Дети Дракона

Офер посмотрел на вечернюю дымку, висящую над морем, и ощутил порыв холодного ветра, дующего со стороны материка. Обычно он приносил на острова долгожданную прохладу. Сейчас в разгар осени это было не так приятно, как летом. Офер закутался в плащ и продолжил медленно идти по влажному песку вдоль берега. Рядом молча шел Ноа, позади в отдалении следовали солдаты гвардии и пара слуг. Оферу пришла в голову идея прогулки, потому что в доме сейчас было слишком тихо. Все альфы его семьи были в отьезде, а он отдохнув от их присутствия, заскучал и позвал Ноа на прогулку. Стоял ясный осенний день, только над морем расстилался легкий туман, обещая мореплавателям скорую смену погоды. Побродив по отмели, Офер присел на большой валун, торщащий из песка черной глыбой, и бросил взгляд на приятеля. — Вам грустно, ваше высочество? — Вовсе нет. С чего ты решил? Ноа уселся рядом и улыбнулся. — Мне показалось, вы беспокоитесь об Олли. — Олли — единственный ребенок о чьем жизненном благополучии я никогда не беспокоился. Он сделал достойный выбор и, думаю, вполне счастлив сейчас. — Хорошо, когда омега может выбирать, — Ноа отвернулся и посмотрел в сторону гвардейцев. Ход его мыслей Офер понял без уточнений. — Я думал, что Олли быстро выйдет замуж. Но он в отличие от меня никогда не был так зависим от своих телесных потребностей. Потому смог проверит свои чувства и выдержку жениха, — Офер засмеялся и вспомнил свадьбу сына. Пышную и многолюдную, как все свадьбы на островах. — Молодой герцог вскоре тоже намерен жениться? — поинтересовался Ноа. Офер пожал плечом и грустно улыбнулся. — На континенте такой, как он, бы долго оставался холостым, беря от жизни все. Как мой брат. Но на островах со свободной любовью все гораздо сложнее. Потому, думаю, Зигги женится в следующем году на том парнишке из Осроены, которого он встретил на летнем балу. Если, конечно, его не покорит чья-то более симпатичная мордашка. — Не думаю, что юному герцогу так сложно найти развлечение на ночь даже в этом поместье, — заметил Ноа. Офер покосился на него и ничего не сказал. Он знал, что Зигги уже успел обрюхатить двух служанок, которых Нарвал спешно выдал замуж за людей из своего клана. Щедрое приданное помогло загладить неловкость. Дети родились бетами, и Офер их никогда не видел, впрочем как и сам Зигги. Он был слишком увлечен своей только что начавшейся взрослой жизнью, плавал по островам и наверняка там в портах тоже оставлял подобные сюрпризы своим случайным любовницам. Не потому что действительно предпочитал женщин, просто они были доступнее, чем омеги. Порты были полны проституток и тех, кто был ими время от времени, пока мужья плавали по морям. Бедность на мелких островах была такая, что некоторые из них могли выжить, лишь превращаясь на время активной навигации в один большой трактир и бордель для путешественников. — Зигги женится не потому что ему не с кем трахаться, — вслух сказал Офер. — Ему, как кораблю нужна своя гавань, где он сможет бросить якорь и отдохнуть от приключений. В этом он очень похож на своего отца. Ноа согласно кивнул, и вновь повисло молчание, нарушаемое только шумом волн. Увидев, что солнце клонится к закату, Офер поднялся и направился обратно в поместье. Друг шел с ним рядом, пока неловко не подвернул ногу. Тут же к ним подошёл начальник гвардии Ланс и предложил помощь. Остаток дороги он нес Ноа на руках, и Офер с усмешкой поглядывал на них. Он не осуждал их тайный роман, о котором все в их окружении, конечно, знали. Но в его душе при мысли о них рождалось смутное неприятное чувство. Оно напоминало о его собственной измене мужу, а также о том, что с Акселем в тот единственный их раз ему было очень хорошо. Гораздо лучше, чем с Нарвалом даже в самые приятные моменты их близости. Их брак помимо взаимной выгоды нахождения в нем, привычки и совместных детей скреплял еще и темперамент обоих. Офер физически нуждался в сексе, и Зигфрид, несмотря на то, что ему уже перевалило за 60, все еще мог его удовлетворять. Они занимались сексом каждый день, и он скреплял их союз крепче, чем любовь, общие интересы или взаимное уважение. Офер никогда не врал себе в этом вопросе. Они всегда были с Зигфридом скорее партнерами, чем возлюбленными. Причем с годами их взгляды на мир