Я в порядке

       Душно. Взгляд не может сфокусироваться на чём-то одном, поэтому блуждает по всей ванной комнате изредка выдёргивая из общего плана расплывающиеся предметы. Девушка, лежащая в горячей воде, плавно проводила изящными пальцами по плитке, из которой выложены стены, вырисовывая причудливые узоры. Её практически белое тело варилось в кипятке и было окутано паром, распространявшимся по всему закрытому помещению. Если бы не блондинистые волосы и бордовое вино, стоящее на полу, можно было бы подумать, что перед нами чёрно-белая акварельная картина.        Запотевшее зеркало, недавно повешенное Костьей, и почти полностью опустошённая бутылка спиртного давали понять, что Бэлль находиться здесь не первый час. Поднявшись в ванной так, чтобы половина тела больше не была замкнута в объятья мягкой воды, девушка потянулась за виноградным напитком, который она совсем недавно нашла запрятанным в глубине ящика шатенки, чтобы отправить его последние капли в своё пересохшее горло. Горьковатый вкус обжёг язык, и Кузнецова жадно сделала пару больших глотков.       Кто бы мог подумать, что её так опьянит всего одна бутылка полусладкого? Ни капли алкоголя не было в организме блондинки с тех пор, как она жила с Каспер. Она снова, как ей казалось, сидела на татуированной шее, ненавидя себя ещё больше за свою беспомощность. Бабушка ни разу не позвонила девушке за всё время ее отсутствия; из школы тоже никто не волновался за её самочувствие. Было ощущение, что весь круг общения голубоглазой сократится до одного человека — Костьи. Старшая всегда старательно прятала всё, что могло сейчас навредить Белле и не отпускала её от себя ни на шаг в свободное от работы время. Купер с горем пополам удалось устроиться в тату салон, и она почти каждый день уходила из квартиры, что играло Кузнецовой на руку. Последние дни блондинки были весьма однообразны: она больше не чувствовала жизнь, не чувствовала ничего. Выплакав все слезы за несколько дней, она стала чаще себе вредить. Костья за порог — Бэлль достает сигареты или бритву, которую она не так давно нашла. Вот и сейчас, она с силой бьёт пустую бутылку о край старой чугунной ванны, оставляя в своих руках лишь острое горлышко, удобно лёгшее в ладонь. Растягивая момент, она с наслаждением проводит тонкую длинную линию по исполосованной вдоль и поперек груди. Именно свой бюст она мечтала уничтожить, утопить в крови и боли, виня его во всём произошедшем. Девушка старательно пыталась обходить разодранные покраснения от горячих окурков, но помутнившееся сознание быстро на это забило. Прозрачная вода моментально окрашивалась алым цветом, создавая для пьяной Беллы ощущение того, что она лежит в крови, что вгоняло в панику слабо соображавшую девушку.        На дрожащих ногах, мгновенно покрывшихся мурашками от внезапного холода, она поднялась и буквально вывалилась из ванной на ледяной сырой пол обжигая его жаром своего тела. Вокруг образовалась красноватая лужица от разбрызганой воды, Бэлль барахталась в ней, пытаясь подняться и встать хотя бы на колени, но скользкая поверхность не позволяла этого. Не в силах больше бороться, блондинка прижимается спиной к грязной плитке , раскинув руки в стороны и пропуская сквозь пальцы остатки прозрачной жидкости. Как же хуёво. Белла тихо рассмеялась. Свежие раны бесконечно ныли, не забывая напоминать о себе каждую секунду, девушка с каждой минутой тряслась всё сильнее, больше не контролируя онемевшие пальцы рук и ног. Из нижней щели двери веяло зимним холодом от оставшегося открытым окна, ледянящий ветер пробирал распаренную блондинку до костей. А слабый луч единственной лампочки, освещавший всю комнату, лез в глаза Кузнецовой, пытаясь пролить свет в черноту, поселившуюся во взгляде девушки в последнее время. Напрасно. Этот тёмный след останется с ней на всю жизнь, с годами, конечно, бледнея, но никогда не исчезая. Гнетущая пустота; её тело было подобно лопнувшему сосуду, который некогда был наполнен чем-то невозможно прекрасным, но теперь был разбит и больше никогда не сможет ничего в себе содержать. В сдавленную грудь нехотя поступал обжигающий слизистую воздух, глаза медленно закрывались. Бэлль погружалась в блаженное забвение, надеясь больше никогда не проснуться; но ей не повезет так сильно.

***

       Купер несколько раз постучала в дверь ванной, прежде чем настежь распахнуть её и увидеть неподвижное тело младшей в луже какой то слишком бледной крови. Шатенка сразу упала рядом с ней, проверяя пульс и отбрасывая самые страшные мысли. Она проклинала себя за свою безответственность, за то, что не смогла уберечь Кузнецову от необдуманных действий. Как же ужасно больно было смотреть на изуродованную грудь девушки. Каспер не могла поверить что её малышка была способна сделать с собой такое, но глаза не врали и продолжали читать кровавые письма с просьбами о помощи на молодом теле. Костья осторожно подняла блондинку на руки, прижимая к себе продрогшую девушку и пытаясь отдать ей всё своё тепло. Татуированная донесла Бэлль до кровати и уложила её на мягкий матрас, закутывая одеялом до самой шеи и плотно прижимая к ней ткань. Глаза шатенки были на мокром месте, и первая слеза уже была готова сорваться с места, прокладывая путь по гладкой щеке для остального потока, но девушка быстро прижала к лицу тыльную сторону ладоней, не давая себе слабины. Как она могла это допустить? Почему не замечала, несколько плохо было голубоглазой? Логичная мысль возникла в голове Купер, и она достала телефон, выискивая нужный номер. -Здравствуйте, узнали? — с того конца провода послышалось радостное приветствие. — Я по делу. Сможете мне помочь? Точнее не совсем мне. — собеседница согласилась не раздумывая. — Тогда когда мы сможем прийти? — ... — Отлично. До встречи.        Каспер звонила человеку, который в своё время смог помочь ей во многом, в том числе в принятии себя и проблемах с матерью. Психолог из детского дома — единственный человек, симпатизировавший ей в том месте, и только с этой женщиной она до сих пор поддерживает связь и тёплые отношения. Елена всегда готова кинуть шатенке спасательный круг, и она это знала, поэтому обратилась именно к ней. Белле не помешает работа со специалистом, и уже совсем скоро блондинка отправится на сеанс.

