Прошел еще один год.
Воздух был таким… свежим. Ветер мягко трепал волосы, слегка шумел в ушах и колыхал развешенное на веревках белье. Под его напором жара отступала, а теплые лучи солнца, которое стояло высоко над головой, мягко прикасались к лицу. До ушей Анны донесся лай соседской собаки, смех детворы и отдаленный шум оживленной улицы. Она глубоко вздохнула. Свобода. Вот какой она была. С тех пор, как Хантер покинула Стохес, не было ни дня, чтобы она не вслушивалась в это умиротворение, окутавшее с ног до головы. Ни дня, чтобы она раз за разом не пробовала его на вкус, практически медитируя. Наверное, ей просто не верилось, что все это происходило наяву. После того, как насквозь прогнивший, лживый Стохес, скрывавший в себе гнойные прыщи в виде разбухавшей знати, остался позади, Анна впервые чувствовала свободу. Тот торговец, что помог ей уехать, оказался добрейшим человеком. Они разговорились по пути в Шиганшину — там он и жил. Анна не имела никакого плана, о чем она поведала Йоханнесу Райверу — так он представился. А после, не особо вдаваясь в детали, рассказала о побеге. Мужчина выразил ей свои сожаления и, немного подумав, предложил снимать у него комнату, помогая по хозяйству. Временно. Хантер ожидала чего угодно, но не помощи от первого встречного. Кажется, Ильфа говорила, что такое бывает, но Анна отчаянно отрицала, что люди могут быть добры. В тот день все слова и мысли вылетели из ее головы, и она смогла лишь утвердительно покачать головой и хрипло согласиться. А после рассыпаться в тысяче благодарностей. Адаптация к новой обыденной жизни проходила нелегко. Поначалу Анну мучили кошмары. Казалось, будто повозка и побег были сном или плодом воображения воспаленного мозга. Анна подскакивала на кровати, судорожно вцеплялась в мокрую простынь и, тяжело дыша, выискивала глазами кровати девочек. И лишь когда глаза цеплялись за выделенные ей шкаф и личный стол, воспоминания оправдывали реальность, и она успокаивалась. Хантер очень боялась закрывать глаза. Иногда ей казалось, будто если откроет их вновь, то очнется от долгого и приятного сна. А прерывать его ужасно не хотелось. — Софи? Пока солнце приятно ласкало лицо, Анна жмурилась. Развешенное на веревках белье унесло ее в воспоминания о детстве. Что-то давно забытое проснулось в глубине души. — Софи! Женский вскрик прервал кратковременное состояние неги. Хантер вздрогнула и резко открыла глаза, повернувшись к источнику шума. Недалеко от нее стояла Таня — жена Йоханнеса. Она пытливо всматривалась в ее лицо, словно пыталась в нем что-то рассмотреть. И лишь когда убедилась, что все в порядке, то облегченно выдохнула и улыбнулась. — Господи, я думала ты уже не отзовешься. Принеси, пожалуйста, штанишки Томаса. Я буду в доме. Хантер кивнула. Она рукой пощупала маленькие темные штанишки, что сушились на растянутых во дворе веревках. Они оказались сухими. Анна переложила их в таз к остальным вещам, а после направилась в дом. Софи Адлер — так она представилась тем, кто ее приютил. Кажется, она вычитала это имя в какой-то книжке, а может оно ей просто приснилось. Новое имя позволило ей начать с чистого листа. Начать так, как хотела только она. Приютивший ее Йоханнес оказался женат на прелестной женщине. На момент, когда они с Анной встретились, та уже нянчила старшего ребенка, а через полгода забеременела вторым. Таня оказалась такой же отзывчивой и добродушной, как и ее муж, хотя поначалу новоприбывшей гостье не доверяла. Прошло некоторое время, прежде чем Анна смогла поделиться историей своей жизни. Ей просто хотелось выговориться, хотелось освободиться от тягостных воспоминаний, который связывали по рукам и ногам. Однако Анна утаила многие важные факты, но, к ее счастью, Шиганшина находилась слишком далеко от Стохеса. Новости сюда долетали с большим опозданием, а гарнизонные военные оказались слишком ленивы для того, чтобы разносить листовки с разыскиваемыми. Да и вряд ли кто-то из Военной полиции думал, что она способна забраться так далеко. Услышав ее историю, Таня не могла бездействовать. Временное проживание сменилось на постоянное, и они с