How To Get You Alone

Теплые лучи полуденного солнца проникали внутрь небольшой комнаты, заваленной различными вещами, что, напротив, создавало довольно уютную атмосферу некоего домашнего комфорта. Жаркие деньки были уже не за горами, и всё же, весна еще не собиралась отдавать свою власть предстоящему лету, а потому теплый ветерок привносил свежесть внутрь, ласково обдувая каштановые волосы, кожу и тело через легкую хлопчатую футболку. Чанёль бы до конца дня сидел на кровати, откинув руки назад и запрокинув голову, позволяя ветерку обдувать шею и навевать некоторую дремоту. Юноша блаженно выдохнул, прикрыв сонно глаза; он уже было достиг того самого дзэна, о котором говорили в недавней программе по ТВ, когда большая стопка вещей прилетела ему в лицо из другого конца комнаты, заставив блаженный выдох превратиться в нечто усталое и смутно вымаливающее. — Чего расселся, Чанёлли? Нам еще кучу вещей разбирать, сам видишь. Давай, помогай. — И поэтому ты просто швырнул в меня вещами, вместо того, чтобы просто позвать? — Скептически произнёс Пак, даже не думая менять своего положения. Он лишь выпрямил голову, отчего несколько цветастых плавок и пар носков упали тому на грудь и на кровать. Шатен смерил блондина пронзительным взглядом, вопросительно выгнув бровь, пока самодовольная усмешка расцветала на губах старшего, что лишь соизволил непринужденно пожать плечами, мол, не я такой, жизнь такова. — Больно рожа у тебя довольная, — в каком-то смысле, оправдал свой поступок Бён и развернулся вновь к злополучному шкафу, у которого провёл уже практически всё утро. Чанёль бросил мимолетный взгляд на электронные часы на прикроватной тумбочке. А, нет, они провели здесь целое утро. Юноша еле подавил мученический стон. — Бэкхённи, поездка планируется через два дня! Чего ты так суетишься-то? — Не выдержав, вопросил Пак, о чём тут же пожалел, когда новая стопка прилетела в него с такой силой, что студенту пришлось завалиться назад с поверженным хрипом, погребенный под кучей одежды. При этом, к своему неудовольствию, Паку удалось мимолетом лицезреть недобро сверкнувшие на него глаза Бэкхёна, что даже не собирался скрывать своего раздражения. — Ты забыл упомянуть, что это наша первая официальная поездка, как новоиспеченной пары, — подчеркнул Бён, скрестив руки на груди, — и раз уж ты такой остолоп, то я взял всю ответственность на себя, так как хочу, чтобы всё прошло идеально. Поэтому молча складывай вещи. — т… из…ва…ся… — донеслось из-под кучи непонятное, пока бедный юноша пытался выбраться из под нее. Наконец, откинув всю эту гору из одежды, Пак вначале испепелил ее взглядом, так как ее количество достаточно испортило ему настроение за это утро, а потом сцепился в битве взглядами со своим чудесным, но порой до скрежета зубов таким невозможным бойфрендом. — Ты издеваешься! Во-первых, мы не «новоиспеченная пара», — передразнил Чанёль, — так как встречаемся уже пять месяцев. Как-то многовато для только начавших встречаться, тебе не кажется? — Бён неоднозначно хмыкнул, на что младший продолжил, — а во вторых, на кой чёрт тебе такая куча вещей, скажи на милость? Мы едем на три дня. Три дня, Бэкхённи, — настойчиво повторил и выделил последнее предложение Пак, мысленно взывая и надеясь, что до его обожаемого, но порой такого невыносимого парня наконец дойдет. — Пара футболок, штаны и плавки — всё, что тебе нужно для удавшегося отдыха. Ну, и, конечно, — на пухлых губах баскетболиста расплылась довольная улыбка, — шикарный партнер в сопровождении. Бэкхён выгнул бровь и смерил юношу долгим взглядом. Он развернулся назад к шкафу, безразлично бросая. — Найдешь такого, не забудь известить. Шатен со стоном вновь завалился на мягкое одеяло и вещи, вытянув руки в бессилии. Порой его бойфренд такой упрямец, что Пак частенько поражается своему терпению. От нечего делать, Чанёль ухватил какую-то одну неважную вещь и вгляделся в нее, пока его взгляд не стал более осознанным. Он долго изучал ее взглядом, пока губы без его ведома озвучили следующее. — Так вот, где она была. — Ты о чём? — Спросил Бён, чуть ли не по пояс залезая внутрь шкафа, то ли пытаясь отыскать там потайной вход в Нарнию, то ли с огромным желанием отдаться на съедение мебели, если бы та всё-таки могла его съесть. Так и не получив ответа, Бэкхён садится на пол и лишь поворачивает голову, чувствуя, как сердце ухает куда-то вниз