***
Северус прибыл ближе к обеду, так как и предполагал Драко. Гермиона успела пройтись по второму этажу, чтобы смахнуть пыль с вещей, картин и ковров. Если Драко так неохотно пускает на свою кухню, она поможет ему с уборкой, решила ведьма и взялась за дело. Этот упрямец следил за чистотой своего замка не очень тщательно. Видимо, на это ему совсем не хватало времени. А её желание помочь было похоже на зуд, магия сама срывалась с кончиков пальцев уничтожая комки пыли и грязь. Ведьма заглядывала в заброшенные комнаты, меняла цвета портьер и покрывал, освежала воздух, раскрывая окна, стирала пыльные пятна с мебели, приводила всё в порядок, получая от процесса огромное удовольствие. Комнат было слишком много для трёх человек, по её мнению. Когда она немного выдохлась, то решила проведать Скорпиуса в библиотеке. Юноша встретил её усталой улыбкой. Они какое-то время болтали о его учёбе в школе, а потом занялись поиском рун, похожих на те, что мерцали у неё на предплечье. В книге, которую юноша не очень старательно изучал вот уже пару дней, нашлись некоторые совпадения. — Скорпиус, малыш, выпиши, пожалуйста, что значит это сочетание — Турисаз, Гебо и руна Смерти, — попросила Гермиона, когда заметила три последние руны изображённые рядом на одной странице. — Я покажу их Северусу. Они сидели в центре огромного мрачного зала заставленного многочисленными стеллажами с книгами. Сегодня было пасмурно, и в сводчатые окна попадало совсем мало солнечного света, поэтому Гермиона зажгла свет в хрустальной люстре висевшей над широким письменным столом, где они расположились. Скорпиус устроился на кресле, обитом чёрной кожей, и склонился над пергаментом с пером в правой руке, всё ещё перевязанной бинтами. Гермиона, не изменяя своей привычке, восседала на столе и изучала книгу чуть повернув голову вбок. Она вдыхала запах книжной пыли, чувствуя какое-то непонятное блаженство в груди. Это было так знакомо ей. Книги, шуршание страниц и скрип пера. Она еле сдерживалась, чтобы не согнать юношу с места и самой не начать писать. — С тобой это часто происходит? — спросила Грейнджер, завороженно наблюдая, как он старательно выводит палочки и крючки. Он поднял взгляд, соображая, о чём она спрашивает. — Эммм? — Вчера ночью я встретила тебя около портрета Астории. Ты будто спал. Заплакал, а потом обнял меня и назвал мамой, — уточнила Грейнджер. Скорпиус моргнул и смущённо отвёл глаза: — Извините. — Нет, извиняться не надо. — она погладила юношу по плечу. — Ты же это не специально. Он принялся чертить закорючки с ещё большим усердием. — Ты опасен сам для себя в таком состоянии. Вот и всё, что я хотела сказать, — Гермиона легко растрепала светлую копну волос. — Благодарю за заботу, — он остановил движение пера, поправил чёлку. — Обычно такое происходит только здесь, дома. Я знаю мэнор, как свои пять пальцев. И всегда оказываюсь там… Где вы меня нашли. — Ты очень любил маму? — Да, я и сейчас её… Хотя она и не рядом… — он откинулся на спинку кресла и продолжил, глядя куда-то сквозь Грейнджер. — Я очень её любил. До Хогвартса я общался только с ней и отцом, и мы с ней были большими друзьями. А когда её не стало, я остался совсем один на какое-то время. Дед тогда не жил в мэноре, отец закрывался в «комнате памяти» на весь день и пил, а я лазил по замку. Перезнакомился со всеми предками в коридоре третьего этажа, исследовал подвал и чердак. Была зима, а я гулял в лесу один. Приручил белок, подкармливал выводок лисицы, помог оленю, попавшему в папин капкан. Отец не знал, что я делаю и где пропадаю. И через месяц после маминой смерти на меня напала пума. Гермиона ахнула. Она и сама как-то раз попала в лапы кугуара. Стоило ослабить внимание, как мощная лесная кошка вцепилась ей в спину и обожгла резким ударом когтей. Но Грейнджер была огромным волком и в пылу борьбы удавила лесную тварь, зажав её между корней старого пня. А Скорпиус встретил эту напасть будучи беззащитным ребёнком… — Сколько тебе было лет? — спросила ведьма, с выражением сожаления и ужаса на лице. — Мне шёл восьмой год, — усмехнулся он так, как будто это совершенная ерунда. — Всего семь лет? Но как ты спасся? — это было невероятно — остаться в живых после нападения жестокого лесного зверя, который, наверно, был ростом с него семилетнего, если не больше. — Этого я не помню, — Скорпиус пожал плечами. — Я очнулся уже в замке, весь в глубоких царапинах, укусах и ранах… Помню только, как стучал в комнату и звал отца, истекая кровью, — говоря это, он немного побледнел. — Мерлин… — Гермиона закусила губу, представляя, как ужаснулся Драко, увидев растерзанного сына, и тут же вспомнила, что натворила сама. Она опустила взгляд и суетливо потёрла красную ткань на коленях, борясь с нахлынувшим чувством вины, а Скорпиус продолжал: — Я помню лицо папы, его панику