Три Закона Попадания. Том 2 - Меч Забирающий Души.

      В скором времени, вдали, показался темный силуэт, напоминающий собой ближайшую сушу.       Парни не спали.       Атай поднял голову, переводя взгляд на воду, а после туда, где виднелся, темный-темный, и еще далекий силуэт ближайшей суши.       Муген поправил парус и отвлеченно бросил взгляд в сторону карты, с которой розоволосый и сверялся.       Интернал-посс, что дала Сора, не вел конкретно к этому острову. К нему, вела скорее, чуйка… И мысль, о легендах, что ходили о нем, когда-то очень давно, а так же возможность, в первую очередь, пополнить запасы, найти врача и, может быть, нового члена команды, раз уж Муген так уперто отказывался присоединяться к розоволосому.       Атаю-то было все-равно. Не силой же, в конце-концов, в самом деле, заставлять человека, становиться своим накама.       Он — не Луффи. Здесь слишком тонкий психологизм, которого внутренне, парень еще не совсем понимал.       Да, накама нужны. Нужна команда, нужен единый организм, корабль… товарищи. Иерархия, если в ней есть необходимость, то и уверенности в том, что в этой команде он станет несравненным лидером, поубавилось еще в тот момент, когда и на Мугена нашли противоречия.       Атай долго дразнил его, мол…       Сам же назвал меня капитаном?! — предварительно изобразив весьма удивленное выражение.       Муген, в свою очередь, стал оправдываться, что ситуация была на самом накале и он мог брякнуть, что угодно.       Атай не обиделся, лишь ответил, что если тот хочет уйти, пусть.       И данный вопрос, поднялся снова. Так как, от суши они еще были, прилично-далеко. — Итак… — начал было розоволосый, складывая карту и приподнимаясь, чтобы собрать вещи и пристать к берегу, — ты все обдумал? Расстаемся здесь? — Я еще ничего не обдумал… — фыркнул на него Сай, затем вновь перевел взгляд на сушу, затем на вещи, рюкзаки и тот не малый запас пищи, что им бы хватило лишь на сегодняшнее утро, им он и планировал воспользоваться, — Если найдется достойная команда… или достойное предложение здесь, я, конечно же, останусь. — А потом? — не понял Атай, заломив бровь и пристально посмотрел на собеседника. — Уплыву на первом же суденышке. Ха! Ну, а ты? — ткнул в него пальцем сухопарый, — Что собрался делать? И здесь будешь накама искать? — Хотелось бы, — серьезно ответил Атай, чем и выбил всю спесь со своего приятеля, а после стал собирать свои дневники, катану, сложил карту, вернулся к рюкзаку и стал перебирать его. Денег у них было не так много. Вынесенное с барахолки, может и можно было бы и перепродать, но тут надо подключать не хилую хитрость. Тем более, что так же нужно сам ассортимент рассмотреть. Атай повернул голову к Мугену. — Эй! — Чего тебе? — фыркнул тот. — В этом барахле есть хоть, что-нибудь стоящее? Нам нужны деньги, хотя бы на лекарства и врача. Если прямо сейчас назовемся пиратами, не сможем получить помощи. Все ведь не так уж и просто, верно? — на устах парня образовалась, невеселая ухмылка. Муген посмотрел на него в ответ тучным, хмурым взглядом, но после усмехнулся так же. — Дело говоришь… однако, есть ли шанс, что моя листовка вышла за пределы острова? А? Что будем делать, в этом случае? — Раз уж мы расстаемся… — Атай стал складывать свои пожитки и глянул за борт. Они неизбежно приближались, ветер был попутный, хотя погода не такая уж и солнечная, — Я просто скажу, что я не знал, что ты беглец с какой-то там базы морского дозора. А если захотят меня приплести к тебе, назовусь заложником. — Да тебе не поверят! — захохотал носитель афро, собрав руки на груди, — Они сами окинут тебя разок изучающим взглядом и точно сделают вывод, что мы заодно. — Что поделать… — прикрыл с улыбкой глаза розоволосый и пожал плечами, поднимаясь на босых ногах и сделав парочку еще не совсем легких шагов к борту, оперся руками и выдохнул, глянув в сторону приближающегося куска суши, — Тогда уж, тут… или быть заодно, или расходиться, но уже врагами. Не очень хотелось бы… — Пф-ф-ф… если бы меня это слегка больше волновало… — фыркнул Муген и отвернулся. Розоволосый посмотрел в его сторону и выдохнув, вернул взгляд за борт.       