***
В баре царил полумрак. Вообще, сейчас должен был быть день, но единственным источником света служил экран приставки, из динамика которой доносились тихие звуки дурацкого мотивчика. В самом помещении бара, в отличии от смежных с ним комнат и кухни, окон не было. Кирпичная, хорошо обставленная мебелью коробка со стенкой из алкоголя разной степени крепости. Ночью, когда Курогири открывал дверь для посетителей, здесь было слишком шумно и людно. Скучно. Томура проходил эту игру уже раз в третий или четвертый, ни о чем не думая. Монотонное нажатие на кнопки со стершимися значками уже не впечатляло. Других развлечений в этом полузаброшенном здании не было. Разве что напиться до полной отключки, но Курогири вряд ли оценит его импровизацию. А Шигараки не хочет наблюдать его осуждающий взгляд. Хватит. Томура лениво потянулся к шее, пару раз проведя ногтями по испещренной шрамами, тонкой, готовой порваться в любой момент коже. — Шигараки Томура. Резко отдернув руку, он чуть не ударился о стойку локтем. Звуки приставки оповестили о проигрыше. Томура спиной чувствовал туманную фигуру Курогири, который должен был сейчас быть где-то наверху. Что-то насчет очередной попытки связаться с больным ублюдком, притворяющимся ученым, ага. Шигараки было плевать. Это ничтожество исчезло вместе с появлением в новостях трупа Сенсея. Ему не нужно быть гением, чтобы догадаться о результатах исследования. — Что? — он медленно повернул голову, без особого интереса ловя светящиеся во мраке глаза. — Вы уже месяц не выходили на улицу. — Курогири звучал спокойно и, видимо, прекрасно знал, что Томура без всяких сообщений знает о провале. Но черт. Серьезно? — И? — Шигараки не понимал, в чем, собственно, проблема. Чем меньше он попадается на глаза всякому сброду, тем меньше у них будет потом проблем. Ему не нравится, что Курогири постоянно приходится прибирать за ним всякое дерьмо. Будто сам он способен только все портить. Отвратительно. Пальцы снова потянулись к шее. — Вы больше похожи на призрака. В вашем возрасте организму нужен свежий воздух. — голос спокойный. Размеренный и глубокий. Томура полностью развернулся на стуле, отложив консоль в сторону и разглядывая очередной идеально отглаженный наряд бармена, в поисках складок. Ничего. Каждый изгиб рубашки безупречен и будто бы продуман до мелочей. Выдолблен из камня, а не какой-нибудь плотной ткани. Идеально начищенные туфли отражали свет, почти наполовину съехавшей со столешницы консоли. Его мысли были где-то между смехом с продолжением скучной игры и недоуменным безразличием. С каких вообще пор Курогири интересно, на что он похож? Это не имело смысла. Единственное зеркало находится в комнате человека из тумана и Шигараки не то чтобы против. Его самого не сильно интересует свой внешний вид. Разница между просто идеальной одеждой Курогири и его собственной мягкой, растянутой и порядком изношенной кофтой, которую гладили последний раз, наверное, ещё при Сенсее, как бы намекает. Кажется, он слишком долго просто молча смотрел, потому что мужчина продолжил: — Вам стоит уделять больше внимания прогулкам и общению. — Томура лениво ковырял шею, не сводя с него блестящих красным из-под волос глаз. — Вы не разговариваете со сверстниками даже в сети. Это… Дальше Томура не слушал. Он не понимал, почему Курогири так внезапно начал беспокоиться о его добровольном затворничестве. Это было не в первый раз. Ему хорошо. Ему нравится, когда его никто не дергает. Если бы он хотел послушать бессмысленную болтовню, то вернулся бы в ту развалюху. Шигараки продолжал рассматривать спокойно объясняющего зачем ему нужно найти «друзей» Курогири. Туманную фигуру читать было чуть более чем сложно, если не знать, куда смотреть. Томура смотрел на глаза. Они всегда меняли форму и выдавали не могущего контролировать это владельца. Причины не находились. После «великой» победы Всемогущего, о которой, помимо заинтересованных сторон, никто не знал никаких подробностей, его формальный опекун вел себя странно. Он просто… будто начал замечать существование Шигараки вне планов Сенсея. И это его нервировало. Раздражало и не позволяло