогу рассказала тебе правду всю; не сын я Ахади, да и Уру, грязный котёнок без имени и рода, брошенный на границе собственной матерью-бродягой. И наверняка Ахади сидел рядом, не говоря и слова, лишь изредка кивая и с брезгливым недовольством поглядывая на плачущий от голода комок шерсти. Так всё и было, уверен я точно. Иначе не задирал бы ты меня всегда. Ты не издевался бы надо мной, с нескрытым удовольствием унижая при всех. Ты не дал бы мне прозвище «Изгой». Ты не поставил бы на мне клеймо «Всегда второй» на сердце и том же левом глазу. Не ревновал бы ты ко мне милосердную к таким, как я, брошенным котятам королеву-мать. Иначе не зародилась бы во мне ненависть к тебе с раннего детства. Не знаешь ты, королевский выродок, что значит всегда быть второстепенным персонажем в этой истории и вторым по жизни, в семье и Прайде. Ты получил всё сразу с рождения и без труда какого-либо. Ты не познал настоящую тягость жизни. Ты не был рабом собственной судьбы. Ты вдоволь насладился королевской жизнью и вниманием всех львиц. Забрал их всех себе, про братца опять-таки забыл. Забрал ты славу, оставив в тени меня своей. Всё забрал, песчинки не оставил сводному ты братцу. Нет уж, не пойдёт так дальше по кругу жизни нашей. Хорош собой ты, никто не спорит; не слишком глуп, находчив, умеешь искать решения в трудных ситуациях, но ведь я могу быть и лучше, ты сам знаешь. Львы столетиями вели вражду с пятнистыми — садистами — гиенами. Я же могу решить эту проблему одним лишь примирением. Я могу решить главную нашу проблему за пару минут, ты и твои предки не смогли на это решиться всю свою жизнь. Я хитрее, умнее, проницательнее; признай же, из меня вышел бы отличный король. Осталось всего несколько секунд до смерти твоей, несколько минут до смерти твоего глупого сынка и всего-то час до того, как провозглашать будет Прайд весь вместе с трагедией о моём коронование. До новой эры львов и гиен осталось всего лишь три секунды… Раз: смотрю прямо тебе в глаза. Два: под рык боли твоей впиваюсь когтями тебе в лапы. Три: ухмылисто скалюсь и произношу под рокот атмосферы абсолютного страха… «Да здравствует король!»