Йоханнесом долго и самоотверженно принялись вытаскивать ее из состояния депрессии, в которое Анна впала после побега. Та эмоциональная черная дыра, которая поглотила Хантер с головой, постепенно затягивалась. С помощью Райверов получилось заново прочувствовать жизнь. — Вот, — Анна протянула женщине вещь, глядя на ее живот и отмечая, что уже совсем скоро старые вещи младшего Райвера перейдут к новому члену семьи. Таня благодарно улыбнулась. — Позови Йоханнеса, пожалуйста. Он пообещал мне перестановку в доме. Когда мы начнем, присмотришь за Томасом? Хантер кивнула. Ее в жизнь в доме Райверов крутилась вокруг несложных поручений. Это полностью покрывало ее плату за кров и еду, а в большем она и не нуждалась. Более того, она не чувствовала себя служанкой. Скорее приехавшим издалека родственником - собственно, так Райверы и представляли ее при знакомстве. Позвав Йоханнеса, Анна увела его сына на задний двор. Там она присела на скамейку, в то время как ребенок принялся носиться по двору. Томасу было шесть лет, но к своим шести годам он был невероятно смышлёным. Правда, его гиперактивность иногда сводила с ума, но Анна стойко ее выдерживала. — Держи, Софи! — он протянул ей кривую палку, которую она послушно взяла. — Защищайся! Маленький Райвер начал наносить беспорядочные удары, хотя все, что оставалось Хантер — просто держать эту палку как можно ровнее. Анне нравилось играть с Томасом. Он смотрел на мир так наивно и так по-доброму, что благодаря ему она медленно вспоминала обо всем хорошем, что было вокруг. Томас заставлял видеть приятное в простых вещах и наслаждаться мелочами, которые были незаметны глазу. Его маленький мир был насыщен красками, в то время как мир Анны состоял из оттенков серого. — Держи прямее! Я должен хорошо тренироваться, чтобы надавать этим тятанам! — пискнул мальчишка, ринувшись в бой. — Титанам, — поправила его Анна, усмехнувшись. Томас не пропускал ни одну экспедицию разведчиков, которые проходили через их город, а для нее это была… дикость. Покидать насиженное теплое место, чтобы рискнуть жизнью, казалось огромной глупостью. Внутри Стен было довольно безопасно и комфортно, и это устраивало всех, но не разведчиков. Хотя в какой-то мере их логика была понятна. Анна знала, что искали любые зацепки лишь бы понять, что за твари блуждали за ограждением. Говорили, что гиганты уродливы, отвратительны. Они невероятно высоки и жестоки, хотя не обладают разумностью. С ними пытались установить контакт, но все попытки обернулись смертями. Для Анны титаны были чем-то совершенно отдаленным, несуществующим. Она их никогда не видела и не так сильно боялась. Какими бы эти титаны не были, люди были страшнее. — Не боишься, что гигант тебя поймает? — Хантер подняла руку с палкой, чтобы отбить очередной удар мальчишки. — Не поймает! Я очень быстрый, смотри! Я даже быстрее капитана Леви! Томас стремительно бросил свое оружие и побежал до забора, ладонью коснувшись деревяшки, а затем вернулся обратно. После этого он вновь поднял палку и начал отрабатывать свои удары. Спустя какое-то время из дома вышел Йоханнес. Капли пота, которые катились по его лбу, известили об окончании перестановки в доме. — Эй, разведчик, хватит докучать Софи! Иди-ка помоги маме, — намеренно строго проговорил он. Ребенок устремился в дом. Анна благодарно улыбнулась Йоханнесу, а он, немного потянув мышцы, словно невзначай, присел рядом с ней. Райвер делал так всегда, когда хотел поговорить о чем-то важном. — Он тебя, вижу, особенно любит. Чувствует доброе сердце, а? Хантер пожала плечами, не зная, что сказать. Хотя, наверное, она могла бы поблагодарить Йоханнеса за помощь в новый стотысячный раз. — Уже надумала, что будешь делать дальше? Этот вопрос возник еще полгода назад, а после они возвращались к нему еще несколько раз. В конце концов, Анна пришла к мысли, что ей важно кем-то стать, найти себя. О семье она не думала — было больно и… страшно. Мужчины пугали. Йоханнес был исключением. В нем Хантер чувствовала не потенциальную угрозу, а настоящего отца. Он дал ей то, что у нее отняли — семью и спокойствие. — Думаю попроситься