Беременный композитор

Петеру снова снился сон, в котором он застрял на дне реки, но теперь, Петер слышал откуда-то сверху тихое пение. Это была песня Тилля Seemann. Подняв голову, он разглядел днище лодки и устремился туда, пытаясь всплыть. Но водоросли, опутавшие ноги, не давали ему этого сделать. Внезапно сильная рука схватила его и вытащила из воды. Тилль затащил его в лодку. Петер понял, что он полностью голый, и ему стало стыдно. Он опустил глаза вниз, и увидел у себя вместо ног русалочий хвост... «Как же мы будем трахаться...» – подумал Петер. – Тилль! – позвал Петер, проснувшись – Ты спишь? – Нет, – отозвался Тилль с дивана. – Почему ты не здесь, рядом со мной? – мурлыкающим голосом произнёс Петер. – Потому что не хочу получить в глаз, – со смехом ответил Тилль. – Я не могу уснуть... Полежи со мной... Пожалуйста... – А ты будешь хорошим мальчиком? – Самым лучшим! Тилль подошёл к кровати и присел на край. Течка окончательно вошла в свои права и поглотила разум и чувства омеги. Петер лежал в полумраке полностью голый, только полосатые гетры были натянуты на бёдра как чулки. Он изгибался в талии и ласкал себя руками, слегка постанывая. Тилль залюбовался им. Он давно мечтал увидеть коллегу во время течки. Про Тилля говорили, что он не пропускает ни единой течной омеги, но правда была в том, что для разврата Тилль был слишком развращён. В его жизни было так много секса, он трахал разных омег, звёзд, моделей и прочих, поэтому теперь мечтал только о настоящей любви. Тилль очень давно не влюблялся, но застенчивый и замкнутый в себе Петер казался ему намного привлекательней всех доступных красавчиков. Губы Петера влажные, он облизывает их и кусает. Тилль проводит пальцем по его губам. Петер жадно засасывает палец, прикрывая глаза. Он берёт себя за член, начиная себе надрачивать, но Тилль шлёпает его по рукам, и Петер заводит руки себе за голову, кладя их на подушку. Он демонстрирует свою покорность. Это так типично для омеги, опьянённого течкой, но именно сейчас его поведение очень заводит альфу. И всё же, Тилль очень осторожен с омегой, которого не покрывали слишком давно. Тилль вынимает палец изо рта омеги и размазывает его слюну по его соскам. Петер стонет и выгибается назад. Его кожа стала такой чувствительной, он так восприимчив к ласке сейчас, как не был целую вечность. – Пожалуйста... – шепчет он. – Пожалуйста, что? Петер ловит его взгляд и смотрит так, словно умирает от стыда. Он смущённо улыбается и утыкается лицом в подушку, при этом, переворачивается и задирает попку. Она гладенькая и упругая, идеальная для того, чтобы понравиться альфе, и похоже, что он знает об этом, потому что оборачивается и смотрит через плечо. Тилль отводит в сторону его длинные волосы и прижимается губами к его шее. Но омеге хочется член. Он виляет бёдрами и трётся попкой о промежность Тилля, стараясь, чтобы член скользил по самой дырочке. Он задирает голову назад, пытаясь поймать губы Тилля. Он хочет поскорее оказаться покрытым. Тилль хочет подразнить этого похотливого пассива, который ещё недавно демонстрировал свой характер, поэтому, он трётся членом между его ягодиц, зажимая его между ними руками, но не входит. Омега недовольно урчит, оборачиваясь. Он хочет внутрь. – Тилль... – шепчет омега – Я хочу... – Хочешь чего? – Его... – Кого его? – Твой член... – Ну, вот же он! Бери! Тилль откидывается на подушки и запускает руку в густые волосы Петера. Он притягивает его голову к себе. Увидев член Тилля рядом со своим лицом, омега словно приходит в себя и начинает облизывать его, как конфету. Теперь его не оторвать. Он берёт его глубоко, засасывая губами. Даже странно, что у него так хорошо получается, учитывая, что он не в себе. Тилль вынимает член из его рта, и Петер тянется к нему. Тилль держит его за волосы сзади, а потом отпускает. Петер насаживается ртом на его член. Он обгладывает член альфы как собака кость. Тилль достаёт член из его рта и стучит по его щеке. Омега трётся об него лицом, размазывая по своим щекам предсеменную жидкость. Тилль притягивает его ближе, сажая к себе на колени. Он целует Петера в губы, чувствуя у него во рту вкус собственной спермы. Альфа насаживает его на свой член, сразу резко и глубоко. Петер громко скулит в поцелуй, в уголках его глаз появляются слёзы. Он очень узенький внутри и очень мокрый. Тилль кладёт ладони на его попку и заставляет прыгать на своём члене. Омега сопротивляется – у него давно не было секса, и он не растянут, хоть он и не отдаёт себе в этом отчёт. Сейчас он скорее будет плакать от боли, чем попросит Тилля прекратить. Тилль ложится на спину и слегка нагибает любовника к себе, заставляя приподнять попку, и быстро трахает его, отчего Петер