Совместитель

Они покинули парковку и за считаные минуты добрались до дома. У въезда во двор они разминулись с последней пожарной машиной, покидавшей место происшествия, а возле своего подъезда застали последнюю полицейскую машину. С сотрудником полиции даже пришлось коротко побеседовать, а ещё он проверил у Тэхёна документы, чтобы удостовериться, что тот действительно проживает по соседству с местом происшествия. На Чонгука полицейский глянул коротко, но ничего ему не сказал и удовлетворился заверением Тэхёна в том, что "это мой школьный друг приехал в Сеул на новогодние праздники". Соседей-дебоширов Тэхён не знал лично, происшествие описал коротко и без лишних деталей ("Мы так затрахались на работе, господин детектив, что проспали всю малину, и Новый год, и взрыв петарды, нас только пожарник разбудил"), и с этим их с Чонгуком отпустили восвояси. Лифт по счастью работал, но только один, грузовой - видимо, от резервного питания. Как и дежурные лампочки в подъезде на нужном этаже. В квартире света не было. - А ты не заметил, вообще в доме хоть одно окно светилось? - спросил Тэхён, когда они фактически на ощупь вошли внутрь и закрыли за собой входную дверь. - Не светилось, - сказал Чонгук. - Но я думал, может просто спят все. Напились, нагулялись и успокоились. Всё-таки ночь уже. - Сварить ничего нельзя, - сказал Тэхён, сгружая пакет из супермаркета прямо на пол у стены. - Плита не работает. И не подогреешь, потому что не работает микроволновка. И чайник не поставишь. Какое-то дерьмо. - Я всё брал в нарезке, - сказал Чонгук. - С улицы света достаточно, чтобы колбасу и сыр положить на кусок хлеба. Да и мимо рта мы едва ли что-то пронесём. Есть уже немного хочется. - Пошли на кухню, - сказал Тэхён. Через десять минут они сидели за столом друг напротив друга и не то ужинали, не то завтракали. - Может, надраться? - спросл Тэхён, когда первый голод отступил. - Или хотя бы просто накатить? Почему мы не купили розовенький шампусик для девочек? - Потому что ты сказал, что у тебя дома что-то было чисто мужское, - ответил Чонгук. - Точно. Тэхён встал, наощупь пробрался к шкафу, где у него стоял алкоголь, и выудил оттуда что попалось. В свете уличного фонаря, проникавшего в кухню, удалось разглядеть, что попалась бутылка мартини. В шкафчике с посудой нашлись два подходящих бокала. Тэхён налил Чонгуку и себе, и они выпили. - Я чувствую, что мы должны поговорить, - сказал Тэхён, когда ощутил приятный жар в районе желудка. - Обсудить что-нибудь. Прийти к общим выводам. Не то чтобы у меня зудело, но мы ведь наконец-то можем разговаривать, да? - Да, - ответил Чонгук, на мгновение опустил глаза, точно опять начал смущаться, но потом снова посмотрел на Тэхёна. - Чтобы получить общие выводы, надо нащупать общие интересы. Хотя бы общие темы. Мне кажется, что у нас их не очень много. - Специфических может и не много, - сказал Тэхён. - Но я одну придумал вполне сносную, когда нас опрашивал тот лейтенант возле подъезда. Ты ко мне приехал отмечать Новый год. Чем не общая тема? В сумраке кухни было видно, как округлилась щека Чонгука - он улыбнулся. - Ты любишь Новый год? - спросил Тэхён. - Нет, - сказал Чонгук. - Что в нём хорошего? Как будто от смены цифр что-то меняется... - Аналогичного мнения, - сказал Тэхён. - А дни рождения? - Ещё хуже, - ответил Чонгук. - Когда настроение плохое, думаю, сколько уже бездумно отмахал. А когда ужасное - прикидываю, сколько там ещё бессмысленно осталось. - Вот и я так, - сказал Тэхён. - Уже два совпадения по ключевым вопросам. Для нас с тобой это немало, правда же? Мы оба ненавидим общепринятую херню. - Наверное, это не совсем хорошо - объединиться на почве ненависти, - сказал Чонгук. - На этой почве народ в армии собирается, - возразил Тэхён. - Ненависть