на подработку к швее. Вдруг это мое. Кто знает. — Швея? Очень хорошо, Софи! Я могу договориться с Элеонор, она тебя наймет. А насчет Шиганшины ты, смотрю, не передумала. Переезжать не будешь? Анна отрицательно покачала головой. Поначалу ее одолевали мысли сбежать как можно дальше, но все изменилось. Теперь Шиганшина — это дом. Шиганшина — это Райверы: Йоханнес, Таня и Томас. Шиганшина — это Софи Адлер, которая получила второй шанс на жизнь. Ветер вновь потрепал волосы. На глаза Хантер упала челка, которую она намеренно опустила, как только оказалась в городе. Несмотря на то, что Стохес находился довольно далеко от Шиганшины, Анна боялась быть обнаруженной. Пришлось несколько изменить внешность: обрезать волосы, пустить на глаза легкую челку. Помогло и то, что она несколько изменилась, прибавив в весе. Однако замаскировавшись снаружи, заделать внутреннюю дыру не получилось. И хотя с помощью Райверов та все-таки затягивалась, боль не проходила. И казалось, она не пройдет никогда. Анна царапнула в районе запястья. Она делала это всегда, когда вспоминала о Стохесе. Воспоминания прошивали легкие иглами, в районе сердца начинало болезненно колоть. Пальцы неосознанно тянулись к шрамам, которые никто не видел. Йоханнес отличался чуткостью. Он тут же заметил тревожность Анны и положил на ее плечо свою тяжелую и горячую руку. — Не представляю всего, с чем ты столкнулась, но ты молодец. Ты смогла выкарабкаться. Анна съежилась и посильнее натянула рукава кофты, скрывая отметки прошлой жизни. Они вызывали вопросы и могли выступать отличительной чертой в ориентировке. Поэтому длинные рукава стали ее спасением. Иногда мысли возвращались к Ильфе, но девушка предпочитала отгонять любые мысли о том месте, о Комнате Роз и о Шине. Все осталось позади. Ее это больше не касалось. — Софи, пообещай мне одну вещь? — Анна удивленно покосилась на Йоханнеса. Он смотрел вдаль и слегка улыбался. — Постарайся жить, хорошо? Не существовать, вспоминая о том, что тебя потрепало. Жизнь — хорошая штука вообще-то. А ты заслужила свое право начать сначала и прожить так, как не могла изначально. Так что не опускай руки, если вдруг что случится, хорошо? Хотя бы ради нас. Анна низко склонила голову и кивнула, чувствуя, как жжет глаза. А после коротко кивнула. — Говорят, на выходных приедет караван с товарами. Мы с Таней решили приглядеть какие-нибудь вещички для малыша. Ты пойдешь с нами? — сменил тему Йоханнес. Анна согласилась, улыбнувшись. Все-таки место для нее в этом мире нашлось. Хорошее место.***
В Шиганшине проживало немного народу, но когда приезжал караван с товарами, казалось, будто население увеличивалось в два-три раза. На главной улочке (главная — потому что шире остальных) размещалось огромное количество палаток. На них красовались всевозможные безделушки, ткани, кухонная утварь и многое другое. Глаза разбегались в разные стороны. Анна редко что-то себе покупала, хотя Райверы давали немного денег на карманные расходы. Несмотря на их доброту, Хантер ничего не просила, а только смотрела. Йоханнес и Таня с Томасом шли чуть впереди, Анна слегка отставала. Она разглядывала красивые ткани, резные кувшины, наблюдала за мимикой продавцов, которые выкрикивали названия и качества своих товаров. Интересно, с каких они городов или деревень? Когда мимо проходили военные из гарнизона, Хантер рефлекторно опускала голову или отворачивалась, словно чем-то заинтересовалась. И хотя полицейские толком не выполняли свой долг, ее по-прежнему прошивал страх, когда кто-то из них обращал свое внимание. Но они, как правило, всего лишь подмигивали или кидали дурацкие шуточки. Вечер был в самом разгаре. По всему базару носились дети. Кто-то постоянно ее задевал и иногда извинялся. Уши то и дело ловили веселый разговор между покупателями и продавцами, когда те убеждал других в качественности своей продукции. Анна чувствовала такое обычное, но некогда бывшее далеким счастье. Сейчас она была обыкновенной девушкой, которая год назад и помыслить не могла, что будет свободной. А теперь она ходила по базару, рассматривала интересные вещицы и знала, что