и растерянность… После этого случая, он никогда больше не оставлял меня без внимания. Повесил портрет мамы в башню рядом с бабушкой, и мы часто ходили к ним общаться… — Скорпиус, — Гермиона облизала губы, и уже хотела произнести слова сожаления, но юноша беспечно махнул здоровой рукой и покачал головой: — Нет, нет! Всё нормально. Кстати, те раны так быстро и бесследно зажили, что я даже не могу похвастаться ими. Никто в Хогвартсе не верит, что я выжил после нападения пумы. Без магии. Я ведь тогда ещё не был полноценным волшебником. На самом деле у меня на теле нет ни одного шрама, хотя я очень люблю лазить там, где не стоит, — он хохотнул и потёр щеку, на которой несколько дней назад красовались три красные полосы от удара отца. — Наверно, я особенный, — заключил Скорпиус, поднимая самодовольно бровь. Гермиона вновь узрела в нём дедушкины черты и усмехнулась: — Ты особенно скромен. Он добродушно рассмеялся. — О, да! Одна девушка в школе частенько говорит мне то же самое. — Хорошая девушка? — Гермиона заметила, как бледная кожа на его щеках мгновенно покрылась ярким румянцем. Скорпиус вновь схватился за перо и, скрывая улыбку, проговорил: — Очень хорошая. Самая лучшая. Я хотел позвать её в гости на выходные. Но… Отец не любит гостей. — Скорпиус, это и твой дом. Позови её, ты, наверно, очень соскучился, — предложила Гермиона: мальчик имел право порадоваться, особенно после того, что она сделала с ним. Скорпиус поднял на неё задумчивый взгляд, и голубые глаза сверкнули надеждой. Он покрутил перо в пальцах, разглядывая Грейнджер. Тряхнул чёлкой и решительно придвинул к себе чистый пергамент: — Я приглашу её на завтра, на обед! Пока он воодушевленно писал письмо своей девушке, Гермиона спрыгнула со стола и прошлась между стеллажей с книгами. По пути она аккуратно, стараясь не повредить древние фолианты, стряхивала пыль. Одна из книг заинтересовала названием — «Магия кинжалов», — и Гермиона левитировала её, чтобы рассмотреть внимательнее. Погрузившись в чтение, она не сразу услышала шаги, но голос узнала мгновенно: — Гермиона! Где ты? — произнёс он. — Северус! — взвизгнула ведьма радостно. Откуда у неё столько теплоты к этому человеку? От чувства, что он рядом, сердце бешено затрепыхалось в груди, и Гермиона, засунув книгу под мышку, бросилась на голос, казавшийся светом в кромешной тьме. Выбежав к столу, она застала Снейпа сидящим в кресле вместо Скорпиуса, а парня и след простыл. Видимо, убежал отправлять записку. — Северус! — ещё раз тепло проговорила она, разглядывая изможденное бледное лицо пожилого человека в кресле. Тот улыбнулся одними глазами, глубокими и чёрными, как сама ночь. — Как ты? Всё в порядке? — спросил Снейп, оглядывая её наряд со сдержанным восхищением. — Красный цвет тебе к лицу, девочка. — Северус… — проговорила Гермиона совсем тихо и почувствовала острое желание обнять его. Она быстро обежала стол и, запрыгнув на мужские колени, крепко обняла Снейпа за шею, утыкаясь носом его волосы. Северус выдохнул и легонько похлопал её по спине. Он был тёплым, широкоплечим, пах сушёными травами и дорожной пылью. И самим собой. Приятный успокаивающий запах, как ей показалось. — Гермиона, осторожнее! — пробормотал он. — Задушишь старика! — Старика? О ком это ты? Я очень рада тебя видеть! — она смеясь отпустила Снейпа и, продолжая сидеть на его коленях как маленькая девочка, быстро заговорила: — Ну что, ты поговорил с Беллатрисой? Как ты сам? Ты выглядишь очень усталым! Может тебе нужна помощь? Я могла бы помочь! — Она могла бы тебе помочь, — услышала она за спиной холодный голос Драко. Грейнджер перехватила недовольное выражение серых прищурившихся глаз и сжатые губы. Охотник встал у стола и разглядывал их с высоты своего роста, скрестив руки на груди. Вся его поза говорила о том, что он еле сдерживает гнев. Северус даже не пошевелился, чтобы ссадить Гермиону со своих коленей, несмотря на осуждающий взгляд охотника. Словно так и должно быть, и это место на его коленях по праву её. И ведьма, прильнув к Снейпу ещё ближе, улыбнулась Драко невинной улыбкой. Его магическая аура тут же пошла рябью. Малфой сглотнул, желваки заиграли на его скулах. — Спасибо, Гермиона, я справлюсь… — Снейп ободряюще погладил её по спине и качнул головой Драко. — Я говорил с Беллой всего пять минут, но, чёрт возьми, готов был её снова убить и не раз. Она требует позвать Андромеду. И только так будет отвечать на все мои вопросы. — Это значит? — Драко озадаченно нахмурился. — Это значит, что я еду к Меде и моя задача — уговорить её приехать в ваш дом… И уговорить пообщаться с сестрой. А они, как ты помнишь, ненавидели друг друга. — Отлично. Всё самое интересное впереди, — Драко проследил за пальцами Гермионы, которыми она ласково трепала чёрные волосы крестного, и, бросив на ведьму ненавидящий