Ноги все еще грузно и отягощено побаливали, на них трудновато было наступать. Но где, наша не пропадала. Главное сейчас найти толкового, или хоть какого-нибудь, врача на этом острове, чтобы не сыграть в ящик от какой-нибудь инфекции.       В уме сразу же всплыла Паула, которая со знанием дела, даже о его здоровье заботилась, и Атай, в детстве, не всегда думал, что именно, с подачи старика.       Ну вот… стоило выйти в море, так какое-то странное чувство его все еще не отпускает.       Легкость на пару с тоской, сваливалась на плечи всякий раз, когда голову затрагивали воспоминания.       Было легкое, неуместное чувство одиночества… неподготовленности и такой непередаваемый трепет перед неизбежным, собственной самостоятельностью и страхом, того, насколько в этом огромном мире, можно довериться… хоть кому-нибудь…       Атай не так хорошо разбирался в людях, как хотел бы, но преимуществом перед предательством была воля наблюдения и то, что слабаком его пока не назовешь. Вроде как…       Ха! — он фору Эйсу с Сабо давал, чего ему еще переживать?       То, что рано вышел в море и не был готов? Глупости! Кто вообще лимит на возраст поставил?       Или дело в том, что он слишком юн, для того, чтобы брать на себя лидерские качества и подчиненных?       Тоже спорно… Так как, а… вы поймете, что ему шестнадцать, когда в первый раз взгляните? Я тоже нет. Да даже по общению, так сразу и не поймешь, что это подросток, если измерять историческими критериями, а не современными.       Легкий бриз морского воздуха, подобрал розовые волосы мечника и тот, на миг предавшись воспоминаниям, слабо хмыкнул, словно вслед за ним, славными и из детства вспомнилось нечто не совсем приятное и на мгновение скривился. Суша подбиралась достаточно быстро, Муген следил за парусом и спросил: — Ты, сперва отправишься искать врача, так? — Ага… — не поворачивая к нему головы, ответил парень. — Что ж… тогда я сопровожу тебя, а там решу, что делать. Может здесь весьма и весьма скучно окажется… — буркнул недовольно и смущенно Муген. Атай молча усмехнулся, но виду не подал.

***

      Ближе к берегу, отличием первого удивления стало то, что каким-то непонятным образом, прибывшие парни вошли из моря, в устье реки, что подразделялся на два порта. Приморский и речной. Атай этому зрелищу весьма удивился, сразу же осматривая окрестности и попросил Мугена взяться за весло, когда почувствовал, что бриз стихает и теперь их вело слабое течение.       Начались верески города с маленькими рыбацкими помостами, где уже стояло несколько шлюпок и лодок, с высокими и одиночными, сложенными парусами, затем начинался каменный и светлый тротуар.       Когда парни пристали, Муген снова нахлобучил за спину огромный рюкзак и с изумлением осмотревшись, кинул быстрый взгляд на реку, что низко и безмятежно впадала в море.       Атай, который подвязал судно к одному из подмостков, рядом с остальными лодками, протянул: — Мы и не заметили, как попали в канал… — Разве? — не понял в ответ Муген, но продолжил осматриваться.       Это был небольшой остров, и кажется, всего с одним городом на нем.       Как назывался сам остров, Атай не знал. На карте Соры он был указан номером и был помечен под набором цифр — 15114.       Атая всякий раз жуть пробирала, когда он видел подобные наброски и записи на картах. Тогда, когда они прощались с Сорой и изучали хоть-какие нибудь карты с Мэрилин… по книгам…       Розоволосый тяжело вздохнул, опустив взгляд, но все же припомнил её объяснение.       