вернется домой, в собственную комнату, а перед этим вкусно покушает. — Йоханнес, какие люди! — внезапно засмеялся какой-то мужчина, выйдя из-за прилавка и по-дружески стукнув Райвера по спине. Таня и Томас остановились, Анна предупредила их, что пройдет дальше. Когда она только приехала в Шиганшину, то боялась абсолютно всех за исключением женщин. Ей потребовалось полгода, чтобы привыкнуть к тому, что мужчины с улицы могли тронуть ее чисто случайно: задеть локтем, неловко повернувшись; не заметив, толкнуть. И в этом не будет скрываться сексуальный подтекст. Спустя еще какое-то время, она стала прогуливаться одна. Благодаря Райверам, восстановление физического и психического здоровья шло медленно, но исправно. Краем ухом Хантер услышала, будто после захода солнца собираются выступать приезжие артисты. Анна испытала прилив воодушевления. Ей нравились их фокусы, мнимый гипноз, которым они славились. Артисты были странствующими, и она даже думала о том, чтобы отправиться в путь вместе с ними, но… слишком боялась. Мечты оставались мечтами. В какой-то момент Анна осознала, что ушла достаточно далеко. Вернувшись к тому продавцу, она заметила, что Райверов там не было. Странно, где же они могли быть? Кажется, планировали присмотреть что-нибудь для будущего ребенка. Хантер зашагала между прилавками, старательно высматривая знакомые фигуры и разглядывая ассортимент товаров. Наверняка, думала она, Йоханнес и Таня будут там, где продаются детские вещички. Маленький Райвер планировал появиться на свет в ближайшие месяцы и вещей старшего ребенка не хватало. В толпе словно мелькнули знакомые спины, но Анна не успела их догнать. Внезапно стало краснее, чем обычно, словно солнце подправило яркость своего ухода. А после содрогнулась земля. Все случилось так резко и неожиданно, что никто и не понял, что произошло. Время внезапно замедлилось. Анна медленно подняла взгляд на притягивающий взгляд столп дыма, который выглядывал из-за стены. Шестеренки в ее голове туго закрутились. Не потому, что не хотели, а потому, что не верили в происходящее. И не только они. Люди словно приросли к тому месту, на котором стояли — настолько шок поглотил их с головой. Такие беспомощные и мелкие по сравнению с головой чудовища, которая выглядывала из-за стены. Стена же должна была их спасти. Стена — это их свобода. Так почему она так ничтожна по сравнению с этим титаном? Все казалось сном. Кошмаром. Словно все разом испытывали массовые галлюцинации. И поначалу Анне так и казалось, пока не послышались звуки взрыва. Никто не понимал, что происходит, но все разом осознали, что происходит нечто страшное. Началась суматоха. Анна сорвалась с места и побежала туда, где прежде виднелись знакомые спины. — Йоханнес! Таня! — ее голос утонул в криках и гулких ударах со стороны стены. — Томас! Люди толкались, истерили, наступали на ноги и отталкивали друг друга. Анна почувствовала, как что-то острое пару раз вонзилось в ее бок: локти. Было больно и страшно одновременно. Хотелось обхватить колени и согнуться, заскулить от панической атаки и разрыдаться. Все не могло так случиться. Ее жизнь не могла так последовательно разрушаться. Она не худший человек в мире, она заслужила шанс на личное счастье! Но она не могла его найти, как бы не пыталась. — Томас! Йоханнес! — голос срывался. Анна рвала и царапалась, прорываясь сквозь толпу. Внезапно сбоку что-то взорвалось, и ее откинуло на прилавок напротив. На голову посыпались какие-то кружки, склянки, деревянная и жестяная посуда. Хантер сначала не почувствовала боль, но когда шок прошел, а звон в ушах утих, осознала, что не может вздохнуть. Она заскребла пальцами по глотке, словно это бы спасло от удушения, но дыхание восстановилось само по себе, когда легкие, пострадавшие от удара, смогли расправиться в полную мощь. Кухонная утварь впивалась в тело, коленки, ладони, но Анна упорно выбиралась из завала. И когда ей удалось откинуть опрокинутый на нее прилавок и взглянуть на улице, ее моментально вырвало. Вокруг лежали огромные камни, а под ними — придавленные люди. Их выдавленные наружу внутренности