расслабится. Он знал, что хотел от него Сенсей. Но не Курогири. Последние три месяца он настаивал, чтобы Томура «питался правильно», что бы это ни значило в его понимании. Не сидел в кромешной тьме и отодвинул шкаф от окна. Или хотя бы воспользовался им по назначению, потому что одежда не должна храниться на стуле. И вообще ему нужно было что-то большее, чем пара черных толстовок на все случаи жизни. Ничего такого раньше не было. Он просто следовал плану и правилам, будто записанным где-то в его туманном мозгу. Сейчас было иначе. Даже голос перестал звучать механически. Все еще формально. Но не так. Внутри всё перемешивалось, заставляя ногти глубже впиваться в кожу шеи и сдирать корочку с почти заживших ран. Игнорирование проблемы не работало. Раздражение тоже. Курогири просто оставлял его одного, а потом возвращался и всё повторялось. Только пыли становилось больше. Которую тоже потом убирал Курогири. Всё это не имело никакого смысла. Томура искал фальшь и не находил. Ему не могло перестать казаться, что что-то происходит. Что-то, что ему может не понравится. Томура ненавидит сюрпризы. Но и разводить спор с Курогори прямо сейчас — тоже не хочет. По новому расписанию у него скоро «обед» из чего-то полезного. Шигараки не знает вырвет его или нет на этот раз, но проверять не хочет. Взгляд желтых глаз, полный жалости, он ненавидел даже больше внезапных сюрпризов. — Хорошо. Ладно. Я понял. — прохрипел он, поднимая глаза к черному потолку, с которого свисали выключенные лампы, почти не задумываясь о том, что звучит резко. Томура натянул на голову капюшон черной толстовки и спрыгнул со стула, вновь посмотрев на Курогири. Он выглядел довольным. Уголки глаз приподнялись, будто бы в одобрении Раздражает. — Я знал, что вы поймете. — размеренно кивнул он. — Постарайтесь держаться подальше от неприятностей. Шигараки не ответил. Сгорбился, разворачиваясь, и пошел прочь. Так, будто знал, куда идет. Курогири не должен видеть его колебаний. Ему не нужно знать, что, как только Томура скрылся за поворотом, он просто остановился посреди грязной подворотни, пытаясь не вдыхать смрад из ближайшего мусорного контейнера. Он не мог здесь долго стоять. Слишком близко к выходу на широкую улицу. Его могли заметить и заинтересоваться. Нужно двигаться. Не особо обращая внимания, куда идет, Томура еще раз свернул за угол. Углубляясь в переулки. Внутренности скручивались в запутанные узлы. Странный ком встал у самого горла и не позволял себя сглотнуть. Шея и запястья назойливо зудели. Хотелось расщепить целый чертов дом. Просто подойти, коснуться и наблюдать, как трещины расползаются по фасаду. Как смесь кирпича и бетона рушится под его пальцами. Как огромное облако пыли разлетается по улицам. И прочитать об этом вечером в новостных сводках. Чтобы все видели и боялись. Это его доказательство. Безопасности не существует. Но люди, мимо которых он проходит, будто не замечают. Он хочет, чтобы они знали, какие монстры обитают совсем рядом. Так близко, что им стоит только протянуть руку, чтобы разрушить эту сладкую, розовую, мирную… Почувствовав, как что-то стекает во впадинку ключицы, щекоча кожу, Томура с раздражением отдернул руку от шеи, уставившись на покрытые кровью пальцы. Блять. Он рукавом толстовки вытер начавшую уже подсыхать на противно ярком солнце струйку и засунул руки в карманы, опустив голову еще ниже. Грязный асфальт мельтешил под ногами, пока не сменился бетонными блоками. Шигараки быстро огляделся. О. Теперь он знал, куда идет. Да. Может, там громко. Но там он никому нахуй не сдался. Там другие и не собирались. Впереди, на самом конце заваленной разного габарита мусором набережной, начинался полузаброшенный райончик, где раньше жили рабочие фабрики, обанкротившейся лет пятьдесят назад. К её угрожающе чернеющей даже в этот отвратительно-яркий день громаде он и направился.***
