Синий Орёл. Проклятье псионика

      Мы больше не бежали — уходили вслед за Травником через поле аномалий. В берцах хлюпала вода. Комары с мерзким писком вились вокруг, не оставляя попыток прокусить несколько слоёв одежды. У болота мелких кровопийц было столько, что казалось, будто они слетелись сюда со всего Затона.       Их писк смешивался с монотонным гудением поднимающих брызги «Трамплинов». Вода под ними проваливалась, будто в воронки от взрывов, но вздымалась метровыми холмиками, притягиваясь к центру «Воронок». Над спрятавшимися в болоте химическими аномалиями стелился ядовитый туман, из-за которого нам пришлось надеть противогазы, хотя сквозь фильтры всё равно просачивалась едкая кислотная вонь, от которой у меня першило в горле и слезились глаза.       Травник без труда находил дорогу там, где даже меня количество аномалий сбивало с толку. Да ещё этот резкий запах и отвлекающее потрескивание дозиметра… Наверное, Излом чувствовал Зону совсем по-другому, не так, как тёмные сталкеры: всё же он и связан с ней был прочнее. Он не носил с собой никакой техники, кроме пистолета Стечкина, из которого и стрелял-то, когда рак на горе свистнет, и полагался только на собственное чутьё. Я не заметил при нём ни детектора, ни ПДА, ни даже мешочка с болтами.       Мы вышли на островок сухой земли, где лежал упавший вертолёт с погнутыми, клонящимися к воде лопастями. Обшивку до дыр проели кислота и коррозия, а в ржавых оплавившихся кусках металла, что валялись вокруг, с трудом угадывались разлетевшиеся при жёстком приземлении обломки. Вокруг винтокрылой машины «Газировок» почему-то не было — их я почуял бы.       Я бросил взгляд на недавно купленные и всего полчаса назад пребывавшие в отличном состоянии, а теперь облезшие берцы, недовольно отметив, что по возвращении на базу придётся купить новые. Если, конечно, я вообще доберусь до Припяти: в Зоне наперёд не загадывают, а если загадывают, то хотя бы не озвучивают — чувство юмора у неё ещё то.       — Движение на шесть часов, — предупредила Брахипельма.       Мы бросились к вертолёту и затаились со стороны островка. Я осторожно выглянул и приник к прицелу. На дороге по ту сторону топи стоял человек в маскхалате, жестом подзывающий к себе остальных. Один за другим появились «ветровцы».       А казалось, что они сбились со следа… Не будь с ними Коррозии, так и было бы, но чёртов снайпер догадался, что я выберу самую труднопроходимую тропу, в то время как многие сталкеры сделали бы ставку на скорость. Он знал меня слишком хорошо, чтобы так легко попасться на простенькую уловку.       Преследователи нас, похоже, не заметили, однако так же незаметно уйти с открытого пространства мы не могли. Ближайшее укрытие — бетонная труба метра полтора в диаметре, уходящая прямо в холм, к ВНЗ «Круг», — находилось метрах в трёхстах от вертолёта.       — Туда? — проследив за моим взглядом, спросил Травник.       Я кивнул. Других вариантов нет.       — А дальше? — уточнила Брахипельма. — Там же тупик…       — Не совсем.       Объяснять было некогда. Выстроившись шеренгой, «ветровцы» спустились к болоту и двинулись по заросшему камышом берегу. Аномалий хватало и там, шли сталкеры медленнее нас, но я уже видел, что незамеченными нам не уйти. Без труда найдя тропинку среди «Газировок» между островком и берегом, Травник вывел нас из болота, и мы перешли на бег.       Треснули несколько выстрелов, но противник быстро понял всю бесполезность стрельбы: «Карусели» и гравиконцентраты сплющивали пули, едва те попадали в их границы. Впереди аномалий было не меньше, но расстояние между ними позволяло пробегать, почти не боясь угодить в ловушку. Здесь уже чутьё меня не подводило, хотя я всё-таки предпочёл следовать за Травником. Проводник из него и впрямь вышел лучший, чем из любого самого опытного сталкера.       