Кьюнгонда.
День с самого начала не удался. Мало того, что я была приглашена на важный разговор со своей родительницей, от Авелин я узнала прекраснейшие вести — моя сестрица не ночевала дома, а спала у Кастиэля. Нет, меня не одолевала ревность, я просто была сильно задета тем, что его вчерашняя доброта по отношению ко мне была всего лишь планом по побегу моей сестрицы. Красноволосый не подвозил бы меня, если бы у порога моего дома его не ждала его очередная игрушка на ночь. Ха, никогда не чувствовала себя настолько униженной. Мое настроение так и норовило уйти в депрессию, я даже собиралась притвориться больной и не пойти в школу, но я быстро собралась с мыслями. Знала ведь, что не стоит принимать все его поступки так близко к сердцу. Да, он мил со мной, но это не больше, чем попытка завоевать мое доверие для совершенно других целей, как, например, моя сводная сестра. И даже если мне больно, в некотором смысле, кто я такая, чтобы осуждать его действия? И кто я такая ему, чтобы претендовать на какое-то уважение? Сама ведь сказала, что общаюсь с ним только из-за того, что часто пересекаюсь, а еще из-за влюбленной в него без памяти Амбер. Неужели мои же слова для меня пустое место? Вот именно, что нет, так что нужно быстро успокаивать свое сердце и включать разум. В итоге я все же начала свои сборы, хоть и с особой неохотой. Сегодня, помимо урока математики, который мне придется отсидеть в обществе красноволосого, мне придется выполнить часть нашего с ним договора и сходить на его репетицию. С него, конечно, тренировки с Амбер по утрам. Не знаю, как я выдержу все это. Наверное, не выдержу, потому что его общество мне стало более чем противным, точнее, мне хочется в это верить. А так я просто не могу его видеть, ведь мне страшно зайти в эту глупую историю разговоров с ноткой флирта с головой. Мне нужно срочно отключиться от него. Выглядела я, конечно, не супер. Рубашки закончились, поэтому пришлось надевать мятую белую футболку под пиджак, волосы сегодня решили заняться спасением животных, устроив на моей голове гнездо (даже пучок выглядел совершенно нелепо). Но как вы понимаете, и это не заставило меня свернуть с уже проложенного мне пути. Я спустилась на первый этаж в гостиную, где меня уже ждала мама и Адольф. Лицо моей родительницы выражало явное недовольство, а вот отчим был совершенно спокоен (или же, его волновала совершенно другая дочь, которая провела ночь с каким-то парнем). Я присела напротив. Некоторое время мама молчала, видимо, подбирая слова. Я же нервно теребила пальцы, ожидая хотя бы вздоха с ее стороны. — Кьюнгонда Лавуан, я была шокирована, когда узнала о том, что ты прогуливаешь занятия. Прогуливаешь много и неизвестно зачем, ведь тебе уж точно не стоит волноваться на уроках. — она смотрела мне прямо в душу. — Это было необходимостью. — начала объяснять я, но она меня остановила. — Знаешь, у всего есть границы. Ты их нарушила. — она говорила так холодно, что каждое ее слово, будто льдинка, проходило сквозь меня уколами. — Я не знаю зачем ты это делала, но у меня есть некоторые соображения. — У тебя не может их быть, это касается сугубо меня. — я знала это точно. — Так что, пожалуйста, не обижай меня своими догадками. — Я уверена в своей догадке, к сожалению. — она замолчала. — Я думаю, что… — все еще не решалась сказать. — Мы думаем, что это твой бунт против наших с твоей мамой отношений. — сказал за нее Адольф. «Мы думаем, что ты против наших отношений»??? Неужели это и правда «мы», а не только этот прилизанный бизнесмен, боящийся потерять свою жену? Я искренне не понимала их заявления. Мне ведь ни раз приходилось говорить, что я никогда в жизни не буду мешать их отношениям. И к чему