На каждого есть свой судья

      — Люди слабы, Эван. Тщеславны, жадны. Как бы много у них не было, они всегда будут хотеть большего, — чуть потрясывая бокал с вином, та глядела в сторону камина. — Даже самое сокровенное они, при надобности, будут готовы отнять. Без зазора они будут сдавать, продавать и даже убивать своих близких или вовсе незнакомых людей ради сомнительной выгоды. Беседа о прошлом Айли началась не с самых позитивных нот, но Эван не смел её перебивать. Понимал, что это ведёт к чему-то более важному.       — Две сотни лет назад… Вот уж ты заставил меня вспомнить, а? Быть дочерью аристократов, в то время, было небывалой роскошью. До сих пор не узнала, почему именно мне повезло родиться в семье, что была приближена к королевской власти, но так уж сложилось.       — Рождение в богатой семье сулило что-то хорошее?       — Первые лет десять определённо. Наверное, я была самым счастливым ребёнком на свете. Любые мои хотелки появлялись по малейшему желанию, а все взрослые, прислуга, были рады выполнить любую прихоть. Счастливое детство, безбедность, родная младшая сестра… Пожалуй я не совру, если скажу, что редкое появление родителей не было для меня и моей младшей проблемой. Нас это мало волновало, ведь у нас было всё, что мы пожелаем. А заменить мать всегда могла наша нянька.       — Я подобные сюжеты уже вычитывал в некоторых книгах.       — С нас такие сюжеты и писались, Эван. В шестнадцать лет мне представили моего будущего жениха, которого я никогда не видела, и не увидела бы собственно, до свадьбы. В восемнадцать мы уже были под венцом. Сестре же к тому времени, она была на 2 года младше, уже представили её будущего супруга. Мой муж… не был ни плохим, ни хорошим, но я его не любила, как и он меня. Оба мы понимали, что наш брак — не наш удел и не нужен никому, кроме наших богатых родителей. По этой причине мы сошлись во мнении, что просто-напросто не будем мешать жить друг-другу.       — То есть, вы просто занимались тем, чем хотели?       — До разврата не доходило, как и у мужа. Мы хоть и сошлись во мнении, что будем жить своими жизнями, но позорить гербы наших семей не собирались. Если уж в браке, то извольте соблюдать обычаи.       — Эти подробности я бы рад прослушать…       — Сам же спросил, — Айли хитро улыбнулась. — В 19 лет погибли мать с отцом, потому всё наследство, и соответствующие обязанности, перешли на меня. Через полгода погибла младшая. А ещё через полгода и я сама.       — Вы так спокойно об этом говорите.       — Смерть — естественна, я тебе уже об этом говорила. Никогда не знаешь, когда и от чего, или кого, она придёт. Только уже после гибели сестры я узнала, что и её, и родителей прикончили наёмные убийцы.       — И вы отомстили?       — Да, Эван. Каждый из них получил по заслугам и был наказан… хотела бы я сказать, но нет. Одной ночью меня отравили, как мне сказали, это тоже были они.       — Как-то… грустно что ли.       — О чём ты? — сделав лицо более спокойным и опустив улыбку, она осмотрела Эвана.       — Вы так спокойно говорите об этом всём. Неужели ни о чём не жалеете? Хотя…       — Жалела первое время. Но после смерти я смогла стать тем, кем являюсь сейчас. Видимо, это небольшая плата за прожитое. Выпала возможность судить подобных преступников. Хотя, уже на второй сотне лет, относишься к этому совершенно спокойно.       — Ваша сестра, родственники?       — Прости, Эван, но это уже касается их, и то, куда они попали после смерти. Пусть я и знаю, но тебе не скажу. Меньше знаешь — крепче спишь!       — Только вот сон здесь не нужен…       — Тоже верно! Потом они оба замолкли. Айли продолжила чтение книги и распитие вина, а Эван погрузился в свои мысли. Он обдумывал каждое услышанное слово, впервые его действительно интересовал кто-то. Такого интереса он не проявлял при жизни даже к самому себе. Понятие правды и неправды, чести и справедливости показались ему пустым трёпом после этого рассказа. Он хотел признать всех виновных в смерти Айли преступниками, но не смог. Его вывод был таким, что он не знал их лично, как и их мотивов и причин так себя вести. Он мог бы расспросить об этом Айли, но это уже касается жизней других людей. О ней он узнал предостаточно и наконец был готов задать свой вопрос.       — Считаешь ли ты свою жизнь прожитой достойно, Айли?       — О-о, ты теперь говоришь со мной на «ты»! Так приятно!       — Не уходи от вопроса.       — А ты не так глуп, как казалось… Нет, Эван, не считаю. Могло бы быть и лучше, но эта — отстой. Тем не менее, я вовсю развлекаюсь после смерти. Но эта рутина тоже порядком надоедает.       — Грубовато.       — Зато правда!       — Видимо, тебя здесь вообще ничего не беспокоит.       — В своём роде. Обстановка здесь всегда спокойная, умиротворённая. Да и создать можно, что захочешь, чтобы себя развлечь.       — Почему тогда ты просто не создала себе собеседника?       — А так вот нельзя. Судьи работают по одному. Без помощников. Без советников. Только судья и судимый. Создание кого-то или чего-то, с чем можно вести осознанный диалог, невозможно. Даже кошку или пса не выйдет.       — Почему ты просто не общалась с теми, кто приходит сюда?       — Пыталась, что думаешь, умный самый? Увы, но надолго обычные люди здесь задерживаться не могут. В противном случае их душа просто переходит к другому судье.       — А почему тогда я ещё тут?       — Ты особый случай ввиду твоей неопределённости в течении жизненного пути. Потому вышло выбить разрешение на твою задержку здесь.       — Понятно… Эван вздохнул, снова сложив руки в замок. Он осмотрел Айли, та ему приветливо улыбнулась.       — Ты молодец, Айли.       — … Девушку немного ошеломил этот момент. Да и услышать похвалу от Эвана после такого рассказа было неожиданным.       — Что?       — Ты, говорю, молодец.       — Почему? — впервые на лице девушки Эван увидел вопрос и желание знать ответ.       — Ну… — Эван замялся. — Ты разбавила мою скучную жизнь, пусть и после смерти. Пусть и немного, но с тобой я сделал то, за что бы вряд ли взялся при жизни, даже если бы остался целым. Наверное… Спасибо, Айли? Ты и вправду молодец.       — …ты и вправду странный, — девушка хмурила лицо около секунды, возвратив свою улыбку. — Но ты мне нравишься. Тем и нравишься, что тебя, в отличии от большинства проходящих тут, я не понимаю и сейчас.       — Я тоже себя не понимаю, Айли. Но смог чуть-чуть продвинуться в этом благодаря вам.       — Ну ты меня и удивил сейчас. Молчание. После сказанного, секундой позже, Эван привстал с кресла, сложив руки на груди. Впервые за всё пребывание здесь он улыбнулся. Айли даже не поняла, что случилось.       — Эван?       — Ты удивилась. Условия выполнены. Недолгое время Айли осматривала Эвана, а потом прикрыла рот рукой.       — Нет-нет-нет! Погоди, я просто оговорилась! Она оправдывалась ещё около минуты, но потом, вздохнув, тоже встала с кресла, улыбаясь в лицо Эвану.       — Маленький хитрец.       — Сугубо твоя оплошность.       — Не могу в таком случае больше держать тебя. Жаль, но ты прав, я сама виновата. Эван ничего не ответил, но они кивнули друг-другу. Айли указала на коридор, коего раньше не было, а в его конце виднелся старомодного вида лифт.       — Пора прощаться?.. — парень уже подошёл к лифту, оборачиваясь к своему судье.