– А еще – это девушка...
Фразы, прозвучавшие в унисон должны были перебить друг друга, но каждая из присутствующих четко услышал адресованное. Снова молчание, превратившее воздух помещения в вакуум. – Но ты же говорила, что... – Да знаю я. Поэтому и говорю, что все перевернулось с ног на голову, и я вообще не понимаю, где право, а где лево. И где-то под ребрами девушки с темными волосами болезненно защемило от одной мысли – на месте какой-то «той» смело могла бы оказаться она сама, ведь все запреты, поставленные Тиной, оказались лишь сотрясанием воздуха. – Будешь смеяться, но в этом плане я тебя полностью понимаю. Грустная улыбка трогает уголки губ блондинки, а нос начинает щекотать от подступающей слезинки. В этой ситуации она чувствует себя ребенком, хоть с каждой секундой раскрывается все больше. – Скажу тебе так – здесь нет ничего зазорного. Когда у меня появились мои первые отношения с девушкой, два года назад, тоже казалось, что я делаю что-то не так и плыву против течения, но со временем это становится даже интересным, ты встречаешь таких же «не таких, как все». Поверь, их много, – нежно касается кончиками пальцев руки Тины и, как перышком, проводит по коже, – главное – бороться за свое счастье. Ногтями второй руки, находящейся под столом, больно впивается себе в ладонь, чтобы хоть как-то заглушить скрип чувств и обиды внутри себя. От своих же слов становится тошно, но она продолжает твердить человеку напротив те фразы, который Юле в свое время не произнес никто. – На счет невзаимности... Тут тебе нужно хорошенько задуматься, а есть ли она вообще. Вдруг у той девушки сейчас что-то точно так же щимит, как и у тебя? Об этом нужно обязательно узнать, иначе зачем же убиваться без причины, если нужно радоваться? – У тебя щимит? – опускает взгляд к пальцам Юли, которые продолжают гладить нежную кожу, иногда проводя по ней кончиками ногтей. – Чего? – Ну, к кому-то... Я хочу понять, какие у этого есть признаки. Поведение там... Поступки. – Щимит. И очень даже сильно. Я очень переживаю за нее, всегда думаю, но не подаю виду, что вообще хочу иметь какое-то дело большее, чем бессмысленный разговор. Ну как разговор... Обычно мы перегавкиваемся друг с другом и расходимся, а потом я думаю о ней ночами. Вот такая у меня любовь. – Перегавкиваетесь... Ты извини меня, пожалуйста, за все, что я наговорила и сделала... Наверное, в тот момент не думала головой. И те случаи, ну, ты понимаешь: клуб, аудитория... А еще стыднее из-за того, что сейчас ты меня поддерживаешь, хотя имеешь право этого не делать вовсе. Спасибо... – еле слышно шепчет, отчего в носу покалывает еще сильнее, а соленая жидкость потихоньку собирается в уголках глаз, норовит скатиться по бледной коже и впитаться в ткань пушистого халата. Стоит ей снова разорвать зрительный контакт и взглянуть куда-то на стол, как вода стремительно собирается в крошечную слезинку и падает прямо в кружку с чаем, создавая на ровной глади желтоватого напитка ровные круги, а рука сразу же размашисто проходится по лицу, стирая следы преступления. – Эээй, ты чего? Я не обижаюсь вовсе, сама хотела извиниться, потому что тоже не слабо отвечала... Тин? – наклоняется ближе к поверхности стола, стараясь увидеть ее глаза, отведенные куда-то вниз. – М? – Можно тебя обнять? Вместо ответа та молча встает со стула, пока еще одна слезинка течет по щеке, протягивает руки вперед, жаждая скорее укутаться в долгожданные объятия. Искренние. Вызванные не корыстью, а светлыми чувствами. Санина подрывается с места, тянется через столик и тут же захватывает хрупкое тельце в плен своих не менее хрупких рук, стараясь защитить девушку от всего мира, даже от той, в кого она так внезапно и, кажется, безвозвратно влюбилась. Крепко обхватывает руками ее плечи, водя руками по спине, после держится за шею, старается подержаться за нее как можно дольше, чувствуя в ответ такие же крепкие и чуть ли не лихорадочные движения. Тина заглядывает в серо-голубые напротив, будто пытаясь отыскать ответ на терзающий вопрос, и в момент, когда взгляды щекочут друг друга, находит открытую подсказку. Юля сводит брови, пытаясь понять причину пронзительного взгляда напротив, однако вмиг загадка теряет главное свойство. Прикрывает веки, подаваясь губами навстречу, и отвечает на поцелуй, пальцами поглаживая затылок блондинки. Кароль