И в конце мы все утонем.
Антон Шастун
***
— Да, да блять, я сказал это потому что.., — он резко обрывается. Кажется, он даже перестаёт дышать, смотря куда-то в пустоту. Он не мог закончить свою фразу потому что.. не знал что сказать? С одной стороны, Арсений сам попросил его как-то надавить на Антона, но с другой — никто не просил говорить его об отсутствии чувств. Он ведь наврал, получается? Или нет? Да и подставлять Арсения ему сейчас не хотелось. — Потому что что? Потому что что, твою мать? — Антон кричал. Он не мог больше говорить спокойно, не выдерживал. Но мужчина, к которому обращался Антон явно его уже не слышал. Он изредка моргал, смотря в одну точку, и почти не дышал, пока изнутри его разрывали на части воспоминания.***
— Ты чего тут сидишь, там парни приехали, ну которые с нами сниматься будут. Антон и Дима. Один высокий такой, а другой как ты примерно и в очках. Вот этот высокий он маленький такой, как ребенок, ему представляешь, представляешь, ему девятнадцать только-только исполнится. А второй, который пониже, он Дима вроде, да-да, Дима, а тот Антон, получается, он такой умный, даже для своего возраста, мы с ним поговорили буквально минут десять, а я столько нового узнал, — в глазах Арсения горели искры, он тороторил не останавливаясь. По Арсению не всегда видно, в каком он сейчас настроении, но в данный момент всё было на лицо. Он так ждал встречи с ребятами, которые будут сниматься с ними в новом шоу. Он позвал Сережу с собой и побежал в сторону сцены, где парни уже оглядывали их будущее место работы.***
— Серёж, зачем..? — на глазах Алисы наворачивались слезы. Она почти с самого рождения относилась к нему настолько хорошо, как ему еще не снилось. И не приснится. Она была совсем маленькая и бегала вокруг него с шариками, отдавая ему один из них со словами "Это тебе. Самый касивый". Она пришла к нему после урока ИЗО и показала, что нарисовала его портрет, который он выкинул спустя время. Она прибежала к нему в слезах, когда впервые поссорилась с Никитой. Он тогда даже приобнял её, чтобы успокоить. При встрече Алиса стала чмокать его в щеку и это как-то стало привычкой, на которую Сережа не обращал внимания. Он разбивал ей сердце. Медленно и мучительно. Сам не обращая на это внимания, а думая только о своих чувствах. И вот сейчас она сморит на него с пустотой в глазах и больше не видит в нем того, кого видела раньше.***
— Серёг, я сегодня только под утро приеду. Мы с Антоном мероприятие проводим там в баре одном. Ты, если что, можешь с нами поехать, — Арсений стоял около зеркала в номере и думал что надеть, попутно переписываясь с кем-то в телефоне, возможно с самим Антоном. Он вытянул какие-то джинсы и худи, убрал их обратно и набрал чей-то номер, уходя в ванную. Спустя минут пять он вернулся в спальню и посмотрел на кровать, где развалился Матвиенко. — Ну что, поедешь? — Да не, я сегодня дома, настроения нет, — может быть наврал Серёжа. Хотя, зачем ему врать? Арсений возился с гребаной ширинкой и, кажется, весь извелся. Это можно было понять по отлетевшему бегунку. Арсений стянул эти гребаные брюки и всё же надел вышеупомянутые джинсы. — Ты как на свиданку, ну реально. А ты меня точно не обманываешь? Поедешь сейчас там с какой-нибудь девчонкой тусить, — он подошел к Арсению, размял ему плечи и повернул на себя. Парень был на себя не похож, но это продлилось буквально пару секунд. Тогда он первый раз в голове совместил "Антон" и "свидание" и сразу же помотал головой, будто скидывая с себя эти мысли, сам с них же и усмехнувшись. — Нет, Серёж, не на свиданку. Ладно, я побежал, мне надо за Антоном заехать, — Арс пошел обуваться, совершенно потерявшись в своих мыслях о придвигающемся мероприятии. Всё-таки ему всего лишь двадцать один год, а ему уже все звонят и умоляют выступить где-либо. Странное чувство. — А чё, такси уже у нас такое дорогое, что он сам не доедет, — Серёжа передал Арсу телефон, который он оставил на кровати. На экране высветилось "Шаст" и, ничего не ответив другу, Арсений взял трубку, выскочил из квартиры и быстренько попрощался с Серго.***
