Департамент отчаяния

После случившегося на лайнере «Кампания» прошло полгода. Полгода, которые по насыщенности перехлестнули всю его жизнь. И сейчас Рональд Нокс целенаправленно вышагивал по коридору с однотипными черными дверями по всей протяженности – к тому человеку, который был ответственен за это. За первую в жизни любовь, вдохновение, ураган в сердце и взрыв в голове. За бесчисленные психотравмы, униженную самооценку, растоптанную надежду. С того дня, как паззл Рона сложился, прошло еще два дня. Последний из них попал на выходные, и он практически не выходил из своей комнаты, то апатично валяясь на кровати, то наоборот мечась от стены к стене, схватившись за волосы и мотая головой. Просыпаясь, он несколько секунд надеялся, что весь этот кошмар ему просто приснился. Тишина вокруг давила, воздух словно был сгущен. Ему было тяжело дышать, в груди постоянно прихватывало. Два дня он вынашивал в себе решение. И наконец принял его. И ему стало легче. Осталось только озвучить его тому, кого он когда-то считал Семпаем – уважаемым, примером, наставником. А еще смотреть в яркие зеленые глаза, когда он задаст ему прямой вопрос. За это время Рон также доложил для себя остающиеся кусочки головоломки, и все встало на свои места. 7-го апреля… Тот самый день… Он дежурил с Аланом, да… Но ведь была и еще одна пара, выбравшая в тот день работать друг с другом. А тогда, когда они навешали ему лапшу про эти «бесовские» зоны, они тоже уходили вместе. И на следующий день им объявили о пропавших душах. Идиот! И как он вообще мог купиться на эту лабуду?! Ведь если бы существовали подобные опасные зоны, Алан никогда не попал бы в то место, где его заразила пленка. Слингби бы даже не рассмотрел возможность взять его. Потом они еще несколько раз работали вместе… И Рон был уверен, что никакого задания по чертежу поместья Фантомхайв не существует. Это был шифр. И они, не стесняясь Рона, внаглую даже пару раз обменивались им при нем. Он был настолько зол на собственную недальновидность, что был готов дать по роже самому себе. … Громкий стук в черную дверь с тремя пятерками на ней. Грелль открыл довольно быстро. Он был в домашних штанах и майке, лишенный абсолютно всякого привычного гламура, без очков и косметики, с перевязанными в пучок на затылке волосами, и непривычно ниже без какой-либо обуви, не говоря уж о каблуках. И сейчас он выглядел гораздо моложе своих 22-ти лет, в которых навечно застрял, попав сюда. Он создавал ощущение хрупкого ребенка и по идее этот образ должен был вызвать у Рона желание его обнять и приласкать, но сейчас он не чувствовал ни капли нежности. Только опустошение и злость. Эта изящная оболочка была ужасающе обманчива. - Надо поговорить, - процедил он. Внутри его потряхивало от нервного напряжения, и он призывал все свои моральные ресурсы, чтобы выдержать этот разговор. - Созрел? – Грелль еле заметно улыбнулся и пропустил его в свою комнату. – Ну наконец-то. Рон мимолетом оглядел уже знакомые декорации: черный лакированный стол, ваза с высушенными розами, темно-сиреневые шторы, обитое красным бархатом кресло… Все это вызывало тянущую, болезненную ностальгию. С мыслью, что он видит все это в последний раз, парень развернулся, становясь лицом к владельцу комнаты. Грелль внимательно смотрел на него – вероятно, ждал начала разбора их отношений. Ну конечно, а чего же еще? Рон бессильно усмехнулся. - Тот, кто убивает людей не из списка… – выдал он, следом шумно вдохнув и на секунду прикрыв глаза, – …это Эрик Слингби, не так ли? Изумрудно-золотые глаза напротив расширились. - Что… что за бред? - И ты знаешь об этом. Давно знаешь. Еще с тех пор, когда рассказывал мне их историю. Я заметил странное выражение на твоем лице, словно тебе было весело, когда я ужасался тому, как далеко можно зайти. И еще тогда ты задал странный вопрос: «На что ты готов пойти, чтобы спасти жизнь своего любимого?» Я не понял, при чем тут «любимый», а теперь понял. Это же ты про Слингби говорил. Он спасает своего любимого, и ты прекрасно об этом знаешь. Более того – ты всячески покрываешь его. В глазах Грелля проскочил страх. - …Все началось со дня той вечеринки, не так ли? – пригвоздив к месту взглядом, смотрел на него Рон. – Якобы вы пошли на какой-то «бесовский» участок, отмазавшись от меня такой откровенной дурью. Умница Кристина рассказала мне, что никаких подобных зон не существует. И что вы там делали? Он убивал, а ты стоял на стреме, отбивая атаки демонов, которые почуяли, что тут есть чем поживиться? Поэтому там и была зафиксирована демоническая активность. А у тебя тогда был порван плащ, и ты был зол. Когда я поделился подозрениями насчет Алана, ты так категорически запретил мне копать в эту тему – почему? Ты же просто боялся, что я выйду на вас! Но мне хватило мозгов сопоставить то, что во время убийства смертников в Оксворде 7-го апреля вы тоже были на жатве в паре со Слингби. Он