Кьюнгонда.
Я как обычно отсиживалась где-то в самом конце подвала, пока группа Кастиэля разучивала, создавала или просто играла свои треки. Амбер же сидела впереди всех и всячески пыталась произвести впечатление на рокера. Но он холоден и безразличен. Как всегда, как обычно… Его, казалось, на протяжении этих недель волновали только гитара и мяч. Он стал чаще ходить на репетиции и тренировки, стал чаще прогуливать занятия. И ни одного взгляда в мою сторону, ни одного слова. Будто бы и не было ничего. Не было этих разговоров, не было «случайных» встреч. Ничего не было. Он будто забыл обо мне после того самого вечера, когда мы в первый и последний раз поцеловались. Да, я определенно знала ответ на свое «почему?», но мне совершенно не хотелось признавать этого. Почему-то я продолжала верить в то, что Кастиэль не такой, что он отличается от других таких парней, которых любит и обожает весь мир. Я продолжала навязывать себе мысли о том, что он особенный, что он не мог просто воспользоваться мной, поставить галочку в пункте «Поцелуй с Кьюнгондой Лавуан» и исчезнуть. Нет, я не грезила продолжением того вечера, я не мечтала каждый день встречаться с ним в парке и говорить о всяком, пока мы оба не уснем где-то на траве в объятиях друг друга. Боже упаси! Я просто хотела, чтобы он не исключал меня из своей жизни. Он способен, в отличие от меня, забывать о таких вещах, как поцелуи, долгие объятия и взгляды. Он не придает им значения, не чувствует их значимость. Для него это просто действия, что после превратятся в обычные слова, а затем в темноту. Поэтому, ему было бы легко продолжать быть собой рядом со мной. Но он предпочел просто выкинуть меня из своей жизни. Ведь я проиграла ему в этой игре на гордость и поимку мышки. Он поймал меня, а я забыла о своих принципах. И все. Игра закончилась. И он удалил меня, ведь большего количества уровней во мне больше не запланировано. На самом деле я быстро с этим смирилась. Быстро взяла себя в руки, охолодела, быстро забыла его имя и все эти красивые моменты. Точнее, я закинула их в корзину. Все же, мне несвойственно забывать о подобном. И, знаете, стало легче. Меня теперь не терзало чувство вины перед Амбер, я не переживала за то, что Стефани обернет наши с Кастиэлем отношения против меня. Жизнь стала течь в разы легче. Единственное, что меня не устраивало, это необходимость постоянно таскаться с моей подругой на тусовки, что организует Кастиэль, на концерты, что организует Кастиэль, на матчи, что организует Кастиэль… Как я и говорила ранее, этот парень везде. И если у него получается убегать и забывать, у меня эта миссия является невыполнимой, потому что эти восемь букв будут преследовать меня до тех пор, пока я не уеду куда-нибудь в другую страну, если не перееду на другую планету. — Как же он красив! — заявила моя подруга, выдергивая меня из моих внутренних переживаний. Я подняла свой пустой взгляд на сцену. Возможно, не будь бы я собой, мне удалось бы восхититься и правда его красивым видом и пустить слезу, но я лишь пожала плечами. Сейчас даже эти красные волосы и магия серых глаз не могли заставить мою злость исчезнуть. Единственное, что продолжало меня завораживать даже в порывах злости, это его песни. Плохие поступки рокера никак не влияли на его интересный внутренний мир, так что он до сих пор оставался до жути необычным, но отвратительным человеком. Но песни я могу послушать и без его присутствия, просто записав их на диктофон, так что даже это не заставляло меня проводить в подвале лишние минуты. — Как по мне, ничего особенного. — фыркнула я. — Может быть, уже пойдем? — Нет, после репетиции они еще некоторое время будут здесь, я смогу с ним поговорить и пригласить его в