Он устал от презрения

По Облачным Глубинам пронёсся громкий детский крик, разбудивший многих адептов. Отбой давно пробил, и поэтому голос не мог не принести неудобств обитателям этого места. Кричал мальчик, только вечером приведённый Лань Цижэнем в Гусу. Никто не понял мотивов учителя, но у паренька был высокий потенциал для совершенствования, и на это списали такую странность даже племянники Старейшины. Сейчас его поселили с приглашёнными адептами, в комнату, смежную с спальней Не Хуайсана и Мэн Яо. Наследник Цинхэ обещал приглядеть за мальчиком, привнесшим смятение в душу дядюшки, поэтому он был заинтересован им. Потому именно эти двое оказались первыми в комнате мальчишки, смотрящего в ужасе перед собой. Он ещё что-то сипел. Кажется, его горло было сорвано криком. Удивляться было нечему. Но что же так напугало парня? Мэн Яо попросил деверя сходить за наставником. Он был уверен, что справится с мальчиком и его проблемой. Справлялся же с племянниками и двумя юными Ланями? Ничего не предвещало проблем. Не Хуайсан кивнул и бросился за Лань Цижэнем, поскольку за мальчика отвечал в первую очередь он. И распределение было грамотным — Мэн Яо привык к детям, а сам Незнайка который год проходил обучение в Гусу и с учителем был знаком лучше своего соседа. Бастард Цзинь Гуаншаня сел рядом с мальчиком, желая просто посмотреть ему в лицо, поделиться с ним спокойствием, расположить его к себе. Обычно его улыбка так и делала, вкупе с ласковыми глазами. Но в этот раз что-то пошло не так. При виде него к ужасу во взгляде парнишки примешалась искренняя ненависть и он кинулся на него, намереваясь удушить. От него так и несло жаждой убить Мэн Яо, и тот сразу среагировал на это, ловя его за запястье и прижимая его к себе боком. Он был почти в три раза старше, от того опытнее и сильнее. К тому же, на стороне мужчины было развитое золотое ядро, в то время как у мальчишки оно только сформировалось. Парень проявил огромную изворотливость. Он знал, как можно и нужно выгнуться, чтобы вырваться. Если бы не его возраст и физические способности, ему бы удалось не только избавиться от хватки Мэн Яо, но и лишить его жизни ближайшим подручным средством. Мужчина чувствовал — он смог бы. В мальчишке ощущался сильный дух, совсем не соответствующий возрасту ребёнка. Но кто и как мог вселиться в него? Знал ли Лань Цижэнь об этом, когда приводил парня в Облачные Глубины? Черты лица мальчика едва уловимо напоминали Мэн Яо кого-то из прошлого. Он не мог понять кого, тем более его больше занимала необходимость держать ребёнка за запястья, чтобы тот не навредил ему. К счастью, Лань Цижэнь пришел быстро. Он выглядел очень встревоженным и… живым? Словно треснула какая-то маска, скрывавшая человека в Старейшине. Увидев его, мальчик тут же успокоился, словно и не было длительной борьбы, из-за которой у него сбилось дыхание. Рабу оставалось только поражаться такому. Впрочем, сам он вряд ли сильно отличался в двенадцать со своей недоверчивостью, подпуская к себе только Не Минцзюэ. — Мэн Яо, можешь идти. Благодарю за помощь. — сказал сухо Лань Цижэнь, но было видно, что его мысли далеки от слов и волнует его сейчас что-то совсем иное. Хоть разрешение бастарду и не было нужно, сейчас он поспешил им воспользоваться. Ему нужно было перевести дух, потому что этот случай успел его напугать. В коридоре он встретился с Не Хуайсаном, не знающим о происшествии, в отличии от Старейшины, который первым заглянул в комнату. Он тоже был встревожен, но виду не подавал, обмахиваясь бумажным веером. В коридор набились заинтересованные, в основном из приглашенных адептов, которым было неимоверно скучно в Гусу. И произошедшее так и напрашивалось на то, чтобы стать объектом сплетен на следующие дни. Мэн Яо выпрямился, одевая маску на лицо. Он не смирился с участью раба и по прежнему говорил с окружающими так, как хотел. А потому в голосе проскальзывали привычные ему приказные нотки. Ни Не Минцзюэ, ни Не Хуайсан не стремились вытравить их из него. В Облачных Глубинах было не так много случаев, когда