живота. Чанёль уже принял сидячее положение, рассматривая вещь в своих руках, пока не перевел нечитаемый взгляд на старшего. Между ними повисла минутная тишина длиною в целую вечность, по крайней мере, так показалось самому Бёну, у которого гул сердца отдавался в ушах. Затем уголки губ Пака медленно поползли наверх, а в глазах начал образовываться тот самый озорной блеск. О, нет. Бэкхён каждый божий раз знал, что это означало. — Ты… — Только заикнись, я отрежу тебе язык. — Пригрозил блондин первое, что пришло в его голову. Но разве этот выпад мог остановить любящего поиздеваться над своим любимым парнем Пак Чанёля? Ох, навряд ли… — А я всё гадал, куда же она делась. — Театрально даваясь диву, произнес Пак, опуская глаза на свою толстовку двух или трехгодичной давности, что он однажды одолжил вечно мерзнущему Бёну, когда тот позабыл свою в аудитории после окончания лекций в какой-то из дней. Когда они были друзьями. Впрочем, они и сейчас являлись друзьями. В какой-то степени. Только гораздо лучше. Потому Чанёль беззаботно пожимает плечами, мол, ладно, окажу тебе щедрую услугу. — Ну, раз уж она тебе так понравилась, можешь и дальше… — Только попробуй! — Предупреждающе вскочил Бэкхён. Его щеки порозовели от задетой гордости и огромного смущения, которое он пытался скрыть. Но разве скроешь хоть что-нибудь от своего такого порой заторможенного, вот только знающего тебя всего, как облупленного, бойфренда? Вряд ли. Шатен медленно поднял на парня оценивающий взгляд. Верно рассудив реакцию Бёна, что терпеть не мог, когда его так называемые «слабости» или, лучше сказать, фетиши раскрываются перед кем-то. Особенно перед Паком. То, что блондин зависим от одежды Чанёля, последний понял практически сразу после начала их отношений. Уж больно частенько стала пропадать верхняя одежда баскетболиста и оказываться, в последствии, на самом Бэкхёне, что даже не собирался как-то оправдываться в свою сторону. И Чанёль бы так и продолжил молчать, только вот эта самая толстовка была настолько давней. Пак вошел в азарт, в последнее время, его неистово забавляли намекающие шуточки по отношению влюбленного в него старшего еще несколько лет назад. В то время как, блондин смущался до такой степени, что готов был провалиться сквозь землю, Чанёль же получал ни с чем несравнимое удовольствие. Порой всё-таки получая за это. Как сейчас, когда слова сами собой вырвались, — ты, наверно, и спишь в ней, Бэкхённи...? Не успел Пак даже закончить предложение, как старший со злостным рыком ринулся к нему и повалил юношу на лопатки, прижав сильное тело своим не менее сильным. Бэкхён тяжело дышал, нависнув над шатеном, что победоносно улыбался, с теплотой глядя на разъяренного парня. Блондин выдернул толстовку из чужих пальцев и отшвырнул ее куда-то в сторону, будто, тем самым, откинул все грядущие шуточки. Но, увы, это так не работает. Смерив младшего раздраженным взглядом, Бён вздохнул и чуть приподнялся, всё также прижимая руки Пака к кровати. — Порой ты такая заноза в заднице, Чанёлли. — Могу сказать о тебе то же, малыш, — низко протянул Пак, даже не собираясь вырываться из хватки, откровенно наслаждаясь их нынешним положением больше, чем раскладыванием каких-то вещей. Осознавая эту мысль, Бэкхён не смог сдержать смешка. Он ослабил хватку и мягко провел ладонями вдоль крепких рук Пака, которые знал вдоль и поперек: каждую венку, каждую родинку и ранку на коже. Дыхание начало понемногу сбиваться, зрачки накрыло поволокой, когда вдоль тела пробежался табун из будоражащих чувства мурашек. Блондин нагнулся ниже; Чанёль мог наблюдать, как дрожат ресницы старшего, когда его лицо оказалось настолько близко. Не теряя драгоценного времени, двое парней сплелись в медленном, тягучем поцелуе, поочередно лаская губы друг друга. С неистовой нежностью проведя языком по пухлым губам, Бён проник в чужой податливый рот, углубляя ласку и превращая их игру в нечто гораздо серьезнее. Чанёль не смог сдержать грудной стон, позволяя старшему вести. В наслаждении прикрыв глаза, юноша абсолютно забылся во вкусе и запахе любимого, пока невидимый купол накрыл их обоих от макушки до пят, совершенно стирая из памяти весь остальной мир, помимо друг друга. Бэкхён прерывисто дышит, наклонив голову вбок, он более напористо двигает губами, на что ведется сам Пак, всегда готовый к любому темпу своего парня. Бён буквально кожей