кафе. — Тогда пойду только я, хорошо? Думаю, что для того, чтобы пригласить Кастиэля в кафе, я тебе не нужна. Девушка смотрела на меня непонимающе. Нет, я уверена, что мои слова показались ей вполне логичными, но раньше я не оставляла ее одну при любых условиях. Только если того требовала ситуация. — Что-то случилось? — спросила она. Ее взгляд передавал недоверие и беспокойство. Непривычно было видеть ее такой… — Ты какая-то… злая и расстроенная чем-то последнюю неделю, если не больше. Ты опять поругалась с родителями? Я рассмеялась. Если бы сейчас я снова поругалась со своей мамой и отчимом, то наш прошлый конфликт превратился в целую войну. Мы так и не говорили ни о чем с того дня. В большом доме удобно друг друга избегать, тем более сейчас они очень часто уезжают в различные совместные командировки, оставляя меня и Стефани одних дома. — Нет, просто от их игры у меня начинает болеть голова. Красиво, но слишком громко. — со спокойствием на лице оповещаю ее я. — Ты же справишься? — Конечно. — заявляет моя подруга немного неуверенно и отходит в сторону сцены. — Удачи, увидимся после уроков. Я киваю ей в ответ. Забираю свою книгу с журнального стола и выхожу из так давящего на меня подвала. Снова смотрю на книгу. Кастиэль несколько недель назад попросил меня оставлять ее в этом месте, чтобы у меня всегда был повод вернуться. Я видела, как он временами почитывал ее. Не сказать, что с неописуемым восторгом, но интересно ему было точно. Что ж, теперь у меня нет поводов туда возвращаться. И это радует. Об уроках я всегда думала в последнюю очередь. Тем более об уроках истории, которые вел учитель Фарэз (хотя, учителем его называть сложно). Он определенно был очень интересным в плане подачи материала, хорошо знал свой предмет в целом, но вот с детьми ему работалось трудно — не хватало характера. Я слышала, что раньше он преподавал в университете неподалеку, но по неизвестным причинам его уволили, и теперь он здесь. Но он не сдавался, это главное. Думаю, что Фарэз был единственным учителем, которого я была готова уважать и слушать. Но не сегодня. Мои ноги вели меня в совершенно другое место, а я, что мне свойственно, не сопротивлялась их желаниям. Не знаю, чем меня к себе притягивала семья Легранов, но Натаниэль и Амбер стали моей опорой почти во всем. Казалось бы, совершенно не интересный староста и главная стерва школы. Да их братом и сестрой трудно назвать, такие они разные. Но мне с ними было комфортно. Натаниэль всегда находил разумное решение моих проблем, а Амбер заставляла меня забывать о них на какое-то время. Конечно, между собой эти двое ладили не так хорошо, как хотелось бы, но, я уверена, после моего появления в их жизнях, отношения между ними стали похожими на хорошие отношения между братом и сестрой. Убедившись, что в учительской находится только Натаниэль, я тихо открыла дверь и забежала внутрь. Меня встречал лишь осуждающий взгляд парня. — Почему ты просто не можешь сходить на уроки? — раздраженно спрашивает он, освобождая мне место на диване. — У меня нет настроения. — кратко ответила ему я, присаживаясь рядом с ним на диван. Он едва ухмыльнулся и продолжил работать. Как всегда, Нат зарывается в разных бумажках, только бы угодить директрисе. Мог бы уже давно отказаться от этой работы. Видно, что ему сложно дается учеба на отлично и вечная проверка документов. — А Амбер не придет? — интересуется староста, не отводя взгляда от какого-то соглашения. Я смеюсь с его вопроса. — Конечно нет. Сегодня она попытается пригласить Кастиэля на кофе. — объявила я, показывая, что все глупые попытки Амбер завоевать сердце Кастиэля мне уже начинали надоедать. — А ты? — снова спрашивает он, а я выгибаю бровь. — А что