это привело? Они напрямую обвиняют меня в этом! — Мы заметили, что ты стараешься отстраниться от нашей семьи. — продолжал он, наплевав на мое состояние. — Других вариантов у нас нет. — Если их нет у вас, не означает, что их нет в реальности. — разъяренно прошипела я. — Это он предположил? — теперь я обращалась только к матери. — Мы оба предположили, Кью. — заявила она. — И нам нужно в этом разобраться. Раньше ты так не делала. — Разобраться в чем?! — я продолжала говорить на повышенных тонах. — Разве я зря все время твердила о том, что ваша жизнь меня не касается? Зачем я распиналась несколько вечеров подряд перед вашей свадьбой об этом? Зачем?! Чтобы потом вы говорили мне о том, что я пытаюсь разрушить ваши отношения? Серьезно?! — Послушай, — только начала она, но я не дала маме закончить. — Это вы меня послушайте. Перестаньте нести бред и обвинять меня в ваших проблемах! Схватив свой рюкзак, я метнулась в сторону выхода, под крики своей матери. Она все кричала и кричала мне что-то вслед, а Адольф пытался ее успокоить, но я не слушала. Просто шла подальше от всей этой ситуации. Похоже, моя мать постепенно сходит с ума в этой семье. Другого объяснения я пока что не нашла. В сердце жуткая боль. Знаю, что это надолго, поэтому пытаюсь как-то отвлечься, слушая музыку. Хотя, как от этого отвлечься? Слишком много проблем за эти несколько недель: поссорилась с Мэтью и родителями, разочаровалась в своем окружении, слишком часто вспоминала отца. Боюсь, со всем этим дерьмом мне придётся справляться самостоятельно. Если такую проблему я могу назвать дерьмом. Знать бы, что в этом мире можно называть дерьмом. Возможно, трясущихся от горя рук и слез на глазах недостаточно. — Эй, привет! — я резко обернулась и увидела знакомый мне белый автомобиль, из окна которого показался Натаниэль. Наверное, едет к нам домой за Стефани, которая в данный момент отрывается с красноволосым по полной. Не уверена, что они вообще придут сегодня в школу. — Все в порядке? Прости меня, но ты выглядишь плохо. — смеюсь с его слов. Примерно представляю себя со стороны — ничего хорошего. — Да, в пределах того, чем ты можешь мне помочь, все хорошо. — голос предательски выдает меня. Слишком безжизненный. Убитый. — За Стефани? — Ага, вчера попросила подвести ее. — говорит довольно, с глупой улыбкой на лице. Влюбленный дурак. — Она ночевала у Кастиэля, так что дома ее нет. Можешь разворачиваться. — безжалостно оповещаю его я, без капли сочувствия. В его глазах читается боль и разочарование. Конечно, что еще можно чувствовать, когда узнаешь, что твоя любимая ночевала с каким-то левым парнем? Тем более таким парнем, как Кастиэль. Один его образ рассказывает о том, чем они занимались у него в гостях. Явно не распивали чаек и не болтали о «всяком». Решив не дожидаться реакции блондина на его проигрыш, я стала отдаляться от машины. Мне было совершенно не до чужих проблем, поскольку меня саму изнутри съедали мои. Было трудно дышать, идти, думать. Просто было больно, но я старалась не обращать на это внимания. Не в моем духе поддаваться таким чувствам. Нужно просто забыть. — Тебе, видимо, тоже больно? — вопрос прямо в сердце. Я быстро останавливаюсь, закрыв глаза из-за очередного удара прямо в душу. Да, больно. — Нет. — отвечаю я, не поворачиваюсь. — Глупый вопрос. — Ты врешь мне. Его проницательность раздражала меня. Да, я врала, ну и что с того? Кто он такой? Почему его это волнует? Ему нужно плечо, чтобы выплакаться? Он хочет найти себе сестру по несчастью? Что? Что ему нужно от меня? Я проигнорировала его заявление и продолжила свое движение в сторону школы. Моей целью было поскорее избавиться от общества того надоедливого старосты. Но, видимо, ее