Если бы кто-нибудь спросил его, как он оказался практически в эпицентре геройского рейда на главную базу какого-то там супердревнего клана якудза, Даби бы ответил, что не знает. Ага. Да. Прямо так. Просто за отцом поперся. Нет. Не герой. Да. Все верно. Заняться ему точно нечем. Вы считали иначе? Поздравляем. Может пойдете нахуй? Спасибо. Только его так и не спросили — наверное, из-за отсутствия здесь Ластика, который с какой-то стати взял на себя роль единственного интересующегося его шатанием на местах типа секретных операций, — поэтому он просто двинулся вдоль дома, ища что-нибудь интереснее сбегающих, словно тараканы, якудза. Ой. А там стена огненная от Старателя. Беднягам сегодня не повезло. Хотя, если они найдут путь через не успевшее достаточно поджариться невысокое бетонное здание, стоящее рядом, он им мешать не станет. Кто он вообще такой, чтобы ловить злодеев? Даби же не гордость отца, правильно? Генами не вышел. Так бывает. Но он тут все-таки по делу. Просто так терпеть присутствие Старателя Даби бы не стал. Но была проблема. Припереться сюда, он приперся, а что делать с этим дальше — не совсем понятно. Ему всего лишь нужно было вытащить отсюда какую-то тайную хрень, без должного описания, до того, как ее найдут герои. Все просто. В самом деле, ему проще остаться без этих копеек и спиздить одну из карточек старика. Заказчики не самые влиятельные шишки. У них вообще это всё было похоже на интересную игру типа: «Как низко падет старший сын Старателя». Подожжет ли он здание? Ну ещё бы. Горело прекрасно. Ему понравилось. Он представлял на его месте тупые красные крылья задравшего лезть, куда не просят, Ястреба. Сможет ли он украсть у своих? К их сожалению, в том клубе понятия не имели, кого он считал «своими». Им казалось, что героев. Возможно, из-за Ластика. Зачем ему это, тоже тот ещё вопрос. Стараясь держаться так, чтобы его никто не заметил, Даби проскользнул внутрь, через подвальное окно, у самой земли, не особо церемонясь со стеклом. Ему нельзя оставлять здесь кусочки себя. Сегодня в составе группы Ищейка. А она точно коснется каждой капли крови или волоса, чтобы ничего не пропустить. Дотошная сучка. Он из-за неё однажды почти спалился. Повторять не хотелось. Внутри было чуть ли не громче, чем снаружи. А там вопли Старателя. Это должно было ему о чём-то сказать. Вынырнув из-за двери, предварительно оглядевшись, Даби пришлось признать, что идея залезть сюда — полное дерьмо. И он в него вляпался. Совсем рядом, какой-то огромный шарообразный герой то ли в желтом, то ли в рыжем костюме мутузил такого же верзилу. Тонкого, как палка, и вытянутого в знаке вопроса с длинным носом. Над этим можно было бы поржать, если бы они не прошибали телами стены, совершенно не задумываясь о том, что этот проклятый бетон, вообще-то, держит на себе блядский потолок. Во что он вообще ввязался, а? Ему это точно надо? Смысл потерялся в царящем вокруг хаосе. Сбоку была еще одна дверь. Стальная такая. С какой-то хитроумной головоломкой вместо замка… Прежде чем впечататься плечом в стену коридора напротив, Даби успел услышать крики и треск проламываемой стены позади. Его обдало бетонным крошевом и, к огромному облегчению, ничем не приложило по голове. Рука плетью свисала вдоль тела. Хотелось ругаться и рычать, но он только шипел, прекрасно понимая, что этот сустав самостоятельно не вправит. Не одной рукой. Нет, если ему, конечно, повезет еще раз, то проблема исправится сама собой. Надеяться на это он, правда, не стал бы. Грохот за спиною продолжался, чертовки нервируя. Носатый размахивал героем, словно дубинкой, проламывал им стены и швырял в неизвестность, прыгая следом и повторяя процедуру. Он визжал и выл, словно помешанный. Даби мог бы сделать вид, что понятия не имеет, какая дурь вызывает подобный эффект, но вместо этого одним движением оторвал кусок ткани от футболки, оборачивая вокруг лица, почти до самых глаз. Край повязки неприятно вдавливал в кожу скобу у нижней губы. Блять, блять, блять. Блять. Глаза метались в тщетных попытках разглядеть хоть что-нибудь в пыльной завесе, поглотившей все. Ему надо съебывать. Вот прямо сейчас, иначе его размажет по стенке перекрестным огнем, придавит потолком, заставит потерять контроль разлетающийся по воздуху газ… или ещё что-нибудь отвратительно болезненное и совсем ему ненужное. Вопрос о целесообразности проникновения сюда вставал все острее. Краем