я? У меня нет цели пригласить его на кофе. — Но ты ушла. Почему? Разве ты не помогаешь ей с этой целью? — Она взрослая девочка, может сама справиться. А эту красную голову я видеть не могу. Может быть, поживу без его присутствия несколько недель и мне станет легче. Я снова заметила ухмылку на лице Натаниэля, но только на этот раз более явную. Он смеялся надо мной? — Раньше ты уверяла меня в том, что с ним приятно общаться и, что он не такой самовлюбленный парень, каким кажется. Что-то случилось? — Я ошиблась. Вот, что случилось. С ним можно общаться, пока вы с ним не переспите. После — ты ему не нужна. Так что никакой он не самовлюбленный парень, он самовлюбленный мудила. — увидев широко распахнутые глаза Натаниэля, я тут же пояснила. — Но я не спала с ним. Хоть малая доля моего прежнего здравого смысла еще со мной. — Тогда откуда такие выводы? Я задумалась. Мне ничего не стоит рассказать Нату о том самом вечере, но все же он брат Амбер. От сестер ничего не скрывают. Точнее, я думаю, что он не сможет держать в себе мою тайну, в силу любви к своей сестре. Я взвалю на него жуткую ношу. Его замучает совесть, и в итоге ему нужно будет решить, кто же будет им предан. Мне не хочется доставлять ему проблем. — Я просто открыла глаза и осознала это. — солгала я. — Конечно, это вряд ли можно назвать аргументом, но я рад, что ты больше не защищаешь Кастиэля. Было бы здорово, если ты смогла бы донести это до Амбер. — Я постараюсь. Но для начала я должна была донести это хотя бы до себя. Не получилось.***
Я все равно вижу его каждый день. Все его добрые улыбки окружающим и их положительные о нем отзывы заставляют меня все более сомневаться в своих отрицательных и злых мыслях. Я понимаю, что мне нужно или смириться со своей влюбленностью, просто погасить ее внутри, или же прервать любой с ним контакт, даже зрительный. Выбираю первое, потому что Амбер слишком для меня важна. И каждый раз мне приходится смеяться над собой, ведь его ко мне безразличие более чем очевидно. Он даже не смотрит на меня! Боже, что тут говорить о его дешевых улыбках и словах. А я, в свою очередь, боюсь даже дышать с ним одним воздухом. Почувствовать на нем отцовский парфюм, услышать его тихое и ритмичное дыхание рядом, хриплый прокуренный голос. Помогает лишь то, что все это происходит лишь внутри меня. Никто никогда бы не догадался, что я так сильно на нем помешалась, что не могу перестать спать ночами, постоянно рисуя его лицо на каждой поверхности, что попадается мне на глаза. На радость родителям, я зарылась в учебе с головой. Мы, похоже, снова можем общаться как прежде, без ругани, ведь теперь нет никаких пропущенных уроков, я посещаю их все и даже больше, только бы Амбер не попросила меня снова пойти с ней на какую-то репетицию школьной рок-группы. Уборку в библиотеке я тоже свалила на Амбер. Она была не против, посчитав это идеальным планом для завоевания рокера. Так я могу хотя бы немного отдохнуть от своих непостоянств и решить, быть мне сумасшедшей фанаткой или же холодной девушкой с мозгами, способной отпустить любые чувства. Как видите, пока что это дается мне плохо, даже слишком. — Кьюнгонда, иди на ужин и сестру свою прихвати с собой, она должна быть в зале. — послышался голос Авелин за дверью. Я собираюсь отказать ей в просьбе позвать Стефани, но моя «няня» будто читает мои мысли. — И никаких «но», Кью, я устала бегать по этажам, выискивая то тебя, то Стефани. — Ладно… — отвечаю ей я, с раздражением закрывая книгу у себя в руках. — Только один раз! — добавляю я, но Авелин, видимо, уже ушла по своим «няньским» делам. Я лениво поднялась с кровати, уже представляя, как Стефани будет смотреть на меня, когда я позову ее на ужин. Говоря