же сам выбрал тебя при раздаче заданий, когда я выбрал Алана. Дальше ты вызвался работать на том «срочном» участке, пользуясь тем, что Спирс не собирался проверять отчеты, и, держу пари, подделал все рапорты. Якобы их души были собраны в плановом порядке. Не ты ли сам ТАК кичился при встрече с Харрисом своим умением? «Не докажу – подделаю все, что нужно. Я обожаю нарушать правила и я отмороженный бунтарь», – громко процитировал Рон и болезненно нахмурился. – Ну? Я прав? Сколько раз ты делал такое? Грелль молчал, лишь медленно моргнув. - Отвечай! – Рон еще сильнее повысил голос, боясь, что сейчас тот снова нацепит свою непроницаемую маску. – Как давно ты знаешь об этом?! И как вообще узнал? Грелль оглянулся и, словно оступившись, сделал шаг назад, рухнув в красное кресло. Он прикрыл глаза, поднеся руку ко лбу. - Ты ни черта не понимаешь, Рон, - выговорил он, не открывая глаз. - Что тут непонятного?! – заорал тот, возмущенно взмахнув руками. – Он убивает невинных людей! - Невинных?! – зашипел Грелль, сверкнув ожесточившимся взглядом исподлобья. – Тебе напомнить, в каких местах это произошло? Это помои общества! - И что, это оправдание?! Он что, Бог, который отмеряет, сколько кому жить? Откуда он знает, КТО был среди этих людей – он что, предварительно все кинопленки изучает?! Да он же просто маньяк-психопат! И если ты помогаешь ему – ты ничуть не лучше!!! А может, ты и вовсе туда руку приложил, с такой-то философией? Ты тоже убиваешь?! - НЕ ОРИ! – рявкнул на него Грелль и на несколько долгих секунд замолчал. – Я не имею к этим убийствам никакого отношения, - выговорил уже хладнокровно. – И ничего из того, что ты перечислил… Я.Не.Делал. Он снова замедленно моргнул и прямо уставился на Рона, пока тот охреневал, как можно откровенно лгать с таким беспристрастным лицом. Словно на Роне был нацеплен звукозаписывающий жучок, и ему были нужны эти слова для протокола. - …от меня там было лишь одно единственное, - закончил Грелль. - И что же? - Идея. Я сказал Слингби о том, кого бы убивал Я, если бы пленка заразила Уилла. Рон прикрыл глаза, стиснув челюсти. - Больные… - прошептал он еле слышно. – Вы оба совсем спятили… - …А он на тот момент был в таком отчаянии, что был готов пойти выкашивать хоть целые города, - саркастически ухмыльнулся Грелль. – Так что я еще оказал миру смертных услугу. А он все равно бы делал это, независимо от моего знания и участия. И он намерен закончить это любой ценой. Я думаю, что ради Алана он готов убить любого, кто встанет у него на пути. Даже меня. - Даже тебя… - на автомате повторил Рон, в шоке качая головой. – То есть ты утешаешь свою совесть тем, что умирают «помои общества» и твое просто «знание» лишает тебя ответственности? Потому что ты сам якобы ничего не делаешь? - Да. Но я и не мешаю тому, что делает он. Я стою в стороне от того, что так или иначе происходило бы. И мое знание или незнание тут не имеют значения. - А Алан в курсе того, что творит его «любовь»? – выделенное голосом слово нарочно подчеркивало пренебрежение. - Спятил? Этот святоша? – он хмыкнул. - И думаешь, святоша оценит такой жест? – поражался парень. – Алан не похож на больного извращенца, чтобы принять это! - Это не НАШЕ дело, Рон! – повысил тон Грелль. – О чем я пытаюсь тебе донести?! Мы НЕ вмешаемся! Есть вещи, которые должны произойти. И такую же позицию займешь и ты, - жестко отрезал он. - Это угроза? – выдохнул он в полнейшем потрясении. - Да, - зеленые глаза словно кидали на него молнии снизу. - И что ты сделаешь? – Рон дерзко развел руками. – Будешь драться со мной, язык косой отрежешь? Расскажешь своему дружку, и вы вдвоем убьете меня? Сильно сомневаюсь, что вы захотите рисковать быть приговоренными к Преисподней за убийство другого жнеца. - Брось нести чушь, - Грелль смягчил взгляд и встал с кресла, подойдя к нему ближе. – Конечно, я не трону тебя. Единственный рычаг давления на тебя, который у меня есть, это я сам. Если ты сдашь Слингби, я никогда не прощу тебя. Ты потеряешь меня. - Ты думаешь, после такого я захочу тебя сохранить? – Рон издевательски вздернул бровь. На ошибочно ангельском личике напротив отразилась уязвленность. - Я очень прошу тебя, Рон, - тихо сказал он. – Стой в стороне. Не лезь. Ради собственной же безопасности. - Не надо делать вид, что ты обо МНЕ заботишься, - он сдвинул брови, чувствуя, как больно сжимается сердце. Нет, все-таки еще действовал на него этот двуличный гад, и сильно. Рон даже отвернулся, чтобы тот не заметил, как исказилось его лицо. Как достоверно тонко выразился Отелло, он был отравлен ядом под названием «Грелль Сатклифф», и так просто выйти из его организма он не мог. - …Ты просто хочешь его покрыть. Хочешь чтобы он успешно закончил дело, и «Великая Любовь» восторжествовала над моралью общества. Не то ли это, против чего ты всегда сам протестовал? Ты совсем утонул в своей готичной романтике, в которой во