выполнение было слишком сложным для того, чтобы выполнить все с первого раза. — Подвести тебя? — усмехаюсь с его вопроса. Как занятно. На фоне своей сводной сестры я стала запасным вариантом. Если не получалось с ней, все бежали ко мне. Лучше иметь хотя бы что-то, чем ничего — это их логика? Что ж, придется их огорчить. — Не нужно. Наступила долгожданная тишина. Я уже подумала, что мне удалось отвязаться от Натаниэля, но мое счастье длилось недолго. Передо мной резко остановился его автомобиль. Остановился прямо боком. Открылась дверь, из которой вышел блондин, как всегда одетый в белую рубашку и черные штаны. Он быстро подошел ко мне, схватил за руку и потащил в сторону своего транспорта. Я хоть и пыталась вырваться, парню все же удалось усадить меня на сидение, пристегнуть меня и захлопнуть за мной дверь, заставив меня «согласиться» на его предложение. Обойдя машину, блондин сел на место водителя и тронулся. Через несколько секунд мы уже ехали по дороге мимо маленьких и нет домов. — Мог бы тогда не спрашивать. — процедила я, сложив руки на груди и отвернув голову к окну. — Спросил из вежливости. — ответил он. — Не мог оставить тебя одну, тем более в твоем состоянии. — он, на мое удивление, в манере Кастиэля, указал мне на лицо. — Дать тебе салфетку? — О Боже, я снова не заметила? — открываю козырек с зеркалом, чтобы проверить свои догадки. Да, снова на щеках блестели свежие слезы. — Держи. — он протянул мене пачку салфеток. — Наслаждайся поездкой и попробуй успокоиться. Если что, можем поговорить. Хотя, не думаю, что ты воспользуешься этой возможностью. Всю дорогу мы ехали в тишине. Он дал мне время собраться с мыслями, успокоиться и быстро исправить свое внутреннее состояние. Натаниэль помог мне. Можно сказать, он спас меня. Спас от собственной глупости и себя.***
— Тренировка была невероятной! — вдохновленно рассказывала мне Амбер. — Правда, он почему-то пришел ко мне домой в пять утра, но, главное, что он пришел. Я пропускала ее рассказы о причине моего плохого настроения мимо ушей. Мне только что удалось немного свыкнуться со своими мыслями и чувствами. Мотивации снова бороться с желанием разорвать всех и кричать на все не было. Я обещала забыть об этой, как оказалось, волнующей меня проблеме, так что допустить подобное было нельзя. Но и активно скрываться от этой проблемы я тоже не могла, потому что мне еще не раз придется с ней столкнуться. Лицом к лицу, один на один. — Надеюсь, ты довольна. — я все же решилась подключиться к разговору. — Конечно довольна! — чуть ли не запищала в ответ она. — Думаю, еще месяц таких тренировок и я смогу назвать его своим парнем. Спасибо тебе! Я хотела возразить ей, сказать, что ей ни в коем случае не нужно встречаться с ним, ведь он просто бесчувственно пользуется девушками, но мне было страшно говорить об этом. Вдруг она подумает, что я специально пытаюсь сделать так, чтобы у нее пропал к нему интерес. Вдруг она подумает, что он мне нравится? И ведь это не будет ошибочным мнением. Рокер и правда нравится мне. Я и правда думала, что он прекрасен по-своему, я была готова закрыть глаза на все слухи о нем. И хорошо, что я не закрыла, ведь тогда мне было бы намного сложнее выбраться из этого омута чувств. Мне еще не удалось в него влюбиться, но и до влюбленности осталось всего несколько шагов, которые я буду стараться не совершить. Отчасти это глупо, ведь нельзя перечить собственным же чувствам, но для меня это самый верный шаг. Не хотелось бы снова терять любимого человека. И тем более не хотелось бы узнавать, что для этого любимого человека любимой я совсем не была. — Да, уверена, что так и будет! — с наигранным энтузиазмом сказала я. — Он не сможет пройти мимо