честно, я даже не уверена, что она на меня посмотрит. Такое ощущение, будто ее буквально тошнит от одного моего присутствия. Да, я не делаю красивых причесок и со стилем у меня дела плохи, но это не значит, что от меня несет помоями и я роюсь в мусорках, пытаясь найти себе пищу для существования. Если честно, я так и не поняла почему мы со Стефани начали враждовать. Особой причины не было, просто однажды мы пересеклись друг с другом в коридоре и наши взгляды буквально пытались испепелить все и всех. Меня начала раздражать ее манера общения, любовь к богатой жизни и бессмысленному шопингу, лживость и хорошее к ней отношение моей матери. А ее осуждающие взгляды в мою сторону, когда я отказывалась принимать деньги или подарки… ужас. Уверена, она считала, что я делаю это лишь для того, чтобы понравится ее отцу. Но, если честно, мне на ее отца было совершенно все равно. Я больше переживала за его отношения с моей матерью. А Стефани… даже не знаю, что во мне может раздражать. Наверное, я слишком простая для нее. Ее бесит мое несогласие с их миром, мое умение быть свободной, отсутствие в моей жизни каких-либо правил. О, и, конечно, моя любовь к громкой музыке, к чтению и неряшливость. Последнее заставляет ее краснеть от злости. Я побрела по бесконечным коридорам в сторону спортивного зала, где занималась Стефани. Раньше она пользовалась другим помещением для своих занятий. Оно находилось совсем рядом с моей комнатой. Но после некоторого количества конфликтов между мной и ей, она перебралась в другой, более отдаленный. Помню мама после этого некоторое время постоянно упрекала меня в моем упрямстве и просила извиниться перед Стефани. Но я была непреклонна. И я понимаю, что поладить мы сможем только тогда, когда одна из нас сделает шаг на встречу примирению. Но мы обе не являемся примером истинной доброты, поэтому вряд ли у нас когда-нибудь получится приветствовать друг друга с улыбкой на лице, а не оскалом. Почти дойдя до нужного мне места, я неожиданно услышала приглушенные крики, которые доносились как раз из зала, где занималась моя сводная сестра. Сначала я подумала, что это преподаватель снова ругает ее за неправильно выполненный прыжок, но после вспомнила, что сегодня четверг, а в этот день Стефани занимается балетом самостоятельно. Но тогда кто это? Я ускорила шаг. Меня напрягала эта неизвестность, поэтому я старалась побыстрее прояснить для себя эту загадочную ситуацию. С кем сейчас Стефани, и почему из зала до меня все чаще доносятся разъяренные крики. И кричит там явно не сестра. Ее писклявый голосов во время гнева я узнаю из тысячи. Я медленно открыла дверь в помещение. От громкого голоса у меня по телу бежали мурашки. Женщина, что стояла напротив моей сводной сестры, будто давала ей пощечины, произнося все более жуткие и оскорбительные фразы. Я не имела понятия кто она и зачем она пришла, но я впервые увидела страх в глазах Стефани. Она стояла будто заколдованная, не шевелилась, не моргала и совсем не дышала. Моя сестра будто пыталась провалиться сквозь землю. — Ты бездарность, позор нашей фамилии! — кричала ненормальная тетка. — Стоило мне уехать из этого дома, ты превратилась в ничтожество! Я стала подходить ближе, пытаясь не обращать на себя внимание. Мне нужен был эффект неожиданности, чтобы женщина не успела как-либо среагировать. — Думаешь, что развод с твоим отцом остановит меня? Думаешь, что сможешь меня избегать?! — продолжала женщина. В этот момент Стефани заметила меня краем глаза. На этот раз на ее лице не было злобы, я видела лишь мольбу о помощи. Она быстро отвернулась от меня, чтобы не подавать вида, но я успела все понять. — Я прошу вас удалиться, пока мне не пришлось вызвать полицию. — строгим