имя любви нормально убивать. Разве это не так? Ведь именно так ты и думаешь, Грелль? Он впервые так его назвал. Точнее, называл и раньше, но сейчас это впервые вышло так органично – стрезву, естественно, без усилий. И Рон понял, что это имя потеряло для него всякий магический смысл. У него даже в мыслях не было продолжать называть его семпаем. Это определение исчезло с его языка и, он был уверен, безвозвратно. Красноволосый коллега смотрел на него потерянными и тоскливыми глазами. Рона снова кольнуло внутри. Но нет, нельзя поддаваться. Нельзя вестись на его непревзойденный талант играть в невинную овечку. - Послушай, Рон, - Грелль тяжело вздохнул, - мне очень жаль, что все это произошло. Что я так обидел тебя до этого. Все так запуталось. Я готов работать над тем, чтобы вернуть твое расположение и дружбу, и мне искренне не хватает тебя. Я буду стараться – если тебе это нужно. Ты мне дорог. Но прошу, умоляю, не лезь в это дело со Слингби. - Кто тебе дороже? – вдруг выдал Рон. - Что? – тот растерялся. - Если бы встал выбор между нами, кого бы ты выбрал? Грелль снова молчал, лишь слегка поджав губы. В его глазах высветилась досада. - Ну, ясно, - с холодной безнадёжностью усмехнулся Рон. – Ты с ним спишь? Теперь во взгляде напротив проскользнуло уже изумление, он повел подбородком в сторону, а потом резко мотнул головой. - Нет. - Ты врешь мне, Грелль, - Рон прищурился. – Снова. Я уже вообще не знаю, что в твоих словах когда-либо было правдой. Грелль демонстративно тяжело выдохнул и сдвинул брови, косясь куда-то в сторону, и Рон почувствовал всплеск ярого негодования. Это выглядело так, будто бесится он сейчас от недальновидности Рона, оказавшего таким моралистом! - Я прошу еще раз, - Грелль перевел на него хмурый упрямый взгляд. – Забудь о том, что ты знаешь. Слингби… у нас с ним длинная предыстория. И слишком много пройденного вместе. Ты не можешь упрекать меня, что эта связь может быть крепче многого. И не смеешь судить его лишь по одному поступку. Рон дернул головой, поморщившись, словно пытаясь стряхнуть с себя нечто мерзкое, обошел его и направился к двери. - Рон! – позвал Грелль, и он повернулся у двери. – Я надеюсь на тебя. И я… правда скучаю по тебе. Мы можем поговорить о нас, когда ты успокоишься? - Никаких нас больше нет, - оборвал он и, дернув на себя дверь, вышел, с ожесточением хлопнув ей напоследок. *** «Идея». Ну конечно, мать его. Как же он не понял раньше! Это не Алана «по-болезненному романтичная натура» стала причиной убийства этих людей. А вот именно этого – поехавшего крышей на теме совершенной любви двух половинок, с его кровавым романтизмом, толкающим его вскрываться в ванной, даже не попробовав жить, писать любовные письма тому, кто всю жизнь будет нести груз этой утраты, убивать женщину, которая стала ему дорога уже после того, как он узнал, что она обречена… Пожалуй, его психические расстройства были несравнимо велики – по меркам самого Рона. И гораздо шире, чем он предполагал изначально. Он ужасался тому, насколько можно погрязнуть в собственном придуманном мире без правил. Еще и считая, что он «оказал миру услугу». Нет, почему-то он верил, что Грелль не убивал этих людей сам. Но он сильно сомневался в том, что он лишь невзначай обмолвился, что бы делал, окажись он на месте Слингби. Рону казалось, он хотел надоумить его, внушить ему мысль о том, что такая Великая Любовь, как у них с Аланом, достойна любых жертв. И это доказывало то, что он сам сказал – случись такое с Уиллом, он бы пошел убивать, не задумываясь. Возможно, он реализовал этот драматически-романтический сюжет через Слингби, просто потому, что хотел сам лицезреть такое безумство любви. Он стал его идейным вдохновителем и режиссером своего собственного театра. И тут Рон понял еще кое-что. Косой его разорви, вот же невнимательный дурень! «- Ну, в секретных архивных книгах упомянуто одно лечение.…» - таинственная ухмылка и хищный взгляд в полумраке палаты лазарета. А ведь это Грелль и был тем, кто рассказал Слингби о лечении «шипа смерти»! Ведь гораздо раньше проклятая пленка напала на Уилла, и Грелль, испугавшись этого, наверняка начал досконально изучать все по теме этой болезни. Именно так он и попал в «секретные архивы». Таким образом, для Слингби у него уже был готовый «рецепт». И конечно, в этом деле от него была не только «идея». Иначе бы он не шлялся со Слингби по местам преступлений, а преспокойно «стоял в стороне», обеспечивая себе алиби. Он врал Рону либо потому что боялся совсем оттолкнуть его, либо банально спасая свою шкуру. А скорее всего и то, и другое сразу. Бедный Алан! Как же Рону было жаль его! И почему все дерьмо жизни должно было обрушиться на такого хорошего человека?! Рону было реально больно за него. Он стиснул зубы, поборов желание пойти к нему прямо сейчас и выложить, что творит его возлюбленный вместе со своим многолетним «коллегой». Поборов очередной