Все встречи неслучайны

      Оборачивается… и видит его. Его, абсолютно не поменявшегося за три года, стоявшего в немом ступоре, смотрящего на неё и… Глаза Микасы расширяются… …держащего её книгу в руке. Миллисекунда, и все сомнения рассеиваются, разбиваются вдребезги и девушка направляется к нему уверенным шагом. А в следующий миг уже обнимает его. Так, будто встреча давно запланирована. Так, как будто они не расходились на целых три года… А Леви, всё ещё в замешательстве, свободной рукой обнимает Микасу за плечи, пытаясь сам для себя провести логическую связь между только что произошедшими событиями… — Ну привет, — прерывает он неловкое молчание и отстраняется. — Здравствуйте, — отвечает Микаса и с широкой улыбкой заглядывает ему в глаза. Удивление Аккермана ещё не проходит, но даже сквозь него он видит, что девушка поменялась. Или ему только кажется. Черты лица изменились… или всё дело во взгляде? — Давно не виделись, — Леви и самому противно от своего равнодушного тона. Микаса лишь согласно кивает: — Я столько раз видела вас по телевизору…— признается девушка. Леви вспоминает слова Армина, и едва удерживает себя от ухмылки. Но тебе было достаточно одного раза… — Вы всё-таки купили… — девушка кидает выразительный взгляд на своё собственное творение, лежащее у него в руке. — Мне подарили её, — отвечает Леви. — А… — протягивает Микаса, и мужчина замечает, как в её глазах резко гаснет блеск. — На день рождения фирмы? — Да, — отзывается Аккерман. Микаса опускает взгляд на носки своих сапог, будто бы пряча от него свои глаза. — Наверное, это была идея Петры подарить вам её, — догадывается Микаса. — Именно, — хмыкает мужчина. — Ты знаешь её? — Мы учились с ней какое-то время в одной школе, — отвечает девушка. — А вы... ладили с ней? — саркастично спрашивает Аккерман. Микаса резко поднимает голову и недоуменно всматривается ему в глаза. — В каком смысле? — Просто... лучших подруг не убивают ещё в начале книги, — Аккерман надеется, что она поймет, что он не всерьез. Но вместо этого девушка делает акцент совершенно на другом. — Вам Петра рассказала? — Рассказала про что? — не понимает Аккерман. — Сюжет,— объясняет девушка. — Нет, я сам прочитал. Глаза девушки снова расширяются, а брови недоверчиво ползут вверх. — Вы… прочитали? — А ты сомневалась? — удивляется мужчина. — Но вы же сами сказали, ещё тогда, что не прочитали бы такое, — говорит девушка. Так вот оно что… До него доходит, почему её глаза так сияли, когда она увидела книгу в его руках, и почему они потускнели, как только Леви сказал правду. Она помнит каждую фразу. Она вслушивалась в его слова с жадностью, боясь упустить хоть что-то. И всё это время была уверена, что он ни за что на свете не прочтёт книгу такого жанра, даже если там есть он… В эту самую минуту ему впервые хочется взять свои слова назад. Его взгляд теплеет, и она замечает это. Почти сразу. Он не улыбается. Ни губами, ни глазами. Но тепло, исходящее от него, она чувствует. — Я прочитал,— заключил Леви. — До конца. — И не жалеете? — застенчиво спрашивает Микаса. — Ничуть… Её книгу оценили столько людей… но это ничуть сделало её… абсолютно спокойной. Как будто вся книга написана только для него… Конечно, это не так. Эта книга рассчитана на всех людей. Она писала её с надеждой на то, что каждый, кто прочтёт её, прочувствовав тот безысходный мир, выглянет в окно и, посмотрев на свой, вздохнёт свободно. Скажет, что он любит свою жизнь так же, как любит её она. — Пойдём, здесь холодно, — Аккерман прерывает зрительный контакт и кивает в сторону того самого кафе. Девушка повинуется… Повинуется… Наверное, за три года она привыкла к книжному Леви Аккерману. Тому, которого придумала сама. Которому надо подчиняться. Неужели теперь она будет… путать реальности. Это то, о чём он говорил в первый день их знакомства? То что история может сломать. Свести