глаза он заметил в пыли у одного из обломков стен неясную фигуру. Она шаталась в разные стороны, но продолжала упорно ползти в какое-то конкретное место. Если бы его спросили… Возможно, Даби потом пожалеет об этом. Но пути, по которому он пробрался сюда, больше не существует, а ему чертовски нужно это «потом». Стараясь не шевелить поврежденной рукой, что получалось просто отвратительно, Даби двинулся вперед, постоянно следя за расположением боя, чтобы не попасться во второй раз. Фигура становилась отчетливей, пока не превратилась в покрытого пылью подростка в непонятной маске. Класс. Но выбора у него особо не было. У парня — тоже. Он заметно хромал и вообще еле передвигался, цепляясь скованными чем-то руками за стены. Даби сделал еще шаг, с опаской прикидывая, окажется ли он прямо на линии следующей атаки и… блять. Он знал этого пацана. И ему это чертовски не понравилось. — Эй, Джестер. — хрипло позвал он, тут же закашлявшись. Парень — Даби не помнил его настоящего имени, только яркие темно-фиолетовые волосы, тупое прозвище от Твайса и взгляд выползшего на камни питона — удивительно резко развернулся, чуть не пырнув его острым обломком какой-то железки. Правая половина его лица, выглядывавшая из-под маски, вблизи больше напоминающей намордник, была просто отвратительным черно-желтым месивом с заплывшим глазом, от которого осталась небольшая щелка. Брови сдвинуты так, будто он пытается угрожающе скалится под маской. Звереныш. Просто до дрожи испуганный, избитый и готовый грызть за свою жизнь глотки звереныш. Даби не нужно было быть гением, чтобы понять это. Внутри что-то неприятно двигалось, имитируя несуществующую жизнь. Он был таким же. Точно так же стоял, абсолютно не контролируя собственное тело. Смотрел вверх, стараясь не замечать покрытый черной копотью потолок. И скалился. Даби не герой. Он никогда не хотел им быть. И испытывать непонятное смятение вперемешку с внезапной растерянностью, стоя посреди рушащегося здания, смотря на безумно узкие зрачки готового бросится на него подростка — почти ровесника — тоже. Это просто не имеет смысла. Штука, которую он должен был выкрасть разлетается по воздуху, угрожая в любую секунду достичь его легких, попасть в кровь и свести с ума. Снаружи кучка героев и скоро предбудущая полиция. И все было бы проще, если бы он не знал этого парня. Не видел в той забытой всеми громадине на обочине, вдали от красивой жизни со светлыми домами и ухоженными безопасными улицами. — Джестер, — еще раз прохрипел он, понятия на самом деле не имея, как таких успокаивать. Но, кажется, он выбрал правильную тактику. Или сам парень наконец сумел разглядеть его прекрасную физиономию, которую сложно не узнать — Даби было не так уж интересно. Главное — острая железка, на которую хотели намотать его кишки, опустилась, а на него уставились, не моргая, чуть успокоившиеся, но всё ещё выглядящие чертовски бешено фиолетовые глаза. Джестер молчал, наклонив голову. Черт. Парень умел говорить. Он знал это. Слышал. И… Эта жизнь сведет его самообладание в могилу. Хотелось что-нибудь сжечь. Срочно. Вот прямо сейчас. И воцарившаяся в подвале тишина, разбавляемая лишь треском взрывной драки сверху, никак не способствовала успокоению. Скорее наоборот. Люди — отвратительны. Почему он должен был терпеть их гребанное существование, когда его самого вообще не во что не ставили, а? И не только его. — Ты знаешь, как свалить отсюда? — времени на злость не было. Даби видел ползущую по потолку трещину. Хотя это не помогло его крови перестать кипеть. Быстрый кивок в ответ. Прекрасно. Огонь клокотал под кожей. Пот медленно стекал по виску и только раздражал еще больше. Даби, продолжая игнорировать охватывающий его жар, здоровой рукой придерживал просто не способного передвигаться быстрее улитки Джестера. Тот дергал в разные стороны, обходя обломки стены по одному черту известному принципу и целенаправленно двигался в направлении подозрительной идеально круглой черной дыры в стене, которую чудом не тронула драка. Тишина стояла могильная. Все бои будто резко оборвались. Тяжелое дыхание, из-за проклятой маски звучавшее только