голосом заявила я, заставляя женщину заткнуться. — Вы кто такая? — с усмешкой спросила меня она. — Маленькая любовница Адольфа? Теперь его потянуло на девиц помоложе? — Я работаю в охране, мадмуазель. И мне правда придется применить соответствующие меры, если вы сию секунду не покинете этот дом. — Ты знаешь кем я прихожусь твоему начальнику? — с угрозой спросила она меня. — Я его бывшая жена, так что этот дом по праву мой, и я имею право находиться в нем. — В документах вы как владелец не прописаны, поэтому вы не имеете никакого права находиться здесь. — холодно оповестила ее я. — Это проникновение в частную собственность. Уходите, пока не поздно. Или же вы хотите несколько лет провести за решеткой? Незнакомка на миг задумалась. Она колебалась. Знаю, ее мало волновала полиция. Такие как она всегда считают себя правыми, даже если их неправота очевидна. В ней метались остатки того человечного и ее сумасшедшая личность. Страшное зрелище, особенно тогда, когда такой человек стоит прямо перед тобой. Не известно, что придет ему в голову в следующие несколько секунд. Через некоторое количество времени, перед этим одарив меня чем-то похожим на шипение змеи «Пошла к черту», женщина резко направилась в сторону одного из станков, у которого лежала ее розовая сумочка. Победа. Я медленно наблюдала, как незнакомка уходит к выходу из зала, гордо подняв свой нос. С хлопком двери, мы с сестрой одновременно выдохнули. — Ты в порядке? — с присущей мне заботой в голосе спросила я. — Ага. Спасибо. — ответила мне она, отводя взгляд куда-то в угол комнаты. Она никогда не признает, что в этот момент я буквально спасла ее. Это было понятно и по ее следующей фразе: — Зачем ты пришла? Мне казалось, что я услышала от нее искреннею благодарность, но ее сухость развеяла все волшебные иллюзии. И правда, надеяться на то, что я и она когда-либо поладим — глупо, хотя я не могу отрицать и такого исхода. — Нас зовут ужинать. — немного с огорчением сказала я. Сестра кивнула и отправилась собирать свои вещи. Я же, наконец придя в себя, задалась вопросом: «Неужели эта женщина была ее матью?». Мне всегда казалось, что родители Стефани должны были быть образцом доброты и щедрости. Как иначе у них могла вырасти такая избалованная дочь, да еще и с таким скверным характером? А тут я увидела совершенно ненормальную женщину, что, казалось, была готова придушить мою сводную сестру голыми руками. Я не видела в ее глазах любви, только лишь злобу и сумасшествие. Эта ситуация заставила меня переосмыслить поведение, действия и слова Стефани, мнение на счет которых у меня с первого дня нашего знакомства было более сем отрицательным. Я ненавидела ее. Но сейчас все перевернулось с ног на голову. Стефани в моих глазах больше не была избалованной девчонкой. Она была скомканным листком с заметками, что мне придется в ближайшее время найти и привести в прежнее состояние. И это сложный процесс, ведь я буквально похоронила для нее все свои хорошие мысли. Она была сущим дьяволом в моих глазах, она была ложью, предательством. Но сейчас… кто она? Почему она ведет себя именно так? Откуда этот образ, а главное для чего? — Эта ситуация должна остаться между нами. — прошипела она, когда мы обе вышли из зала. Снова включает эту личность. Стефани так хорошо ею управляет, что возможность разглядеть в ней ее настоящее «я» практически невозможно. Даже мне понадобилось более полугода, только чтобы узнать о существовании другой сводной сестры. — Я услышала тебя. — ответила я. И правда, эта ситуация останется между нами, но вот «мы» ушли вместе с той женщиной. Теперь для Стефани нет прежней Кьюнгонды, а для меня больше нет прежней Стефани. В ту секунду все изменилось. Изменились мы.