Чаши Весов

      Перед казнью стражники могут выполнить одно желание. В последнем желании никому не отказывают. Но сегодня утром вместо исполнения он получил сапогом по лицу. Двери камеры закрылись. Хрипло смеясь, прокричал желание снова, но зашелся кашлем. Сплюнул кровь. — Я все равно отымею ее! Да чтоб вы сдохли все… Завалился на драные тряпки, служившие постелью. За решетчатым окошком слышался стук по дереву. На не знавшей казни площади сооружали виселицу. «Быстрее бы это закончилось. Все летит к чертям». Десять дней как вечность. Он и на человека теперь был мало похож. Но не было страха, гнева — ничего не было. Пустота и боль от незаживающих ран. Смерть ждал как спасение. А в один из дней услышал шаги. Стражники вошли в камеру и стали за ним, нацелив копья. Вошла она. Белая кожа контрастировала с черным платьем. — Уберите копья, — холодно приказала. — Он не тронет меня. — Ты так уверена? Бросился на нее, но остановился. И дело не в копьях, что уперлись в ребра. — Пришла рисовать мне радужные замки? Пришла сделать меня своим фаворитом? — плюнул ей в ноги. — Пришла попрощаться, — так же холодно. Хмыкнул. Отвернулся, не мог смотреть на нее. Это было выше сил. — Ты обречен, Эрик. Даже, если я тебя отпущу. — Я, — подошел к ней почти вплотную, что почувствовала его дыхание. — «Если я тебя отпущу», — совсем тихо. — Королева трахала тебя на троне, что у тебя появилась власть? Ничто не дрогнуло на ее лице. — Прощай, Эрик. — Сука! Дверь закрылась. Ударил кулаками по стене. Злился, ненавидел ее. Но прошло. И стал злиться на себя, что не может чувствовать долго ненависти к ней. То, что случилось… даже сейчас не мог винить ее. Мир рухнул из-за нее, а он, глупец, отказывался это признавать и ненавидеть ее, как полагалось. За окном продолжали стучать по дереву. Через несколько часов Эрика, Охотника, вели в цепях по главной площади. На стенах крепости стояли пики с головами. Людей, которых он знал. Скоро и его голова займет свое место. Стал на деревянный люк, поднял голову: они стояли на балконе крепости. Королева и она. Она всегда это знала. Да, всегда. Не было никакого выбора. Все было решено. Палач надел петлю, ожидал сигнала. Эрик смотрел на Белоснежку. Ухмылялся. Королева кивнула. — Слава шлюхе! Тело Охотника содрогалось в предсмертных судорогах. Королева ушла. Белоснежка бросила последний взгляд и последовала за ней. Казнь закончилась. Королева стояла на краю обрыва. Безумная, дикая стихия билась о скалы, пытаясь уничтожить все на своем пути. Королева вдыхала соленый воздух. Мягко опускался вечер. Вот и все. Цена уплачена. То, что было изначально желанием мести, стало желанием власти и дошло до своего предела. Холодные серые сумерки ложатся на земли, останавливая время, природа становится другой, возрождаясь через пепел. Не смерть, но новое рождение. Изменяясь в своем бесконечном мгновенье. — Твоя смерть не была напрасной, мой брат. Мужские руки ложатся на ее плечи, прижимая к себе. — Если только так я мог навсегда остаться с тобой, сестра. Королева смотрит на тускнеющую линию горизонта. Границ между добром и злом никогда не существовало. Даже в самой чистой душе таится зерно. — Бесконечна ли сила красоты моей? — снова спрашивает Королева. — Есть ли границы власти моей? Мужчина сильнее прижимает ее к себе. — Твоя красота не полна без ее красоты, — отвечает ей. — Только она определяет границы твоей власти. — Ее сердце принадлежит мне, — на губах играет улыбка. — Но теперь она видит, что у ее Королевы оно тоже есть. — Пусть так. Когда ночь накрыла замок, Равенна шла по бесконечным коридорам. Она была зла. Есть правила, которые нарушать не следует и есть время, когда все дела должны быть оставлены. Но кто-то решил нарушить их, и Королева желала знать причину. Она вышла во внутренний двор, краем глаза заметила скользнувшую тень. Этот мальчишка снова там, где запрещено быть. Сын кого-то из стражи или…не важно, завтра она прикажет Лании хорошенько выпороть его на глазах у других, чтоб преподать урок. Но это будет завтра, а сейчас Королева пересекла двор и спустилась на нижний этаж. Она могла оставаться холодной, но не когда дело касалось такого дерзкого непослушания. Впереди снова потянулся длинный полутемный коридор со множеством камер. Двери были закрыты, ибо сейчас они пустовали, все, кроме одной, и Равенна направлялась туда. Взялась за ручку и резко потянула. Свет факела осветил черный плащ, под которым был панцирь. Женская фигура склонилась над кем-то. Равенна увидела принца Уильяма. Но, если остался еще кто-то, кто был знаком с ним, не узнал бы его сейчас. Принц Уильям изменился с того времени. Сидящий перед ней в полубессознательном состоянии, он почти лишился рассудка. Женщина медленно повернулась к Равенне: — Моя Королева. — Ты, похоже, заигралась. — Я всего лишь рассказывала принцу сказку о принцессе. — И о чем же она? Королева сняла с нее панцирь — ее девочка заигралась в лейтенанта армии, но фишек на карте все меньше и скоро ей придется найти себе новую забаву. — Она о прекрасной Королеве, — отвечала Белоснежка, пока Королева с легкостью расправлялась с остатками ее брони. — И о ее великой победе. — И где же в ней место для принцессы? Белоснежка улыбнулась. Она не заметила, как они оказались в королевских покоях. — А я разве не сказала? Эта сказка о принцессе, которая принесла великую победу своей Королеве.