Шторм и бабочка

Несколько месяцев до основных событий…

      Я, вместе со своей матерью, выходила из аэропорта, таща за спиной огромное количество сумок и рюкзаков. Что же стало причиной такого количества вещей? Мы переезжаем. И нет, не в какой-то другой дом или другой город. Мы переезжали во Францию. За стеклами здания нас ожидал Париж — город любви, моды и круассанов. А еще нас ждал мой новый отец и… сестра. Я виделась с ними от силы раза четыре, две встречи из которых состоялись по телефону, другие встречи состоялись на репетиции свадьбы и самой свадьбе, конечно.       К новым родственникам, признаюсь честно, я относилась скептически. Больше всего меня смущала моя блондинка-сестра, которая выглядела так, будто ее только что сделали на заводе для эксклюзивных кукол. Тщательно выглаженная одежда, чаще всего в розовых и белых тонах, светлые волосы, карие глаза, пухлые губы, аккуратный носик, длинные ноги, тонкие ручки с длинными пальчиками… сама идеальность. Да, возможно она и выглядела как самое милое создание на земле, такое хрупкое и вызывающее некую жалость с самого первого взгляда, но что-то подсказывало мне, что это далеко не так. «В тихом омуте черти водятся» — вот оно описание моей, теперь, сестры.       Адольф, так звали моего отчима, в свою очередь был достаточно добрым и умным человеком, выглядел именно так, как и должны были выглядеть люди его статуса. Он являлся миллионером, так что всегда ходил с деловитым лицом, не выражающим никаких эмоций, его одежда всегда включала в себя рубашку с галстуком, прическа прилизана, телефон постоянно звонил, а позади него всегда шагало несколько помощников, которые время от времени выполняли его поручения. Но рядом с моей матерью он менялся прямо на глазах. Поскольку моя мать — совершенно обычная, небогатая, но чуть-чуть знаменитая писательница, ей не нравились такие занудные вещи, как документы, важные телефонные звонки и тем более галстуки. Так что Адольф быстро отучился быть правильным, по крайней мере в присутствии своей жены. Рядом с ней он всегда появлялся только в повседневной одежде, отключал телефон и забывал о слове «работа». Становился обычным, если говорить кратко.       Мама познакомилась с этим человеком по чистой случайности. После смерти моего отца, ей было сложно отпустить его, поэтому она долгое время не решалась искать для себя новое счастье, а Адольф в это время боролся с любовью к его деньгам и также пытался отпустить свою бывшую жену. Но в один прекрасные день, по чистой случайности, моя мама просматривала анкеты на сайте знакомств и наткнулась на одну «очень вдохновляющую ее страницу» — как сказала моя мать. В анкете был указан только возраст и описание, которое состояло только из двух слов «готов общаться». Как писательница, моя матушка не могла упустить возможности погрузиться во что-то таинственное. Они списались, встретились, через три месяца Адольф рассказал маме о себе настоящем и, конечно, сразу же решил сказать те самые слова: «Давай поженимся, Элин». Вот такая вот романтическая история.       А на данный момент я сидела на одной из скамеек около какого-то кафетерия в окружении всевозможного багажа и пыталась не потерять сознание от перегрузки. Романтика... ею так и веяло в воздухе. С физической подготовкой у меня всегда были проблемы. Это, наверное, единственное, что не дается мне по щелчку пальцев.  — Где же они? — волнуясь, сказала моя родительница, осматривая каждый сантиметр этого огромного здания. — Уже почти 12:00, их самолет должен был приземлиться еще полчаса назад. — она присела рядом, обхватив голову обеими руками. — Может что-то случилось? Я быстро набираю текст на телефоне, а потом поднимаю голову и отвечаю:  — Их рейс был задержан, самолет уже сел, они придут с минуты на минуту.  — Боже, какая же ты молодец, — мама целует меня в макушку, а потом быстро встает и снова начинает искать своего любимого. Я снова возвращаюсь к своему прежнему занятию — отдыху. Моё тело жутко болело из-за достаточно долгого перелета, так что мне пришлось позволить себе разлечься прямо на сиденьях, хоть чаще всего я не позволяла себе такого поведения в общественных местах, а теперь мне приходится особенно следить за собой и своими действиями, ведь мой отчим та еще шишка. Не хотелось бы публично быть опозоренной. Раздался визг, а потом быстрые шажки. Я поднимаю голову, чтобы понять, чему моя мама так обрадовалась, хотя мне можно было бы и догадаться. Моя любимая родительница со всех ног бежала к своему мужу, который в свою очередь тоже не сдерживал себя и, кинув какие-то сумки на пол, побежал ей навстречу. Затем мы могли лицезреть долгие объятья, страстный поцелуй, потом снова объятья, очередной поцелуй. «Вот она — любовь» — думала я, поднимаясь со своего лежбища и поправляя пучок на голове. «Вот и все, Кьюнгонда, у тебя появилась новая семья». Долго наблюдать мне не пришлось. Скоро и я сама стала участником этого процесса. Мой новый папа подошел ко мне и обнял самыми крепкими объятьями в моей жизни. В тот момент я чувствовала всю доброту, которую он излучал. На душе стало так тепло. Его дочь, Стефани, стояла в стороне, мило улыбаясь. Я сразу заметила, что она немного нервничает, поэтому решила попытаться как-то подбодрить ее.  — Стефани, — девушка дернулась и посмотрела на меня. — Я рада, что мы, наконец, встретились вне официальной обстановки. Ее улыбка стала еще шире.  — Да, — подходя ко мне, начала она. — Мне тоже очень приятно. Надеюсь, что мы с тобой поладим. — ее рука была протянута ко мне для рукопожатия.  — Надеюсь, что все мы сможем поладить. — добавил Адольф, обняв нас всех. «Надеюсь, что мы поладим» — мысленно ответила я.