с ума… Микаса заходит в кафе. Она не была там три года… С того момента, когда они встретились, она ни разу больше не посещала его. Её туда и не тянуло. Словно персонаж из какой-то игры, для которого закончились все задания в определённой локации. Девушка оглядывается. Её взгляд находит тот самый столик у окна. Ничего не поменялось — поменялись они. Леви останавливается, молча оборачивается на неё, и ждёт. Наблюдает за светлой тоской в её глазах, за невольно подрагивающими уголками губ. А потом она встречается своим взглядом с его, и у Леви появляется ощущение, будто она сейчас расплачется. Её улыбка тут же испаряется. Микаса сглатывает комок и направляется вперед, к витринам. Аккерман хмурится. Ему не хочется думать, что на этом самом месте, три года назад, он невольно предсказал её перемену. Что эта работа в конце концов надломила девушку, заставив пропустить все события через себя. Что она сама себя отравила… Девушка заказывает себе то же, что и в тот раз, и поспешно направляется к тому самому столику, занимая своё место. Леви снова садится напротив нее. Воцаряется недолгое молчание. Микаса задумчиво смотрит в окно, а Леви – на неё. В её глазах бегут сотни мыслей, и Леви уверен – они не радостные. — Микаса… — зовёт он её. Девушка чуть ли не вздрагивает. Она впервые слышит свое имя, произнесённое им. Без приказного тона, без равнодушия. Тепло… Она снова напускает на себя улыбку и медленно качает головой: — Нет, ничего… просто задумалась. — Это я заметил… — бурчит мужчина. Краем глаза Леви замечает, как к ним кто-то приближается. Аккерман оборачивается, и натыкается взглядом на восторженные глаза одного из продавцов. Совсем ещё юный, угловатый и до неуклюжести смешной, он неуверенно сжимает длинными пальцами униформу. — Вы же… — начинает он медленно. — Вы же Леви Аккерман! — Я знаю, — неприветливо отрезает мужчина, и тут же натыкается на суровый взгляд Микасы, говоривший сам за себя. «Будь помягче…» — А вы Микаса! Микаса Йегер, писательница, да? — продолжает парень, совершенно не смутившись холодного ответа Аккермана. — Я прочитал вашу книгу! Это восхитительно! Спасибо вам! Микаса улыбается. Так искренне и приветливо, как он, Леви, никогда бы не улыбнулся. Аккерман даже удивляется. — Я помню вас! Вы заходили к нам несколько лет назад! — кажется, парень обращается прежде всего к ней, с неподдельным восторгом смотря ей в глаза. Девушка смущённо опускает глаза: — Вы помните нас? Но это было так давно… — О, у меня очень хорошая память, — парень горделиво выпячивает грудь, и начинает раздражать Аккермана ещё сильнее. Микаса выдавливает из себя смех. Теперь уже искусственный. — Я сын хозяина этого кафе! — а хвастовство этого индюка продолжает бить фонтаном. — Передай своему отцу, что у него прекрасное кафе, — отвечает Микаса. Леви скрипит зубами, сдерживая себя от того, чтобы снова не сострить. — Он и так это знает, но спасибо, — благородно отвечает парень, приложив руку к груди и поклонившись с абсолютно ровной спиной. Аккерман чувствует, что ещё одно движение со стороны того, и он не выдержит. Он переводит взгляд на девушку, и со злорадством замечает, что хоть её глаза по прежнему улыбаются, губы плотно сжаты. Она с трудом сдерживает смех. — Можно ваши автографы? — с тем же нелепым благородством произносит парень. — Да конечно, — быстро произносит Микаса и многозначительно смотрит на Леви. Парень подаёт ему блокнот с чистыми листами, словно специально приготовленными для автографов. Аккерман небрежно чиркает свою роспись и, прежде чем парень успевает потянуться за блокнотом, передаёт его Микасе, сам удивившись своей принципиальности. Девушка, расписавшись, возвращает блокнот пареньку, и тот, довольный, кидает выразительное «Я вас больше не потревожу», и удаляется настолько смешной, неловкой походкой, что Микаса не выдерживает, и беззвучно смеётся. — Петух, — комментирует