Вся семья (хотя уже теперь их так назвать сложно) перестала обращать внимание на Серёжу, когда он сделал тоже самое. — Так всё же ты этого не говорил, — Антон усмехнулся, но внутри чувствовал надежду. Внутри все горело, в горле стоял ком, и если сейчас Антон перестанет держать его в себе, то просто расплачется. Он хотел, чтобы всё было как раньше, не как месяц назад, а в самом начале, когда они только поженились, съехались, подарили Алисе новую жизнь. Он хотел как тогда. — Нет, — вдох, — но не значит, что я не мог этого сказать, — выдох. И жизнь для Антона разделилась на "до" и "после". Больше не было мальчика, что приезжал на работу, чтобы увидеть его. Не было мальчика, что по утрам лежит у своего мужа на плече и целует его. Не было мальчика, что обнимал Арса со всей силы, когда тот уже начинал стонать от боли. Не было мальчика, что тащил мужчину в кровать и раздевал его. Не было мальчика, который так не любил его куда-то пускать, потому что так хотел всегда быть рядом. Сейчас перед всеми стоял взрослый мужчина, который уже давно вырос и ему больше не говорили "Вот уже взрослый, а ведет себя, как десятилетка". Но в момент он опять почувствовал себя таким. Ему хотелось обнять Арсения и целовать, целовать, целовать его. Он так долго его добивался, он так долго боялся признаться ему и вообще всем, он так любил его, в конце концов. И любит сейчас. Любит взаимно. Любил взаимно. Арсений, если бы слышал его мысли, сказал бы, что не любил, а любит. Арсений любит его. Наверное. Арсений знает, что все эти двадцать лет он любил его. Или восемнадцать. Или вовсе все пятнадцать. Он не понимал, когда и что чувствовал к Антону. Иногда мысли были, что это самый близкий человек в этом мире. Иногда он думал, что Антон — его младший брат, и ему приходится следить за ним. Когда-то он и вовсе не понимал, что он тут делает. Особенно последний год. Он не видел себя не то чтобы рядом с Антоном, он не видел себя вообще в этом мире. Его муж к нему охладел, в чем он был почти уверен, дочь уезжает в другой город, лучший друг стал пропадать. Рядом больше не было того, о чем он сказал бы: "Ради этого я живу". Остался только алкоголь и сигареты, его бывшие лучшие друзья, о которых ты не думал "Как жаль, что мы прекратили общение", но которые вернулись и снова начали убивать и спасать тебя одновременно. — Папа! — Алиса уже плакала, она просто не могла смотреть на то, как когда-то до ужаса счастливые люди стоят по разные стороны. Она не выдерживала. Восемнадцать лет. Восемнадцать чертовых лет она жила с ними. И эти годы были прекрасными. Новость об их разводе правда шокировала её. Никогда не было даже намёков, что когда-то это пара скажет "Ребят, мы больше не вместе". Было больно. Было до ужаса больно. Она посмотрела на стену, где весели фотографии их семьи. Вот та самая фотография из первой истории Арса в инстаграмме с Алисой, где Антон сидит рядом с кроваткой, и фотка подписана "Теперь отец.". Вот фотографии из Велигамы, где она бежит по песку на берегу моря в сторону заката, а за ней остаются маленькие следочки. Первая фотография с Лукасом, это сделало еще больнее, прошло пять лет после его смерти, но легче не становилось. Фото с её пятилетия, на котором Серёжа явно не в духе после агрессии в сторону девочки. Фотография с 1 сентября, когда Алиса пошла в первый класс. Здесь Алиса первый раз поучаствовала в одной из импровизаций в виде гостя на концерте. На самом верху висела фотография Антона и Арсения, одна из самых первых их совместных фотографий. Они такие счастливые и даже не догадываются что же будет происходить через чертовы двадцать лет. Ей хотелось снести все эти фото и разбить. То ли об пол, то ли об голову Арсения, после его слов. — Серёжа, не молчи, — Алиса дернула его за плечо и посмотрела в глаза, что были направлены в пустоту.***