взгляд, проговорил: — Скорпиус зовёт свою подругу на обед, Андромеда… В этом доме давненько не было столько людей. — К приезду гостей всё готово, не зря я убралась сегодня в комнатах, — сказала Гермиона скорее Снейпу, нежели хозяину дома. — Ты убиралась в комнатах? — Драко неверяще поморщился. — Могла бы не беспокоится и не тратить чужую магию на такую ерунду… Мерлин, ну и хам! — Пожалуйста, — фыркнула она и, повернувшись к Северусу, игриво заметила: — Он такой грубиян, неужели никто никогда не учил его вежливости? Снейп усмехнулся, а Драко в ответ на это высказывание бросил холодное: — Не буду вам мешать! Мне кажется, вам есть что обсудить тет-а-тет, например, моё воспитание! Он снова смерил их скептическим злым взглядом и двинулся к выходу. — Драко, остановись! Мне нужно тебе кое-что сказать, — нахмурился Снейп и дернулся, чтобы встать. Гермиона соскочила с его коленей, уронив при этом книгу. От удара об пол старинный фолиант рассыпался на страницы, которые разлетелись в разные стороны, как белые птицы. — У меня много дел. Поговорим потом, — буркнул Драко, не оборачиваясь, и быстрым шагом удалился. Снейп сжал губы, провожая его едким взглядом. Повернулся к Гермионе, собирающей движением руки разлетевшиеся старые листы, и еле слышно пробормотал: — Значит, приручить зверя не удалось. — Что не удалось? — спросила Гермиона, расслышав лишь окончание фразы. — Ничего важного… Что ты читаешь? — Северус протянул руку в повелительном жесте. — «Магия кинжалов», — она передала ему собранный воедино старинный труд о магических клинках и присела рядом на подлокотник кресла. — Я искала информацию о проклятом холодном оружии, но тут ничего такого нет… Эта книга о технике фехтования и истории о самых известных магических дуэлях. — Это старый труд, — оценил Снейп, пролистав пару страниц, и аккуратно положил книгу на стол. — Но в ней нет ничего про тот кинжал, который нас интересует… В этом доме ничего нет на эту тему. — А где можно найти информацию? Я хочу узнать все подробности… — привычным движением Гермиона потёрла предплечье с мерцающими символами. Северус перехватил её руку. Он провёл холодными сухими пальцами по нежной коже, испещрённой мелкими шрамами, неосознанно щекоча её. Гермиона закусила губу, сдерживая глупый смех — оказывается, она не переносила щекотку. Ведьма заметила, как Снейп нахмурился и пожевал губу, о чём-то раздумывая. — Тебе нужна книга «Гоблинские изделия двадцатого столетия». Признаюсь честно, я украл её из этой библиотеки много лет назад, чтобы понять, что с тобой произошло. Ты читала её и помнишь каждую строчку, — он дёрнул бровями и уточнил, отпуская её руку. — Помнила. — Коварный. Воруешь книги, подставляешь своих друзей… — она покачала головой, но в её голосе не было упрёка. — Что будет, когда Драко узнает, что ты специально направил меня в его дом? Он просто озвереет, я уверена. И никогда тебя не простит. — Простит или нет, будет уже неважно, если мы всё сделаем правильно. Не говори ему ничего об этом, — она согласно качнула головой и он продолжил: — Я не хороший человек, Гермиона. Не был им и не буду. И когда ты вспомнишь, кто я и что делал, ты очень удивишься… — он мрачно усмехнулся. — Я тоже не ангел, — Грейнджер вновь прильнула к его плечу. — Северус, что бы ты не говорил, я почему-то доверяю тебе. Не знаю что это — интуиция или память тела, но я верю своим ощущениям. Ты спас меня и заботился обо мне. Не думаю, что, когда я вспомню, что-то изменится между нами. Он неопределённо пожал плечами и поднялся с кресла, увлекая её за собой. — Ничего не изменится? — сухо хмыкнул он. — Посмотрим… Насчёт того, что я спасаю тебя: как говорится — услуга за услугу. Так и должно быть в этом мире, или он совсем погрузится во тьму, — он задумчиво взглянул в сторону выхода. — Мне надо поговорить с Драко. Я уверен, он неправильно понял наши дружеские объятия и сейчас рвёт и мечет. Гермиона скрестила руки на груди, провожая Северуса Снейпа задумчивым взглядом. «Приручить зверя не удалось» — вот его слова. Что же он задумал? Скорее бы вспомнить свою человеческую жизнь, чтобы понять этого мужчину, полного загадок и интриг…***