Очередной поворот между «Мясорубкой» и «Комариной плешью»… Воздух дрогнул совсем рядом. Сердце пропустило удар. Я метнулся в сторону, чудом не потеряв равновесие и не угодив в гравиконцентрат. В очередной раз вспомнил одно из неписаных сталкерских правил, которое регулярно нарушал — не бегать. Однажды Зона точно заставит меня ответить за наглость…       Триста метров по прямой зигзагами превратились во все пятьсот. «Ветровцы» приближались, и лишь оглянувшись, я заметил, что Коррозия не пошёл с ними. Его сознания я не чувствовал — он залёг достаточно далеко, да только что для снайпера дистанция?       — Стой, — бросил я Травнику на границе поля аномалий, но было поздно.       Дальше начиналось «чистое» пространство. Метров десять до трубы, не больше… Едва Травник выбежал из-под прикрытия «Птичьей карусели», пуля прошила его тело насквозь, выбив из спины брызги крови. Он пошатнулся, совсем уж нечеловечески зарычав от боли, и отскочил обратно. Я представил лицо Коррозии, когда цель не то что не упала, но осталась боеспособной, и злорадно усмехнулся. Знал бы он, в кого стреляет — целился бы в голову.       На глазах сквозная рана в груди Травника затянулась. Процедив сквозь зубы что-то неразборчивое и явно нецензурное, он повернулся ко мне и осведомился:       — Дотянешься?       — Нет, слишком далеко. Я бы с радостью выжег ему мозги, но увы, — покачал головой я.       — Я могу попытаться добросить гранату, — предложила Брахипельма.       — Ну, хуже всё равно не будет…       Я оглянулся. «Ветровцы» значительно сократили дистанцию и скоро смогут стрелять. Брахипельма вытащила из подсумка Ф-1, держа её на раскрытой ладони. Пространство едва заметно исказилось, и «лимонка», подрагивая, поднялась в воздух.       — Только не в «Карусель», я тебя очень прошу, — на всякий случай напомнил об аномалии я.       Брахипельма не ответила: всё её внимание было сосредоточено на гранате. Любая ошибка могла стоить нам всем жизни.       Сталкерша не стала выдёргивать чеку вручную — за неё это сделала искажённая гравитация. Блеснуло, падая в траву, тонкое кольцо, а граната с ускорением полетела в сторону, откуда стрелял Коррозия. Четыре секунды. Расчёт оправдался: снайпер отделился от кустов и метнулся к другому краю дороги. Граната взорвалась на полпути, однако это уже не имело значения.       Мы одним рывком добежали до спасительной трубы. Вслед ударила пулемётная очередь, но свинец вгрызся в бетон, никого не задев. Травник жестом попросил меня задержаться, и я чуть отстал от Брахипельмы.       — Здесь пока разойдёмся. Долго объяснять, зачем. Просто прикрой, — попросил он.       Собрав ментальные силы, я выглянул из укрытия. Пси-удар на несколько мгновений оглушил «ветровцев». За это время Излом успел подняться по склону холма и скрыться среди редких деревьев. Перебить врагов мне не дал неожиданный выстрел. Я интуитивно шагнул назад за доли секунды до того, как пуля выбила серую крошку из края трубы рядом с моей головой, и поспешил за Брахипельмой.       Та ждала у пролома в потолке, что вёл в подвал ВНЗ. Я подсадил её, помогая забраться — высота здесь была метра два, а то и больше. Подпрыгнув, схватился за протянутую руку и влез следом. Мы оказались в тоннеле, ведущем в заваленную перевёрнутыми стеллажами и столами комнату, в конце которой находилась лестница. Удивительно, но длинные лампы под потолком горели, хоть и тускло. Понятное дело, генератора или чего-то подобного здесь не было и в помине — просто ещё одно необъяснимое явление.       — Где Травник? — недоумевающе поинтересовалась Брахипельма.       — Что-то задумал. Или просто сбежал, — пожал плечами я.       — Ладно, чёрт с ним.       Мы тихо пересекли освещённую комнату и включили фонарики: лестница тонула в темноте, и даже наше обострённое ночное зрение не справлялось. Пятна света поползли по обшарпанным стенам и покрытой облупившейся серой краской аппаратуре непонятного мне назначения. Местами на полу ещё валялись не то человеческие, не то принадлежавшие человекоподобным мутантам кости.       В конце помещения, у выхода в узкий коридор, помигивая, очень слабо светила единственная здесь работающая лампа. В её неверном свете тени вытягивались и прятались по углам, гротескными масками искажали и без того изуродованные черепа, которые почему-то привлекли моё внимание. Я задержался возле одного из них, пытаясь понять, что же меня смутило. Обычный с виду череп, пусть и немного неправильной формы, которую вполне могли придать тени и плохое освещение… Без нижней челюсти и с клыками в верхней, как и все черепа здесь. Сразу стало ясно, что с ними не так — мутация. Эти кости остались от стаи кровососов.       