Подобные острова были номерными, потому, что до этого, здесь было, что-то еще, но это полостью вымерло или никогда не существовало. А новообразованные, очень меленькие острова, не волновали Мировое Правительство и были под надзором местного Штаба или охранялись Местными Властями. Будь то Королевская Семья, Буржуи или Делегация.       Для того, чтобы выйти на окраину, пришлось, сперва, подниматься вверх, а после, что парней еще сильнее удивило, так это огромный центральный ров, к которому вели так же внутренние каналы от реки, и много-много гигантских лестниц, словно чашу колизея плавно выгнули и поместили частично под землю.       Ров средневекового города располагался к северо-востоку, далеко в центре стояла гигантская статуя из темного камня в виде какого-то рыцаря, что держал в одной руке шпагу, небольшой щит располагающийся на ней же, вдоль предплечья, а во второй руке была флейта. У ног стояла, вроде как укулеле…       Рядом располагалась рыночная площадь с сотнями и тысячами горожан, что отсюда напоминали вечный и шумный муравейник. Поодаль можно было рассмотреть темно-зеленую ратушу, в готическом стиле, а напротив, на другой стороне площади находится двухэтажная гостиница с вкраплениями стиля отделанного на первом этаже под гильдию и трактир одновременно.       Ближе к спускам был расположен парк, а дальше всех, Королевский замок и ветряная мельница.       Узкие улочки кварталов начинались от самых нижних ступеней, ведя к светлой и открытой площади, за исключением того, что и привлекло внимание двух попутчиков. Так это то, что… высотные башенки в виде сужающихся к верхушке стен, что внизу были с окнами для каналов, словно бы отделяли первую часть города от другой.       Внутренне Атай поморщился… вспомнив про Гоа, и тяжело вздохнул, спускаясь, чуть прихрамывая.       Муген пару раз, слегка обеспокоенно покосился на него, но розоволосый лишь отрицательно качал головой, мол, «все нормально», и продолжал свой путь.       И естественно, первым делом, зачем-то их встретили стражники…       Форма их была совсем уж… странной.       Атай и Муген с большим любопытством осмотрели до блеска начищенные одутловатые, по форме напоминающие желудь или яйцо, доспехи на теле, такие же круглые и овальные наплечники и каски, что смотрелись до крайней степени карикатурно.       Один амбал был чуть выше Мугена и в два раза толще его. Второй был достаточно низким, гораздо ниже Атая, хотя сам Атай для своих 16-ти лет, был ниже Мугена сантиметров на 7-8… не больше. Он был ему по подбородок. Эффекту добавляла так же и худоба, пока что старпома, или кем в итоге должен был не стать Муген. Однако, это очень компенсировалось тем, что Муген очень часто сутулился, забирал руки в карманы и становился: иногда одного роста с Атаем, а иногда и ниже. Розоволосый, тоже этой его манеры не понимал. На вопрос: — Стой, кто идет?! Парни остановились в высоких, таких же яйцеобрахных воротах-арке и с любопытством, и непониманием кинули взгляд вверх, а после так же медленно и одновременно посмотрели в сторону, приблизившегося к ним амбала, что волнообразным длинным топором придвинул лезвие к пришельцам. — Э-э… мы… — начал было Муген, явно не понимая, что сейчас лучше сказать. Второй коротышка подбежал к Атаю и тоже приставил к его горлу свое оружие, хотя и выглядело это забавно. Розоволосый с искреннем непониманием взирал на него сверху вниз. — Вы, кто такие?! — пробасил громко и как-то слишком театрально амбал, — Что з-з-забы-ли в н-нашем гор-р-роде, с к-какой целью, п-прибыли, и как-к сюд-да, п-попали?! — Мы… — Муген посмотрел на Атая, что сперва пытался унять какой-то непонятный спектр чувств, вызванный у него именно этим полуросликом и его топором, но