ощущает, как вздулись вены на чужих руках; все же, его каждый раз неописуемо заводило осознание о том, какую власть он имеет над младшим, который, несмотря на всю свою силу, позволяет тому вытворять с собой всё, что вздумается. Они оба делили всё вместе — оба были ведомыми и оба отлично направляли. Из них вышла хорошая команда. Прикусив нижнюю губу шатена, Бэкхён приоткрыл глаза, дабы посмотреть на состояние юноши. Чанёль уже был где-то не здесь, он всецело отдался ласке, абсолютно покинув пределы сей реальности. Тем месть была слаще. С громким чмоком оторвавшись от чужих губ так, что тонкая ниточка слюны мостом соединяла их опухшие рты, Бён с наслаждением взглянул в помутненные глаза напротив и злорадно ухмыльнулся. — Думаю, это послужит тебе уроком. Чанёль долго вникал в смысл этих слов. Вначале он медленно моргал, пытаясь прийти в себя, а когда дошло, блондин уже вовсю расхохотался, всё также сидя на Паке верхом, но уже выпустив чужие руки и несдержанно запрокинув голову назад. Шатен сжал кулаки и поджал губы. Чего Пак не мог выносить, так это когда Бэкхён так злобно и умело, чёрт его дери, разводил младшего. Поматросил и бросил, как говорится. — Ты паршивый дьяволёнок, — прохрипел Чанёль, на что Бён, продолжая свои насмешливые заигрываниями бровями, издевающимся взглядом всецело одаривал нахмуренного Пака. — Что ж поделать, ты каждый раз ведешься. Как маленький, — старший прочертил одну ему видимую дорожку длинным пальцем по груди юноши. — Я не сдержался. — Да что ты говоришь? Тогда и я не буду, — прорычал шатен и в ту же секунду двинул корпусом, скидывая с себя удивленного парня, что успел только моргнуть, когда уже его собственные руки оказались прижаты за запястья к мягкому одеялу и вещам под ними, а его тело оказалось вплотную вжатым в матрас чужим, гораздо большим по размерам. Бэкхён затравленно сглотнул, но постарался придать голосу уверенности, когда возмутился. — Пак Чанёль, слезь с меня немедленно. — Прозвучало удивленно-раздраженное. По виду младшего, блондин мог сказать, что крупно влип. Тот не собирался его отпускать так просто. — Если ты скажешь волшебное слово и извинишься, — пропел Пак невозмутимо. — Пошел в задницу. — Выпалил Бён, на что шатен недобро оскалился. — Ты сам предложил. Губы баскетболиста прижались к светлой, тонкой шее старшего, пока руки последнего мигом оказались в одной большой ладони, задранными над их головами. Второй рукой Чанёль неспешно пробрался под темную домашнюю футболку Бёна, изучая такое родное и гладкое тело под собой. Одновременно осыпая чужую кожу поцелуями, расцветающими темно-синими, темно-фиолетовыми и багровыми засосами, Чанёль ощущал дрожь под своими пальцами, когда подушечки сжали упругую горошину соска, чуть оттягивая и покручивая между, играючи. Бэкхёна понесло, он выгнулся всем телом, запрокинув голову назад, и задышал чаще, совершенно не сдерживая тихие, звучные стоны, срывающиеся с губ, которые он всё время облизывал. Во рту стало сухо, а в голове совсем пусто. Нет, конечно, хотелось бы еще повозмущаться, но не в данный момент. Не тогда, когда собственная футболка оказалась задранной до подбородка, а опытные губы и язык Пака проследовали на грудь, обхватив второй сосок, засасывая ртом, пока первый безжалостно расправляется умелыми пальцами. Прогнувшись в позвоночнике, голову, мысли и чувства блондина заполонило ни с чем несравнимое удовольствие, которое сейчас дарил ему Пак, который сам безусловно кайфовал от уже полученных знаний: где Бёну будет приятнее всего, где заострить внимание, а на чем можно не останавливаться. Когда запястья оказались свободны, а голова опустилась еще ниже и была где-то около области пупка, Бэкхён зарылся тонкими пальцами в густые непослушные волосы, нежно перебирая и, в какой-то степени, расчесывая, зная, насколько это сносит Паку башню. Чанёль, тем временем, дорожкой поцелуев шел всё дальше, пока кромка чужих плотных шорт не преградила ему путь. Без задней мысли юноша чуть приподнялся на месте и цепкими пальцами ухватился за пояс, начиная тянуть вниз вместе с так удачно захваченными боксерами. Бэкхён в очередном порыве прошелся горячим языком по покрасневшим губам, совершенно ни о чём не соображая, помимо того, как ему доставят очередное несравненное удовольствие. Сердце бешено колотится, а виски напрягаются от ожидания, как и всё тело. Бён охотливо приподнимает