Однако встречи с тем, что их убило, я не боялся: вряд ли это было живое существо, да и останки выглядели очень старыми. Наверняка какая-нибудь аномалия или газ, что вполне мог просочиться из труб или идти от когда-то находившихся здесь химических аномалий.       Я вошёл в коридор, надеясь, что в конце не будет какой-нибудь подло пристроившейся прямо у выхода ловушки. Если придётся возвращаться, мы точно столкнёмся с «Ветром», и вдвоём нам не отбиться даже с учётом наших способностей: слишком неудобная позиция. Долго оставаться здесь тоже нельзя — скоро противник заберётся в подземелья, и мы окажемся в уязвимом положении.       Надежды не оправдались. В свете фонарика я не сразу заметил голубоватый туман, сочащийся из-за распахнутой двери, и порой прорезающие воздух искры. Путь преграждала «Электра», растянувшаяся на всё длинное помещение, в другом конце которого находился выход к лифту. Непонятно было, безопасно ли в кабине.       — Не пройдём? — Брахипельма выглянула из-за моего плеча. — Давай тогда назад, я там видела ещё одну дверь. Думаю, выбьем, если постараемся.       Я лишь пожал плечами. За дверью может оказаться как тупик, так и проход дальше — пятьдесят на пятьдесят. И хотя мы, возможно, потеряем драгоценное время впустую, вариантов всё равно нет.       Эхо донесло шорохи и шаги. Что-то с грохотом упало, как мешок с песком, и послышалась тихая ругань.       — Твою мать!.. — сокрушённо выдохнул я.       Назад дороги нет, а впереди злосчастная «Электра»! Давать бой в коридорах, где негде спрятаться и некуда отступать — крайняя мера. Нас легко закидают гранатами. Значит, единственный выход впереди…       Я бросил болт в аномалию, чтобы проверить, сколько времени ей нужно на перезарядку. Вспыхнули тонкие изломанные молнии. Свечение пропало на несколько секунд и вернулось с новыми силами. Скрежетнув зубами, я мысленно напомнил себе, что выхода нет.       — Перебирайся, я поставлю растяжку, — сказала Брахипельма, доставая гранату. Ей не нужны были объяснения.       Я снова бросил болт в «Электру» и, едва угасли молнии, рванул к лифту. Грохот тяжёлых ботинок по полу смешивался со стуком сердца. Секунда… Вторая… Третья… Время словно ускорилось, и я уже видел, что не успею выбраться из лифта. Запах озона просочился сквозь фильтры противогаза.       Аномалия вспыхнула. Я с грохотом ударился о стенку кабины и оглянулся. Совсем рядом молнии взрезали пространство, и упустившая жертву «Электра» вновь затаилась. В моём плаще зияли выжженные дыры: успел в последний момент. Вот только рано радоваться: «ветровцы» скоро будут здесь, да и наверху нас могут ждать сюрпризы.       Брахипельма повторила мой манёвр. В лифт она ввалилась за мгновение до «зарядки» аномалии — весила она меньше и бежала быстрее. В коридоре хлопнул взрыв, кто-то истошно заорал.       Я помог напарнице вылезти на крышу лифта и, подтянувшись на руках, влез следом. Мы оказались в тёмной шахте лифта, где не было ни лестницы, ни тросов — те давно лопнули, и лифт упал. Парой метров выше виднелись распахнутые двери, за которыми находился первый этаж подвала «Круга». Я, хоть и был атеистом, мысленно возблагодарил всех известных мне богов за то, что проход открыт: разжать створки вручную с этой стороны не представлялось возможным.       Впрочем, выбраться без посторонней помощи — тоже. Я подбросил Брахипельму к единственному оставшемуся выходу из шахты. Ухватившись за край, она забралась наверх и ненадолго исчезла в темноте. Заметались отблески её фонарика, а затем она вернулась и протянула мне руку.       Оттолкнувшись от стены, я схватился за почти плоский «порог» перед дверьми. Пальцы едва не соскользнули, но Брахипельма рывком вытянула меня из шахты. Я в очередной раз поразился тому, насколько сильна и вынослива может быть тренированная девушка. Где-где, а в Зоне «слабый» пол перестаёт таковым казаться: сталкерша — либо боец, либо труп.       