едва ли сильно сблизились. Нарвал был все тем же хитрым пиратом со свойственным всем морякам суеверием и набожностью одновременно. Офер многое от него узнал, но не перенял его образ мыслей и по-прежнему считал себя умнее мужа. Он часто подсказывал ему решения тех или иных вопросов, и тот с его пиратской чуйкой хватался за них, если считал выгодными для себя. Иногда омега уставал от мужа, его громового голоса, грубости и хозяйских замашек, но после пары дней разлуки, начинал скучать по нему. А если отсутствие Нарвала затягивалось, физически страдал от отсутствия секса и впадал в хандру. К счастью, в последние годы Зигфрид сам не любил надолго отлучаться из дома, и возвращался всегда с подарками и неутолимым сексуальным голодом. Они страстно занимались любовью, как молодожены, и наутро Офер, снова с готовностью подставляя мужу задницу, понимал, что сделал правильный выбор, выходя замуж за этого ненасытного дикаря. Когда они подошли к дому, их встретил слуга с мрачным лицом. Он обратился к Ноа, который все еще был на руках у Ланса и наслаждался этим. — Господин Ноа, мы нашли вашего мужа в саду. — Он там потерялся? — раздраженно спросил Ноа. — Нет, он там умер. Ноа прижал руки ко рту, из глаз его брызнули слезы. Позабыв про свою пострадавшую ногу, он спрыгнул на землю и побежал в сторону сада. Офер тяжело вздохнул, задал пару вопросов слуге, выдал ему поручение заняться похоронами и пошел к себе в покои. Вопрос Ноа не был издевкой. Старик Гуан в последние годы и вправду выжил из ума и бродил по поместью, как призрак. Его часто находили в совершенно неожиданных местах, и он уже несколько раз терялся. Его смерть никого не удивила, но все же Офер чувствовал скорбь и неясную тревогу. Словно эта смерть была лишь прологом к чему-то большему и зловещему. Сейчас ему особенно не хватало альфы рядом — мужа или сына. Особенно младшего, который мог развеселить его одним лишь своим беззаботным видом. Но Аларих гостил в Бергофе и веселил там мрачноватого наследника престола, и, наверное, и самого короля. — Мне так не хватает тебя, Аксель, — вслух прошептал Офер, глядя из окна на ночное небо, в котором ярко горели звезды, и самой яркой сегодня была та, что носила имя венценосного брата. Потом он нашел свою звезду, которая сверкала недалеко от Акселя голубоватым светом. На небе они были так близко, а на земле так далеко. Офер отвернулся от окна и пошел в свою кровать с этой мыслью, и ночью ему впервые приснился ледяной дракон. Он кружился над Акселем, словно воздушный змей, которого брат держит за веревочку. *** В этом году зима в Бергоф пришла неожиданно рано. Одним днем северный ветер нагнал тяжелые тучи, из которых пошел ледяной дождь с градом, переходящий в тяжёлый колючий снег. Садовники даже не успели укрыть на зиму нежные южные растения, и Аксель наблюдал из палаты заседаний королевского совета, как эти несчастные, копаясь в ледяной земле, пытались спасти то, что от них осталось. Войдя в свои покои поздно ночью, Аксель ощутил холод. Камин погас, или его вовсе не зажигали. Было темно, и сначала он решил, что Мантуса здесь нет, но тот пошевелился и сел на кровати. — Я разбудил тебя? — Нет, — возразил омега. — Я ждал твоего возвращения. — Непохоже, — усмехнулся Аксель и крикнул слугу, чтобы тот разжег камин и принес свет. Другой слуга помог ему снять тяжелые от золотой вышивки и украшений одежды. Оставшись в одной рубахе и штанах, Аксель подошёл к Мантусу и заметил, что тот сидит полностью одетым, словно куда-то собрался идти. Его лицо было бледным и осунувшимся. — Что с тобой? Мантус взял альфу за руку и усадил рядом с собой. Его кожа была ледяной. — Пришла пора мне уйти. — Куда уйти? — озадаченно спросил Аксель, уставившись в лицо Мантуса. Тот смотрел в одну точку и шевелил губами, словно общается с кем-то невидимым. — Мое время среди живых вышло. Я должен вернуться, чтобы завершить то, что начал. — Что ты несешь?! — Аксель вскочил на ноги, схватил его за плечи и заставил посмотреть на себя. То, что он увидел в глазах омеги, его напугало. Там не было обычного для него зеленого блеска, там была мутная северная ночь. Казалось, Мантус ослеп и не видит его. — Я родился на Ледяной горе, — тихо начал он, продолжая таращиться в пустоту, не обращая внимания на крики мужа. — При