УГОМОНИСЬ УЖЕ!!!
Сам себя не помню. Клянусь, я не понимаю как этот человек, безумно схожий с отцом заставил меня выйти из себя одним лишь: «Сынуля». Отец никогда не назвал меня так блевотно. Я помню только то, как в голове зажглись огни тысяч эмоций и ни одна из них не была хорошей. Только лютая ненависть и желание убить ту сволочь, что посмела обвести вокруг пальца всех. И даже меня. Я стал понимать что происходит только в больнице. Я услышал тяжёлое дыхание раненого и ровное мехов аппарата ИВЛ, с частыми перерывами пиканье показателей сердцебиения и противный запах лекарств. Иногда я даже пытался понять что именно за человек лежит на койке, но стоило шевельнуть губами и набрать воздуха в грудь, как осознание приходило мгновенно. — Он пришёл в себя! Ламбо навис над моим лицом слишком внезапно, но я не хотел даже ругать его за это. Во-первых, не в том я положении, чтобы отчитывать кого-либо, а во-вторых, я действительно был рад видеть этого паренька. — А ну отойди, тупая корова! Хаято оттаскивает парня за рубашку в сторону, на что тот заходится криками. Но для меня каждый звук сейчас был равносилен пытке. Захотелось блевать, но трубка в горле помешала. Тут же попытались привести меня в чувство сиделка и Рёхей, но я тупо смотрел на них, будто видел людей впервые. — Не шумите, ребята. Дядя... — Ему необходим отдых, что ни говори. Ну и круто же тебе прилетело, малыш. Он улыбается, но как-то фальшиво. Видать, со мной всё настолько не в порядке, что стоило умереть. Слёзы сами текут. Вновь я испытал потрясение, за которое только мне должно быть стыдно. Когда дядя рассказал всё, что было, я впал в отчаяние. Как оказалось, моя злоба взяла верх над разумом и я вынес половину охраны. Хибари попытался остановить меня, но вместо этого поздаровался со стенкой. Мой удав, что вышел из коробки стоило мне зажечь пламя в кольце, в голодном порыве разнёс авто, на которых мы приехали, а потом накинулся на "папу". Не понимаю как, но тот мужчина в качестве платы за враньё остался без левой ноги и правой руки. Врать не стану, я готов извиниться. Более того, я её долго не мог успокоиться и кулаками превратил лицо нахала в кашу. — Когда я понял, что остановить твой гнев не выйдет, смог только усыпить тебя, — говорил он, смотря в окно, на алый закат. Но, как я понял по его виду, это вышло далеко не сразу. Тот мужчина, не смотря на травмы, оставил о себе напоминание в виде сломанных рёбер и глубоких шрамов своим пламенем грозы на лопатках и плечах. Шрамы будут долго затягиваться хотя бы до состояния рубцов, но сейчас это была последняя проблема. Куда важнее то, что всё это было диверсией и матушка оказалась в заложниках. Как оказалось, она решила приехать в Италию и аэропорт захватили. Новость о её смерти во время теракта стала последней каплей. Прошло больше двух месяцев. Я до сих пор не могу прийти в себя до конца. Ребята поддерживали как могли, даже организовали скромные похороны — тело удалось забрать из морга и кремировать, — но я не получил успокоения. За это время я раза три посещал Виндичче в сопровождении дяди и Мукуро, но результат был один: отец приговорён к пожизненному заключению. Клянусь, я ничего не чувствовал. Сейчас дома я мог бы сидеть с мамой и ребятами дома, играть в консоль и веселиться, но вместо этого учусь профессии советника, правой руки. Я старался общаться с миром как ни в чём ни бывало, но разве это так легко, когда внутри ничего нет? Я уже давно не использую средства связи, а потому и новости узнаю только от Вонголы. Я снова ничего не понимаю. Знаю, не имею права жаловаться, но мама уже дала бы мне пару советов и я был бы рад. Вспомнились улыбка и наставления и я улыбаюсь в ответ. Отец не выходит на связь, но я уже привык. Раны чешутся, кости срастаются, но в душе дыра не заполняется. Я даже решился как-то на ссору с Занзасом. Конечно, получил я знатных нагоняев, но — не поверите — я начал приходить в норму.— В смысле? Малец, ты ахренел?! — Кажись. Но мне терять нечего.
В тот вечер я высказал ему всё, что думаю о его политике, замаскировав все свои переживания в ругань. Он понял. Было больно, но он помог мне так, как уже никто не поможет.— Нечего?! *кивок* *мгновенно словил пулю в грудь* — Ты ничего не перепутал, а?! *падение. боль. зуд. ненависть.* — Пацан, ты слишком узко мыслишь! Если не гонять этот мусор, на кой они мне тогда вообще?! Я могу всё сделать сам, но даже я понял, что без мусора нельзя!
Верно. Я же не один. У меня есть Вонгола. Да и отец живой. Вария рядом. И, конечно, CEDEF сбрасывать со счетов такая себе затея. Есть семья, а разве этого мало?