Мне даже нравилось, как Зона меняет людей. Все те годы, что прожил с Анджелой, я и предположить не мог, что она готова не только выйти из зоны комфорта (что давно доказали горы и леса), но и выживать. Действительно выживать, с потом и кровью вырывая у враждебного мира каждый день. Хотя, конечно, Брахипельма была сильнее как физически, так и морально.       — Здесь вроде чисто, пошли, — тихо сказала она, и эхо разнесло её слова по всему подвалу.       Мы двинулись к бетонной лестнице, с которой лился ослепительно яркий после тёмного подземелья дневной свет. Уже отсюда стало видно, что в окнах давно нет стёкол. Довольно удобно, если придётся отстреливаться.       Что-то заставило меня остановиться на середине лестницы. Какое-то неприятное ощущение заскреблось на подкорке, отозвалось покалыванием в кончиках пальцев. Я прислушался к ментальному фону и вполголоса предупредил:       — Впереди засада.       Без лишних слов Брахипельма отступила назад, в подвал, и поинтересовалась:       — Какие предложения?       Привычкой просчитывать ходы наперёд она напоминала наёмников. И неудивительно, учитывая её связи…       Я прикинул, сколько снаружи врагов — два отряда «ветровцев» и снайпер-одиночка. Как бы сейчас пригодилась помощь Травника! Но он сбежал. Мы последовать за ним не могли: каждому из нас, в отличие от Излома, и одного меткого попадания хватит, а Коррозия не промахнётся.       — Короче, вариант такой… — в очередной раз мысленно возблагодарив Зону за преимущество перед простыми сталкерами, я предложил Брахипельме план действий.       Она не стала возражать. Пригнувшись, мы взбежали на первый этаж и укрылись за приборными шкафами. Я чувствовал, что «ветровцы» взяли здание в кольцо, рассредоточившись по близлежащим холмам. Оперативно сработали, ничего не скажешь.       — Действуем по плану. Если что-то пойдёт не так — импровизируй. Главное, не дай им загнать тебя в подвал, — напомнил я Брахипельме.       Она кивнула, и я перебежал к окну. В тот же миг у самого уха просвистела пуля, заставляя вжаться в стену. Коррозия в наш план не вписывался: на его месте я залёг бы на более выгодной позиции, что и пошло в расчёт, но, похоже, мы оба недооценили противника. А тот знал меня достаточно хорошо, чтобы предугадать наши действия.       Высунув руку с винтовкой, я выстрелил туда, где, по моим прикидкам, залёг Коррозия. Ответом мне стала вторая пуля, прилетевшая уже под другим углом и вгрызшаяся в стену. Я отпрянул, и как раз вовремя: застрочили автоматы, выбивая фонтанчики крошки из кирпича. Здесь не высунуться.       Присев, я под прикрытием стены перекатился к другому окну и осторожно выглянул. «Ветровцев» скрывали заросли, но нескольких я всё же заметил и потянулся к разуму первого, затем второго, третьего… Четверых было достаточно. Я попытался взять их под контроль… И наткнулся на непробиваемый барьер пси-блокады. Многоэтажный мат сам сорвался с языка.       Они отлично знали, с кем имеют дело! Но почему только эта группа? Прошлая, прошедшая за нами в подвал ВНЗ, вполне поддавалась пси-воздействию. Единственный выигрышный план с треском провалился, и я не видел выхода. Пути назад нет, уйти живыми нам не дадут, отстреляться вдвоём мы не сможем.       «Всё кончено?» — возникла очевидная мысль. Верить в это не хотелось, но ситуация сложилась и впрямь безвыходная. Или всё же нет? Стоит ли рассчитывать на Травника?       Вернуться к Брахипельме и объяснить, что пошло не так, я не успел: вновь загрохотали винтовки, и противник пошёл к «Кругу» под прикрытием шквального огня. Брахипельма выглянула из укрытия и полоснула очередью по приближающимся «ветровцам». Огонь тут же сосредоточили на ней, но искажённая гравитация отклонила первые пули, а в следующее мгновение сталкерша уже спряталась за приборным шкафом.       Я перебрался к единственному входу с этой стороны и врезал прикладом сунувшемуся в здание врагу. Тот отшатнулся, хватаясь за разбитое лицо, и получил в него же пулю. Даже если живыми нам отсюда не выбраться, эта победа достанется «Ветру» большой ценой.       