Королевна

«Всё не то», — вот всё, что вертелось в мыслях Лив, пока она глядела сквозь мутное стекло бокала, наполненного золотистой жидкостью, на то, как кружатся в лихом танце пары, звонко отстукивая ритмы незамысловатых мелодий каблуками, как ведут споры отличившиеся своей безусловной храбростью воины и как иной раз взгляд кого-то из них мимолётно останавливается на ней. Весёлые звонкие голоса, звон кубков, переливчатые трели музыкальных инструментов уже так приелись, что едва ли радовали — скорее, доставляли лишь головную боль да стук в висках. Покинуть на первый взгляд просторную залу, которая так и душила её обилием чужих лиц и лишних взглядов, Лив хотелось уже давно, но останавливали приличия и внимательный взгляд отца, которой мог буквально пригвоздить к месту. «Сейчас бы птицей прямо в окно метнуться куда подальше от этой душной суеты… Интересно, придумают когда такие крылья, чтоб и человек летать смог?» — разные мысли витали в её голове, но вели всё к одной — с праздником пора заканчивать. Тихонько поднявшись, незаметной тенью начала Лив движение в сторону выхода. — Не так быстро, — серьёзный мужской голос заставил девушку остановиться. Обречённо выдохнув, медленно развернулась Лив и встретилась глазами с отцом. Его широкая фигура и довольно суровый взгляд всем своим видом давали понять, что так просто ускользнуть с вечера не получится, и, вздохнув, Оливия произнесла: — Отец, меня так утомляет громкая музыка, ты же знаешь… — Опять всем отказывала в танцах? Лишь виновато улыбнулась Лив и развела руки — что поделать, если взгляду не за кого зацепиться вовсе? Не гнать же себя насильно в объятия этих суровых викингов, что глядят на неё как на очередную диковинную добычу. Отец только тяжело вздохнул и, махнув рукой, произнёс: — Что мне с тобой делать, дочь? Иди, поговорим завтра, — резко развернувшись, он твёрдыми шагами направился в сторону своего привычного места за столом, а Оливия поспешила выскользнуть из душной комнаты, пока отец не надумал изменить своё решение. В саду ей всегда нравилось куда больше, чем в плену каменных стен замка. Наполненный прохладой и свежим ароматным многоголосьем цветов и трав воздух бодрил и тело, и дух, в сумраке на редкость тёплого для их холодных краёв вечера хотелось тонуть и тонуть, и Оливия сделала глубокий вдох, стараясь вобрать в себя все запахи этого летнего вечера. Неспешно вышагивая по каменистой дорожке, окружённой вековыми дубами и монументальными соснами, тихонько улыбаясь куда-то в дали звёздного неба, предавалась Лив самым разным мыслям беззаботным, которые, к несчастью, так скоро были прерваны назойливым голоском: — Лив! — громкий шёпот исходил откуда-то из глубины дорожки. — Лив! Давай сюда! Подобрав руками длинную юбку, Оливия поспешно зашагала прямиком туда, откуда раздавался звук, но уже через пару мгновений откуда-то из темноты перехватила её тёплая рука, утягивая за собой прямиком в самую глубь тенистых аллей. — И зачем ты меня в эти дебри затащила? — с явно недовольным видом Лив пришлось выбирать из волос мелкие листики, веточки и иголки, оставшиеся там после неожиданной смены дороги. Между тем виновница этого нетерпеливо мяла в руках юбку своего нарядного яркого платья и кидала беспокойные взгляды на Лив, пока та, наконец, не привела себя в порядок. — У меня важный вопрос, — Лив незаметно улыбнулась одними уголками губ, уже, очевидно, догадываясь, к чему затеяла всю эту ночную беседу сестра, которая теперь отчего-то немного мялась в нерешительности. — Тебе сегодня никто не приглянулся случайно? — А что такое, Хельга? — хитрый огонёк мелькнул в её глазах, но сестрица, кажется, этого совсем не замечала. Лив забавляло то, как под нарочитой небрежностью так плохо пыталась скрыть Хельга свой явный интерес. Вот и теперь она быстро отвела взгляд, словно смутившись, но скоро заговорила: — Да так, знаешь… Я вот танцевала с одним человеком, и так интересно он рассказывал о своей стране, изрезанной горными хребтами и быстрыми реками, о своем гордом народе, об их традициях и праздниках… — К чему ты ведёшь? -… а ещё у него волосы такого цвета необычного, ну прямо медь, и