громче, почти оглушало. Скрип обломков под ногами расшатывал нервы. Слишком громко. Если сюда кто-нибудь спустится, даже в повисшей в воздухе пыли найти их окажется слишком легко. Страшно, черт возьми. Даби просто надеялся… Он уже видел лестницу за приоткрытой круглой дверью, ужасно напоминающей те, которыми запирали хранилища в старых фильмах про ограбления, когда стало очень, очень громко. Что-то врезалось в бетон позади. Воздух взорвался. Ударная волна просто смела их. Вышибла воздух из легких. В глазах потемнело и резко прояснилось, когда тело встретилось с чем-то твердым. Руку пронзила боль. Возможно, Даби только что ее сломал. А может и нет. Ноги предательски подкосились. Всё вокруг трещало. Мир превратился в одно нечеткое белое пятно. Глаза жгло от раздирающей их пыли. Невозможно дышать. Что-то неистово ревело. Сирены прорезали воздух и завывали в голове, разрывая мозг. Бежать. Сейчас. Неважно куда. Даби тряхнул головой. Зрение не прояснялось. Все звенело. Рядом что-то зашевелилось и слабо дернуло его за куртку, привлекая внимание. Джестер. Еще более грязный и обсыпанный штукатуркой, чем был до этого. С кровью, заливающей лицо. Обеспокоенный взгляд, полный страха, просто молит, чтобы он сказал, что-нибудь. Даби тоже выглядит, наверное, не очень. Что-то мокрое растекается по бедру. — У-хкх-ходим. Теперь уже ему требуется помощь, чтобы подняться. Ногу простреливает болью при каждом движении. Зато рука начала двигаться. Ха. Да он везунчик. Только обмен всё равно какой-то хуевый. Ему бы сейчас не помешали обе ноги в нормальном состоянии. На пол капает красным. Даби не замечает ничего, крепко держась за Джестера, который оказывается всего чуть-чуть ниже него. Они используют друг друга, как импровизированную опору, и это наверняка выглядит убого, но эй. Ему насрать. Он хочет жить. И парень рядом с ним тоже. Джестер втягивает его за толстенную дверь и наваливается, прикрывая её настолько, насколько это вообще возможно. С той стороны слышны крики. Кого-то пытаются успокоить. Или позвать Старателя. Даби тошнит. Находится здесь прямо сейчас хочется меньше всего на этом идиотском свете. Они взбираются по вытянутой лестнице и это один из отвратительнейших подъемов в его жизни. Хотя бы потому, что почти у самого её конца Джестер падает на колени и просто задыхается, елозя руками по отверстиям маски, пыль в которых намокла и склеилась, преграждая путь воздуху. Даби видит лихорадочный блеск его глаз и понятия не имеет, что делать. Огонь бесполезен. Он даже наручники с него снять не сможет, не спалив руки по самые локти. Не говоря уже о маске. И это настолько остро напоминает о его бесполезности, что сжечь все вокруг хочется ещё сильнее. Вселенная абсолютная сука, но ей можно дать время на реабилитацию, потому что у Джестера всё ещё получается как-то дышать, и он поднимается, жутко трясясь. Даби на самом деле не знает, когда у него кончится запас адреналина для подвигов и ему придется тащить его до самого убежища. Лестница обрывается у развилки. Темноту разгоняет одинокая свисающая с потолка лампочка вида настолько древнего, что становится жутко. После — черная пустота. Джестер не сомневается, когда направляет их прямо в самое сердце тьмы. Даби зажигает маленькие огоньки на пальцах свободной, но все еще неприятно пульсирующей болью руки. Он ненавидит темноту. Тишину вновь разбивает только тяжелое дыхание и слишком громкие звуки шагов, которые из-за мрака звучат будто бы громче. Они продвигаются медленно. Стены отражают голубое пламя. Ощущение такое, будто они на пути в преисподнюю. Джестер сворачивает до того, как Даби даже успевает заметить ответвление. Там лестница и ещё один жуткий подъем, но он по одному только выражению изувеченного лица проводника понимает, что за нею — свобода. И только ради этого он готов ещё немного потерпеть.***