В конюшне было тихо, пахло сеном и лошадьми. Белая кобыла лениво жевала, поглядывая на Драко Малфоя лиловым глазом из-под светлых ресниц, а он усердно вычищал щёткой лоснящуюся черную спину жеребца. Послеобеденная поездка по лесным тропам принесла Малфою некоторое успокоение. Признаться честно, увиденное в библиотеке совершенно вывело его из себя. Хотелось перевернуть стол и прогнать из своего дома взашей этих двух, нагло сидящих в обнимку! Грейнджер на коленях у Снейпа! Это же надо такое представить! То она позволяет лапать себя отцу, то запрыгивает с поцелуями на Драко, то вдруг, как ни в чём не бывало сидит на крестном! Что осталось от той правильной девчонки из Хогвартса? Ничего — ни стыда, ни морали, ни каких-либо принципов. Ну ладно она: Драко уже смирился с тем, что Грейнджер — неадекватная наглая стерва. Всё-таки надо взять во внимание годы, проведенные ею в звериной шкуре. Да, это он принял для себя как данность. Но Снейп? Драко нервно фыркнул. В памяти всплыли детали сегодняшнего разговора с крестным. Снейп не остался на обед, но перед уходом заглянул в кабинет, где Малфой разбирался с документами, присланными утром из Министерства. — Драко, — начал Северус важным профессорским тоном, — ты не выслушал меня. Драко поднял взгляд от отчёта из Гринготтса. Холодно просканировал крестного пронзительным взглядом. — А что бы ты сказал мне? Очередную ложь? — выплюнул он и снова уткнулся в бумаги. В комнате на какое-то время воцарилась тишина. — Что ты хочешь знать? — Драко увидел, как длинные пальцы Снейпа забарабанили по крышке стола. — Спроси сейчас, потому что твоя поддержка важна и ей, и мне. Я отвечу на любой твой вопрос. — Что у тебя с Грейнджер? — спросил Малфой, снова поднимая голову от бумаг — почему-то этот вопрос пришел в голову первым. Северус подозрительно прищурился и медленно проговорил: — Я же рассказывал тебе. У меня нет с ней ничего. Драко нервозно выдохнул: бесила ложь, которая, как паутина окутывала и душила его с каждым словом, а крёстный в своем чёрном одеянии напоминал ему коварного паука. — Ты никогда не знал о её проклятье? — выговорил Малфой презрительно. — Ты не знал, что с случилось с Грейнджер? Ты не общался с ней, после того, как Золотая троица спасла тебя? И, кстати! — Драко встал с кресла и принялся ходить по кабинету: так было легче перенести ярость, охватывающую его с каждым словом всё сильнее. — Я сейчас припоминаю, что ты не очень-то и удивился, увидев её в клетке, и как-то быстро догадался, что они со Скорпом связаны! И эти ваши теплые посиделки в библиотеке! Что это значит? Снейп, ты знаешь, я не люблю, когда меня используют и дурачат! Я отлично чувствую ложь. Расскажи мне всё! Прямо сейчас! — потребовал он. Неизвестно, была ли это вся правда, но после его гневной тирады Снейп нехотя рассказал даже больше, чем он ожидал. О том, что работал с Грейнджер, и что всё произошло почти на его глазах. О том, что долго искал её после преображения в волка и, найдя умирающую в лесу, помог выкарабкаться, выжить. Оказывается, дом в горах он приобрёл специально для неё. Героиня не хотела, чтобы кто-то знал о её проблеме, и Снейп спрятал её там. Они вместе искали пути и варианты что-то изменить. И когда, казалось бы, выход был найден и они отправились в путь, из-за некоторых обстоятельств пришлось свернуть предприятие. Северус описывал ситуацию общими фразами, не вдаваясь в подробности. — Драко, мы дождёмся, когда Гермиона вспомнит, и всё обсудим с ней в деталях. Думаю, того, что я рассказал, пока достаточно, — заключил он. — Если это правда… — недоверчиво покачал головой Драко. — Это правда! — прошипел Снейп рассерженно. — Если ты психуешь из-за того, что видел сегодня, то скажу тебе один раз и навсегда — у меня с Гермионой ничего нет и не может быть, но она… — он, сжав губы, отвел взгляд в окно и сухо бросил. — Она дорога мне. Нас связывает слишком многое, и я никогда не оттолкну её и дам ей всё, что она захочет. Если тебе мало моих слов, то ничем помочь не могу. Я спешу. Надеюсь, увидимся завтра, когда я приведу Андромеду. И он быстрым резким шагом удалился из кабинета. И сейчас, прокручивая в голове тот разговор, Драко понял одну вещь — Снейп любил Гермиону. «Она дорога мне» — такие слова в адрес кого-либо от крёстного он слышал… Нет, никогда не слышал, и это наводило на некоторые мысли. Северус был человеком с жёстким характером и мерзким, злопамятным нравом. Столько лет работать на две стороны на войне, мастерски скрываться, врать и юлить. Не подпускать к себе никого. Всегда один, закрыт и нелюдим. И вдруг Грейнджер? Это было так непохоже на крестного. Значит, эта шлюха и его соблазнила! О, да, она могла! Влюбила в себя и теперь использует, коварная тварь! Дрого, резко дёрнувшись, шумно фыркнул и опасливо покосился назад. Мелькнуло красное пятно. Как же Драко ненавидел это платье, вызывающее у него с некоторых пор нервный тик. — Привет. Вот ты где спрятался от меня, — бархатный женский голосок опалил его ухо, и он заскрипел зубами. Стряхнув щетку, успокаивающе похлопал жеребца по шее. — Тихо-тихо, Дрого… — после всех умозаключений видеть Грейнджер не хотелось в ещё большей мере, и Малфой даже не повернулся на её голос. — С чего ты взяла, что я прячусь от тебя? Что тебе нужно? Он продолжал гладить нервного жеребца, опасливо поглядывающего на женщину в красном. Наверно, Гермиона всё ещё пахла зверем или сохраняла остатки звериной ауры, и Дрого это чувствовал на каком-то своём животном уровне. — Хм… Я