тебя, это точно. Даже не сомневайся в этом. — Я и не сомневалась! — уверенно заявила она, а потом ее лицо заметно изменилось. Я занервничала. — Слышала вы с Мэтью поссорились, — начала она. — Надеюсь, что не из-за меня. Я истерически рассмеялась. Из-за нее? Конечно нет. Мой друг, если я еще могу его так называть, никогда бы не поссорился со мной из-за девушки. Причина была иной, но всем уже знакомой. Опять Кастиэль, опять мои попытки помочь каждому. Благодаря этому парню моя жизнь постепенно разваливается. Шторм несет за собой разрушения. Прошло всего несколько дней с того момента, как мы начали тесно общаться, и к чему это привело? Ни к чему хорошему. Я потеряла все остатки того, что у меня было, просто следуя за ним — следуя за своим глупым и наивным сердцем, которое досталось мне от отца. Но я больше не совершу таких ошибок. Нужно просто включить разум. Просто. Наверное. — Конечно не из-за тебя! — воскликнула я. — Как ты вообще могла подумать об этом? — в туже секунду до меня дошло. — А как ты об этом… — Узнала? — договорила она за меня. — Ты разве не слышала? Он сегодня на тренировке разбил нос Кастиэлю. Точнее попытался разбить нос Кастиэлю. А раньше они неплохо ладили. — Зачем?! — на удивление я была спокойна, как никогда прежде. Будто бы этот человек и не был мне кем-то близким. — Он сказал, чтобы Кастиэль больше не подходил к тебе, потому что мешает тебе жить так, как ты жила до этого. — она тоже была спокойной. Эта тема не интересовала обеих. Но в этот момент я убедилась в том, что этот парень знает меня лучше всех на этом свете. Возможно, даже лучше моей матери. Даже не общаясь со мной он все понял, все узнал и попытался уберечь. Хотя, мне его забота была нужна в совершенно других вещах. С новыми чувствами я справилась бы быстро, но с семьей мне не справиться. Потому что это слишком сильно задело меня. Не уверена в том, что смогу вернуться домой сегодня. И завтра тоже. — Может быть, вам стоит помириться? Вы отличные друзья, вам не нужно расходиться из-за каких-то пустяков. — Может быть. — Удивительно, что теперь ты говоришь так неуверенно. — я резко обернулась назад. Там стоял Мэтью. Если бы я не знала его большую часть своей жизни, возможно, я бы и не узнала его. По всему лицу красовались синяки и ссадины, руки выглядели также. Волосы растрепались, а глаза так и норовили закрыться. Его шатало, видимо, ударился головой. Но Мэтью было все равно. Как всегда, совершенно не волнуется о себе. — Пойдем поговорим. — холодно попросил он. Я без вопросов встала и пошла за ним. Он не оборачиваясь начал идти в сторону заднего двора. Обычно там никто не отшивался, только если самые тихие тихони, которых я, наверное, и не увидела. Сидят себе в тени, не показываясь. В случае пряток, они бы обязательно выиграли. Мэтью молчал. Это было так больно, слышать тишину, особенно от него. Обычно именно он бесконечно мог разговаривать о всякой чепухе. А теперь я могу услышать только сухость его взгляда в своем сердце. Слышать этот скрежет и треск невыносимо. — Скажешь что-нибудь? — спрашиваю я грустным голосом. Чувствую, как глаза начинают предательски щипать, намекая на надвигающуюся истерику. — Я ненавижу твоего красноволосого дружка, за которым ты теперь постоянно плетешься. — говорит он прямо, даже не подбирая слов помягче. — Поэтому ты решил врезать ему? — я удивляюсь. Никогда не думала, что он способен на такое. — Нет, не из-за этого. — некоторое время молчит, все же пытаясь подобрать слова. –И в тот день я поссорился с тобой не из-за него. Мне было все равно на то, с кем ты общаешься. Все равно тебя не переубедить. — Тогда что? –мне любопытно, но при этом говорить о том дне мало хочется. Эти противоречия меня