У Джина день начинался спокойно. Голоса были тише, чем обычно, и ему это нравилось. Он проснулся где-то около полудня и не вылезал из своей комнаты, которая раньше была одной из командных рубок с широченным окном в половину стены, до самого прихода Тоги-чан, позвавшей его обедать. Джин пытался заварить по третьему кругу чайный пакетик, когда раздался скрип, складской двери. Она была чертовски громкой. Ее скрипы можно было и услышать, и ощутить в любой точке заводской пристройки. Именно поэтому она стала единственной не приваренной накрепко к стенам дверью. Он предпочел бы проснуться ночью от жуткого и раздирающего все внутри скрипа, чем ножа в горле. Химико, собственно, тоже, но она чаще выходила на работу в ночную смену и отсыпалась днем, поэтому в ее случае все было менее… похоже на один из ужастиков, которые любит притаскивать Даби. Но… Дверь. Да, точно. Тога-чан сейчас была где-то наверху. Значит, или к ним пробрались какие-то упыри, которые не слышали про запретную территорию и случившееся с нарушителями, или пришел кто-то из их друзей. С первым разобраться будет немного… сложнее. Разнесем их! Распотрошим! Давай, давай, это же ве-есе-ело!.. Но пойти он никуда не успел. Хотя, после прозвучавших предложений, не особо и хотелось. На пороге импровизированной кухни, в которой даже имелся холодильник с плитой, которые правда-не-спрашивайте-как-он-не-имеет-ни-малейшего-понятия-там-Ла-Брава-что-то-взорвала-и-появился-свет-работали, остановилась сгорбленная фигура в черной толстовке, коротко оглядываясь из-под капюшона. Шигараки. О! Хэндмен. Джин чуть не выронил кружку. Этот парень не появлялся здесь уже чертову тучу времени. В какой-то момент Маленькая Мисс даже предположила, что они ему просто надоели. Но нет! Он здесь. Только… какой-то странный. Нервный что ли? — Хэй, Шигараки, как жизнь? Че с мордой? Заткнись! — он мотнул головой, не замечая блуждающего взгляда красных глаз, — Хрен ли ты опять такой жуткий, а?! Ой, извини. В ответ ему только кивнули и скинули капюшон. Джин был не то чтобы поражен. Просто было жутко странно видеть лицо этого действительно крипового парня без просто-охереть-какой-стремной отрубленной руки на лице. — О! Томура! — из прохода выпрыгнула Тога-чан, сразу пряча куда-то под юбку, которая так мило на ней смотрелась, острый нож. — А я уже думала, что придется прятать труп. Ты их случайно не коллекционируешь? Или только руки? А то у нас тут иногда та-а-акое начинает твориться… — её красивые глаза так великолепно сияли восторгом и искренним любопытством, что у Джина почти случился сердечный приступ. Она такая милая… Просто шикарная. Только посмотри, как ей идет эта кофточка… Хочу её. А волосы? Они же просто… Заткнитесь ублюдки. Тога-чан продолжала весело болтать с как всегда молчаливым Шигараки, упавшем на один из стульев у железного, притащенного из бывшего цеха, стола, накрытого милой розовой скатертью, а Джин решил налить ему чего-нибудь тепленького. Выглядел он и правда как-то странно. Измученно? Может быть. Глядя на его иссохшую физиономию, сказать было сложно. Но он так редко тут появлялся в последнее время, что ему можно было это простить. И то только потому, что он действительно слушал их болтовню, а не просто игнорировал, как абсолютное большинство всех их коллег из бара и магазинчика. Они не знают, что теряют. Лохи. Его молчаливое согласие с голосами и милый щебет Тоги, оборвал еще один скрип всё той же двери. Она была всего в трех поворотах коридора отсюда, поэтому звук казался только громче и оттого противнее. — Бля-а-ать… Окей. Это звучит не очень хорошо. Это Даби. Следом раздался стон и подозрительный удар метала о метал. Он переглянулся с Тогой и словил странный, но всё ещё жуткий взгляд Шигараки на дверь. Примерно через пару мгновений на кухне никого не было. День Джина начинался спокойно. Он так и продолжался, пока прямо на их всё ещё так же условном, как и всё остальное, пороге не появился его лучший друг с почти отключившимся пропавшем на пару недель парнем, перемазанные кровью, пылью и ещё черт знает чем. В этом определенно было замешано какое-то дерьмо, про которое он знать не хотел. Шигараки задумчиво присел на корточки, хмуро рассматривая раненных, Химико побежала звонить Старику, а Джин понятия не имел, что в таких ситуациях делают. Был бы здесь интернет, он смог бы хотя бы уточнить, а так… Придется импровизировать. Зато они все вместе смогут потом посмотреть фильм.