вроде бы ничего такого не натворила, а ты молчал весь обед, — кудрявая ведьма сверкнула карими глазищами, встав совсем рядом, и погладила коня, чуть коснувшись ладони Малфоя. — Что случилось? С утра мы с тобой так хорошо поладили, а теперь всё по новой? Драко раздражённо выдохнул и съёрничал: — А может, ты не меня искала? Да, точно, тебе нужен Снейп! Но, к сожалению, он не любитель лошадей. Ищи его… Ну, не знаю… Может быть, в библиотеке. Грейнджер, конечно же, сделала свои выводы. Как обычно. Кто бы сомневался. — Значит, всё-таки ревнуешь к Северусу? — усмехнулась она. И Драко почувствовал, как её носик провел линию по его плечу в черной рубашке. Гермиона вдохнула его запах. Глубоко и жадно. Он увидел, как потемнели её глаза, и сглотнул. Опустил взгляд на закусанную красную губу, прошёлся глазами по её шее и ниже, к вырезу платья, в котором красиво покачивались от частого дыхания соблазнительные холмики женских грудей. Грейнджер ничего не делала, даже не пошевелилась, но в его штанах тут же начались ненужные движения. — Не будь глупцом, всё не так, как ты думаешь… — прошептала Гермиона и преступно похотливо облизала свои красные губы розовым языком, заставляя их блестеть от слюны. Мерлин, эта дикарка сводила его с ума! Но он не подпустит её к себе! Не должен! Чтобы не стать одним из… — Отойди в сторону, эта лошадь лягается, — рыкнул Драко, лишь бы унять прилив желания. Грейнджер мгновенно нахмурила тонкие брови: — А мне кажется, в этом помещении лягаешься только ты! — Да пошла ты! — злобно оскалился Малфой, испытывая огромное непреодолимое желание оттолкнуть её, выволочь из сарая за волосы и закрыть снова в той же клетке, но Грейнджер ведь и пальцем нельзя тронуть — каждое грубое прикосновение тут же эхом отдавалось Скорпиусу. — Драко, я ведь нормально с тобой разговариваю. Я хочу общаться, хочу помогать тебе, хочу… Что случилось? — воскликнула ведьма, всё также изображая непонимание. Гермиона действительно не предполагала, что творит? Что делает с ним и с другими мужчинами? Вряд ли… Она слишком умна и, скорее всего, очень расчетлива. Грейнджер явно что-то задумала вместе со Снейпом. Но у них ничего не получится! — Не смей называть меня по имени! — рявкнул он. — И вообще, выйди отсюда, ты пугаешь животных! — Малфой дернул за повод тревожно переступающего с ноги на ногу Дрого, чтобы тот тихой рысцой проследовал к своему загону. — Я пугаю животных? Да как ты… Ты просто кретин! — не выдержала Гермиона и возмущённо зашипела, упирая руки в бока. — С тобой совершенно невозможно! Ублюдок! Идиот! Придурок! Они встали друг напротив друга, сжигая взглядами. Грейнджер всем своим видом показывала, как же дико он взбесил её. Драко смотрел в эти горящие ненавистью глаза, следил за расползающимся розовым румянцем на её щеках. Как она хватает воздух ртом, разъяренно вдыхая и выдыхая, готовая растерзать в порыве злости. Как её кудрявые длинные волосы чуть потрескивают от искр магии. А видел только одно, как она соблазнительно прекрасна в своей ярости… И он сдался… Драко схватил её за затылок, утопая пальцами в густых каштановых прядях, и резко притянул к себе. Горячее дыхание опалило его рот, а её протяжный стон возбудил так, что в паху стало больно. Такая сладкая! Ощущение её губ на своих было так желанно, так нужно ему, и Драко показалось, что он бы с удовольствием утонул в её прекрасном чувственном рту. Малфой не заметил, как одна его рука скользнула ей на талию, а вторая крепко, до боли, ухватила её за кудри, чтобы целовать сильнее, чтобы быть ещё ближе. Чтобы слиться с ней в одно сумасшедшее жаркое пламя. Драко хотел глубже. Их языки исследовали, знакомились, танцевали, стоны становились несдержаннее, небольшие горячие ладони гладили его, кожа горела от её прикосновений, острые ногти чертили жгучие полосы на его шее, больно царапая. Её грудь так правильно легла в его ладонь. Грейнджер громко ахнула, когда он смял её, ещё и ещё, грубо и собственнически. Драко хотел содрать с неё красную тряпку, оголить её, увидеть ведьму обнаженной и открытой, трогать и гладить это прекрасное тело и овладеть им. Он желал целовать её всю, каждый шрам, поедать губами, прикусывать каждый дюйм её горячей кожи, пахнущей полевыми цветами и летом. Но неожиданно Грейнджер разорвала поцелуй и отпрянула. Щёку обожгло, в глазах потемнело. Драко отшатнулся, когда она вырвалась из его рук, и только тогда понял, что ведьма влепила ему оплеуху. — Нет! — зарычала Грейнджер и отпрыгнула назад, как кошка. — Не трогай меня! Какого черта?! Драко впервые в жизни понял, что значит сходить с ума от выходок женщины. У него зубы сводило от желания убить дикарку, смешанного с таким же сильным желанием обладать ею. Малфой ничего не понимал! Ведьма приманила его и, добившись своего, отталкивает?! — Что значит нет?! — заорал