тошнотворный позыв и тряхнув головой, он направился по коридору дальше. Пока у него было еще одно важное дело. *** Рон шел по направлению к еще одной однотипной черной двери, номер которой назвала ему Кристина еще когда сама приходила к нему. Посреди всего этого мрака и негатива сейчас его захлестывала удивительная нежность по отношению к этой девушке. Она не была миражом, сдувшейся дымкой, помутнившей ему рассудок, а потом обернувшись фэйком. Настоящее все время было рядом с ним. И сейчас Рон твердо был намерен быть с тем, кто любит его – как и посоветовал ему Отелло. Кристина единственная могла сейчас успокоить его, подарить тепло и спасти от этого мракобесия, которое захлестнуло его жизнь. Он поймал себя на желании подарить ей цветы или что-нибудь в этом роде – сейчас уже искренне, не из-за каких-то глупых договоренностей; но к черту, не сейчас. Все это еще будет. У них впереди еще все отпущенное им время. Прежде он просто хотел обнять ее и искренне попросить прощения. … Дверь отворилась. А все дальнейшее Рон воспринимал словно в замедленной съемке в черно-белом кино. Кристина была в какой-то длинной бесформенной майке, которая едва прикрывала ее бедра – он сразу понял, что эта «накидка» так нелепо смотрится на ней, потому что на самом деле она мужская. Ее волосы были растрепаны и локонами струились по плечам, а макияж казался слегка смазанным. Ее глаза раскрывались, высвечивая не просто изумление – а страх. Точно так же расширялись и его зрачки. Все говорило об одном – ее вид, эти флюиды, которое распространяло разгоряченное тело, а также характерный запах – который невозможно описать словами, но все, кто когда-либо видел человека или входил в помещение сразу после секса, моментально узнают его. Обволакивающий все вокруг своим приторным флером – тошнотворный для того, кто явился нежелательным свидетелем близости и пьянящий для тех, кто был ее участником. Бросило в жар, в груди сжалось, горло пересохло. - Кто, Крис? – только и смог выдать он хриплым шепотом. Нет! Уже просто не могло стать хуже! Это просто невозможно – чтобы вселенной показалось мало нервных потрясений для него за такой короткий срок! - Рон, не надо… Он стиснул челюсть, закрыл глаза, а потом открыл их и решительно взял ее за противоположное руке плечо, резко отодвигая в сторону. - Рон! – крикнула она вслед, пока он на полном ходу влетел в ее спальню. Но вот то, что он увидел там, ударило его под дых так, что в груди стало больно физически. И он раскрыл рот, дыша им – кислорода не хватало. На ее кровати, на развороченной простыне, едва прикрывшись одеялом и непринужденно закинув руку себе за голову, лежал его «спаситель-настоятель» Отелло. С наглой усмешкой преспокойно смотря ему прямо в глаза своим фирменным полупьяным взглядом с поволокой. Кристина зашла следом, прерывая их немую сцену. Она скептически поджала губы, взяла Рона под руку и потянула к двери. - Пойдем поговорим, - успокаивающе говорила она. – Это наши с тобой разборки, он тут ни при чем. Только, пожалуйста, без сцен, Рон. Ты сам вломился сюда, в своей грубой манере, твое поведение неприемлемо. Ни при чем?! НИ ПРИ ЧЕМ, БЛ*ДЬ?!!!!! Рон скрипнул зубами, но позволил все-таки ей утянуть себя прочь. Напоследок она кинула вслед лежащему на кровати: - Ммм… Ты наверное лучше… - Да, солнце, - донесся до Рона едкий сахарный голосок. – Я пока оденусь. «Солнце»?! Да он издевается?! Только Рон всегда звал ее так. Не то чтобы он присвоил это прозвище, но он не верил, что это совпадение. На кухне они встали друг напротив друга – Кристина меряла его сконфуженным, но в то же время и упрямым взглядом, а сам Рон на несколько секунд спрятал лицо в ладони, а потом вцепил их в волосы, сжав их до боли. - ПОЧЕМУ, Крис?! – не выдержав, взревел он. – Почему ОН?! Как… Какого сатаны тут происходит вообще?! Я что, мать его, в е**ном ночном кошмаре или может в самой Преисподней?! За что ты так со мной?! - Успокойся, Рон! – она сама нервно схватилась за волосы. – Я примерно так и представляла твою реакцию, поэтому и откладывала говорить. - Откладывала?! То есть это не первый раз?! Она недовольно свела брови. - Сколько мне нужно было ждать тебя? С твоими вечными «мне не нужны отношения», «миссия», «загруз», другие левые отмазки… Я пришла к тебе тогда! Уже зная, что есть другой человек, которому я нравлюсь. Но я сбежала и побежала к тебе! - «Тогда»… тогда после вечеринки?! – ужасающее осознание догнало его. – Ссбежала…? Поэтому ты так выглядела? И это он… С ним ты пила тогда? Вы уже тогда… - Нет. Но да, мы были вместе. Он видел, в каком я состоянии, и он меня успокоил. Полночи выслушивал мои сопли о собственной жизни. Ты даже не представляешь, Рон… - она глубоко вздохнула, в порыве положила руки на свои плечи и сжала их. – Не представляешь, как хорошо мне было тогда – когда кто-то просто выслушал меня! Да не просто кто-то…! Он такой мудрый, чуткий, столько