когда очнулся, розоволосый шумно вздохнул и тут же навалился на Магуна, выронив свой рюкзак и оставив при себе лишь катану, оперся на нее и заговорил. — Офицер… мы прибыли из далека… почти два дня ничего не ели… тем более, что… нам не помешал бы врач. Муген сразу потерял дар речи, собираясь ранее сказать уже кое-что мало-приятное и далеко-направляющее именно розоволосому, а после его слов словно бы допер, чего имеется ввиду хмыкнул, выдохнул, придержал «накама» за плечо и уточнил. — Да-а… там происшествие случилось, в деревне Чамплу… остров Химавари, вы, наверное, слышали… — Остров Химавари? — отупело уточнил стражник, а после посмотрел в сторону и гаркнул, — Деж-ж-ж-жур-р-рный! — Да! — послышалось из небольшой будочки, которая маячила за их спинами, но мало чем привлекала внимание. — Утреннюю газ-з-з-зету мне! Ср-р-рочно! — Слушаюсь! — ответил высоким голосом дежурный и явно метнулся вниз. Атай немного поджал губы, явно уже передумав переигрывать данную сцену и лишь не сильно боднул локтем Мугена в бок, мол, пошевелись. — Уважаемый… глава стражи… — начал он же, через какое-то время, так как Муген, лишь зловредно шикнул на розоволосого и стряхнул бы его с себя, так что, как обычно все пришлось брать в свои руки, — Дело в том, что я сильно обжег ноги… и если мы не поторопимся, начнется абсцесс… — Хм-м… минуточку. — отчеканил тот и когда к нему подбежал такой же смешной Дежурный, в яично-желтковой форме, парни переглянулись, явно пытаясь сдержать смешки, но после лишь молча проследили, как в руки Главного Стражника переходит газета. Как тот весьма раздражающе-неспешно её разворачивает и… через несколько секунд, его глаза округляются, усы каким-то образом сами подкручиваются вызывая в ответ, весьма удивленные моськи двух прибывших, а брови ползут вверх и он, опустив газетку уставился на этих туристов.       Атай уже было подумал, что какая-то корреспондентская птица могла их случайным образом, а может и намеренно, сфотографировать, однако, с трудом верил, что слава может прийти так нежданно, нежеланно и с полпинка, однако, выдохнул облегченно сразу же, когда последовала фраза. — Там пр-р-равда живет огр-р-роимен-н-н-ная ящ-щ-щирица? — Еще какая. — последовал тихий и безнадежный тон. — О… тогда пр-р-р-рошу! Вам ср-р-р-р-рочно нужен док-к-ктор-р-р! От быстро зашел в будку, которая поднимала шлагбаум и стал что-то в нем крутить.       Огромный остроконечный бревно-образный указатель, что занимал явно полтуловища прибывших в высоту, стал неспешно подниматься, а… на пол-пути к поверхности, застрял.       Глава стражников запыхтел и стал выразительно ругаться, поднатужавшись и повиснув на рычаге, пытаясь продавить его своим весом.       Атай и Муген лишь переглянулись друг с другом, выдохнули, подняли с земли свои вещи, поправили их и пролезли под деревянной, опасной штукенцией. А поняли они, что данная штука опасна, когда Кэп не удержал напор подъема и та рухнула прямо за их спинами, стоило им сделать парочку шагов вперед.       Атай и Муген медленно повернулись и посмотрели на это зрелище. Затем повернули головы в сторону будки, увидели, как красный и заливающийся потом Стражник, завидев, что прибывших не придавило, выдал им улыбку во все 32 здоровых и поднял большой палец вверх, выдав знак «отлично». Атай и Муген повторили за ним и розоволосый, тихо бросил. — Валим быстрее, пока он чего-нибудь еще на нас не скинул… — Ага… — Муген поправил руку товарища на своем плече и сделав несколько ковылятельных шагов вперед, тут же прибавил скорости, впрочем, Атай последовал его примеру.       