глаза зелёные… Так вот, ты не обратила на него внимание? — Хельга выжидающе взглянула на сестру, продолжая теребить своё платье. — Дай-ка угадаю, — протяжно начала Лив, а сестра метнула на неё нетерпеливый взгляд, — боишься, как бы я на этого рыцаря с волосами цвета меди глаз не положила? Лукавая улыбка заиграла на лице Лив — Хельга всегда так забавно смущалась и вспыхивала мгновенно, когда неловкий вопрос ей задавали. А сама в мыслях усмехнулась — уж чего-чего, а что младшая сестрёнка, которая только-только цвести начала девичьей красотой, так быстро сумеет обойти её в погоне за мужскими сердцами, Лив ещё не ожидала. Но едва ли здесь было место обиде или зависти — нет, совсем нет. Лично ей торопиться было некуда, ведь девятнадцать лет — возраст, когда ещё так хочется немножко попорхать лёгкой бабочкой по такому интересному миру, а не садиться рядом с серьёзным умным мужем да быть ему безмолвным украшением на пирушках. Правда, отец её так не считал, оттого женихи в их доме бывали регулярно — лица, лица, лица… Не могла ни за одно из них зацепиться, ни одни глаза в память не врезались так, чтоб и думать о другом не могла, а Лив отчего-то считала, что без этого не сможет ей семейная жизнь счастья принести. А вот Хельга, как оказалось, в этом вопросе была то ли попроще, то ли поудачливее — так это ей только на руку, глядишь, хоть одна из дочерей порадует отца да отвлечёт на себя слишком пристальное внимание к другой. — Да, да, да, — недовольная тем, что всё приходится говорить вслух, возведя глаза к небу проговорила Хельга, — решила спросить тебя, чтобы не думать лишний раз. Ну так что? — Что? — с невинным видом переспросила Лив, чуть приподняв брови. — Боги, Лив, да скажи уже, что тебе как всегда никто не понравился, и я со спокойной душой отстану, — не выдержала и выпалила на одном дыхании под звучный смех сестры Хельга. — Ну я даже не знаю… — весело протянула Оливия, с усмешкой поглядывая на младшую сестру, которая уже наконец, поняла, что та смеётся над ней, и с нарочитой обидой махнула рукой да поспешно скрылась в гуще леса. — Эй, да никто мне не нужен! — смеясь, прокричала вслед ей Оливия и, явно повеселев, продолжила свою одинокую ночную прогулку.

***

Утро следующего дня настойчивым солнышком стучалось в щёлку между закрытыми ставнями. Лив проснулась рано, поспешно поднялась с постели и, будучи в одной лёгкой рубашке, босиком на цыпочках подошла к окну и распахнула его навстречу новому дню. Легкой улыбкой её лицо оживилось, когда, оглядевшись по сторонам, убедилась Лив в тишине и безмолвии сада. Поспешно сбросила она прямо на ходу ночную рубашку, влезла в нижнее платье, накинула холщовый сарафан сверху и затянула кожаный пояс на талии. Мимолётным взглядом в зеркало убедилась Лив в своей готовности, да на долю секунды показало ей отчего-то, что видит не себя там саму, а кого-то такого похожего, но немного другого — ту Лив, решительную, бойкую и уверенную, которой ей хотелось быть. Наскоро расчесала тёмные длинные волосы, спутавшиеся после ночи, да собрала их в тугие косы, улыбнувшись напоследок своему отражению, прежде чем выскользнула из комнаты в длинный коридор. Двигалась она осторожно, стараясь лишних звуков не издавать, дабы внимания к себе не привлечь — удалось, ведь не впервой ей сбегать на такие одинокие утренние прогулки. В лицо ей тут же ударили запахи пробудившейся после ночи природы, а щёки приятно защекотал ещё пока прохладный ветерок — что пальцами тонкими невесомо её касался. Стремительно шуршала Лив юбкой по свежей траве, углубляясь всё дальше и дальше в довольно редкий лес позади дома, пока не вышла, наконец, на небольшую полянку, надёжно спрятанную от любопытных глаз. С нетерпением в горящих глазах достала она то, что так старательно скрывала от других, в особенности от отца — ножи. Красиво поблёскивали они в лучах рассветного солнца, а весёлые блики от них играли зайчиками повсюду. Лив нравилось, как лёгкие клинки ложились в небольшую ладонь её, как приятно холодила пальцы костяная рукоять, и как по жилам словно бы начинала течь какая-то потаённая сила, когда в руках оказывалось оружие, грозящее