всего хорошего сказал! И мы целовались. И я хотела продолжения. Да, я хотела этого уже тогда. Но не стала – помчалась к тебе, дура. А Рон вместо этого душещипательного бреда отчетливо видел другую версию. Когда он увел с дивана Грелля, эта лживая змея сказала, что он пожалеет. И сразу же после этого он принялся обхаживать Кристину. А потом под прикрытием сочувствия, пользуясь состоянием Рона, загипнотизировал его на тему того, что ему надо быть с ней. Уже в это время трахая ее сам. И это была самая омерзительная холодная месть, которую его извращенный мозг смог придумать. - И как давно это тянется? – спросил Рон, щуря глаза и играя желваками на скулах – не имея возможности сдержаться. В теле закипала лава ярости, и он просил лишь об отсрочке ее извержения, чтобы не разнести Кристине квартиру. - Почти месяц, - она перевела взгляд в сторону. Рон офигел. - То есть я сказал, что шанс у нас есть, и ты тут же запрыгнула к нему в койку? - Я поняла, что тебя ждать бесполезно, - она все не смотрела на него. - Я приходил к тебе в отдел! Часто! Приглашал на свидание! Ты согласилась! Какого черта?! Почему не рассказала? Зачем мозги морочила? Я же всерьез думал о тебе! Я пришел к тебе, чтобы быть с тобой! И ты заставляешь пройти через такое унижение?! - Не ори, - она поморщилась. – Я не обязана отчитываться. Ты нравился мне. Я была в тебя почти влюблена. Но когда я увидела такой контраст поведения, такое отношение – я не смогла устоять. - Так ты что, теперь в него влюбилась? Может еще в его лабораторную мусорку переедешь? Какими препаратами он тебя накачал, что у тебя так мозг свернуло?! - А может и влюбилась. И ничем не накачивал. Просто он классный, - Кристина наконец упрямо посмотрела ему в глаза. – Безумно интересный и умный. Галантный и неравнодушный. После твоего пофигизма и потребительства он просто спас мою самооценку. И мне он дает все то, о чем я мечтала! И когда-то надеялась получить от тебя. Но больше мне этого не нужно – с тобой. С ним я счастлива. Вот ТО отношение, которого я заслуживаю от мужчины! Рон в полнейшем ах*е качал головой. - Крис, он просто использует тебя! Не нужна ты ему! Он разыграет любую милую маску, он просто воплощение всей гнилой фальши мира! Он все спланировал, специально соблазнил тебя, чтобы всем этим поиметь МЕНЯ! - Зачем ему это? – она нахмурилась. – Он хорошо отзывается о тебе. - Значит я еще более прав! Он задурил тебе голову, это он умеет несравненно! Ты многого не знаешь! Я уверен, что он бросит тебя – да хоть уже сегодня – он добился того, чего хотел! - Хватит, Рональд! – осекла она его. – Это уже какой-то больной нарциссизм – считать, что все делается из-за тебя. Впрочем, я даже не удивлена. С твоим-то самомнением, что ты можешь уложить любую девушку… Не нужно мне такое. Да и честно говоря… основы для этого на самом деле никакой. Твои бицепсы, крутая коса и модная стрижка – это просто пшик. Стукнула дверь, отгораживающая комнату и кухню. В проеме, в расслабленной позе облокотившись на дверной косяк, стоял «галантный и неравнодушный» рыцарь, спасший самооценку Кристину после самодовольного «пшика» Рональда. - Наговорились, милые? Я считаю, вы сказали друг другу достаточно. А теперь, Кристиночка, погуляй, моя маленькая. Нам нужно закончить беседу с Рональдом. Жница какое-то время переводила взгляд с него на Рона, потом смиренно вздохнула и, как шелковая, пошла к прихожей. По ходу поцеловав Отелло в щеку. А Рон охреневал, настолько этот матерый гад надрессировал эту отнюдь не робкую девушку. Она накинула верхнюю одежду и вышла, и на лице Отелло появилась неприятная ухмылка, а взгляд злорадно засветился. - Я был удовлетворен получасом ранее, - манерно протянул он, подходя к нему ближе, - но, как оказалось, это и близко не стояло с тем, что я испытал, когда ты, моя кроха, вошел в спальню. Рон сжимал челюсть изо всех сил, и так же стискивал и кулаки. Он избегал смотреть в эти болотные мутные глаза, потому что боялся, что клапаны сорвет. - Мерзавец… Мерзкая гнилая паскуда… - Поосторожнее с выражениями, малыш. Тебе не нужны такие враги, как я. Впрочем, думаю, ты уже и сам это понял, - он надменно усмехнулся. - Ты… все слышал? Все, что я сказал ей? - Да. - И? Это правда? Использовал ее, чтобы унизить меня? Специально убедил тогда быть с ней? - Да, правда, - равнодушно сказал тот. – Прекрасный план, не так ли? Ты оценил? Я надеялся, что рано или поздно ты зайдешь, но не знал, когда именно, поэтому старался делать это с ней как можно чаще. Но она была явно не против. Она вообще ооочень голодная. Ненадолго удовлетворил ты девочку, дорогуша Ронни. Рона замутило. - …Тебя нужно было научить уважать старших, кроха, - Отелло глумливо развел руками, смотря на него, как на идиота. – Ты оскорбил начальника отдела, шинигами со стажем в несколько декад и уникальными заслугами, признанными Вышестоящими. И ты думал, что тебе это сойдет с рук? Я