Отдышавшись и подняв головы, чтобы осмотреть улицу, парни еще разочек посмотрели друг на друга, чтобы убедиться, что ни один из них не отстал и не ушел в любопытном направлении изучать, что-нибудь интересное, явно не сулящее им какими-нибудь смертоопасными приключениями, и розоволосый мечник выдал. — Чем дальше, тем страннее… — Ага… только, ты явно хотел сказать… чем дальше, тем — веселее! — усмехнулся ехидненько Афро-мечник, или кто он там. Атай недобро покосился на него и пробормотал. — Нда… говоришь прямо, как Луффи. — он выпрямился и сделал несколько шагов вперед, переходя на тротуар. — Как кто? — Потом объясню. — отмахнулся Атай и посмотрел перед собой, повернул голову сначала влево, а затем так же медленно вправо, слегка сузив глаза.       Дорожная каменная плитка, типичный городок в европейском стиле, низкие, но очень привлекательные, уютные, яркие домики и та самая статуя на которую они, в первую очередь обратили внимание. Точнее… хотели обратить…       Когда Муген и Атай начали шаг к дороге по тротуару, пытаясь углядеть где-нибудь больницу или лазарет среди прочих зданий, ища глазами вывески, то все больше с тревогой стали отмечать, как у канализационных ям были выставлены деревянные колодки с людьми, зверьми и детьми.       В груди сразу начало нехорошо образовываться неприятное чувство.       Взгляд Мугена сменился с заинтересованно-пофигистичного на мрачный и нигилистично-отстраненный.       Атай шел медленно, стараясь не встречаться взглядом с теми, кто попадался им на глаза, а после замер, увидев надпись недалеко от того места, где были пленные.

Деревянный столб с табличкой гласили:

«Улица Тишины — здесь запрещена любая музыка. Наказание — 15 голодных дней».

      Розоволосый снова посмотрел в сторону пленных и закованных, и уже собирающийся повернуться в их сторону, положил руку на катану, инертно пытаясь вытащить её из ножен, как вдруг, вздрогнул, почувствовав волей, что кто-то замахивается на него… Он быстро уклонился от удара, запоздало расслышав предупредительный клич Мугена и перекинув катану со своего плеча на всю руку, удерживая рукоять, блокировал удар — клюшкой… (?)       Атай замер, недоуменно зарясь на мужчину, похожего на пекаря. Точнее, пекаря в нем выдавала только его форма, сам он как-бы не вписывался в этот гардероб.       Высокий, стройный, имеющий золотистые волосы, стянутые в хвост у него за спиной, пышные усы, смугловато-загорелая кожа. — Это кто тут у нас? — прохрипел он. — Мы? — Атай немного отупело уставился на того, кто встретил его не совсем дружелюбно. — Нет… Агния Барто! — презрительно фыркнул тот и убрал клюшку, осмотрел сперва самого Атая, а после рюкзак, катану и попутчика розоволосого. Помолчал несколько секунд и тут же растянулся в не самой приятной улыбке, сложив ладошки и в плотную притиснулся к розоволосому, — Не уж-то, туристы?! — Туристы! — вторил ему кто-то, кто явно напал на Мугена, заставив последнего прифигеть не меньше. — Туристы! — послышался третий голос. И, кажется, даже из тех злосчастных колодок. И еще несколько раз это повторилось.       Атай недоуменно захлопал глазами, пытаясь согнать с себя мираж наваждения воспоминаний, от этой мерзопакостной улыбочки блондинчика, что пытался неизвестно что изобразить и лишь… выставил катану вперед, упер конец ножен ему в грудь, скривив лицо и отодвинул того от себя на безопасное расстояние. — Ну… как бы… — первое, что пришло на ум. И он осмотрелся. — Туристы-туристы-ы! — мелодично протянули пленники в колодках. Атай снова недоуменно посмотрел в их сторону. — Отлично! — оживился блондинчик и неизвестно как, оказавшись за спинами Мугена и Атая, тут же стиснул их в объятьях. Наконечник ножен, снова протестующие уперся ему в грудь. Атай настойчиво пытался отпихнуть этого навязчивого от себя, — Господа! Вы даже не представляете, как вы нас почтили своим присутствием, в прекрасном городе Бренбурге! Он окинул жестом местные достопримечательности. — Да неужели…? — не очень радостно вторил ему Муген. — Да!