— Матвиенко, надо серьезно поговорить, — Арсений выглядел серьёзным и это не было похоже на шутку. Сережа даже подумал, что он где-то накосячил, уже придумывая отмазку, чтобы не ввязываться в спор. — Что такое? — Он подвинулся на диване и повернул голову в сторону Попова, по которому было видно, что он боится сказать ему что-то, — не волнуйся ты так, родные, как никак, всё пойму. — Я походу влюбился, — Арс замолчал и закрыл глаза. Он знал, что сейчас Серёжа начнёт чуть ли не скакать от радости ведь его мальчик влюбился. Так и произошло. — А ты чего хмурый то такой?! А ну-ка рассказывай. Что за красавица, как зовут? — Он уселся удобнее ожидая длинного рассказа, как Арсений зашёл в кафе, увидел красивую брюнетку и увел её на край света. Не дождешься, дорогой. — Красавец. — Что? — Антон зовут, — тишина.***
— Почему ты всё это время был со мной, если не любил? Почему мы жили вместе столько лет? Почему мы взяли Алису, если у нас не было настоящей семьи? Зачем всё это, если ты не любил? — Не смей так говорить, — всё внимание снова перешло на Серёжу, когда спустя столько времени молчания он решил что-то сказать, — он любил тебя. Ты даже не представляешь насколько сильно он любил. Никогда в жизни я не видел его таким. Никогда, до момента, пока он не встретился с тобой. Ему был 21 год, когда он впервые сказал мне "Я его люблю". Спустя 8 лет дружбы и кучу девушек он сказал, что любит. А ты? — он перевёл взгляд на Арсения, который явно не ожидал, что после этих слов "обвинения" начнутся и в его сторону, — ты так свободно и спокойно говоришь, что не любишь. Мне страшно смотреть на тебя, потому что ты снова возвращаешься в то состояние. Все посмотрели на Арсения. Антон, а тем более Алиса не знали, каким был Арсений до начала съемок шоу. Арсений не хотел говорить об этом и просил Серёжу не поднимать эту тему, но сейчас Матвиенко не мог молчать. — Я не хочу вновь приезжать к тебе и видеть ничего не чувствующее физически и морально тело. Не хочу с криками забирать у тебя из рук очередную бутылку. Смотреть на тебя, ждать хоть слова, когда тебе хватало сил только на редкое моргание. Видеть приступы, когда ты мешал таблетки с алкоголем. Не хочу.. — Замолчи, — Арсений почти срывается на крик, когда глаза уже краснеют от наступивших слез, а руки начинают трястись от воспоминаний. Он боялся своего прошлого, боялся к нему вернуться. Серёжа умолчал ещё о стольких вещах, что становится не по себе, когда понимаешь, что это — малая часть всего.***
— Серёж, я правда безумно люблю его. Почему ты не можешь просто понять это? Да, он чем-то не нравится тебе, но ведь мы с тобой лучшие друзья, а лучшие друзья должны поддерживать друг друга, разве нет? — Арс, давай так. Я не против ваших отношений, как минимум потому что ты вышел из этого ебаного состояния. И меня радует это. Радует, что ты наконец-то можешь спокойно жить, общаться с людьми, а не захлёбываться алкашкой, — отвечает Серёжа, вспоминая то прошлое Арсения. Его родители развелись, когда парню было шестнадцать. И это самый ужасный возраст, в котором может произойти подобное. В период полового созревания многие вещи воспринимаются слишком преувеличенно. Тогда Арсений думал, что это — конец. Он безумно любил своих родителей, и из развод — самое страшно, что могло случиться. В ту ночь он впервые напился. Буквально