сказал, что ты пожалеешь, если уведешь мою настоящую пассию от меня тогда. Но ты это сделал. И я в отместку сделал вторую твою пассию. Дааа, возможно Грелль мне пока не по силам, зато она – более чем. Пфф, да там даже стараться не пришлось. И теперь между вами уже никогда ничего не будет, потому что каждый раз при мыслях о ней в твоей головушке буду возникать я. Со мной лучше не связываться. Я предупреждал тебя, что я своего добиваюсь. И он мило улыбнулся своей искусной фальшивой миной. Ярости ТАКОЙ степени Рон не ощущал никогда. Долбилось в ушах сердце, все дрожало внутри, было ощущение, что его сейчас разорвет на кусочки к чертовой матери. Внутри будто взорвался термоядерный разряд. Он с гортанным рыком размахнулся и со всей силы врезал ему в лицо с локтя. Отелло откинуло к стене, и Рон тут же, не давая опомниться, выставил перед собой согнутую руку, зажав его шею между стеной и своей рукой. Он склонился, глядя в ненавистные раскосые глаза, над которыми от боли с силой сошлись брови, и зарычал ему в лицо: - Ссссука! Какая же ты сука, какая подлая гнида ты все-таки оказался, Отелло! Я никогда и не сомневался в тебе! Я знал, что ты проявишь свою истинную гнусную натуру! Да я уже даже и не сомневаюсь, что ты помог сбежать Отступнику! А сам остался здесь, чтобы иметь доступ ко всем технологиям – раскрутиться и через свои гребанные декады снабдить всем этим и его! Наверняка вы с ним вместе сотворили немало зла! Я жду… - он прижал руку сильнее, и Отелло инстинктивно обхватил ее своими руками, пытаясь убрать. Но силы даже двух рук его тощего тела было недостаточно, чтобы остановить мускулистого Рона. – …Жду того дня, когда вы оба встретитесь лицом к лицу, и все наконец услышат правду! Надеюсь, вы вместе будете гореть в Преисподней ближайшую тысячу лет! - А вот… зза это… - шипел он, отчаянно цепляясь за его руку, – за это ТЫ тысячу лет будешь сидеть в моей подсобке, сортируя мусор от моих исследований. И л..лучше тебе остановиться, потому что с… с к..каждой секундой я буду накидывать ещ..ще по тысяче. Но Рон не мог остановился. Худшие агрессивно-импульсивные проявления его характера активизировались, отключая мозги, и стало пох*й на все. Как во все те моменты, когда он переставал соображать, что творит. Когда сломал руку, колотя стену, когда кинулся на демона, имея неравные силы, когда набил морду Харрису и когда в тот роковой день прошлой жизни сделал шаг с крыши. Почему все его надежды, мечты, все его близкие люди исчезли из его жизни практически в один день?! Кого и чем он так прогневал наверху, что ему упорно не дают не то что стать счастливым, да хотя бы банально успокоиться?! И всю эту злость, ненависть, несправедливость он срывал сейчас на этом человеке, который оказался для него последней каплей. Отелло хрипел, с исказившимся лицом хватая воздух ртом. Его глаза наполнились инстинктивными слезами. Рон давил ему на кадык, поэтому он уже весьма откровенно начал задыхаться. Может придушить эту лабораторную крысу? Рон прикинул. Сдохнуть он все равно не сдохнет, а вот самого Рона за такое отправят в карцер и пожизненно отнимут косу смерти. Проклятье! Его кинуло в пот от осознания того, что он чуть было не натворил. Он резко отпустил судмедэксперта, и тот рухнул на пол, как подкошенный, прижав руку к горлу и втягивая воздух рваными судорожными вздохами. Рон шальными глазами смотрел на то, как он пытается отдышаться, принимая полусидячее положение, и ох**вал от того, в какой ментальный коллапс для него все-таки вылилось то, что он копил в себе. Да лучше бы он снова в кровь разбил руки о стены, лучше бы самому Слингби морду набил, высказал все дерьмо Кристине, вместо холода все-таки сорвался на Грелле, прижал его и вразумлял бы до тех пор, пока до него не дошло бы, ЧТО они творят. Но бл*дь нет, надо было унизить начальника отдела, который имеет возможность наказать его. - Спирс узнает об этом… - прохрипел Отелло, кашляя и стирая выступившие слезы. – И ты пожалеешь… О КАК ты пожалеешь, я обещаю! Посмотрим, как тебе понравится отбывать наказание, пока я в это время буду драть твою Кристину за стенкой напротив. Рон с размаху ударил ботинком по стене совсем рядом с головой Отелло. - Это того стоило! – прорычал он и резко направился прочь, пока не возникло соблазна вернуться и добить его. *** А на следующее утро в 7:00 он был извещен громким писком от своей индивидуальной панели для связи. Тяжело вздохнул, поднялся с кровати (заснуть он так и не смог) и обреченно поплелся в прихожую. «Рональд Нокс, жду вас в 8:00, до основного собрания. Т. Спирс» Внутри сжалось, хотя он прекрасно понимал, что это неизбежно. Вопрос был только в том, что именно с ним сделают. В утреннем тусклом освещении от окна он материализовал свою косу смерти, ощущая усиливающуюся дереализацию. Рон поднес ее рукоятку в губам, прикрыл глаза и на минуту застыл в такой позе. Он не знал, когда в следующий