стонет, запрокинув голову. Его длинные волосы разбросаны по плечам и касаются ягодиц сзади. Тилль гладит его ноги. Его живот мокрый от смазки омеги. Кажется, тот скоро кончит. Тилль замедляет темп. – Нет-нет! Не останавливайся! – просит омега. Он начинает прыгать на члене Тилля, приближая момент оргазма альфы и своего собственного. – Тише-тише, – говорит Тилль. – Почему? – Ты не чувствуешь? Омега замедляет движения и ощущает, как внутри него набухает узел. Он наполняет его изнутри, не оставляя свободного пространства, не оставляя места где бы не было наслаждения, оргазма... Сперма альфы выстреливает ему внутрь, наполняя его до краёв. Собственный оргазм накрывает Петера медленной волной, он падает на любовника без сил. Он лежит так несколько минут, а потом поднимает голову. Его взгляд встречается со взглядом альфы. Сознание возвращается к омеге, и теперь ему невероятно стыдно. Он сидит верхом на альфе полностью голый с его членом в заднице, так ещё и сцепленный с альфой набухшим узлом. – Понравилось? – спрашивает Тилль. Петер хочет куда-нибудь спрятаться, но может спрятаться только в собственные волосы. Тилль, как назло, отводит пряди волос от его лица – он хочет смотреть ему в глаза. Он переворачивает омегу, кладёт его на спину и ложится сверху. Он слегка улыбается и нежно смотрит на него. Петер отводит взгляд, разглядывая мебель и потолок. Тилль берёт его руку и кусает кончики пальцев. Петер хихикает. – Классные чулки, – говорит Тилль. – Это гетры, – произносит Петер. Узел внутри него слегка спадает, и Петер начинает ёрзать на кровати, пытаясь освободиться. Это была ошибка – заняться сексом с Тиллем, и надо бы вылезти из-под него и попросить Тилля уйти. Он совершает несколько движений, но заставляет член снова скользить внутри своего тела. Это невероятно приятно, Петер чувствует огонь внизу и хочет продолжения. Взгляд его становится затуманенным. Он подмахивает снизу и насаживается на член. Тилль снова переворачивает его и трахает сзади. Его губы целуют мочку уха. Рука скользит по шее Петера, ниже, касается его члена, надрачивает ему. Петер снова чувствует узел внутри себя – он не даёт ему вырваться, не даёт никуда сбежать от оргазма. – Тилль... – стонет он – Я не могу... так много... кончать... Петер просыпается в своей кровати. Его волосы липкие, его лицо перемазано засохшей спермой. Тилль слизывает её с его щёк. – Надо принять таблетку! – вдруг произносит Петер, встаёт с кровати и бежит на кухню к аптечке. – Какую таблетку? – Посткоитальную контрацепцию! Петер роется в контейнере и находит упаковку с таблеткой, но Тилль вырывает её у него изо сжатой руки и выбрасывает в форточку. – Это месть, – говорит Тилль. – За что? – выдыхает ошарашенный Петер. – Ты выкинул в окно кольцо! – Какое? А... блин... – Которое я подарил тебе, сделанное на заказ, с инопланетянином. Я предлагал тебе выйти за меня замуж, а ты выкинул кольцо в окно. – Прости, я что-то психанул тогда. Но я всё равно приму таблетку. – Она не подействует. – Почему? – Мы трахались пять дней подряд. Если твоя течка закончилась досрочно, значит, беременность наступила уже на первый – на второй день. – Сколько дней? Мы хоть в душ ходили? – Да. Там мы тоже трахались. Петер возвращается в спальню. Постельное бельё тоже липкое, и ему кажется, что кровать использовалась как траходром намного дольше. Он пытается вспомнить, что вытворял, и ему снова становится стыдно. Тилль подходит к нему сзади и обнимает его. – Я хочу, чтобы ты забыл обо всех ночных кошмарах, – произносит он. Петер сидит на кровати в розовой пижамке-кигуруми. В углу комнаты детская кроватка. На безымянном пальце блестит обручальное колечко. Живот Петера заметно округлился, и он уже не с состоянии выступать на концертах, а голова плохо работает – ему не до сочинения музыки. Всё, что он может в последнее время – валяться на кровати и скроллить Инстаграм, периодически посылая Тилля в супермаркет за чем-нибудь вкусненьким. Тилль ложится рядом и целует его. – Надо написать в Инстаграм для поклонников, что ты выходишь в декретный отпуск, – говорит Тилль. – Не обязательно говорить про декретный отпуск. Я не люблю распространяться о своей личной жизни. Он заходить в приложение-фоторедактор и сочиняет текст: «Тилль и Петер закончили свою коллаборацию...» – Что за слово такое, «коллаборация»? – переспрашивает Тилль. – Я беременный! У меня голова не соображает! Я все слова забыл, скажи ещё спасибо, что вспомнил слово «коллаборация»! Тилль смеётся и целует его. Потом опускается губами к животу и целует животик Петера. Он прислоняется ухом к животу Петера и слышит, как малыш толкается внутри. Дитя их любви. – Наша коллаборация только начинается! – говорит Тилль.