убивают. — Мне нравится эта блондинка. — признается он. — Ты могла бы и догадаться. — Я не знаю, что тебе сказать. Это не причина бить Кастиэля. — Я бы предпочел услышать извинения. — я опешила. С ним все хорошо? — Ты, видимо, что-то путаешь. Тебе голову отбили или что? Почему я должна извиняться? — Ты помогаешь ей завоевать совершенно не того парня, да еще и сама в него влюбляешься. Разве это нормально?! — Слушай, я все понимаю. Ты зол, ведь она тебе нравится, но разве ты не хотел наладить отношения? — я помолчала. — И я не влюблена. — Я хочу, чтобы ты одумалась, Кьюнгонда. Ты делаешь совершенно неправильные вещи. — он усмехнулся. — Да и еще врешь сама себе. — Мэтью, ты привел меня сюда, чтобы сказать мне о том, что я какая-то не такая и все мои действия полный бред? Я не узнаю тебя. — Это я не узнаю тебя. Он развернулся и направился прочь от меня. Ошалевшая я не могла ничего сказать. Что с ним происходит? Почему он ведет себя так? Что сделала я, раз он так сильно злится на меня? И почему все это дерьмо происходит в один день? — Мэтью, не уходи, пожалуйста. Давай поговорим? — я побежала в сторону друга, но он лишь ускорил шаг. — Я не хочу с тобой разговаривать, Кьюнгонда. Удар прямо по сердцу. Я замираю. Из-за чего он не хочет разговаривать? До этого дня мы вообще не ссорились, как все могло зайти настолько далеко? Тем более, я так и не поняла причину нашего с ним злого разговора. Его раздражают мои действия? Но так было всегда. Ему всегда не нравились мои идеи, но он как мог поддерживал меня, даже если это было совершенно безрассудным. Но что произошло сейчас? Я ничего не понимаю. Проведя глубокий анализ своего же состояния, я поняла, что сейчас все внутри меня разрушается на мелкие кусочки, особенно сердце и душа. Было больно до головокружения, хотелось кричать, плакать, биться головой о стены, но я стояла смирно, крепко держа в руках свой наполненный книгами рюкзак. Почему-то я не смогла ни плакать, ни кричать… я ничего не могла. Мне пришлось жалко стоять, смотря на арку, за которой несколько минут назад скрылся Мэтью. Не знаю, сколько часов прошло, ведь я стояла там, казалось вечность, смотря в точку моего жизненного конца. Единственный вопрос крутился в голове на протяжении всего этого времени: «Почему я?».Кастиэль
День, как и мое утро выдался паршивым. Мало того, что его мне пришлось провести в компании моей девушки, так еще теперь все, в том числе и она, не перестают спрашивать меня о ее сестре. Все произошло из-за ее лучшего друга, который в ярости накинулся на меня прямо на тренировке, кулаками пытаясь выбить из меня желание общаться с его любимой подружкой. «Оставь ее в покое, ты плохо на нее влияешь» — только и слышал я из его рта на протяжении пятнадцати минут жалких попыток покалечить меня. В итоге, как бы мне не хотелось сохранить наши хорошие с ним, до этого дня, отношения, мне пришлось немного подправить ему личико, чтобы он наконец-то понял, что его затея была совершенно глупой и бесполезной, ведь на меня мало влияют чужие просьбы и тем более подобного рода угрозы. Но самое раздражающее, конечно, не утрата из своего круга общения хорошего человека, а то, что теперь все считают, что у меня есть роман на стороне. Да, я не был святым и, не спорю, многие считают меня бабником, что отчасти является правдой, но в этот раз я решил играть по-честному. Боюсь, парни из клуба будут еще долго интересоваться этой ситуацией. Кроме этого случая, ничего более раздражающего, чем прилипчивая Стефани, в моей жизни не происходило. Даже учителя ни разу не сделали мне ни одного замечания по поводу моего внешнего вида или же по поводу моего поведения. Видимо, у них тоже был денек не из лучших и на такие