раз увидит свою верную любимицу, с которой не расставался 4 года. … Начальник хмуро смотрел на него – стоящего перед ним, в свою очередь упрямо смотрящего в носки своих любимых начищенных белых ботинок. - Рональд Нокс. Ты знаешь, почему ты здесь? Он назвал его на «ты», и лицо Рона дрогнуло. Он ожидал жесткой официозности и канцелярщины. Но кажется Уилл был настроен по-человечески. И Рона кольнуло еще сильнее. Ведь он не смотрел на него не потому, что ему было стыдно. О неееет – это было последнее чувство, которое он испытывал в связи с произошедшим. Просто он не хотел видеть разочарование в его строгом, но справедливом и неравнодушном взгляде. Всю прошедшую ночь, перед его ничего не видящими глазами, уставившимися в потолок, мелькал калейдоскоп плохих людей, которые заполонили его жизнь в прошедшие полгода. Подлый мерзавец Отелло. Сумасшедший маньяк Слингби. Лицемер Грелль, из-за своего больного романтизма вконец переставший различать добро и зло. Предательница Кристина. И он понял, что Уилл – один из немногих жнецов в Департаменте, который был действительно абсолютно положительным. И его психическое здоровье было одним из самых крепких и стабильных. У Рона больше не было по отношению к нему даже капли негатива. Наоборот – он резко и сильно зауважал его. - Знаю, босс, - потухшим, чуть хрипловатым голосом сказал он. - Ты знаешь, что за рукоприкладство по отношению к начальнику отдела, тем более, не твоего, тебе полагается одно из наказаний повышенной степени строгости? - Знаю. - Пока что у меня есть возможность повлиять на Отелло и… поумерить его настолько, насколько я смогу, потому что не в моих интересах лишаться ценного сотрудника на длительное время. Если я, конечно, сочту, что за него стоит вступиться, - выделил он. – Возможно, были какие-то смягчающие факторы… К примеру, ты был спровоцирован? Он помолчал, видимо, ожидая, что Рон начнет оправдываться. Но тот словил какой-то апатичный ступор. Он ведь даже и не надеялся, что ему могут попытаться помочь, и был готов принять любое наказание. У него не было сил бороться, когда вчерашний день казался едва ли не крушением всей жизни. - Рональд, посмотри на меня, - доверительным тоном попросил Т. Спирс. Рон стиснул зубы, двинул челюстью и поднял глаза. Уилл вглядывался в его лицо с врачебной обеспокоенностью. - Что там произошло? - Вы все знаете, босс. Я врезал начальнику судмедэкспертизы и следом чуть не задушил его. - Но почему ты сделал это? Что было подоплекой? - Ну вы же знаете, - он развел руками с издевательской усмешкой. – Я неконтролирующий себя псих, который носится по Департаменту и бьет морды своим коллегам. - Рональд, сарказм сейчас неуместен. И давай без официозностей. Я пытаюсь тебе помочь. Дай мне хотя бы какую-то зацепку. Что происходит там у вас всех за кадром, чего я не знаю? Я ощущаю дух этой чертовой драмы каждый раз, когда мы собираемся вместе нашей командой, - непривычно для себя ругнулся он. – И мне не нравится это. Он вообще позволял себе говорить довольно свободно – даже о своих эмоциях. Рон вдруг подумал, что наверняка ему, как и любому человеку, тоже порой хочется выговориться, но точно некому. И в глубине души он очень страдает от одиночества. Парень свел брови, смотря на своего босса едва ли не с болью. «Ты даже не представляешь, КАКИЕ там драмы, Уильям… Но этого я сказать тебе не могу. Прости. Ты хороший человек. Я не позволю тебе разочароваться в том, кто единственный тебе нравится.» Уилл продолжал сканировать его упорно-въедливым взглядом. - Ты же знаешь, что в отстаивании своих сотрудников мне нет равных. Помоги мне помочь тебе. Рон обреченно выдохнул. - Он… он увел от меня девушку, с которой я хотел встречаться, - на одном дыхании выдал он. Брови Уилла взлетели наверх. Рука дернулась к оправе очков, губы нервно дрогнули. - С..Сатклиффа? – он с совершенно обескураженным видом уставился на Рона, и тот чуть не рассмеялся от нелепости ситуации, которую сам и создал. - Нет, босс. Девушку. Настоящую… - он чуть поджал губы, - биологическую девушку. «Не бойся, Уилл, честь твоего драгоценного Сатклиффа еще не настолько замарана.» - …А до этого он подставил свое плечо, когда мне было плохо, напоил, узнал все мои слабости, убедил, что я должен быть с ней, и я согласился. А потом я узнал, что все это время он уже спал с ней. Застал их вместе, когда пришел к ней. Он издевался и смеялся мне в глаза. И я не выдержал. Это не первый раз, когда он проявлял ко мне явную агрессию – и словесную, и физическую. Уилл от услышанного какое-то сидел молча, не смотря на него и переваривая, а потом порывисто поднялся из-за стола. Подошел к окну, достал уже знакомый Рону черный портсигар и щелкнул зажигалкой. - Физическую? – сосредоточенно переспросил он. - Да. - Уточни. - Когда я спал на улице на посту дежурства у отеля в Брайтоне, он пробил косой смерти мой пиджак и отшвырнул в сторону. - Зачем он сделал