Все встречи неслучайны

      Его шаги эхом раздаются в коридоре. Эти шаги не быстрые и не медленные. С виду, как всегда, кажется, что он совершенно не торопится. Его лицо ничего не выражает, но сердце внутри колотится с бешеной скоростью, и он не знает почему. Леви заходит в палату и тут же натыкается на неё взглядом. Похудевшая и бледная, она лежит, разглядывая что-то в своих руках. Леви замирает в дверях. Вся жизнь проносится перед его глазами: Жизнь в трущобах, пьяный дядя, маленькая девочка, которую пытались изнасиловать взрослые мужики, мертвое тело дяди, побег, бесконечная армия, кафе, Микаса, Эрвин, Парадиз… И снова Микаса… И снова, и снова… Свадьба, поздравления, подарки… Не его бизнес сделал его счастливым. Не Эрвин, не Парадиз… А Микаса. Она поднимает голову, встречается взглядом с его, и он видит в её глазах слёзы. Он прекрасно понимает, что это за слезы… — Леви… — Микаса улыбается. — Мы ведь с тобой так и не выбрали имя. Аккерман опускает глаза вниз и видит её: маленькое создание, с трудом ещё открывающее глаза, и беспорядочно дёргающее ногами и руками. Его губы сами собой расплываются в улыбке и он протягивает руку к младенцу. Микаса всё это время неотрывно следит за ним. — Что, не доверяешь мне? — ухмыляется Леви, покосившись на девушку. — Нет, хочу запомнить тот момент, когда ты стал отцом, — отвечает Микаса. Аккерман, погладив дочь по плечу, тут же протягивает руку к лицу её матери и вытирает слезу с щеки. Он подсаживается ближе к ней и обнимает её за плечи, притянув к своей груди. Три года назад он бы даже и слышать не хотел о том, чтобы стать отцом. Он не верил в то, что сможет дойти до этого. Он даже о любви никогда не думал. Для него смыслом жизни был долг. Но в эту секунду, когда он впервые за год обращается к себе прошлому, давно ушедшему, давно изменившемуся Леви Аккерману, он не может себя узнать. Если бы тот прежний, грубый, нелюдимый, циничный солдат увидел бы сейчас его, он бы не поверил. Слишком много счастья в его лице, хоть сейчас оно не улыбается… — Так как мы назовём её? — голос Микасы вытягивает его из задумчивости. — Ты хочешь японское имя? — Я не знаю… а что хочешь ты? — Я думаю… — Леви усмехается. — Я думаю что любить её буду даже безымянной. Микаса закатывает глаза. Это его жест… С такой же короткой продолжительностью, в том же направлении… — Может быть… — Леви хмурится. — Все имена из книги уже заняты. — Я не хочу, чтобы её хоть что-то, кроме фамилии, связывало с той книгой, — тут же отвечает Микаса. — Она тебе разонравилась? — Нет… но это ужасный мир. Только сейчас я понимаю, что создала действительно что-то… прекрасное, но вместе с этим страшное и тяжелое. Я не хочу чтобы она была связана с ним. Леви задумчиво кивает. — Может быть Хироми? — предлагает Микаса. — Почему? — Это просто первое, что пришло ко мне в голову. — Ты просто соединила имена близнецов в одно? — Думаю, они не обидятся. — Надеюсь, она лет через десять не обидится, когда мы скажем, что назвали её первым пришедшим в голову именем. Микаса устало смеётся. — Как всё прошло? — Леви отрывает взгляд от девочки и внимательно смотрит в лицо Микасы. Девушка медленно кладёт свою голову на его плечо: — Всё хорошо. — Хорошо… Всё хорошо… Потому что вся эта боль стоила этого момента. И пусть у неё сейчас нет сил радоваться, громко смеяться. И пусть время её детства давно ушло, но то, что ждёт её впереди, казалось ей куда прекраснее. Вся боль, что преследовала её в прошлом, ушла, вылилась в книги, и теперь их страницы пропитаны теми тревогами. Всего лишь за три года её жизнь изменилась до неузнаваемости. Она наконец начала жить. Она нашла семью своих родителей, обрела собственную семью… Огромную семью. А всё произошло из-за одной только случайной неслучайной встречи… И Микаса закрывает глаза, наконец-то позволив себе отдохнуть. Потому что она знает, что Леви будет здесь до того момента, пока она не проснется...