мелочи они решили просто не обращать внимания. — Тебе не стоило вообще обращать внимание на того парня. — прошептал мне Лизандр, не отвлекаясь от своих записей в тетради. На уроках он разговаривает очень редко — не любит пропускать важные моменты в учебе. Поэтому его неожиданная разговорчивость во время урока месье Фарэза значила только то, что эту тему разговора он считает невероятно важной для обсуждения именно в этот момент. Это пугало. — Знаю, но не мог же я дать ему себя побить. — отвечаю я также шепотом, тоже начав «записывать» что-то в тетрадь. — Тем более, если бы я проигнорировал Мэтью, мы все равно пришли бы к такому исходу. Ему нужно было выплеснуть свою злость на меня. — Раньше тебя вообще не волновало подобное. Ты не вдавался в подробности и не рассуждал. Просто бил или не бил в зависимости от настроения. — правильно заметил Лизандр. Возразить я не мог. — Что-то заставило тебя поменяться? Может быть, кто-то? — Нет. Это не так. — возразил я. — Просто решил стать умнее. Не всегда ведь быть уродом без башки. Это ни к чему не приведет, а мне все же хочется найти какую-то дорогу. Мой друг двусмысленно промычал, намекая на то, что он прекрасно знает о моей лжи. Я и не сомневался в этом, но признать, что кто-то заставил меня проанализировать эту ситуацию со всех сторон, мне не хотелось. Слишком сильно задевало мое эго. Поэтому я решил оставить это признание на потом, когда будет нечто ужаснее и позорнее, чем влияние человека. — Та девушка, про которую он говорил, придет сегодня на репетицию. У нас с ней договор. — Лизандр удивленно взглянул на меня, но комментировать мое заявление не стал. Видимо, понял, что мои решения сейчас совершенно не связаны логически и искать в них что-то бесполезно. — И за что же ты разрешил ей прийти на нашу репетицию? — он смеялся. Дурочки, которые пытаются хоть секунду своей жизни провести со мной его всегда смешили. Но Лиз многого не знал. — Это я попросил ее прийти на репетицию, взамен на тренировки с ее подругой. — он непонимающе на меня взглянул, все же оторвавшись от записей. — Ты сам ее попросил? Не ты ли клялся мне в том, что тебя достали эти дурочки, постоянно бегающие за тобой, а теперь ты этих дурочек приглашаешь к себе на репетицию. — Она не дурочка. — Помогать лучшей подруге, а не себе будет только дура. — заявил он. — Так что она та еще дуреха. — он на мгновение замолчал, задумавшись. — Или у нее есть какой-то план. Тогда она более чем умна. — Я ее не интересую. — Лизандр промычал что-то. Это значило, что он с этим абсолютно не согласен. — Я серьезно. Видел бы ты ее сухой и безразличный взгляд в мою сторону. В этот момент прозвенел звонок, дающий мне команду быстрее валить из кабинета. Это я и сделал, попрощавшись со своим другом. Все равно он будет стоять на своем, пока не увидит все своими глазами. Наплевав на просьбы учителя подождать, я вышел из кабинета. Как всегда, собирался прийти в нашу студию-подвал одним из первых, чтобы успеть немного разыграться и, возможно, набросать несколько новых песен и мелодий. Раньше дома я успевал разработать некоторый план репетиций, но теперь времени на это совершенно нет. Но я не жалуюсь. В творчестве спонтанность часто помогает создать что-то уникальное, так что я активно пользуюсь этим. В коридоре не было ни души. Учителя часто задерживают учеников после урока, так что от перемены всегда уходит около пяти-десяти минут. Редко встречаю кого-то в коридоре сразу после звонка. Открыв дверь в самое лучшее место этой школы, я включил свет и начал расставлять инструменты, кинув свою сумку с парой учебников и нотных тетрадей в угол. После вчерашнего разноса везде царил жуткий беспорядок, так что я был вынужден параллельно