The peace not promised

— Посмотри на меня! Сделав последний судорожный вдох, Северус взглянул в зелёные глаза, в равной степени напоминающие о долге и утрате. Взглянул не потому, что этого требовал от него Гарри, а потому, что хотел умереть, думая о женщине, которая когда-то видела в нём хорошего друга, и о мальчике, которого поклялся защищать. Я подвёл их. Эхо последнего удара сердца ещё звучало в ушах, когда мир погрузился в темноту. Ни пения райских труб, ни света в конце туннеля, никто не взвешивал на весах судьбы его злодеяния и добрые поступки. Здесь не было ничего, только покой и кромешная тьма. Наверное, так и должно быть. Внезапно Снейп, словно вынырнув из чернильно-черной воды, оказался со всех сторон окружён светом. Всюду, куда бы он не смотрел, простиралось заполненное белым сиянием пространство. Если это был ад, то он был именно таким, каким Северус его себе представлял: царство тишины и пустоты, в котором его привычный к умственной работе разум будет медленно сходить с ума, не находя пищи для размышлений. Что может быть хуже, чем провести вечность наедине со своими мыслями? На нём всё ещё была его мантия, но мышцы, ослабшие вследствие малоподвижного образа жизни, больше не стесняли его движений. Подняв левый рукав, он убедился, что Темная Метка никуда не исчезла. Правильно, это не просто татуировка в виде черепа, это чёрное пятно на его душе, память о том, что ему нет прощения, сколько бы он не раскаивался и не пытался искупить вину. — Разве я страдал недостаточно? — крикнул Снейп в тишину, раздираемый разочарованием и яростью на самого себя и несправедливость вселенной.  — Я тоже рад тебя видеть, Северус, — раздался знакомый голос, и из белого тумана вышел старик в тёмно-синей мантии. Если бы Снейп ещё дышал, он бы облегчённо вздохнул. Провести вечность в компании с Дамблдором весьма сомнительное удовольствие, но всё же лучше, чем в одиночестве.  — Так ты всё-таки умер? У этого коварного человека всегда находилась пара тузов в рукаве, и, даже став директором Хогвартса, Снейп был уверен, что тот ещё даст о себе знать. Но Дамблдор был здесь, и его рука, высохшая и почерневшая от проклятья, от которого могла избавить лишь смерть, теперь казалась совершенно невредимой. Потому что мы оба мертвы.  — Насколько помню, да, — ответил старый волшебник, улыбаясь своей безмятежной улыбкой, что так часто раздражала Снейпа.  — А я-то думал, что наконец смогу отдохнуть, — пробормотал он с хмурым видом.  — Отдых — это не твоё, мой друг, — Дамблдор печально покачал головой и внимательно посмотрел на него своими проницательными голубыми глазами. Несмотря на то, что Снейп инстинктивно прибегнул к окклюменции, чтобы защитить свои мысли, ему всё равно показалось, что директор видит его насквозь. — И в любом случае мир тебя не отпустит.  — Что это значит, чёртов старик? — взорвался Северус. — Я же уже мёртв!  — Если бы смерть была способна избавить людей от всего, что их связывает с миром живых, призраков бы не существовало. Снейп похолодел от ужаса.  — Я не хочу становиться призраком! — воскликнул он. Его собеседник, напротив, был так спокоен, словно они обсуждали погоду, а не возможность застрять между жизнью и смертью до конца времён.  — А я бы хотел этого больше всего на свете, — вздохнул Дамблдор, — но это ты взвалил на себя непосильные обязательства и теперь не сможешь найти покой, пока не исполнишь всего, что обещал.  — Как? Если я не смог справиться со всем этим при жизни, что могу сделать сейчас? — Помимо обязательств, над ним тяготели обещания и угрызения совести. С раннего детства судьба была жестока к нему. Мучимый яростью и обидой, Северус часто срывался на знакомых и незнакомых людей, а после в порыве раскаяния обещал себе загладить вину, но всегда был по горло в делах и откладывал извинения на завтра. И так день за днём, год за годом. Последний год выдался самым сложным. — Твой план не оставил мне выбора. Жалкое оправдание. Не ответив на его вопрос, Дамблдор сказал со скорбной, чуть торжественной улыбкой:  — Знаешь, я только что видел Люпинов. Ремуса и его жену Нимфадору. Значит, в живых не осталось ни одного мародёра. Отлично, скатертью дорожка. И всё же это был не тот момент, чтобы порадоваться триумфу.  — И не только их, — продолжил старик и начал перечислять: — Колин, Лаванда, Фред… — При каждом названном имени Снейпа переполнял бессильный гнев. Его студенты, бывшие и настоящие, те, кто рос у него на глазах и кого он пытался защитить, они все были мертвы. — Скоро здесь будет и Гарри, — закончил Дамблдор.  — Неужели, тебе ни капельки не жаль? Его смерть будет на твоей совести! — воскликнул Северус не в силах сдержать накопившуюся ярость.  — Ты же знаешь, Северус, будь такая возможность, я бы ни за что этого не допустил. Такова его судьба, и ни ты, ни я не сумели бы её изменить.  — Я пытался, — пробормотал Снейп, сдаваясь. И потерпел поражение. Как всегда.  — Взгляни. Он проследил за взглядом директора и, к своему удивлению, обнаружил большую каменную чашу на мраморном постаменте. Снейп мог бы поклясться, что ещё минуту назад там было пусто. Это была увеличенная копия омута памяти. Поверхность чаши задрожала от всплывших воспоминаний. Его собственных. Долгие вечера в зеленоватом сумраке гостиной Слизерина, ссоры с другими студентами, дни душераздирающего одиночества и проблеск надежды — улыбнувшаяся ему девушка, в зелёных глазах которой светится счастье. Лили. Она придала его жизни смысл и она же заставила столько страдать.  — Зачем ты мне это показываешь? Мне и без того тошно. Директор обошёл чашу, с любопытством разглядывая плавающие в мутной жидкости воспоминания Северуса.  — Любовь — удивительная вещь, непостижимая, как смерть, природу которой безуспешно пытался разгадать Департамент Тайн, или, как петля времени. Из-за неразделённой любви, ты привязал себя к жизни ещё в школьные годы, из-за любви ты так часто желал вернуться в то время и поэтому теперь не можешь умереть.  — Что со мной будет? — прошептал Снейп, боясь озвучить мысль, более пугающую, чем присоединение к неприкаянным духам. — Я вернусь туда, чтобы… пережить всё это снова? А потом ещё и ещё. Ведь из петли времени, как и из Арки Смерти, нет выхода. Будто, чтобы напомнить о наиболее страшных моментах его жизни, из глубин омута одно за другим всплыли два воспоминания, которые Снейп мечтал забыть. Лили на берегу озера, одарив его презрительным взглядом, берёт за руку Джеймса Поттера. А в следующем — её безжизненное тело лежит на полу.  — Нет, я не смогу снова пережить всё это!  — Возможно, тебе и не придётся, — сказал Дамблдор и взмахом руки отправил последнее воспоминание на дно. — Всё зависит от тебя.  —Если у меня будет возможность что-то изменить, избранного не будет.  — Этим ты мне и нравишься, Северус. Тебе, с твоим умом и знаниями, под силу изменить будущее так, чтобы избежать жертв. Мой подарок тебе поможет. — Вытащив волшебную палочку, волшебник прижал её конец к виску и вытянул серебристую нить воспоминаний. Когда она упала в чашу, поверхность омута подёрнулась рябью, размыв изображение Лили. Через несколько секунд волнение успокоилось, и Снейп увидел кольцо с большим чёрным камнем, которое Дамблдор собирался надеть, на палец, невзирая на проклятье. — Могущественное оружие в руках слизеринца.  — В руках могущественного тёмного мага, — поправил Северус, — а я в то время был никем.  — Верно, но, думаю, я найду применение этой информации. Значит, он должен будет поделиться своими воспоминаниями с Дамблдором, ещё живым, и второй раз присягнуть на верность. Я сделаю это ради шанса спасти Лили.  — Хорошо, — сказал Снейп.  — Вот и замечательно! И помни, ты не одинок, — Дамблдор погрузил в омут памяти новое воспоминание. Лицо человека с двумя разными глазами: серого и чёрного цвета. — Удачи, Северус. До встречи в прошлом. Снейпа окружила знакомая тьма.