Драко возмущенно, внутри всё полыхнуло огнём, губы горели от поцелуев, а щека от удара. — Ты что, играешь со мной, сука? Ты чего хочешь от меня? — он сделал к Грейнджер шаг, пытаясь вернуть её обратно в свои объятия. Ведьма попятилась. Вздернула нос выше и выговорила сквозь частое дыхание: — Чего я хочу? Чтобы ты перестал быть таким придурком по отношению ко мне! — Что? Зачем тебе это? — Драко тоже часто и тяжело дышал и не сдержал издёвки, лишь бы больнее задеть, чтобы ей было хуже, чем ему сейчас. — Я буду относиться к тебе так, как ты и заслуживаешь! Я не вижу перед собой нормальной женщины, которую можно было бы уважать! Ты не нормальная! Нет! Ты дикая похотливая шлюшка, нимфоманка, готовая запрыгнуть на любого мужика!.. Она яростно закричала что-то неразборчивое и бросилась на него. Тонкая рука взвилась в воздух, чтобы ударить Малфоя ещё раз, но он схватил Гермиону и завернул её руки за спину, перекрутил так, что она не могла и шелохнуться. — Пусти меня, пусти! — заорала Грейнджер истерично. — Это ты ненормальный! Живёшь тут, как сыч один, закрылся от мира и завалил себя всем подряд: делами, охотой, готовкой, лишь бы не думать о том, какой ты придурок! Не думать, как ты жалок и убог! Твоя жена умерла много лет назад, а ты не можешь смириться и жить дальше! Ты давно исчез, тебя нет! — Заткнись, дура! Закрой рот! — Драко сжал женские руки крепче и заметил в карих глазах гневные слёзы. — Ты не видишь ничего вокруг, потому что не хочешь видеть! — шипела она, извиваясь и дергаясь. — И тебе нравится осознавать, что я хуже тебя! Это тешит твоё самолюбие! Но я не хуже тебя! И не лучше! Ты понял?! — она дёрнулась и попятилась назад, потянув его за собой, но Драко не дал ей сбежать. Она ничего не могла знать о нём. Но каждое её слово попадало в цель. Било наотмашь не хуже пощечин! — Я лучше тебя, Грейнджер. Гораздо лучше! Просто потому что я не шлюха! — выплюнул он всю свою злость. — Ах ты… Да ты… Сволочь! — Гермиона с нечеловеческим усилием вырвала свои руки из его хватки и начала молотить Драко кулаками по груди, плечам, по животу и лицу, не глядя куда попадает. Драко не сдвинулся ни на шаг назад, а наоборот ринулся в этот водоворот ударов и, подхватив её за талию, потащил разъярённую женщину к куче сена в дальнем углу конюшни. Он кинул её со всего маху на мягкое ложе. Грейнджер от неожиданности замерла, вцепляясь пальцами в сухие травы, на которые упала… и Малфой, воспользовавшись её растерянностью, навалился на неё, захватил тонкие руки, поднял их наверх и зажал ладонью оба её запястья, как в тиски. — Отпусти меня… — еле выговорила Гермиона, задыхаясь. Она облизнула губы вновь и сглотнула, уставившись на него диким взглядом. И не сделала ничего, чтобы оттолкнуть. Ведьма была в его власти, несмотря на то, что обладала силой гораздо мощнее его. Она задрожала, когда Малфой провел пальцем свободной руки по её нежной щеке. А когда дотронулся до её губ, застонала и податливо прильнула к нему всем телом. Теперь он играл с ней. — Драко, как же я ненавижу тебя… — прошептала ведьма с придыханием. — Нет, Грейнджер, никаких Драко… — он схватил её за подбородок, лаская указательным пальцем красные влажные губы. — Правда ненавидишь? Она всхлипнула, когда он проник пальцем в её горячий рот. Бархатный язычок скользнул по всей длине, и Гермиона закрыла глаза, с наслаждением посасывая его. Драко снова накрыло бешеной волной желания. Эта женщина сводила с ума, сжигала всё, все его границы и стены… Сейчас, несмотря ни на что, ему нужна была только она… — Какая же ты шлюха, — проговорил Драко хрипло, еле сдерживая дыхание и следя, как её красные губы сладко скользят вверх и вниз. Малфой приник носом к её щеке, наблюдая за тем, как она сосёт. Стон застрял в его глотке. Это было прекрасное зрелище, и он бы хотел, чтобы она делала так же не только с его пальцем… Его член уже изнывал от возбуждения, внутри всё скручивало и тянуло. Он медленно вытащил палец из её горячего влажного рта. — Нет, я не такая… — выдохнула она, облизывая опухшие губы. — Да… Грейнджер, ты именно такая… Драко уже не так крепко держал её, понимая, что это игра. Что ей ничего не стоит шевельнуть пальцем и оттолкнуть его. Гермиона словно сдалась ему, она извивалась под ним, льнула, тёрлась, а её глаза молили: «Возьми меня, пожалуйста!» Малфой чувствовал в этот миг, что ведьма не использовала ту самую магию, которая заставляла его в первые дни сгорать от желания — он хотел её сам, хотел до умопомрачения. Малфой выпустил женские тонкие запястья, больше не думая, что она сбежит или ударит его. Схватил за кудрявые волосы и грубо дёрнул назад. Грейнджер застонала, и её острые ногти мстительно жестко царапнули его плечи, отдавая жгучей болью даже через ткань рубашки. Драко никогда и ни с кем не был так груб, но у него и никогда не