Леви в кружку, чем смешит Микасу ещё сильнее. Она явно старается смеяться как можно тише, чтобы не смутить того типа, но, когда Леви оглядывается вокруг в его поиске, тот будто испарился. Буквально через несколько секунд улыбка сползает с её лица. Леви снова настораживается. — Можно вопрос? — нарушает молчание Микаса. — Конечно, — отвечает Леви. — Вам… понравилось? — Да. — И вы бы хотели увидеть продолжение? Леви чувствует, что за этими фразами стоит не только желание услышать положительный отзыв о своей книге. А что-то ещё. Она что-то прячет от него. От всего мира. Что-то, что ни в коем случае не хочет показывать. — Хотел бы… Микаса улыбается и поднимает на него взгляд: — Хорошо. Она снова замечает ту же самую манеру, с которой он держит чашку, и ухмыляется. — Что, всё ещё неудобно? — спрашивает Леви. — Вам удобно,— хмыкает девушка. — Не надо формальностей, — выждав выразительную паузу, произносит мужчина. —Что? — не понимает девушка. — Не называй меня на вы. Я не очень такое люблю, — поясняет Леви. — Но мы же едва знакомы… — возражает девушка. — И вы… точнее ты… старше. — Это же не помешало книжной Микасе чуть не угробить меня пару раз… Девушка снова смеётся: — Хорошо… — А теперь можно я задам тебе вопрос? — говорит мужчина. — Да, — отвечает девушка. — Почему, когда из нас двоих свою настоящую фамилию знаю именно я, в книге ты сделала всё совершенно по-другому? Девушка смущённо улыбается: — Ну… я хотела сделать основной акцент на вас с Эреном, а не на себе. — И взяла мою фамилию… — дополняет Леви. — Вы… ты против? — на полном серьёзе спрашивает Микаса. — Против того, чтобы поделиться с тобой моей фамилией? Нет. Просто интересно. — Ну, мне понравилось, как она звучит… — Микаса была готова к таким вопросам со стороны Леви. Но не сейчас... Теперь она понимает, как двусмысленно звучит её последняя фраза. Леви лишь хмыкает и молчит, и девушка рада, что расспросы не идут дальше. Только сейчас, рядом с ним, она понимает, насколько она изменилась. Он был прав … А она наивно полагала, что достаточно сильна для этого. Ошибалась. Она слишком много себя отдала на растерзание творчеству. — Ты до сих пор живёшь с друзьями? — спрашивает он. — Нет… я живу только с братом и Кристой. Они все разъехались по квартирам. Начали встречаться друг с другом. — И Армин тоже? — Вы знаете Армина? — удивляется Микаса. Выразительный кашель следует с его стороны. — Ой… ты знаешь Армина? — исправляется девушка. — Знаю, — отвечает Аккерман. — Да, он…тоже. С Энни. Снова молчание. Раньше, с любым другим человеком, Леви отдал бы всё за это молчание. Особенно с тем самоуверенным петухом, попросившим у них автографы. Но не сейчас. Сейчас ему хочется, чтобы она не переставала говорить. Но она где-то глубоко в своих мыслях. — Эй, — Аккерман заглядывает ей в глаза. — Что-то случилось? Она хочет рассказать. Рассказать, как плохо на самом деле ей было… Но боится напороться на холодное «а я же говорил». Боится показаться слабой. Она привыкла показывать себя сильной рядом с друзьями, с братом. И должна делать это и перед ним. Потому что есть то, чего ему не надо знать. Книга – лишь треть от всех её проблем. Есть вещи, которые продолжают ломать её даже в эту самую минуту. Есть вещи, о которых чужому человеку не расскажешь… Но он не чужой… — Всё хорошо, — отрицает она. — Допила? — Аккерман жестом указывает на кружку. — Да… — Тогда пойдём. — Куда? — В офис. Туда сейчас как раз должен прийти Армин. Ханджи скажет ему, чтобы привел остальных, — с этими словами он протягивает ей руку. Девушка, улыбнувшись, хватается за неё и встаёт. Ей непривычно идти рядом с ним. Он совсем не того роста, как ей казалось тогда. Он выше… Практически одного роста с ней. И она не такая высокая, как… как Микаса Аккерман. Раньше её имя с его фамилией не звучало так странно. — Ты же знала, что магазин, в котором ты