острым лезвием не принести ничего хорошего тому, кто решит пойти против их хозяина. А хозяйкой их была она — и в Лив тут же разрасталась уверенность, стоило только цепкими пальцами обхватить рукоять, замахнуться, направить резким движением прямо в ствол неподалёку стоящего дерева, что было сейчас её главным соперником. Клинок вошёл в ствол ясеня, растерзав кору на своём пути со звучным треском. Один за одним летели ножи к своим целям, а Лив воображала себя по меньшей мере отважной воительницей, а, быть может, и самой настоящей валькирией… Правда, когда не все они цели достигли, пыл её немного поубавился, возвращая на землю — есть ещё, чему поучиться да куда расти. Быстро собрав клинки, приготовилась уж было она пойти на новый круг битвы с невидимым противником, как услышала серьёзный голос из-за спины: — Так вот чем ты тут каждое утро занимаешься. Вспыхнув, мысленно кляня свою невнимательность и увлечённость, оглянулась Лив и встретилась взглядом обеспокоенным с отцом, фигура которого подпирала одно из деревьев. Этой встречи ей, конечно, хотелось бы избежать сейчас больше остальных, да только деваться уже было некуда. — Оливия, неужели ты думала, что сможешь это скрыть? — отец испытывающе смотрел на неё, а Лив, хотевшая в первом порыве стыдливо спрятать руки за спину, всё же решила раскрыть все карты, не потеряв лица. Спокойно подбородок подняла, стараясь унять дрожь и волнение в голосе, и ответила: — Нет, отец. Но ты вряд ли одобрил бы это увлечение. — Права. Но больше меня волнует другой вопрос. Лив, — отец сделал шаг навстречу, — что у тебя в голове? Клинки, прогулки одинокие… Пора уже о серьёзных вещах думать. В конце концов уж достаточно к нам славных женихов приезжает, а ты всё лямку тянешь… Вздохнула Лив и призадумалась, пряча нож, который так и оставался до сих пор в её руке, в недры сумки. Не то, чтобы ей не хотелось замуж, нет. Дело было в другом: она точно знала, кого хотела видеть своим мужем, но ни один из претендующих на это место не был похож на образ, живший в её голове. Кому-то не хватало живого ума, кому-то — стойкости духа, другим — уважения к ней и её семье, а некоторые попросту гнались за деньгами и славой, мало думая о другом. Одним словом, Оливия ждала Его. Высокого красавца с волосами цвета воронова крыла, холодным умом, серьёзного, спокойного и рассудительного. И, конечно, влюблённого, чего ещё ждет девушка в девятнадцать лет, как не любви? Лив так и представляла себе, как идёт, опираясь на крепкую мужскую руку, надёжную, верную и сильную, да как глядят они куда-то вдаль, где ждёт будущее светлое, красивое и интересное. А сама Лив, конечно, ему не просто украшение — подруга, советчица, помощница. И глядит на неё не как на диковинку или сокровище, а как на равную себе спутницу, да находит отраду в её улыбке сдержанной. Да вот только сколько ни глядела она по сторонам, а такого взгляда не встречала до сих пор. Отец всё ждал, а Лив не находила, что ответить и как оправдаться. Тогда слово вновь взял он. — Слушай, Лив, знаешь же, что тянуть в таком деле не стоит. Если сама выбрать не можешь, то придётся сделать это мне, хотя ты знаешь, что я мог бы давно это устроить, если бы хотел. Даю тебе полгода, а дальше — прости, придётся вступать в брак по моему расчёту. Уговор? — отец говорил мягко, но уверенно, безапелляционно, и Лив его прекрасно понимала. Сыновьями Боги его не наградили, родни у них было немного, а потому хотел он пристроить дочерей в надёжные руки как можно скорее, чтобы выдохнуть спокойно да не беспокоиться о судьбе их. Лив всё понимала, только что поделать могла с собой, если не отзывалось, не ёкало?.. — Я постараюсь, отец. Правда постараюсь, — почему-то ей было стыдно, хотя в сущности в чём её вина? В том, что ищет того, о чём песни да легенды слагают — так кто же не ищет? Но оправдания эти не подавляли странного грызущего чувства внутри. — А насчёт этого, — мужчина поднял один из ножей и повертел в руках, — можешь заниматься чем хочешь. Только чтобы не занимало слишком много времени. — Спасибо! — послышалось в спину уже уходящем мужчине, на что он, не оборачиваясь, только махнул рукой.