растекались багровыми пятнами по каменной кладке. Анна не могла кричать, только ошарашенно наблюдать за кровавой лужей, которая медленно подбиралась к ее пальцам. Когда до них остались считанные миллиметры, Хантер отдернула руку и закрыла себе рот, пытаясь побороть еще один позыв. Райверы. Внутренний голос заставил подскочить на месте, забыть про все и опрометью кинуться на поиски семьи. Анна молилась про себя, чтобы они остались живы. — Томас! Та… — закашлялась она. Горло резало пылью от разрушенных домов. В ушах стояли стоны умирающих людей, и этот непрекращающийся кошмар давил на мозг. Земля вновь начала содрогаться, а потом оглушительно закричала женщина. Совсем близко, за поворотом. Анна забежала за него и с ужасом уставилась на огромного уродливого недочеловека, который доедал остатки кричавшей. В один момент он особенно сильно сомкнул челюсти, послышался хруст и вниз сорвалась верхняя половина тела. Анну все же вырвало. Все переживания, боль, все выталкивалось ее организмом наружу, отторгалось, изливалось непонятной массой. Стало легче лишь спустя пару минут. К ее счастью, гигант пошел в другую сторону. Вытерев губы тыльной стороной руки, Хантер, шатаясь, пошла дальше исследовать доступные улицы. Райверы должны быть рядом. Они не могли далеко уйти… Все было тщетно. Анна видела только трупы. Много трупов людей, а также частей, им принадлежавших. На главной улице царила настоящая паника. Люди бежали от ворот в сторону стены Мария и истошно кричали. Солдаты гарнизона пытались их урегулировать, но в общей какофонии звуков Анна не сразу расслышала, о чем те кричат. — Паромы! Бегите к паромам! — вдруг донеслось до нее, и в сердце Хантер поселилась надежда, что Райверы, возможно, сориентировались намного быстрее. Да, именно так! Перед паромами творилась дикая толкучка. Люди бросались в воду, пытались проникнуть на борт переполненных лодок, а солдаты гарнизона как могли их останавливали. Анна пыталась протолкнуться вперед и одновременно с этим выкрикивала имена Райверов. — Таня! Йоханнес! — кричала она, расталкивая толпу. Но та, подобно огромному живому организму, словно стремилась ее подавить. Хантер повезло — ее буквально занесло на один из паромов, не оставив возможности повернуть назад. Райверов на этом пароме не было. Тогда Анна нашла свободное место и присела, уткнувшись в собственные колени. События последних пятнадцати минут с бешенной скоростью перелистывались в ее воспоминаниях. Почему? Почему это происходило именно здесь — в Шиганшине? Почему именно в том месте, где она обрела счастье? Почему именно с ней? Сто тысяч вопросов взвились в голове, как осы, и прошили голову Хантер насквозь. На глазах наконец-то выступили слезы — результат пережитого стресса. Несмотря на жуткий страх, за Райверов Анна боялась больше, чем за себя. Они… они не могли ее так бросить. Спустя какое-то время паром прибыл в Трост. На его прибытие стянулись как будто все горожане города. Гарнизонные военные собрали их в одном месте, которое Анна испещрила вдоль и поперек. Пусто. Не было ни намека на присутствие здесь Райверов. В ее груди поселилось мерзкое ощущение паники, однако она подслушала разговор военных и немного успокоила себя. Они переговаривались о том, что приходилось принять еще два парома из Шиганшины. Хантер невероятно обрадовалась, когда на одном из паромов приплыл тот мужчина с ярмарки — друг Йоханнеса. Он был в относительном порядке, разве что на лице появились кровавые царапины. Анна подбежала к нему и начала тормошить, несмотря на травмы. — Кто? Райверы? — заторможенно спросил мужчина, словно не понимая, чего хочет девушка. — Таня, Йоханнес, Томас, — перечислила Анна. — Мужчина с беременной женой и мальчик. Они подходили к вам на ярмарке. Пожалуйста, вспомните! Где вы их видели в последний раз? Они на пароме? Торговец пару раз поморгал, а потом в его глазах отобразилось то, что Хантер хорошо знала. Боль. Та боль, которую она видела в собственных глазах, когда смотрелась в зеркало. Та боль, с которой она жила, пока не встретила Райверов. — Таню и Томаса раздавило огромным валуном. Йоханнес… Думаю, он