резко отстраняется с мягкой улыбкой на устах и одаривает свежим блеском в глазах. – Доброй ночи, Юлия Александровна. Тина скрывается за входной дверью, пока брюнетка сбито дышит, пытаясь взглядом прожечь несгораемый металл. Вдруг раздается звук уведомления, и, не до конца прийдя в себя, Юля проводит руками по бедрам, отыскивая телефон в каком-нибудь из карманов. tina_karol 10:14 pm не желаете сходить со мной на свидание? Вдох. the_hardkiss 10:14 pm а как же твоя неразделенная любовь? tina_karol 10:15 pm моя неразделенная любовь грозит остаться в таком статусе до конца дней своих, если вы так и будете тормозить, юлечка александровна. Выдох. Санина с силой сжимает веки и прикусывает нижнюю губу, занимаясь откровенным самобичеванием. Как можно было не догадаться? Ей вдруг становится стыдно. Однако вмиг осознание взаимности расплывается в черепной коробке, заставляя глупую улыбку вовремя приплыть. the_hardkiss 10:17 pm тина григорьевна, а вы разве забыли о том, что на дворе локдаун? не сочтите за что-нибудь непристойное, однако предлагаю вам встретиться в неформальной обстановке. например, у меня дома. какого рода фильмы вы предпочитаете? tina_karol 10:18 pm юлия александровна, вы как-то уж слишком меня опечалили своей просьбой откинуть все неприличное. ладно, так уж и быть, соглашусь, но это только ради вас. и есть условие: у меня дома. завтра в девять вечера. the_hardkiss 10:19 pm с вами хоть на бал. Снова привычное чувство азарта течет по жилам, согревая алую жидкость, буквально доводя ее до кипения. Обеим нравится ядовито-будоражущий флирт, который стал свойственным для их отношений. Изначально им казалось, будто это всего-то навсего безобидная игра, однако вскоре стало очевидным, что все же стоило бы продумать правила, прежде чем к ней приступать. Дабы избежать последствий, которые вовсе не в силах изменить и выкинуть из груди чересчур навязчивое, однако слишком теплое, уж непомерно приятное чувство. Настолько, что появляется неподвластная иллюзия, будто в любой миг из-за спины появятся огромные белоснежные крылья, стоит тебе только поймать взгляд до мурашек знакомых океанов.Pov Тина’
Стук сердца громко отзывается в висках, и я прижимаюсь еще ближе, удобнее укладывая голову на ее груди. Мне нравится то, как биение ее сердечного ритма меняется, пока сама она пытается себя не выдать. Упорно делаю вид, будто я не перестала акцентировать свое внимание на фильме еще с первых минут его воспроизведения. Ее пальцы слегка поглаживают кожу моего предплечья, пока сама я имею наглость обнимать ее за талию. Мне слегка непривычно от такой щенячей нежности между нами, но хочу отметить, что все это, черт возьми, так приятно. – Кажется, у тебя тахикардия. – проговариваю я. – Ага, и я даже знаю чем... точнее, кем она вызвана. Говорит об этом так спокойно, будто диагноз и вправду подтвержденный. Улыбаюсь, чувствуя ее губы у себя на виске, и переплетаю пальцы наших рук. Вмиг ощущаю острую потребность услышать теплые слова в ответ, три банально-необходимых слова по канонам мелодрам. Слова, которые дают хоть маленькую уверенность в завтрашнем дне. – Юль.. Я перемещаюсь с ее груди на мягкую постель, заглядывая ей в глаза. – Мм? – смотрит на меня с такой серьезностью, что мне вдруг становится даже немного страшно. Теряю всю свою решительность... и вообще, это же не важно, да? Она и так все понимает, наверное. Или нет? Или да? Боже мой. – Ничего. Она громко смеется, и я отчего-то чувствую обиду с долей непонимания происходящего. – Боже, Кароль. Не знала, что ты такая трусиха. – В смысле? Ты о чем? Всегда была уверена в том, что вовремя прикинуться дурочкой – лучшая стратегия. Юля лишь молчит в ответ, проводя пальцами по моей щеке, и касается большим пальцем к полусухим губам. – Я тоже. Обжигает губы тихим шепотом, дотрагиваясь робким поцелуем. Губы соприкасаются, пока мы одариваем теплыми дыханиями друг друга, и, кажется, я вовсе теряюсь в этих ощущениях. Не чувствую ничего, кроме небезызвестных бабочек в животе, ее губ и пронизывающего жара по всему телу. Ее последняя фраза эхом звучит в моем едва трезвом сознании, и я буквально плавлюсь от ее значения. И нет, речь шла вовсе не о Юлиной трусости. Она промолвила ответ на мой немой вопрос, на озвучивание которого у меня не хватило ни духа, ни смелости. Черт бы меня побрал. Только сейчас