ещё как объединяет. - У нас будет своя армия? - спросил Чонгук. - Своя боевая единица точно, - ответил Тэхён. Чонгук помедлил пару секунд, а затем сказал: - Вроде драться особо не с кем. - У нас будет бескровное противостояние, - ответил Тэхён. - Кому противостоим? - А всем. Всем им. Которые эти. - Трупы? - спросил Чонгук. - Нет, - сказал Тэхён. - Трупов нет, ты говорил, я помню. Мы будем против тех, кто неприметно гниёт изнутри заживо. После этой фразы Чонгук молчал довольно долго, а потом произнёс тихо: - Да. Против них надо. Согласен. Они выпили ещё по одной порции, и хотя Тэхён сперва предлагал надраться, на самом деле такого ему вовсе не хотелось. А хотелось лечь. Что он и озвучил после того, как бокалы у обоих опустели: - Давай ляжем в постель. Чонгук взглянул на него, опустил глаза, будто колебался с ответом, а потом взглянул снова. - Я честно хотел предложить тебе всякое, - сказал Тэхён. - Но это было только пока мы тусили в супермаркете. А после того, как поговорили на парковке... - Ты утратил к этому интерес? - спросил Чонгук и опустил глаза опять. - Каждый может овладеть или отдаться в койке, - сказал Тэхён. - Это вопрос подчинения. Но просто лечь рядом, потому что хочешь быть рядом... - Ты хочешь быть рядом? - спросил Чонгук тихо и тут же, не дожидаясь ответа, сам произнёс: - Я хочу. ------ Разобранная и измятая постель так и напрашивалась на то, чтобы её перестелили, но в темноте Тэхён не представлял, как будет копаться в шкафу в поисках нового комплекта белья. Можно было подсветить смартфоном, но его уже слегка повело от выпитого, а просить Чонгука помочь... Тэхён честно не помнил, какие сюрпризы могут ожидать его в собственном шкафу, и не горел желанием встретиться с этими сюрпризами в присутствии Чонгука. Однако Чонгук никак не возражал против того, чтобы лечь на прежнее место. Он просто откинул одеяло, убрал подушки, расправил простыню (и даже не спросил у Тэхёна, почему тот не купит себе нормальный комплект, который можно заправить за уголки матраса, а пользуется обычной простынёй, которая сбивается и мнётся), потом сложил всё обратно... В этом было что-то такое домашнее, такое родное - в том, как Чонгук обустраивал их общее на сегодня спальное место, - что у Тэхёна разве что слёзы не навернулись на глаза. Он подошёл к Чонгуку сзади, обхватил его руками за плечи, обнял изо всех сил... Ещё несколько секунд - и они оба уже лежали рядом под одеялом, опять свернувшись в кокон, опять молча. - Чонгук, - спросил Тэхён после того, как в полной тишине прошло несколько минут, - а ты всё-таки можешь мне примерно описать, что увидел во мне на собеседовании? Когда Чонгук не ответил сразу, Тэхёну показалось, что он, должно быть, заснул, но тут Чонгук произнёс: - Это очень сложно описать словами. И даже если попытаться нарисовать... то чувство передать будет невозможно. Тэхён нащупал его руку и сжал. Чонгук сжал руку Тэхёна в ответ и проговорил с небольшой запинкой, будто пытался получше подобрать слова: - Если выделить самую главную эмоцию, одно впечатление... Смотреть на тебя мне было больно. Что бы Тэхён ни ожидал услышать, но не такое. Хотя говорят, что любовь и боль бывают связаны неразрывно, особенно если любовь безответна, но в первые минуты общения Чонгук ведь не знал, что чувства не встретят взаимности. Значит, Тэхён причинял ему боль просто самим фактом своего существования?.. - А ещё, - прошептал вдруг Чонгук, прерывая ход мыслей Тэхёна, - я всё думал, каково было бы увидеть тебя в темноте. - Что же я такое, на которое смотреть больно и хочется уйти в темноту? - спросил Тэхён. - Что ты такое во мне разглядел своим взглядом художника? Пальцы Чонгука вдруг прикоснулись к его щеке, и Тэхён едва успел накрыть их своей рукой, когда Чонгук ответил: - Солнце.