***

 — Ты убил её! — воскликнул молодой человек, его силуэт расплывался в тумане.  — Это твоя вина! — закричал второй, которого он тоже плохо видел.  — Заткнись, Геллерт, — эти слова, казалось, слетели с собственных уст. Северус проснулся с чувством, что знает этих людей. От горя утраты к горлу подступали слёзы, а сердце бешено колотилось в груди. Хотя горе было не его, факт того, что сердце бьётся, лучше любых доказательств говорил о том, что он жив. Сделав глубокий вдох, Снейп сел на кровати и стиснул зубы от острой боли в спине. Отвернув рукав пижамы, он увидел худую мальчишескую руку, на бледной коже ещё не красовалась Темная Метка, напоминавшая о самом безумном поступке в его жизни. Пальцы, с обгрызенными, но не потемневшими ногтями были тонкими и без ожогов, появившихся после долгих лет скурпулезной работы на поприще зельевара. Снейп отодвинул тёмно-зелёную ткань балдахина и убедился, что находится в одной из спален общежития Слизерина. Его забросило в прошлое, но в какой год? Первым делом следовало найти волшебную палочку. Не обнаружив искомое под подушкой, куда прятал её перед сном на старших курсах, когда у него уже развилась паранойя, он тихонько, боясь разбудить соседей по комнате, ступил босыми ногами на холодный каменный пол. Его первая волшебная палочка из гладкого чёрного дерева нашлась в сумке со школьными принадлежностями. Он и не знал, что скучал по ней, как по старому надёжному другу, пока не взял её в руку. Снейп дважды взмахнул ею, думая о дате, и в темноте спальни появились светящиеся цифры. 05:00, 06 09 1976. Слишком поздно. В начале этого лета Лили разговаривала с ним в последний раз. Лучше бы он оставался мёртвым.

***

Холодная вода успокаивала, унося остатки сна и неприятные мысли. Снейп держал голову под краном до тех, пока к нему не вернулась способность рассуждать здраво. Закрутив вентиль, он посмотрел на своё отражение в зеркале. Единственное, что было красивым в его юном лице, это выразительные глаза, глубоко посаженные и оттого казавшиеся тёмными. Сейчас в них застыло какое-то затравленное, дикое выражение, возможно, следствие пережитого возрождения. Или у него всегда был такой взгляд, Снейп не помнил. Он попытался растянуть губы в улыбке, но получился зловещий оскал. С такими кривыми зубами, хотя и не потемневшими ещё от злоупотребления зелий для сна без сновидений, улыбка не сделает его краше. Сальные волосы слипшимися мокрыми прядями обрамляли худое измождённое лицо с длинным крючковатым носом, похожим на клюв хищной птицы. Телосложение тоже подкачало. Пижамная рубашка висела на нём, как на вешалке, скрывая выступающие рёбра. Неудивительно, после двух месяцев, проведённых дома, где ему никогда не хватало еды, особенно, в годы подросткового бунтарства, когда его чуть ли не каждый день оставляли без обеда или ужина в качестве наказания. Ни внешностью, ни характером Северус не отличался от своих сверстников, но, если его темперамент с возрастом претерпел изменения, то фигура осталась такой же нескладной, как у подростка. С чего я решил, что могу ей понравиться? Судя по до сих пор кровящим ранам на спине, которые он увидел в зеркале, когда снял пижамную рубашку, перед отправкой в Хогвартс, его основательно проучили ремнём, а, судя по старым рубцам, делали это периодически и от души. С точки зрения вернувшегося с того света Снейпа, прожившего трудную, полную забот жизнь, это случилось так давно, что он уже не помнил, чем провинился и почему позволял отцу издеваться над собой, но помнил, что воровал зелья у мадам Помфри, так как выздоровление было долгим и болезненным процессом. Снейп снова натянул рубашку, пряча кошмар на спине. Всё это неважно. Главное, Лили жива, и, каким бы слабым не было его шестнадцатилетнее тело, он тоже жив и сделает всё возможное, чтобы в этой реальности выжили они оба. Не удосужившись вытереть голову полотенцем, Снейп вышел из ванны и вернулся к своей кровати, чувствуя, как вода стекает по лицу и капает за шиворот. Его единственный комплект школьной одежды был выстиран, выглажен и сложен аккуратной стопкой на крышке сундука. От частой стирки и применения заклинаний, восстанавливающих прорехи и увеличивающих размер одежды, ткань