было столь горячей дикой женщины. Он окинул жадным взглядом её бархатную кожу на изгибе между шеей и плечом, провел по ней пальцами, скользнул по часто вздымающейся груди и медленно спустил красную ткань платья ниже. Грейнджер застонала ещё громче, а Драко обвёл взглядом явившуюся его глазам прекрасную упругую грудь с тёмными сосками. Он дразнящим движением скользнул пальцами по чувствительной вершинке, разглядывая её внимательно и голодно. Малфой чувствовал себя исследователем. Гермиона сразу же откликнулась — она жалобно хныкнула, выгнувшись к его ладони. Драко задышал тяжелее. Ведьма представляла собой неописуемо красивое и вкусное зрелище. Он прерывисто выдохнул. — Это ты позволяла делать Снейпу и Люциусу? — Малфой склонился над её грудью и вдруг облизал торчащий твёрдый сосок. Ведьма ответила что-то невразумительное и всхлипнула, когда он так же поступил с другим соском. — А может, это? — его пальцы нагло направились к её бедрам под юбку длинного платья и ворвались между её ног. Она была без трусиков… — Ах! О, Мерлин! — закричала Грейнджер, когда Драко прикоснулся к её горячей влажной плоти, тонкие женские пальцы судорожно вцепились в его плечи. Драко почувствовал, как кровь забурлила в нём сильнее, приливая к паху болезненными волнами. Он тихо застонал, ощущая под ладонью её пылающую промежность. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она раздвинула ноги шире и сама двинулась под его пальцами, желая получить больше. Он исполнил её желание и скользнул по её мокрым от смазки складкам, заставляя ведьму трепетать и содрогаться под его пальцами. Она заскулила от обилия приятных ощущений, хватаясь за Драко, как за спасательный круг. — Я же дал тебе одежду… — произнёс он громким прерывистым шепотом, стягивая красную ткань еще ниже, оголяя её до пупка, а потом до самых бёдер. — Можешь забрать её себе… — она приподняла ноги и позволила раздеть себя до гола. И Драко, с платьем в одной руке, застыл на несколько секунд разглядывая её стройное тело в окружении сухих трав и цветов. Белых ромашек и колокольчиков. В её всклокоченных волосах застряли травинки, и Гермиона выглядела на этом фоне так сказочно красиво, что хотелось нарисовать её, чтобы запомнить. — Иди ко мне! — прошептала ведьма страстно и закусила губу, раздвигая и сдвигая свои стройные ножки, гладя себя и постанывая от желания. Драко швырнул её платье, собираясь сделать именно так, как она хочет. Но Грейнджер села, нетерпеливо протянула руки к его рубашке и дернула чёрную ткань, разрывая её на части. Испорченная вещь полетела вслед за платьем. Гермиона схватила Малфоя за плечи и, несильно укусив за шею, потащила за собой на траву. Они перекатились, и сверху оказалась она. Грейнджер горячо целовала его и царапала, кусала и сосала его кожу, вдыхала его запах, сладко постанывая, пока он гладил и мял её груди, бедра и спину. — Я хочу тебя… — прошептала она, двигаясь по его паху и оставляя влажные следы на штанах, заставляя его член изнывать от возбуждения. Драко притянул её к себе, целуя горошины сосков, поедая и всасывая темные ореолы и оглаживая её тонкую спину. — Я не люблю шлюх! — прошептал он, кусая губами каждый дюйм её волнующей груди. — Это хорошо. Потому что я не шлюха… — парировала она, опаляя его ухо жарким дыханием. — Шлюха… — он качал головой, нежно покусывая кожу на линии её острого подбородка. — Нет, — она крепче обвила его бёдра ногами, прильнула всем телом, обжигая его, как пламя. Хаотично целуя и перехватывая губами его поцелуи, Гермиона не переставала шептать: — Мне не нужен никто из них… Я выбрала самого сильного в вашей стае. Тебя, Охотник! Ты мне нужен! Сейчас! Пожалуйста… Ты очень нужен мне! Я хочу, чтобы ты был во мне… Хочу отдаваться только тебе… Драко резко крутанул их, меняясь ролями, и ведьма оказалась под ним. Он сходил с ума от её жара. От её реакции на него, от того, с каким наслаждением Грейнджер вдыхала его запах, как её глаза закатывались от желания. Казалось, она теряла рассудок от близости с ним. Она извивалась в его руках, тянулась к нему, но Драко держал её за волосы, сдерживая себя из последних сил. — Грейнджер, чёрт возьми, что ты за существо такое? Я… хочу тебя… — выговорил он, тяжело дыша. — Забудь про Грейнджер, — прошептала прекрасная дикарка, раздвигая ноги и крепко обнимая его за бёдра. — Но я вижу её перед собой, — он зашипел, когда она снова потерлась о его пах своей горячей промежностью, выбивая остатки самообладания. — Называй меня Волчицей, Охотник… — горячие пальчики отпустили его спину и взялись за пуговицу на ширинке. — Охотники ловят волчиц и… убивают… — бормотал Драко, помогая ей справиться с расстегиванием штанов. — Ты поймал меня. Но убивать не надо, Охотник… Приручи меня… — прошептала Гермиона, заглядывая в его глаза. — Я буду твоей Волчицей… Я хочу быть