С громким хлопком разорвалась пара винтовок в руках у стрелков, и их посекло осколками. Я показал Брахипельме большой палец, мол, «отличная работа», и бросил пару гранат ко второму входу, что находился за углом коридора. «Ветровцы», подбиравшиеся с той стороны, этого не ожидали. За взрывом и грохотом стрельбы я с трудом различил чей-то короткий вскрик.       А затем граната закатилась уже к нам. Я перемахнул через подоконник, спасаясь от осколков. Несколько вспышек боли пронзили тело. От близкого взрыва зазвенело в ушах, кровь пошла носом, заливая лицо. Я мешком упал в траву. Каждый удар сердца отзывался пульсирующей болью в голове. В глазах двоилось. Дышать становилось труднее с каждой секундой.       Сталкеры проходили мимо и входили в здание. Стрельбы больше не слышалось. Что с Брахипельмой — спряталась или погибла? Хотя какая разница? Мне, в общем-то, было плевать. «Ветровцы» посчитали меня мёртвым, так что я собирался дождаться, пока регенерация сделает своё дело, и сбежать. Благородные дураки, сломя голову бросающиеся на помощь едва знакомым сталкерам, в Зоне не выживают.       Краем глаза я заметил силуэт в безразмерном плаще, мелькнувший на опоясывающей «Круг» дороге. Впрочем, долго он моё внимание не занимал: из зарослей с другой стороны осторожно вышел Коррозия и с «Винторезом» наизготовку двинулся ко мне. Я «потянулся» к нему в робкой надежде, что он не защищён от пси-воздействия, и убедился в обратном.       Коррозия не оставил мне выбора. Если не рискнуть сейчас, второго шанса уже не будет, потому что иначе как для контрольного выстрела ему подходить незачем. Зашипев от боли, я резко сел и вскинул винтовку. Коррозия оказался быстрее. Дуло «Винтореза» уставилось на меня — и ствол взорвался от застрявшей в нём пули. Одновременно с этим в здании раздалась стрельба. Коррозия с криком дёрнулся назад и выронил оружие. Я нажал на спуск, и длинная очередь насквозь прошила его бронежилет.       Уже наверняка понимая, что не спасётся, но не желая сдаваться, он потянулся к пистолету. Выхватить оружие ему не дала Брахипельма. Одним прыжком сократив дистанцию, она заломила ему руку и пинком бросила его на испещрённый трещинами асфальт.       — Отомстить хотел? — усмехнулся я, вытирая с лица кровь. — Хреновый из тебя мститель.       Коррозия поднял голову, с холодной ненавистью глядя мне в глаза. Надо отдать должное, он не взмолился о пощаде, увидев перед собой ствол моей «лерки», да и вообще не сказал ни слова напоследок. Я выстрелил, поставив в нашем конфликте кровавую точку.       Шум стих. Из здания ВНЗ, пошатываясь, вышел перепачканный в крови «ветровец». Страх отразился на его перекошенном от боли лице. Брахипельма кивком указала ему куда-то в сторону «Скадовска», и парень, благодарно взглянув на неё, поплёлся к сухогрузу. Мы оба знали, что он не дойдёт, но всё же дали ему шанс: он всё равно уже не боец.       — Это Травник их так? — смекнул я.       Не ответив, Брахипельма вернулась в помещение. Несколько секунд было тихо, затем оттуда донёсся её вскрик:       — Травник!       Мне не нужно было идти следом, чтобы понять, что произошло. Излом пришёл на помощь и ввязался в бой с «ветровцами», в котором и погиб. Меньше всего я ждал такого бесстрашия от мутанта — рисковать собой ради других не каждый человек станет… Я бы не стал, и как-то странно было осознавать, что в твари осталось больше человеческого, чем во мне. Но меняться я не собирался: ошибок Зона не прощает.       Брахипельма вернулась потерянной и бледной. Кровь на берцах ясно дала понять, что Травник устроил кровавое месиво.       — Нужно уходить. Скоро здесь будет вторая группа, — напомнила девушка.       Я не стал спорить. Она помогла мне подняться и закинула мою руку себе на плечо. Мы побрели прочь.       Не верилось, что мои самые опасные враги мертвы. Все, кроме Оцелота. Может быть, «Ветер» ещё даст о себе знать, но будет это нескоро. Вот только почему-то не было ни радости, ни злорадства — лишь пустота в душе.       Наверное, потому, что в Зоне смерть — обыденность, и не важно, погиб напарник или враг.