заметно истончилась и выцвела. Столь вопиющая бедность была причиной частых насмешек со стороны других студентов и жалости учителей. Снейп ненавидел и тех, и других со всей неприкрытой искренностью, на которую способно уязвленное самолюбие юной души. Когда Снейп застёгивал ворот мантии, его внимание привлек сложенный вдвое клочок белого пергамента, лежавший на крышке сундука. Очевидно, домовые эльфы, забирая вещи в стирку, вытащили его из кармана и оставили здесь. Бумага, плотная и качественная, — в то время он не мог себе такую позволить, значит, это чья-то записка. Подписи не было, но по изящному почерку с характерным наклоном стало ясно, кто её написал. Это письмо являлось частью игры Люциуса Малфоя. Отвратительной грязной игры по привлечению отщепенцев школьного сообщества вроде Снейпа в ряды Пожирателей смерти. Мой дорогой Северус. Я не понаслышке знаю о твоих талантах и не сомневаюсь в приверженности нашему общему делу, но есть люди, которым нужны доказательства. Пришли мне какое-нибудь из своих зелий, чтобы я мог продемонстрировать твои способности. Получив в начале шестого курса это письмо, Снейп был вне себя от счастья. Оно стало для него первым шагом к посвящению и шансом завоевать уважение в глазах слизеринцев. Выудив из заношенной сумки столь же потрёпанный учебник «Продвинутых зелий», он погладил обложку книги, дарившей когда-то утешение и надежду. В верхнем углу титульного листа красовались написанные им слова: «Собственность принца-полукровки». Ему нравилось думать, что он благородных кровей по крайней мере наполовину. В этой книге Северус хранил листок, с выписанным на него рецептом, над которым трудился дни и ночи, мечтая, чтобы он стал его пропуском в новую жизнь. Ему казалось, что достаточно присоединиться к Пожирателям смерти, и больше никто никогда не посмеет унизить его как в школе, так и дома. Юный Снейп слишком поздно понял свою ошибку. К тому моменту единственный человек, чьё мнение имело для него значение, возненавидел его. Сейчас листка ещё не было, и Снейп нынешний принял решение, надеясь, что ему не придётся пожалеть об этом в будущем. Инсендио. Пергамент вспыхнул, чернея и съёживаясь у него на глазах. Движением волшебной палочки Снейп развеял запах гари и пепел, оставшийся от его былых надежд. Будет туго без поддержки покровителей, но он больше не тот беспомощный мальчик, которому она нужна.

***

Так странно после стольких лет снова чувствовать зверский голод. Для завтрака было ещё рано, но Снейп уже стоял в дверях Большого зала. Он смотрел на преподавательский стол и место за ним, принадлежавшее ему последние семнадцать лет, дольше, чем прожило это тело. Размышляя о поворотах судьбы, он занял крайний стул за слизеринским столом, ближайший к столу преподавателей. Ему требовалось привлечь внимание Дамблдора, так как пароль от гаргульи Снейп не знал, зато точно знал, что с его везением не стоит рассчитывать на случайную встречу в коридоре. Большой зал как нельзя лучше подходил для его плана. После нескольких минут, проведённых им в тишине, зал начал потихоньку заполняться. Сначала прибыли ученики из Равенкло, громко обсуждавшие сегодняшние занятия, домашние задания и квиддич. Следом робко вошли первокурсники из Хаффлпаффа в сопровождении Толстого монаха; несомненно, они заблудились и в поисках Большого зала забрели туда, где их обнаружил призрак. Когда они наконец заняли свои места, на столах перед студентами появилась еда. Несмотря на протест голодного желудка, Снейп проигнорировал блюдо с беконом, ограничившись поджаристым тостом. В старшем возрасте он обнаружил, что избыток белковой пищи приводит к изжоге, в юном — он страдал от угрей, высыпающих всякий раз после потребления жирного. Пока он ел кашу, в зал вошли гриффиндорцы, и Снейп так и застыл, не донеся ложку до рта. Он отчаянно искал среди красно-золотых эмблем ту, что принадлежала…  — Эй, ты хорошо себя чувствуешь? — спросил его однокурсник Александр Эйвери, садясь рядом с ним.  — Как нельзя лучше, — ответил Снейп и аккуратно подцепил вилкой кусочек омлета.  — Ты сегодня какой-то странный, — сказал севший напротив Оуэн Мальсибер, — ешь, как девчонка. Меня выдало использование столовых приборов? Неужели, я раньше ел, как свинья?  — Займись своим завтраком и не указывай как мне есть, — сказал Снейп. Мальсибер, оскорбленный его непочтительным тоном, угрожающе навис над столом. Этот парень был крупнее и сильнее сверстников, при этом так туп и ленив, что отставал по всем предметам, начиная с первого курса. Однако, являясь отпрыском древней чистокровной семьи, он нашёл много друзей среди слизеринцев, которые с радостью делали за него задания. Или вынужденно, как в случае со Снейпом. Северус же был слабаком и предпочитал не нарываться. Вот и сейчас он поспешил извиниться. Успокоившись, здоровяк откинулся на спинку стула и переключил своё внимание на еду. Игнорируя столовые приборы, он соорудил себе бутерброд из бекона и хлеба. Снейп отвернулся от громко чавкающего соседа и посмотрел на преподавательский стол. Минерва, то есть профессор Макгонагалл, с более тёмным цветом волос, чем он помнил, но с таким же строгим выражением лица, заняла своё место рядом с пока ещё пустующим троном Дамблдора. Несмотря на расхождения во взглядах, Снейп уважал её больше других профессоров. А вот и сам Дамблдор, лёгок на помине. Он шёл следом за деканом Слизерина, Горацием Слизнортом, с трудом разместившим своё внушительное тело на стуле, который занимал Снейп до того, как стал директором Хогвартса. Альбус, облачённый в сверкающий лиловый балахон, похожий на ночную рубашку, поздоровался с профессорами и сел на свой трон. К сожалению, Снейпу не удалось перехватить его взгляд.  — Боже, вы только посмотрите на его одежду, — раздался чей-то приглушённый шёпот. — Старик явно не в себе. Но ничего, ему не долго осталось. Скоро его место займёт Тёмный лорд, - сказал Мальсибер с набитым ртом. Не дожевав предыдущий бутерброд, он уже откусывал кусок от следующего.  — На твоём месте, я бы следил за своим длинным языком, — тихо сказал Эван Розье, отвлекая здоровяка от еды. Оуэн скосил на него недовольный взгляд. Снейп вернулся к своему недоеденному завтраку. Слишком пристальное внимание к Дамблдору вызвало бы подозрение со стороны всё подмечающего Розье. Нужно придумать другой способ поговорить с директором.  — Ты хорошо себя чувствуешь, Снейп? — спросил Розье скорее из вежливости, чем из беспокойства. Он всегда был вежлив и обходителен со всеми, даже с теми, кого собирался убить.  — Жить буду, — сухо ответил Северус, взглянув на будущего Пожирателя Смерти, а затем перестал дышать, увидев девушку в тёмно-красной форме Гриффиндора. Его сердце бешено забилось. Лили… Живая! Длинные каштановые волосы ниспадали ей на плечи темно-красным шелком, а зелёные глаза были такими яркими, что он видел их блеск со своего места в другом конце Большого зала. От её улыбки это хмурое осеннее утро стало казаться праздничным днём. Только улыбалась она не ему.  — О нет, он опять за старое, — язвительный голос Эйвери вернул его к реальности. Снейп сердито глянул на тех, кого раньше называл друзьями, и попытался отшутиться. По насмешливому выражению их лиц он понял, что ему никто не поверил, а потому, уже не скрываясь, снова посмотрел на гриффиндорский стол. Лили сидела рядом с его врагом, высокомерным Джеймсом Поттером. Он непринужденно болтал с ней, приобняв за плечи, как будто они уже переспали. Но для этого было ещё слишком рано. Они начали встречаться на седьмом курсе, Снейп это хорошо помнил. В школе слухи распространяются быстро. Трудно было не заметить взгляды хихикающих гриффиндорок, не услышать болтовню в коридорах, гораздо труднее было скрывать боль, которую он испытывал, невольно узнавая о развитии взаимоотношений этой парочки. Теперь всё повторится снова. У Снейпа окончательно пропал аппетит. Он резко отодвинул стул и под едкие замечания нескольких слизеринцев вышел из Большого Зала. Северус бежал по пустым коридорам, пока силы не покинули его истощенное тело, и лишь тогда прислонился к колонне, пытаясь отдышаться и привести в порядок мечущиеся мысли. Он уже прошёл через это, пройдёт и во второй раз. У него есть знания, и, хотя нет возможности вернуть расположение Лили, есть шанс предотвратить её смерть. Это его главная цель, и нельзя о ней забывать. Она выживет и будет счастлива, а уж он как-нибудь справится со своим горем.