твоей… Он не ответил. Её слова задели его внутренности электрическим током. Больше Малфой не мог мучить ни её, ни себя. Он был так сильно возбужден, что казалось, ещё миг — и он взорвётся, как вулкан. Сдернув свои штаны ниже, не переставая хаотично целовать её горячую кожу, губы, грудь, Драко резко погрузился в её пылающую узкую глубину. Они оба громко застонали, словно ранили друг друга. По телу прошла сильнейшая волна. Воздух вокруг, казалось, раскалился до предела, и их окружило жаркое марево. Их тела блестели от пота, а дыхание становилось всё тяжелее. Ещё немного огня, и всё сгорит к чертям! Грейнджер открыла рот, в её глазах застыла мольба. — Двигайся! Прошу тебя! — прошептала она, дрожа под ним. Дьявол, он так давно не ощущал женщину, не ощущал, каково это — быть внутри неё… Драко сделал один толчок, погружаясь в сладострастную пучину, и сразу же взял быстрый мощный темп, словно бросился вперёд, в огонь. Он рыча вбивался в её горячее изящное тело, а ведьма всё крепче сжимала его бёдрами, поднимая таз выше, чтобы он входил глубже и доставал до её самой чувствительной точки. Грейнджер задыхалась под ним, громко стонала, кусала губы и царапала его спину и затылок, дёргая за волосы. Сухая трава нещадно врезалась в его локти, и он на секунду представил, что её вжатая в солому спина сейчас исцарапана и ей больно. Почему-то хотелось позаботиться о ней… Малфой отстранился и легко перевернул ведьму, словно тряпичную куклу, к себе спиной, стряхивая прилипшие травинки и сухоцветы с нежной кожи. Гермиона послушно, словно в трансе, встала перед ним на четвереньки, соблазнительно выпятив задницу, и Драко снова вошёл в неё. Ведьма ахнула, когда он обхватил её грудь и прикусил плечо. — Моя Волчица… — бормотал он, вбиваясь в неё в таком положении и сходя с ума от происходящего. — Моя… — его пальцы скользнули к её половым губам, и он мягко помассировал чувствительный комочек между влажных складок в ритме своих движений. Она тут же задрожала, запульсировала всем телом, отозвавшись на эти прикосновения. — Даа! О, да! Мерлин! — закричала Гермиона несдержанно громко — волна магии полыхнула ярким светом от её шрамов, ослепляя на краткий миг. Драко почувствовал, как её лоно затрепетало, горячие стеночки сжали его член, делая её неимоверно тесной, и он застонал от оргазма через пару толчков после неё. Малфой устало упал на влажную от пота ведьму, вжимая её в сухую траву, но та спихнула его в сторону и хрипло рассмеялась, облизывая опухшие покусанные губы и тяжело дыша. — Только посмей сказать, что не хотел этого… Только посмей… Я не заставляла тебя, — Гермиона прижалась к его боку своим горячим маленьким телом. — О, Мерлин, как же хорошо! Он крепко обнял её, плывя на волнах почти забытого состояния послеоргазменной неги. Не той, стыдливой, от самоудовлетворения, а от действительно горячего потрясающего секса с отзывчивой, хотя и дикой женщиной. Драко всё ещё приходил в себя, сердце билось в груди, как сумасшедшее, в голове было пусто, тело словно витало в неизвестных мирах, собираясь по частям в единое целое. Он давно не ощущал такого невероятного чувства свободного падения и полного расслабления организма. — Я и не хотел этого, но ты же своего добьёшься, ведьма, — Малфой ухмыльнулся и посмотрел наконец на затихшую рядышком женщину, устроившую ему такую горячую встряску. Гермиона тихонько посапывала, доверчиво уткнувшись носом в его подмышку. — Грейнджер… Ты спишь, что-ли? — удивительно, но в этот момент Малфой вдруг увидел в её доверчивости что-то по-детски трогательное. «Приручи меня и я буду твоей Волчицей…» — вспомнил он и нервно сглотнул. — Моя Волчица… — пробормотал Драко, пытаясь понять, что чувствует, проговаривая это вслух: это было необъяснимое смятение и волнение, что-то новое и неизведанное, до мурашек. Драко стряхнул свои странные мысли, заставляя себя пока не думать ни о чём, и приподнял спящую женщину выше, чтобы она не вдыхала «ароматы» его тела после трудного дня, и уложил головой себе на плечо. Грейнджер что-то промурлыкала и вжалась в него сильнее, закинув ногу на его торс. Её ладошка собственнически легла на его шею. — Мне теперь не вырваться из твоих лап, ты на это намекаешь? — тихо усмехнулся он, пристально разглядывая ведьму. Гермиона не ответила. Бесстыже голая, горячая… Рядом с ним… Он облизал пересохшие губы, любуясь её спокойным точёным личиком. В разметавшихся волосах застряли сухие цветы. Драко сдвинул влажные от пота кудри на её виске, поправляя ромашку и вспомнил, как Грейнджер полыхнула в его руках, когда её тело трепетало от экстаза. Странно… Что это было? Драко решил, что узнает об этом позже, когда она проснётся. Притянул к себе платье и прикрыл Гермиону, чтобы не замерзла. Обхватил за спину, положив ладонь на её обнаженное бедро, и тоже погрузился в сон.