тоже мертв. Анна забыла, как дышать. — Да нет же… Воздух внезапно стал желеобразным, плотно сгустился вокруг нее. — Нет… Мужчина продолжал что-то говорить, но девушка уже его не слушала. Она медленно отцепилась от него, развернулась и пошла в противоположную сторону. Ноги куда-то несли, но глаза за дорогой не следили. Через какое-то время Анна споткнулась и упала на колени, уже не сумев подняться. Она пыталась сделать вздох, но все, на что хватило сил — лишь судорожно сглотнуть воздух. Грудь сжало до нестерпимой боли, и Хантер взвыла. Натурально взвыла, скребя собственное горло, остервенело сжимая голову руками. Райверов нет. Их больше нет. Анна обхватила собственные колени и не сдерживая себя предалась разрывающим легкие чувствам.***
Военные Троста были против незапланированного прибавления в городе. Анна слышала их недовольные возгласы, встречала осуждающие взгляды, которым они одаривали беженцев. В последнее время она не брала хлеб, особенно тяжко переживая гибель Райверов, и в какой-то из дней услышала, что военные говорили о ней. — Посмотри на нее. Явно больная какая-то, худая. Она же не сможет работать. — Только зазря еду переводим. Сдохнет же скоро, как пить дать, — поддакнул второй мужчина. Хантер было слишком все равно, чтобы встревать с этими мужчинами в перепалку. Смысл ее жизни, опора — она потеряла все. Анна оказалась одна. Вновь. Казалось, будто жизнь над ней смеялась. Долго, протяжно, издевательски смеялась, словно она была самым последним человеком, достойным счастья. Словно она не заслужила ничего и давно прошла поворот в сторону лучшей жизни. Беженцев разместили в каком-то бараке с расстеленными подстилками из соломы, прикрытыми тканью. Давали им крохи еды, которых ни на что не хватало. Спустя какое-то время между ними стали разноситься слухи, будто всех слабых и неугодных отправят обратно в Шиганшину отвоевывать город. Поначалу Анна хотела вернуться. Жизнь казалась агрессивной вещью, с которой нелегко управиться. Она знала, что в Шиганшине они погибнут. Да и все знали. Какие бы громогласные слова не сказали военные, этот поход избавил бы недовольных горожан от значительной части беженцев. Так сказал один дедушка. И хотя обращался он не к ней, а к своему внуку, Анна его подслушала. Но в одну ночь кое-что изменилось. Хантер приснилась ее прошлая жизнь в борделе, приснились Райверы, которые вытаскивали ее оттуда всеми силами. Йоханнес лично вынес ее на руках и передал родителям со словами: «Главное, что бы не случилось, просто живи». И когда Хантер проснулась, то почувствовала перед ним вину. Она ведь пообещала жить. Пообещала, что справится и не подведет. Ей ведь так чертовски везло, хотя хотелось сдохнуть… Если она нарушит обещание, данное Йоханнесу, будет ли она достойной той доброты, которую он и его семья подарили ей? Столько усилий было потрачено ради нее одной… Получается, все, что делали Райверы ради нее — было впустую? Так она их отблагодарила? Так она хранит память о них? Холодные пальцы Анны впивались в бумагу, сжимая ее в гармошку. Перед самим походом гарнизонные военные стали зазывать в кадетский корпус, обещая кров и еду. Анна сохранила одну из листовок, которые они раздавали, но долго сомневалась. Это не был выбор, нет. Выбор — когда есть из чего выбирать, а это — просто стечение обстоятельств. Просто ее жизнь рушилась, как карточный домик. И она его поддерживала, потому что умереть было страшнее, потому что взращенные Райверами инстинкты самосохранения кричали, что она хочет жить. Просто жить. Томас хотел стать разведчиком. Хотел поступить в кадетское и доблестно охранять людей от титанов, но не успел и уже никогда не успеет. Его никто не защитил. Никто не защитил тех, кто приехал на ярмарку, а попал в пекло. Понимая эти вещи, Анна осознала, что должна перестать надеяться на других. В итоге Анна Хантер направилась в приемную кадетского корпуса, чтобы попытаться выжить. Чтобы получить кров и еду, научиться себя защищать. Чтобы попробовать выцарапать у жизни шанс на жизнь или смерть, на которую она больше не была способна. В конце концов, люди были страшнее титанов.