***

      Не успев ничего, как следует спросить, вызнать и объяснить, Атай и Муген с весьма понурыми лицами сидели в местной таверне под названием — «У Эдгара», за одним из столиков и с весьма подозрительно-недоверчивыми физиономиями глядели, как за барной стойкой готовится, что-то вроде теста, из не пойми чего.       На столах стояли только тарелки с кукурузными шариками, хрен знает, какой свежести, бутылка с непойми какой бурдой. Запах сырого, давно паленого дерева распространялся на данную забегаловку и не совсем приятно накрывал, исключая запах старости исходящий от постоянных посетителей этого места, пред-преклонного и преклонного возраста, что ютились подальше от молодых посетителей у очага в вязанных креслах-качалках и у дальних столов, у импровизационного камина.       Атай еще очень и очень стремался брать что-либо с местного стола и лишь с весьма кислой миной посмотрел в сторону барной стойки, где и порхал тот самый мужик, что притащил их с Мугеном сюда. — Извините… — начал он первым, — не хотелось бы прерывать ваш бизнес… но… — Да-да! — в мгновение ока оказался непозволительно рядом, тот самый блондин, глядя на розоволосого так, словно вот-вот выжжет его душу, с жутко-безумной улыбкой и с тарелкой чего-то в руках.       Это что-то оказалось мясным пирожком, но Атай уже на полслове заткнулся, как и давным-давно растерял всяческий аппетит, понимая, что все-таки в хижине Горных Бандитов, он питался в сотню раз лучше… К тому же он уже не горел желанием знать, что за мясо положили в тесто и сколько этому мясу лет… — Я-я… — только выдавил из себя нервно мечник, до этого считавший, что он все в жизни повидал, но прямо сейчас ему захотелось прямо на следующий остров, а если не выйдет… обратно в Гоа… лучше к старику Гарпу… но не этот испепеляющий взгляд, — хотел спросить… что это у вас там за улица… с пленными? Это местная достопримечательность или, что? — А-а?! — засмеялся тот неожиданно высоким голосом и резко выпрямился, отодвинувшись от собеседника, от чего Атай весьма облегченно и шумно выдохнул, словно ему только-только позволили глотнуть воздуха.       На любопытный взгляд Мугена, что странно рассматривал пирожок, и тыкал в него вилкой, Атай указал жестом, что это лучше не есть… Блондин же снова обернулся. — Это наша местная достопримечательность, да… Называется «Улица Тишины». Там запрещена любая музыка, уже лет 20 назад… — Эм… — Муген продолжил тыкать вилкой пирожок, будто проверяя, тот слухом не живой (?), — То есть с тех пор, как казнили Короля Пиратов? — Верно-верно. — зачастил и закивал активно Хозин Таверны, — С тех пор, как у нашей власти Король-Самодур, здесь, в Бренбурге, запрещена любая музыка! А-ха-ха-ха-ха-ха! — А по какой причине? — Атай накрыл пирожок Мугена пустой тарелкой, чтобы тот не оживил своими действиями еду. — По причине того, что Трубадур двадцать лет назад украл и обрюхатил королевскую дочурку… — жутковато и хрипло поддакнул кто-то из посетителей.       Атай и Муген повернули голову в ту сторону и сузили глаза. А после так же медленно вернули взгляд на хозяина таверны, которого, кстати таки и звали — Эдгар. — Вот как? — выдохнул розоволосый и, все еще с сомнением глянул на бутылку с непонятным пойлом, но почувствовал резкую потребность промочить горло. — Да… — ответил уже спокойнее и тише Эдгар, взяв тряпку, стакан и стал натирать его, если не до блеска, то до дыр, — Кстати… а где моя доченька, Юла? — Юла? — заломил бровь и не понял Муген. — Да… её так зовут. — улыбнулся снова маньячно Эдгар и пошел за стойку. Кто-то из посетителей ответил, что Юла снова убежала в столицу, чтобы выступать и сперла отцовскую укулеле.       Эдгар замер, зайдя за стойку. Плечи его опустились, а голова понуро упала на грудь. Он рваным жестом поставил стакан на полку и посмотрел в сторону окна, выдохнув, и тихо произнеся уже совершенно другим голосом. — Опять…? Атай и Муген вновь опасливо переглянулись, однако, через пару секунд молчания, розоволосый поднял руку и очень и очень осторожно спросил: — Простите, что встреваю в ваши личные переживания по поводу инфантилизма дочери… но… мне бы врача. Иначе, мы не доковыляем до следующего острова…