родах я не закричал. Мое тело было мертвым. По обычаю моего народа меня положили на землю, чтобы выждать час, а потом закопать. Но ждать было некогда, потому что племя переходило перевал, и хозяин горы мог разгневаться. Люди оставили меня и ушли. Ночью мой отец вышел из шатра, услышав плач. Я лежал на земле рядом со стоянкой. В небе он заметил белый хвост. Мантус замолчал также внезапно, как начал. Аксель пытался понять, к чему омега это рассказывает. И почему так странно выглядит и ведет себя. Он обхватил его лицо руками и спросил: — Тебя принес ледяной дракон? — Да. — И что из этого? — С того дня я принадлежу ему. Он снова зовет меня, и я иду к нему. — Я уже его победил и отвоевал тебя у него! — воскликнул Аксель. — И если надо, я сделаю это еще раз. Но ты никуда не пойдешь! — Ледяной дракон умирает. Ему нужен я, чтобы продолжить жить. — Перебьется, пусть сдохнет! Мантус покачал головой. — Он хозяин Севера. Без него жизнь уйдет оттуда. — Что за бред! — заорал Аксель и стал расхаживать по комнате. — Ты заболел? Я позову лекаря. — Не стоит. Если ты меня не отпустишь, я все равно умру. Но если ты дашь мне уйти, я стану новым Ледяным драконом. — Зачем?! — Я рожден для этого. Я вырос с людьми, но всегда знал, что не принадлежу их миру. — Мантус, что ты несешь? Ты мой омега, у нас есть сын, ты принадлежишь мне! — Меня назвали Мантусом в честь моего хозяина. Тот, кто владеет горой. Так меня зовут. — И что с этого?! — заорал Аксель — Ты должен меня отпустить к моему хозяину. Я был с тобой, потому что пока ему был не нужен. — Нет, ты никуда не пойдешь! Я не отпущу тебя! Я твой муж! Мантус опустился на кровать, словно в приступе бессилия. Аксель навис над ним, пытаясь разглядеть что-то в его пустых глазах. — Что ты себе напридумывал, Мантус? Я всегда терпел твои причуды, но сейчас… Омега пошевелился и снова взял мужа за руку. Он положил ее к себе на грудь и сказал: — Ты был мне хорошим мужем, Аксель. И будешь таким же для другого омеги. Того, кого ты будешь любить гораздо сильнее меня. — Прекрати! — Я благодарен тебе за то, что ты был со мной и стал отцом моего сына. — И ты хочешь бросить его и меня ради этой твари? Ты с ума сошёл! — Аксель, ты можешь заставить меня остаться. Но я все равно уйду. После смерти ты будешь уже не властен надо мной. Но я прошу отпустить меня живым, потому что так Ледяной дракон получит больше силы, и твои копи наполнятся большим количеством золота. — Мне плевать на золото, Мантус! Пусть эта тварь сдохнет, гора больше не будет давать руду, мне все равно! — Ледяной дракон все равно возродится. Гора снесет новое ледяное яйцо. Но пока оно будет лежать в земле, люди и животные на Севере будут умирать. — С чего ты решил? Он запудрил тебе мозги! О, я помню, он мастер вранья! Он сказал мне, что король не мой отец! И это оказалось неправдой! Мантус ничего не ответил, закрыл глаза и лег в позу эмбриона. Аксель приказал привести лекарей. Но это ничего не дало. Они осмотрели омегу, ничего вразумительного не сказали, но по их взглядам альфа понял, что дело плохо. Мантус, очевидно, всерьез собрался умереть. Он лежал бледный и холодный, отказывался пить воду и лекарства. На крики и увещевания мужа он больше не реагировал. Тогда тот вызвал к себе сына. Арс младший не выглядел удивленным. — Он попрощался со мной вчера, — сказал он, глядя на Мантуса. — И ты молчал?! Почему мне не сказал? Вы оба просто сумасшедшие! — заорал Аксель. Арс встал на колени перед Мантусом и взял его ледяную руку — Он давно говорил мне, что однажды уйдет. Когда мы были на Севере, показал тропу к вершине Ледяной горы. Он всегда знал, что там закончит свой земной путь. Аксель воскликнул что-то нечленораздельное и тяжело опустился на стул, закрыв лицо руками. — Я могу отнести его туда, — сказал Арс. — Он велел мне это сделать, если ты его не отпустишь. — Я сам его отнесу, — не своим голосом возразил Аксель. Поднялся и стал собираться в дорогу. Арс проводил их до шатра. — Не ходи дальше, — велел Аксель. — Если я не вернусь, возьми на себя управление и будь хорошим королём. Арс коротко кивнул, в последний раз сжал руку омеги, давшего ему жизнь, и отступил во тьму. Аксель зашел в шатер и увидел, что полог его с северной стороны распахнут настежь. Там бушевала снежная пурга.