таз, когда… — А, знаешь. Думаю, этот урок ты запомнил, — охрипшим голосом произнес Пак, сам недовольный, но совершенно не показывая это своему бойфренду. Тот также долго не вдуплял, что происходит, пока дыхание не участилось еще больше, уже от раздражения, а брови грозно не свелись. — Пак Чанёль, ты… — Извини, малыш. Жизнь жестока, — пожал плечами шатен, пока старший заходился просто в неистовом немом гневе, готовый убивать одним лишь взглядом. Сев и всё также нависая над яростным, но до сих пор таким умилительным Бёном, Чанёль играется со шнурочками на шортах парня, вовсю нагло улыбаясь, — только если ты ласково попросишь меня… Бэкхён в каком-то порыве поддался и ухватился за воротник футболки младшего, заставив того тут же наклониться к себе вплотную. Заглянув в глаза напротив одичалым взглядом, блондин постарался взять себя в руки, усмиряя яростное возбуждение, которое не собиралось никуда уходить, пока от него не избавиться. Тяжело выдыхая горячий воздух в лицо напротив, Бён выдал одно. — Клянусь, Пак… если ты ни черта не сделаешь… в выходные… я поеду с Ёнсу-хёном… Эта фраза прозвучала и подействовала на Чанёля, как красная тряпка на быка. Его глаза тут же потемнели, а из носа и ушей чуть не пошел пар. Он всегда готов был сделать, что угодно, только показать Бёну, что лучше «Ёнсу-хёна», хотя они все еще оставались близкими друзьями. Появлялось ощущение, что у Пака в голове существовал образ какого-то мнимого «Ёнсу», с которым тот соперничал за сердце старшего, пока в реальности они были всё такими же закадычными дружбанами. Странно, зато действенно. С чувством выполненного долга, Бэкхён откинулся вновь на подушки и мутным взглядом следил за Паком, что просто содрал ненужные шорты к чертям с чужих стройных ног и отбросил их в сторону без всякого сожаления вместе с боксерами. Бён бы повозмущался на излишнюю резкость в движениях своего парня, но был слишком поглощен грядущими событиями, которые не заставили себя долго ждать. Обхватив возбужденную плоть старшего, Чанёль с неким духом соперничества принялся слаженно водить ладонью вверх-вниз, что уже вызвало блаженные стоны с губ блондина, который открыто наслаждался усердными ласками. Прикрыв в эйфории глаза, Бён полностью растворился в руках Пака, как привык делать, абсолютно ни о чем не беспокоясь, а тем более, не боясь. Совершенно не стесняясь, юноша утонул в беззвучных стонах, каждой клеточкой тела ощущая всё нарастающее возбуждение, заполонившее нутро. Не контролируя себя, старший машинально толкается в широкую ладонь, что всё усиливает незамысловатые махинации, а затем чуть ли совсем не задыхается, широко распахнув глаза, когда ладонь заменяется чужим горячим ртом, обхватывающим его достоинство и заглатывая сразу наполовину. Бэкхён не щадит ни себя, ни младшего, он толкается меж пухлых губ, вцепившись в темные волосы пальцами, и громко стонет, буквально видя искорки перед глазами, вместо четкой картинки. Чанёль щедро позволяет пользоваться собой, но ни о чем не жалеет, особенно, когда знающи ласкает языком влажный ствол и играется кончиком языка под уретрой, что доводит старшего до края: он кончает с сорванным голосом, звонко выкрикивая имя Пака, чуть ли не ломая себе позвоночник и с силой хватаясь за пряди шатена, ища в них опоры. Чанёль не чувствует отторжения, напротив, он отстраняется и перекатывает терпкую сперму меж щек, с чувством выполненного долга наблюдая за своим бойфрендом, что еще не отошел от экстаза. Проглотив всё до конца, Пак наклоняется и завершает свою работу: проводит горячим языком вдоль основания подрагивающего члена и снова берет в рот, очищая от выделений и собственный спермы. Тяжело дыша, блондин на автомате вновь перебирает густые пряди, немигающим взглядом глядя в потолок, отходя после крышесносного оргазма. Уж Чанёль-то умел доставить своему малышу удовольствие. Оторвавшись от своего дела, шатен поднялся выше к Бёну и оставил звонкий чмок у того на губах. Беззаботно улегшись на широкой груди старшего, Пак, довольный собой, не мог сдержать чеширской улыбки на лице, из-за чего Бэкхён возжелал совсем не смотреть на него, но не получилось. Смерив бойфренда осуждающе, Бён всё-таки вздохнул и примирительно произнес, ущипнув парня за щеку. — Ладно. Четыре футболки и две пары шорт. И одна толстовка, — добавил Бён, о чём тут же пожалел, глядя на выражение лица Пака. — Договорились.