работала, теперь находится недалеко от нашего офиса? — вдруг спрашивает Аккерман. — Правда? — удивляется Микаса. —Я там ещё не была. Криста была… — Вернёшься? — и Аккерман кивает куда-то через дорогу. Микаса смотрит в том же направлении: действительно, он стоит там. Совершенно новый, с новой вывеской. Почему ей об этом никто не сказал… Стоп… — Откуда ты знаешь, где я работала? — Армин сказал, — пожимает плечами Леви. — А почему Армин сам не сказал мне… — Не знаю, — отвечает мужчина. — Магазин только недавно переехал. — Неужели неизменный Токио всё-таки поменялся…— озвучивает свои мысли девушка. Через несколько минут они, наконец, доходят. Микаса никогда не видела офис вживую, только по телевизору, и поэтому, завороженно подняв глаза, с каждым шагом она замедляется, и останавливается, подойдя ближе ко входу. От высокого здания дует ветер, растрепывая волосы. Огромный, стеклянный небоскрёб, отражающий светлое, ясное небо. Леви с лёгким торжеством смотрит на то, как величие их творения поглощает девушку. Кажется, Микасу может поразить абсолютно всё. Её взгляд падает на вывеску, стоящую около здания… И вдруг что-то щёлкает в мозгу. То, что казалось очевидным, и чего она до сих пор не понимала. — А почему… — Микаса хмурится. — Почему именно… «Парадиз»? Леви выгибает брови дугой: — Ты серьезно? Микаса ловит его взгляд. — Я думал, ты догадалась ещё в самом начале, — просто отвечает он. — Так это… — Да… Микаса замирает… Замирает так же неожиданно, как при первой их встрече. — Что, не думала, что я запомню? — ехидно замечает он. — Я надеялась… — смущённо оправдывается девушка, — но думала, что тебя такие вещи не цепляют. — Пойдём, — переводит он тему, направляясь вперед. Ведя её в свои владения... — Я нашёл её, — почти торжественно заявляет Аккерман, открывая стеклянную дверь, пропуская Микасу в светлое помещение в белых, серых и синих тонах. Около панорамных окон стоят высокие цветы, слева находится небольшой, круглый стол, а вокруг него расположены синие кресла. И хотя фойе офиса огромное, там царит невероятный, домашний уют. Совсем как в том кафе. И, кажется, все замирают. Вся движущаяся машина. Разом. Будто бы Леви отдал им приказ замереть. На мгновение Микаса чувствует себя королевой, зашедшей в главный зал. Они все смотрят на неё. Кто-то восхищённо, кто-то удивлённо, а кто-то просто с улыбкой на лице. Конечно, ей далеко до королевы: волосы растрепаны, нос и щёки почти такие же красные от холода, как и её шарф. Девушка широко улыбается, и встречается взглядом с Леви. На его лице нет улыбки. Но его глаза улыбаются… Она чувствует это. А потом раздаются аплодисменты, и кто-то с верхнего уровня издаёт звук, похожий на боевой крик индейца. Тут же вниз по ступенькам сбегает Ханджи, и Микаса почти уверена, что тот звук принадлежал ей. Женщина минует Леви так, будто бы его вообще не существует, и тут же бросается в объятия писательницы. — Не придави… — «улыбающиеся» глаза Аккермана тут же становятся серьёзными, и он отходит от толпы, собравшейся вокруг Микасы. — Сейчас ещё Армин придет,— объявляет Ханджи. — Судя по всему вместе со всем «104 кадетским корпусом». — С этими словами она игриво подмигивает Микасе. Девушка улыбается. За те два дня, пока она здесь, она ещё не успела встретиться с остальными. Постоянные разборки с квартирой, с книгой, да и просто привыкание к возвращению в Токио отняли все время. Толпа расступается, дав ей наконец доступ к кислороду. Кто-то возвращается к работе, кто-то выходит из офиса. Микаса остаётся рядом с Петрой и Оруо. Бозард театрально отворачивается от Микасы, демонстрируя свою вселенскую обиду на судьбу своего персонажа в книге. Петра с Микасой одновременно начинают хохотать. — Если бы ты, как я, знал, что будет происходить дальше, наоборот поблагодарил бы её за то, что она спасла тебя ещё в начале, — заявляет Петра. — Ах, так ей ты рассказала, а