до потери пульса. Благо это было в квартире лучшего друга, но Серёжа всё равно мало чем мог помочь. Он никогда не пил и не представлял, что сейчас чувствует друг. Он не знал, как заставить Арсения прекратить пить. А тот вливал в себя рюмку за рюмкой. Блевал, умывался и пил снова. Он не хотел понимать, что происходит, поэтому как только ощущал каплю здравого рассудка, пил снова. И так происходило почти каждый день. Развод — дело не быстрое. Этот процесс затягивается на месяц минимум. Грёбаное желание государства спасти семью. И было сложно каждый день видеть ругающихся родителей. Отец пытался снять квартиру, но это тоже занимало определенное количество времени и нервов, не особо хорошо влияющих на итак ужасную обстановку в доме. А потом для Арсения алкоголь стал ежедневным ритуалом. Какая-то странная слабость у него была. Он не мог выпить немного, всегда хотелось пить до потери пульса. Он и пил. А Серёжа продолжал его спасать. Даже хотел уломать Арсения на кодирование, но тот не соглашался, объясняя это тем, что бросит в любой момент. И вот в его жизни появляется Антон. Как маленький ангелочек, достающий Попова с самого дна. Такой лучезарный, счастливый, маленький и скромный. Такой нежный и ласковый. Как же в такого не влюбиться? — Я больше не вернусь в это состояние. Думаю, никогда. Я обещал себе, что в жизни больше никогда не будет даже слова «развод». И я уверен, что если буду с Антоном, то об этом разводе даже мысли не будет. Ну согласись, как мне с ним можно испортить отношения? — Арсений улёгся на кровать рядом с Серёжей, уже представляя свою семейную жизнь с этим светловолосым парнем.***
А Антону стало страшно и от того, что это когда-то происходило с его любимым человеком, и от того, что Серёжа это всё говорил под предлогом "Это может повториться". Он смотрел на трясущиеся руки Арсения и его самого будто ударяло током. Хотелось как-то помочь, спасти. Но сложно вытаскивать кого-то из болота, когда ты сам тонешь в нём. — Алис, можешь.., — Арсений не хотел, чтобы дочка присутствовала во время их ссоры. Она давно была взрослой, но для отцов навсегда останется маленькой девочкой, которую не хочется впутывать в эти проблемы. — Алиса, пошли вместе. Вам нужно поговорить наедине, — и сердце у девочки замерло на несколько секунд. Впервые за последние 10 лет он назвал её Алисой. Это будто очередной удар током. Будто очередной намёк, что уже ничего не будет как раньше. Серёжа развернул Алису в сторону выхода, но на миг вернулся к Антону и наклонил его к себе, прошептав на ухо: — не выводи его. Он может стать очень агрессивным, просто поверь. Если что — звони, я на связи. Антон лишь кивнул в ответ, и двое ушли, заставив всю квартиру покрыться тишиной. Спустя пару минут Арсений всё же начал. — Я понимаю, что ты, наверное, тоже хочешь, чтобы всё было по-старому. Как было лет пятнадцать назад. Да какие пятнадцать, хоть лет пять назад. Даже тогда всё было хорошо. Просто сейчас, понимаешь, я не знаю как всё это вернуть. Другое время. Будто наши отношения держались на обстановке вокруг. Когда рядом была Алиса, Серёжа приходил каждую неделю, мы всей компанией выбирались куда-то пару раз за месяц, были гастроли. А теперь... Больше ничего из этого нет. Абсолютно. И как будто "нас" больше быть не должно, понимаешь? — Арсений заглянул в его покрасневшие глаза и ждал ответа. Антон же не мог согласиться. Точнее, он всё это прекрасно понимал и каждое слово Арсения было правдой, но эту правду было сложно принять. Хотелось, чтобы всё было иначе. А Арсений, который, казалось бы, на протяжении всех отношений и слова о них двоих не мог вымолвить, сейчас не прекращал говорить. — Просто пойми, ничего нельзя вернуть. Пробовать снова, — после этих слов Антон