***

-Добрый день, присаживайтесь. — ласковая улыбка, озаряющая приятное личико, не сходила с нежных губ низкой полненькой брюнетки. Женщина излучала всем своим видом полное спокойствие и умиротворение, располагающее к себе любого с особой лёгкостью.       Бэлль неуверенно прикрыла за собой белую деревянную дверь и прошла к мягкому кожаному креслу, удобно на нём устраиваясь. -Итак, Белла. С какой проблемой вы ко мне пришли? — Елена сидела за своим столом напротив, на небольшом расстоянии от девушки и покручивала между пальцами отдающую металлическим блеском ручку. -Вы же психолог, верно? Вот сами и угадайте. -Хорошо. Насколько я знаю, тебя изнасиловали. — Кузнецова подняла на нее удивленный взгляд, но тут же его отвела. — Если ты не будешь со мной разговаривать, я не смогу тебе помочь. — в голосе черноволосой слышалась только доброта и искренность, но Бэлль это не волновало. -Мне не нужна ваша помощь. — женщина тихо выдохнула и достала какую-то тонкую папку из ящичка в столе. -Тогда давай начнём с небольшого теста. — она листала файлики, иногда останавливаясь на несколько секунд. Вскоре, Елена показала блондинке первую картинку. — Что ты тут видишь? -Кляксу. — ложь. Всплески чернил отчётливо вырисовывали в глазах девушки две фигуры, одна из которых явно давила и доминировала над второй. -А если подумать ещё? -Бабочку. — переплетающиеся руки, изогнутые тела, боль, страх, отчаяние. Ничего из этого Белла, разумеется, не скажет.        Недовольно сглотнув, брюнетка перелистывает страницу, открывая новый рисунок. -Цветок. — Кузнецова ляпнула первое, что пришло на ум, продолжая пристально разглядывать размытые пятна, среди которых виднелось убитое тело, распростёртое на полу. Мужской силуэт явно был лишён жизни, и в той позе, в которой он был на картинке, он останется навечно. -Бэлль, может расскажешь о себе хотя бы что-нибудь? Наша встреча может оказаться бесполезной. — психологиня начала задавать массу вопросов, получая скупые односложные ответы. Так пролетело около получаса; сеанс окончен. — Приходи через неделю, в это же время. -Обязательно.        На выходе блондинку уже ждала старшая, держа в руке небольшой пакетик. -Я купила твой любимый торт. — старшая радостно встретила свою девушку, которая попыталась выдавить подобие улыбки. Как странно, её совсем не радовала еда, ей было попросту всё равно. Заебало ничего не ощущать. — Ну, как всё прошло? -Замечательно, мне уже гораздо лучше. — какой же наглый пиздёж. -Вот видишь! Я же говорила, что Елена — просто чудо. — Каспер улыбнулась во все свои тридцать два зуба; или сколько их там? И вместе с блондинкой направилась к дому. Либо Белла научилась очень хорошо контролировать свои эмоции, либо Купер действительно просто не замечала её истинного состояния.        Все дороги уже были покрыты толстым слоем блестящего снега, в последние дни сильные снегопады перестали быть редкостью. За короткий срок весь город был покрыт белым одеялом из мягких снежинок. Под ногами девушек мирно хрустел черный от машин и грязи снег, где-то превратившийся в слякоть.        Наконец, подруги оказались в тепле квартиры и теперь пили горячий чай со свежим шоколадным тортом. -Хочу курить. — Бэлль пошарилась по карманам, и не найдя там ничего интересного, подняла умоляющий взгляд на Купер. Когда та тоже ничего у себя не нашла, дабы не расстраивать и так подавленную Кузнецову, шатенка спокойно встала из-за стола, и пошла в коридор. -Я в магаз. Посидишь одна? -Да, конечно. Я в порядке.        Белла чувствовала себя ужасно. Все последние недели она винила только себя, ненавидела себя, мечтала избавиться от себя. Но как же это глупо, ведь в этой истории есть всего один плохой человек, на которого и стоит злиться, именно его нужно винить в случившемся. Как же поздно это дошло до маленькой блондинки. Но, в любом случае, лучше сейчас, чем никогда. Выждав несколько минут, девушка вслед за Каспер отправилась на выход. Она машинально накинула куртку и вышла из подъезда. Шёл тихий снег, большими хлопьями падая на распущенные волосы Кузнецовой. Она спокойно шла в противоположном направлении от киоска, куда направилась Костья. Ей нужно было в другое место.