мне нет, — упрямится Бозард и снова наигранно отворачивается от девушек. Петра обречённо косится на Микасу. — В пессимизме его не переиграешь, — побежденно вздыхает она. — Меня нигде не переиграешь! — горделиво заявляет Оруо. Петра закатывает глаза и, повернув лицо Бозарда за подбородок, быстро целует его в губы. — Ну ладно, переиграли, — сдается мужчина. — Придурок, — отрезает Петра, отпуская его. Микаса задумчиво смотрит на друзей, снова ощущая себя лишней. В последнее время такое случается часто. Все её друзья разбились по парам, и в определённые моменты ей кажется, что между ней и ними образуется обрыв. Потому что Микаса почти никогда не влюблялась… Не сильно. Не настолько, чтобы бороться за какого-то человека. Обычно писательницы одиноки… Так говорила ей мама. Точнее Карла… Почему-то Микаса боялась называть её матерью в своих мыслях и при других людях. А Карла, хоть не понимала, почему, сейчас уже привыкла. И Микаса чувствует, что если это и есть та цена, которую надо заплатить за искусство, она сделает это. «Чем несчастнее писатель, тем живее его произведения…». У неё не было ни тяжёлых расставаний, ни бессонных ночей от неразделённой любви. Она могла влюбиться, тихо полюбить и также тихо забыть. В иные моменты она была благодарна за это. За то, что её сердце не было разбито, за то что глупая девичья влюбленность миновала её. Поэтому она не создана для романов, которые пишут молодые и наивные девушки. Поэтому она не хочет добавлять в свою книгу любовную линию. Мир, который она придумала, не создан для любви. И привязанность её персонажа к своему брату… Это привязанность в реальной жизни. Это благодарность в реальной жизни, бесконечное уважение, желание помочь и защитить. Но не любовь. Здесь её нет. Микасе хорошо одной, пока она не посмотрит вокруг. Не посмотрит на то, как Эрен заботится о Кристе, как Армин помогает Энни делать растяжку, или настраивает её на новое балетное выступление, каждый раз приходя на него с цветами, как дурачатся Конни и Саша. Жан за время их отсутствия всё-таки сблизился с Имир. И, кажется, хорошо сблизился. Хотя Микасе казалось, что этих двух абсолютно одинаковых идиотов никогда друг к другу не притянет. И в эти моменты она ненавидит своё равнодушное к людям сердце. Словно проклятие. Как будто с ней что-то не так. Что-то не зависящее от неё. Микаса возвращается в реальность, когда кто-то касается её плеча. Она оборачивается: Леви снова настороженно смотрит ей в лицо. Холодная сталь в его серых радужках теплеет. Или она никогда не была такой холодной?.. — Ты меня пугаешь, — прямолинейно произносит Леви. Девушка натягивает на себя улыбку: — Наверное я просто… устала. Я долго привыкаю к переездам и… долго отхожу после перелёта. Леви видит, что она уходит от ответа. Такие люди никогда не покажут свои проблемы. Как и он… Но именно поэтому он не хочет лезть в чужие проблемы, когда человек прячет их от него. Внезапно стеклянная дверь распахивается, и в офис вваливается тот самый «104 кадетский корпус» во главе с Армином, который, с неловкостью оглядев своих друзей, чуть ли не лежащих на полу, виновато смотрит сначала на Ханджи, а потом на Эрвина. Леви выразительно выгибает бровь дугой и косится на Микасу, с немым вопросом в глазах. Девушка лишь смущённо кивает. — Микаса-а-а! — громко кричит одна из них и бросается нашей подруге. Очевидно – Саша. Микаса чуть не задыхается от столь теплого приема, а к ней уже бегут все остальные. И почему-то Леви приятно наблюдать эту картину. Они не бросились первым делом здороваться с известными предпринимателями и супер ненормальной учёной. Даже не извинились за столь неловкое появление. Они бросились к подруге. Хотя Леви помнит, с каким выражением лица Микаса говорила ему об отношениях её друзей… теперь он спокоен. Они её не забывают. Они любят её. И в момент сильного одиночества, если ей будет