обращаю внимание на звуки кинофильма, который будто специально решил показать постельную сцену двух девушек так вовремя, когда сама я тяжело выдыхаю, чувствуя теплые пальцы на горячей коже своего живота. Белая рубашка поднята слишком высоко, открывая вид на половину груди без наличия нижнего белья, и стоит только Юле едва прикоснуться к ней тонкими пальцами руки, как я одариваю ее губы своим сиплым дыханием. Теряю остатки погасшего терпения и усаживаюсь сверху на ее бедра, растегивая пуговицы объемной шерстяной кофты, чувствуя, как моя рубашка полностью распахивается. Соприкасаюсь грудью с кружевной тканью ее бра, и тихо постанываю от действий ее губ в областе собственного бюста. Отчетливо ощущаю, как ткань плотных джинс становится чересчур влажной и все, что мне остается – легонько тереться о низ Юлиного живота, сбито дыша от ее мокрых поцелуев на взбухших сосках, до боли закусывая губы. Лихорадочно растегиваю ее брюки, она приподнимается, оголяясь до колен и облегчая мне задачу, и я снимаю, откидывая их не глядя. Тянусь к губам, по которым уже успела заскучать, прикасаясь с невиданной ранее нежностью. Юля ласкает мой слух первым полноценным стоном, когда я, подразнивая, трусь об ее разгоряченное место своим сквозь плотную ткань растегнутых джинс. Ее терпение проигрывает моему, ведь вмиг она перетягивает инициативу на себя, нависая надо мной сверху. Губами спускается ниже, касаются горячей кожи живота. Чересчур громко выдыхаю, когда она, не встречая хотя бы отголоска какого-либо сопротивления, раздевает меня полностью до последнего элемента белья, и опаляет горячим потоком воздуха кипящую точку взбуждения. Прикасается робким поцелуем к внутренней части бедра, и у меня буквально дыхание перехватывает, когда она едва ощутимо касается языком, проводя им вверх по складкам, захватывая набухший клитор. Когда движения становятся более настойчивыми, воздух неконтролируемо выбивается из моих легких, вызывая протяжной стон и разбивая тишину вокруг. Юля ощутимо улыбается, реагируя на собственное имя в новой для нее октаве. Пальцы путаются в ее волосах, притягивая как можно ближе, и я бедрами обхватываю ее вокруг себя, затягивая в омут приятных ощущений. Подаюсь навстречу ее горячему языку, прогибаясь в талии, и сжимаю помятую простынь в мокрых руках. Чувствую приближающуюся теплую волну и с силой сжимаю веки, однако Юля вмиг, будто насквозь видя мое состояние, замедляется, на что я недовольно мычу, буквально похныкивая. Ощущаю, как ее длинные тонкие пальцы медленно заполняют меня внутри и сразу задают нужный темп. Сбито постанываю в такт ее движениям, и спустя пару миг меня кроет прямо в ее губы, которые будто затягивают в свой сладостный плен. Она горячо вздыхает сквозь поцелуй, когда мои пальцы проникают под ее насквозь промокшее белье, задавая быстрый темп сбитым движениям. Я, блять, вообще не понимаю, как она все это время сдерживалась, ведь она настолько возбуждена, что пальцы чересчур скользят с характерным звуком, пока ее взгляд затуманен настолько, что мне даже на миг кажется, будто на ее глазах какая-нибудь невидимая пленка, заставляющая смотреть на меня сквозь прозрачную призму. Она глотает стоны одним за одним, сжимая простынь в кулак, и не сводит с меня глаз. Кажется, я готова кончить всего-навсего от этого единого жеста, когда она, закусывая нижнюю губу и сводя брови, громко мычит, обжигая меня своими серо-голубыми. Ускоряю темп пальцев внутри нее одновременно с вновь нарастающим во мне возбуждением, и Юля выкрикивает мое имя с едва закатанным взглядом, стягивая простынь с края постели. Она дрожит на моих бедрах, которые я с силой сжимаю, чувствую мелкую дрожь между ног, перебивая стихающие стоны Юли. Когда ритм сердца перестает нарочито разбивать грудную клетку, я накрываю ее теплым одеялом, прижимаясь к ней как можно ближе. Ее каштановые волосы хаотично ложатся на подушку, и я утыкаюсь носом ей куда-то в шею, словно самый любящий пушистый котик. Ее пальцы поглаживают мою талию, и я отчаянно пытаюсь запомнить этот миг до малейшей мелочи, хотя каждая из них становится чем-то особо значащим. Ни одна из нас не решается нарушить звенящую тишину, и я устало прикрываю веки, вовсе не замечая, как сон затаскивает меня в свои объятия.***