***

      В это же время, к столице, где стоял, высокий, но небольшой, и даже в какой-то степени эгоистично-узкий замок, с высокими башнями и окнами, с которых можно легко лицезреть не только столицу, но и Бренбург в целом, подбиралась одинокая фигурка с небольшим чемоданчиком-чехлом на перевес.       Черно-зеленый чехол, как для скрипки она держала в левой руке, а в другой, небольшой рюкзачок.       Одета фигурка была в розовую футболку без рисунка и джинсовые мини-шорты, что открывали прелестные, стройные и спортивные ножки.       На голове было множество пышных кудряшек, похожих на афро, а апельсиново-карие глаза с легким вызовом и озорством осматривали серую, но светлую улицу на предмет зрителей её будущего представления.       Девушка медленно приближалась к трехэтажному, огромному фонтану, что располагался, прямо перед серым замком с большими и светлыми, не зашторенными окнами и остановившись за ним, посмотрела вперед.       Взгляд искал кого-то в замке, пока в нем можно было рассмотреть отдельные, темные фигуры, временами цепляясь взглядом за прохожих жителей столицы, которые игнорировали девушку, что в отличие от них была, словно бы самой яркой среди унылых, серых личин.       Она обогнула фонтан по кругу, что-то тихо мурлыча себе под нос и играючи, уворачивалась от того или иного прохожего, выгуливающего белого пуделя с серыми ушами и хвостом, высоким и жеманным дворянином с серо-зеленой одежде и охотничьей шляпе, с тростью в руках. Пышных мадам среднего возраста, в черно-белых шляпах с огромными перьями и украшениями куриных яиц из золота в виде бляшек или булавок на их нарядах и головных уборах, с пенсне в руках.       Однообразие серой столицы, что была в самом центре и будто бы в самой окопе, что должна лучше всего освещаться солнцем, была самой серой и унылой частью Бренбурга, из-за огромного фонтана, что стоял напротив замка и практически перекрывал треть столицы тенью от брызг и своих габаритов. Здесь, словно бы, все покрыла унылая пелена.       Девушка добралась до центра фонтана, миновав множество любопытных лиц, что еще не обращали на нее внимание, все еще мурлыча себе какую-то очень старую, морскую песенку и следом за ней, начала напевать новую.       Она остановилась, раскрыла футляр, вытащив ярко-красную укулеле из чехла, явно из-под скрипки, достала оттуда какое-то фото, хорошенько рассмотрела, грустно и ласково, вздохнула, наклонилась, чтобы убрать фото в верхний карманчик футляра, развернула его лицом к площади, взяла в руки свой и инструмент и начала наигрывать старенькую, простую мелодию, словно распеваясь и пробуя мелодию на вкус, снова и снова, как в первый раз.       Смуглянка еще раз посмотрела в дальнее, высокое окно замка, увидев в самом его углу, у края, одинокую фигуру, покачивающуюся на кресле-качалке, печально улыбнулась и наконец, запела.       Прелестный, сильный голос огласил серую улицу Бренбурга, под аккомпанемент небольшой, но звонкой укулеле.       Народ стал оборачиваться на услышанное и в ужасе, немного деревянно и заторможенно стал: один за другим, приближаться к фонтану, пытаясь увидеть, кто посмел нарушить очередной покой столицы и замка в частности.

      Что, кстати, как окажется позднее, проделывалось, далеко, не в первый раз…