слишком плохо, они смогут ей помочь... Не только они... Эрен с Кристой залетают в офис вслед за Армином и, не в силах противостоять соблазну, наваливаются на общую кучу. Сквозь восторженно-испуганные крики и смех, Леви замечает, что Эрен Йегер совсем не похож на того, кого описала Микаса в первой книге. Высокий, с длинными волосами, зачёсанными назад в хвост, и глаза его совершенно взрослые. А он его всё это время представлял дурачком с тупым взглядом. Возможно, когда Микаса только начинала писать книгу, он выглядел именно так, как она описывала. Сама же Микаса второй раз за последние пять минут оказывается в плотной ловушке страстно любящих друзей. —Саша! Отпусти меня! — смех, смешанный с легкой паникой. Блестящие глаза, растрепанные волосы и широкая улыбка. Взгляд Аккермана застывает на ней. За пару секунд от той прежней отрешённости не остаётся даже следа, уступая место чистому, почти детскому счастью. Счастью, которое передаётся каждому, кто смотрит сейчас на эту встречу. Ханджи и Петра уже практически плачут от смеха, подпитываемого ещё и постоянными комментариями Оруо по типу «Задушите её, пока она ещё кого-нибудь не убила». Эрвин лишь широко улыбается. И Леви не замечает, как и сам, поддавшись общему настроению, не может сдержать улыбку. Всё это само вызывает её. Незаметно для него самого. — Криста! Прекрати! Мне щекотно! — Микасу уже почти не видно за склонившимся над ней телами, но её внезапный визг пронесся эхом по всему первому этажу. Девушке удаётся почти вырваться из этой дикой, живой клетки, но она спотыкается об чью-то ногу и почти падает спиной на плитку… Почти… Потому что Леви мгновенно ловит её, лишь немного подавшись вперёд и обеспечивая мягкое приземление на своё плечо, придерживая свободной рукой её предплечье. Микаса, кажется, не сразу понимает, потому что продолжает в шутливой манере ругаться на Кристу и Сашу. Но, увидев своих друзей в полном составе прямо перед собой, до сих пор истерично смеющихся, и осознав, что сейчас она опирается не на одного из них, Микаса поворачивается и встречается взглядом с Аккерманом. Леви уверен, что сейчас она обронит что-то типа «извини» и отскочит от него, но она застывает, изумлённо смотря в его лицо. Только спустя несколько секунд до Аккермана доходит, что он до сих пор улыбается. А Микаса, судя по всему, была уверена, что мышцы его лица способны только на одну улыбку в год. — Дурачьё, — бурчит мужчина тихо. Но, даже сквозь хохот толпы, девушка слышит. — Извини… — Микаса наконец поднимается с его плеча и смущённо опускает голову. Кажется, она краснеет ещё больше. Её снова обступают друзья, а Леви делает несколько шагов назад, поравнявшись с Эрвином. Смит лишь многозначительно косится на друга, а Леви всеми силами пытается сделать вид, что не замечает этого. Тщетно… — Не зря же у вас в книге одна фамилия … — сдаётся Эрвин. — Очень смешно, — отмахивается Аккерман. — Откуда ты знаешь вообще? — Я прочитал, — коротко отвечает Смит. — Уже? — удивляется Леви. — Ещё вчера, — пожимает плечами Эрвин. — Ты же знаешь, я быстро читаю. — Нет, чтобы растянуть удовольствие, — протягивает Леви. — Как ты? На ещё один день? — усмехается Эрвин. — Удовольствия там, конечно, мало. Но книга удивительная. И тот мир удивительный… Леви согласно кивает и, развернувшись, жестом голову указывает Эрвину и Ханджи в сторону лифта: — У нас есть работа, пойдём. Ханджи, до сих пор утирая слёзы, утягивает Моблита и Армина к лифту, не давая последнему даже попрощаться с друзьями. У самого лифта Леви оборачивается: Микаса смотрит ему вслед, пока остальные, даже не заметив их ухода, до сих пор смеются. И продолжает смотреть до тех пор, пока тяжёлые, железные двери не разрывают их зрительный контакт и лифт не уносит их наверх. «Я нашёл её» Так же торжественно объявляет голос внутри него, и эта фраза приобретает совершенно другой смысл...