посмотрел на Арсения с какой-то надеждой, но тот больше не смотрел на него и не видел этой надежды в глазах, — нет смысла. Шастун молчал. Будто боялся. Хотя нет, не будто. Слова Серёжи, не воспринятые всерьёз сначала, стали действовать сейчас. Антон боялся произнести чего-то лишнего, чтобы не разозлить Арсения. Но похоже Попова больше злило его молчание. — Что тебе сказал Серёжа? — Арсений понял, что это вероятно как-то связано с его молчанием. Ничего в ответ не услышав, а лишь увидев вялое мотание головой, говорящее "Ничего", он срывается на крик, — Что он тебе сказал? Антон видел его таким в последнее время часто. Но хоть они и ссорились почти каждый вечер, Арсений ни разу не поднимал руку, да даже особо не кричал на Антона. Но теперь страх был не только в голове, он рассеивался по всему телу, заставляя конечности вздрагивать. — Арс, — и их взгляды наконец встретились. Как же давно Антон не произносил это. В последнее время все обращения заканчивались на "Арсений" и "Попов", никаких "Арс", а тем более "Сеня" не было, — я прекрасно понимаю тебя, но я не могу. Я не могу принять это. Я не хочу понимать, что нужно ставить точку. Что это — конец. И в этот момент даже Арсений стал сомневаться, что всё это — хорошая идея. — Я не хочу понимать, что все эти почти двадцать лет просто вот так обрываются. Я понимаю, что не всегда они были идеальными, но это было лучшее время в моей жизни, и я боюсь, что после твоего ухода станет всё еще хуже, чем есть сейчас. И что у тебя станет всё еще хуже. Когда я услышал всё это от Серёжи, я испугался. Я правда жутко испугался за тебя. Я не смогу пе.., — он поднял голову, когда заметил, что Арсений подходит к нему, приподнимая руку. Антон вжался в стену. Антон, всегда умеющий постоять за себя, вдруг вжался в стену от испуга. А всё потому что он не смог бы ударить Арсения в ответ. А если бы и ударил, то возненавидел бы себя. Арсений подошел вплотную, приложил руку к лицу мужчины, убирая чёлку, приподнялся на носочки и прислонил губы ко лбу. — Ты весь горячий. У тебя температура, — он даже не посмотрел в глаза парня, который был в шоке от действий мужа. — Ч-что..? — он серьёзно не мог поверить и своим ушам, и своим глазам. — Я схожу за градусником. Иди в спальню. И какой бы абсурдной не была ситуация, Антон послушался и пошёл в спальню. Для Арсения же всё было понятно. Этот диалог не привёл бы их ни к чему. Он понял, что они оба не могут потерять друг друга, но и у обоих не хватает сил сказать "Давай начнем все сначала". Оставалось лишь попробовать жить как раньше. Намного раньше, а не как последние пару лет, с ссорами и скандалами. Их отношения никогда уже не будут такими, как раньше, но никто не знает, какими были бы их новые отношения. Конечно, сложно после таких напряжённых месяцев делать вид, что всё хорошо. Но если попробовать всё же сделать такой вид, вдргу они поймут, что всё еще любят друг друга? Боже, как же это жалко и безнадёжно. Почему два взрослых человека не могут сесть и всё решить? Тут даже решать то нечего. Если вы ссоритесь каждый день, то о каких отношениях может идти речь? Они вели себя как дети, но ничего не могли с этим сделать. Арсений принёс градусник Антону. — Я сделаю чай, а ты ложись в кровать, через пять минут буду, — Арсений уже начал отходить от кровати, когда рука Антона схватила его. — Ты ведь сам не лучше выглядишь. Может отдохнёшь? — Антон посмотрел на него, но в ответ ничего не услышал. Арсений направился на выход из спальни. — Я пообещал себе, что всегда буду заботиться о тебе, несмотря ни на что, — он сказал это, остановившись в дверном проёме. А ещё он никогда не увидит этой улыбки, которая сейчас появилась на лице Антона, — и напиши этой сладкой парочке, что всё.. Нормально.