это? – Уилл недоуменно повернулся к нему. - Потому что я спал рядом с объектом его грез, - ядовито выдал Рон, скрипнув зубами. Он не стал говорить, что в это время обнимал этот объект. Если уж он поставил цель оберегать психику Уилла как оплота нормальности в этом чокнутом Департаменте – он сделает все для этого. Руководитель сильно затянулся. - Ясно. Это хорошо. - Что хорошо? - У тебя остался этот пиджак? - Да… - еще не до конца понимал он. - Мы используем это против него. Это доказательство того, что он тоже проявлял к тебе физическую агрессию, хоть и не такую, конечно… Но это все равно поможет. Вещи хранят остаточную энергию использования кос смерти на них. Так что я докажу, что это была именно его коса. Я понял тебя, Рональд. Молодец, что рассказал. Думаю, я смогу добиться для тебя всего нескольких месяцев отстранения от жатвы и большого количества неоплачиваемых часов. Но… - он докурил и вернулся за стол. Сел и скрестил пальцы рук. – Так как он тоже является начальником и был лично утвержден Вышестоящими, я не могу не выполнить главное его условие. - Какое? – Рон похолодел внутри. - Убрать тебя из команды. Ну конечно. Ну бл*дь естественно. Сердце упало в пятки, во рту стало так сухо, что он кашлянул, прислонив ладонь к губам. Вот он – бесславный конец его истории отношений с Греллем Сатклиффом – той «звездой» всея Департамента, в которую он имел неосторожность влюбиться. Он исключен из миссии с Отступником, он отстранен от жатвы, он будет до ночи работать в каких-нибудь архивах и складах – тем самым лишится возможности видеть его вообще. Первый шок отошел, и внезапно Рон понял, что это уникальная возможность наконец спастись от мыслей о нем. Что еще сможет прекратить эту болезненную одержимость, если не классическое «с глаз долой»? Да, ему будет больно. Грустно, волнительно, боязно. Но он должен выдрать это из себя с корнем. Наверное, был все-таки какой-то высший смысл в том, чтобы набить Отелло морду. - Я… Я даже одобряю это, босс, - сказал Рон, решительно посмотрев ему в глаза. Тот удивился. - Я думал, ты перенесешь тяжелее. Помнишь, как я уже однажды чуть не снял тебя с задания? Тогда ты среагировал очень болезненно. И сказал, что без этого твои психические проблемы обострятся. - Как оказалось, они обострились из-за задания, - невесело усмехнулся Рон. – И ты видишь, к чему это привело. Если не хочешь, чтобы я действительно кого-нибудь прибил, исключи меня. Я не могу больше видеть… всех этих людей. Было видно, что Уильяма терзает любопытство, потому что Рон имел ввиду людей явно в большем количестве, чем один Отелло. Но он не стал расспрашивать. Он лишь спросил немного приглушенным голосом: - Значит ли это, что ты отказываешься от Сатклиффа? Рон смотрел на него прямо, мрачно и уверенно. - Да. Уилл кивнул. - Хорошо. Если тебе это поможет, я постараюсь максимально сократить ваши контакты по работе. - Буду признателен. - Сдай свою косу смерти. На твою телепортацию наложен запрет. Также ты находишься под «домашним арестом» - тебе разрешено бывать только у себя в комнате, в каком-либо другом указанном помещении и у меня в кабинете, когда я буду вызывать. Сегодня… - он помедлил, проверяя расписание, - в 14:00, чтобы не пересекаться ни с кем, принеси мне тот пиджак. На сегодняшнем собрании я объявлю твоим коллегам, что ты исключен из миссии. Конечно, это вызовет вопросы, но я умолчу об истинной причине. И то же самое прошу сделать тебя – Отелло не понравятся лишние разговоры о его персоне. Вот твое задание на сегодня, - он протянул ему лист с перечнем бесконечных архивных полок, которые жнецы обрабатывали в качестве наказания. – А завтра в 8 утра приди в мой кабинет, я оглашу тебе официальное наказание. - Хорошо. Спасибо… Уилл. Тот коротко кивнул и послал ему всего секундный вдумчивый взгляд. Но Рону было этого достаточно. За этой строгой оправой очков, в глубоких двухцветных глазах он видел понимание и сочувствие. И… сожаление. И он понял, что Уилл симпатизирует ему и на самом деле не хочет отпускать из своей команды. И Рон настолько проникся им сейчас, что готов был подойти и пожать руку, выразив свое искреннее почтение. Жаль, чисто по-человечески, что такой высокоморальный и образцовый жнец имел неосторожность запасть на такую циничную сволочь, как Грелль. Рон искренне надеялся, что у него все-таки хватит благоразумия не связываться с ним, недаром же он блокировал себя столько лет. Хотя, судя по его вопросу – отказывается ли он от него… Это звучало так, словно он хотел знать, давать ли зеленый свет себе самому. Пожалуй, по итогу Рон все-таки был рад покинуть их команду, даже несмотря на то, что это причиняло серьезный урон его карьере и продвижению в отделе жатвы. На этом история Рональда Нокса в миссии с Отступником была закончена. Хотя он все-таки немного поучаствовал в ее исходе – целых долгих 10 лет спустя. Но это уже совсем другая история.

The end.