Аромат свежемолотого кофе будто внушает чувство бодрости, и Юля открывает глаза, инстинктивно проводя ладонью по постели рядом, которая оказывается совершенно пустой. Ступает ногами по прохладному паркету, идя следами бодрящего аромата, чувствуя себя главным персонажем шаблонной рекламы утреннего напитка. Пахнет и правда вкусно, а вид – действительно завораживающий: Кароль в шелковом халате пастельно-телесного цвета и с объемными слегка кудрявыми волосами напевает известную только ей песню, попутно разливая кофе по белоснежным чашкам. Санина тихо подкрадывается, и блондинка вздрагивает, чувствуя руки на своей талии. – Боже, Юля, я испугалась. Она тихо смеется, пока Юля не целует ее в шею, прижимаясь ближе. – Доброе утро, Тина Григорьевна. Кароль увиливает из ее объятий, поворачиваясь к ней лицом. – Так, Юлия Александровна, если так дело пойдет дальше, то Вы останетесь голодной и, соответственно, злой на весь мир. Тина ставит кофе на стол, и брюнетка только сейчас акцентирует свое внимание на горячих оладьях с, видимо, абрикосовым вареньем. Санина по взгляду понимает, что уж лучше присесть и даже не думать о каком-либо сопротивлении. – Ну, злой я уж точно не останусь. Спасибо за завтрак, пахнет очень вкусно. Однако подозреваю, что самое сладкое сейчас смотрит на меня сверху вниз. Юля притягивает блондинку к себе, усаживая на колени. – Юлия Александровна, а Вам не кажется, что Вы как-то слишком много себе позволяете? – Нет, я лишь думаю о том, что Вы слишком много болтаете. Санина тянет за ремешок халата, открывая вид на пышный бюст и стройный живот Кароль, тянется к губам, затягивая в короткий поцелуй. – А вот это уже наглость. – шепчет Тина. Юля обжигает дыханием нежную кожу шеи, оставляя алые следы, чувствуя, как обладательница выгибается ей навстречу. Голубоглазая обхатывает руками ее шею, прижимаясь как можно ближе, ощущая острую необходимость в трепетной ласке. – Юлия Александровна, а Вам разве не пора на работу? У вас, кажется, репетиторство намечается. – сбито дыша проговаривает та. – М-м. Моя самая любимая ученица сейчас в моих руках и под тщательным присмотром. Нужная тема будет изучена до малейших деталей, об этом можно не беспокоиться. Тина сдавленно мычит, чувствуя мокрые губы в области собственной груди. – Да? И какая же тема данного урока? Санина опускает руку ниже, пальцами проводя по белому кружеву блондинки, на что та прикрывает веки, сипло выдыхая. – Сила трения. Когда-то я очень хорошо разбиралась в физике, да и сейчас, видимо, тоже. Кароль припадает к губам напротив и с характерным причмокиванием отстраняется, проговаривая тихое «дурочка». – Раз у Вас фетиш на дурочек, то я вполне себе не против ею стать. Златовласая звонко смеется и, соприкасаясь со взглядом голубо-серых, произносит. – Кажется, у меня фетиш исключительно на преподавательниц. Точнее быть, на одну единственную. Так что, будьте добры, закройте мне рот своим языком и исполните супружеский долг. – Супружеский долг? – улыбается та. – А что Вы на меня так смотрите? Юлия Александровна, после того, что Вы вчера творили со мной у меня же в спальне, Вы просто обязаны на мне жениться! Или я что, не подхожу на роль Вашей супруги? Тина кривляется так, что сомнения о сарказме развеиваются сразу же. – Почему же? Очень даже подходите. Однако так как мы живем в государстве, где нашу любовь-морковь пока что на законном уровне не совсем одобряют, я предлагаю Вам занять почетный статус моей девушки и по совместительству главной дамы моего сердца. Кароль недоверчиво щурит глаза. – Я подумаю над Вашим предложением. Как-нибудь на досуге. Юля приподнимает одну бровь в легком недопонимании. – Боже мой, видела бы ты сейчас свое лицо, Санина! Тина звонко смеется, и брюнетка буквально тает от ласкающего слух звука. – Естественно, я согласна стать единственной дамой Вашего сердца, Юлия Александровна! – перекривляет официальный тон, присущий данным заявлениям. Кароль робко прикасается поцелуем к влажным губам напротив, чувствуя ладони на своих плечах. Шелковый халат окончательно спадает на пол, когда Юля заключает голубоглазую в теплые объятия.На пальцах одной руки пересчитать невозможно, сколько раз Юля жалела о том принятом звонке на их первой встрече. И ровно столько же Тина мысленно наказывала себя за то, что не разбила о стену тот раздражающий источник звонкого рингтона, ведь все могло быть иначе, гораздо проще.
Однако не столь интересно.