разбирать нужные и ненужные ноты, поднимать с пола стулья, выкидывать мусор, которого стало слишком много и другое. Я делал это не из дикого желания навести здесь чистоту, а лишь потому, что я был капитаном всего этого дела. К нам изредка заглядывают учителя, так что нужно держать это место в порядке, иначе наш клуб может закрыться, что приведёт к непоправимы последствиям. А в своем новом доме я проводить репетиции еще не готов и, наверное, никогда не буду. Неожиданно, пока велась уборка у диванов, в конце огромного помещения я заметил фигуру. Точно женская, точно лежит на кресле, закинув ноги на спинку и что-то увлеченно почитывая. Незаметно изучив ее, не опознал никого, кроме Кьюнгонды, и разве я мог подумать о ком-то другом? Все указывает на нее, даже такая скрытность. В последний раз, когда я зашел в ее комнату, она тоже сидела тихо, пока я благополучным образом не заметил ее. Тогда я даже немного испугался, ведь обычно девушки сразу указывают на себя. Кью сидела почти неподвижно. Только изредка я мог услышать (и то невероятно плохо), как она тихо перелистывает страницы своей книги. Ее поза казалась более чем неудобной, поэтому я и не представлял, как она в таком положении может так спокойно сидеть. Начинать разговор с ней не хотелось, хотя бы из-за того, что я мог упустить такую возможность безнаказанно наблюдать за ее действиями и за ней самой. В обычной ситуации она заметила бы это, и тогда бы мне пришлось выслушивать все ее усмешки по этому поводу. Тем более, я не думаю, что она сидит так тихо беспричинно. Возможно, она хочет побыть одна, а мне не хочется мешать ее желаниям. Поэтому я как можно быстрее снова начал прибираться, чтобы она не дай бог не подумала, что ее обнаружили. Вернуться к прежнему делу было трудно, ведь почти каждую секунду мне дико хотелось взглянуть на девушку хотя бы еще раз. Хотя бы мельком. Мне так редко удавалось это сделать. Я считал, что мне просто необходимо посмотреть на нее столько раз, чтобы хватило как минимум на ближайший месяц. Ведь она не позволит этого в обычной жизни. Только если произойдет чудо, и то не точно. — Хватит делать вид, будто не увидел меня. — это было сказано очень тихо, но она знала, что я услышу ее. — Тебя выдает твой постоянный взгляд в мою сторону — это жутко давит мне на мозги. — говорит с раздражением и усталостью. Ее голос звучит ниже чем обычно. — Раньше отпустили с уроков? — спрашиваю я, наблюдая за тем, как Кью аккуратно меняет свою позу из лежачего положения в сидячее. — Я на них не ходила. — спокойно отвечает она, а я замираю в непонимании. Хотелось спросить о причине ее действий, но делать я этого не стал — лишь кивнув в знак понимания и продолжил заниматься своими делами. — Ясно… — только это я и смог ответить. — И долго будет проходить ваша репетиция? — слышу ее шаги у себя за спиной. Хочется посмотреть на нее, но сдерживаюсь. — Не знаю. Всегда по-разному. — честно отвечаю я, а потом добавляю: — Ты не уйдешь раньше конца. У нас договор. — Ага, у нас договор. Слушаюсь и повинуюсь. — как обычно насмехается. В этом вся Кьюнгонда. Девушка легко проходит мимо меня, даже не взглянув, и забирается на сцену, внимательно рассматривая инструменты и ноты. Она не спрашивала меня о случае сегодня утром между мной и ее другом. Ее будто это не волновало, хотя я был уверен в том, что они с Мэтью очень близки, и она не упустит возможности лишний раз оскорбить меня за то, что я обидел ее друга. Кью не из тех, кто будет просто молчать. Через несколько минут в репетиционный зал заходят парни. Спрашивать и говорить с Кью о чем-либо я больше не могу, как и она со мной. Мы просто обмениваемся взглядами и забываем друг о друге на ближайшие два часа.