мужчина использовал приказной тон, а в Цинхэ, как надеялись оба брата, эта сталь пригодится ему по назначению. — Возвращайтесь в свои комнаты. Инцидент исчерпан, учитель Лань со всем разберётся. — сказал Мэн Яо всем, но его проигнорировали, заставляя раба скрипеть зубами. Даже то, что он был старше и имел заслуги в прошлом сейчас не играло ему на руку по одной простой причине — он раб. И он не ровня никому в этом здании, потому что все здесь — свободные люди, дети уважаемых родителей. Его же родителями являются проститутка и отец-кобель, причем признание вторым их родства аннулировано судом. Никто не сдвинулся с места, продолжая ожидать подробностей произошедшего в комнате новенького паренька. Не Хуайсан сложил с громким характерным звуком веер, постучав им по ладони. — Мэн Яо, в комнату, живо. — сказал он строгим тоном. Якобы вошёл во вкус, получив власть над таким человеком, как сын шлюхи. Бастард с неподдельным возмущением посмотрел на него, сжал кулаки и пошёл в комнату. За ним проследили взглядами, но вскоре наследник Цинхэ повернулся к ним. — А вам особое приглашение нужно? Не знаю как вы, а у меня уже колени болят стоять у Стены Послушания. — напоминание о наказании, тем более в таком капризном тоне, напомнило всем о том, за что они ненавидят это место. Но приглашённые адепты наконец растеклись по спальням. Только тогда Хуайсан вернулся к себе, сразу обнимая Мэн Яо. До этого ему не приходилось так себя вести, а потому это могло навредить их отношениям. Само собой, он оказался прав. И в том, что его действия задели мужчину, и в том, что объятия были ему необходимы. Вот только всей причины он не знал. — В мальчике кто-то сидит. И этот кто-то хотел меня убить. — вздохнул он в плечо деверя, крепко обнимая его. Яо ощущал сильную потребность рассказать об этом. Хоть кому-нибудь. К счастью, теперь можно не копить все в себе. — Думаю, старейшина Лань выяснит, кто сидит в этом парне. Наверняка он потому и привел его сюда. — успокаивающе сказал Незнайка, уводя Мэн Яо обратно в кровать. — Ложись спать. Думаю, больше нас не потревожат. — мягкий голос заставил раба расслабиться в кровати. Не Хуайсан был прав, и ему стоило отпустить свои переживания. — Ты прав. Извини, мне не стоило так реагировать. Ты в своем праве. К тому же, это помогло ситуации. — никто не решил, что с бастардом обращаются слишком мягко, напротив — в сознании наследников укрепилась уверенность в правильности наказания. А они передадут об этом родителям. — Ничего. Я тоже хорош. Мы ни разу не обдумали этот момент и не поговорили заранее. С другой стороны, в этот раз ты действовал искренне, и это нам на пользу. Мэн Яо не ответил, только кивнул и закрыл глаза, позволяя Не Хуайсану вернуться в свою постель. — Он ведь скоро приедет? — спросил раб, закусив изнутри губу и коря себя за вопрос. Он не должен так страстно желать новой встречи с дагэ. Не после произошедшего между ними не так давно. — Он любит тебя. — сказал вместо ответа Не Хуайсан. Вопрос застал его у самой кровати и чуть не сбил с ног. Он и сам ждал брата. Ждал всем сердцем, желая ощутить себя частью семьи, а не безмолвным наблюдателем, взирающим на чужое счастье.

***

Лань Цижэнь запер дверь в комнату несколькими талисманами, подкрепив их защитой от подслушивания. И не только у двери. Он вообще всю комнату обезопасил от подобного. Заняло это всего пару мгновений, после которых он направился к мальчику, которого привёл не так давно в обитель. Наверно, стоило подумать об этом раньше. Вэнь Жохань просто не мог легко вернуться в этот мир. — Тише… Ты в безопасности. — очевидно, он видел в Мэн Яо опасность как в убийце из своего прошлого. Ребёнок толкнулся ему головой в плечо. Как сдержанно. Что ж, Лань Цижэнь сам в этом виноват. И не только в этом. Сам загнал зверя в угол. — Смелее, А-Хань. — уголок губ нервно дёргнулся в ломаной, непривычной улыбке, мужчина притянул мальчика к груди, слегка согнувшись над ним. Тот просто прижался к нему в ответ. Не больше. Для того, чтобы обнять Старейшину ему потребовалось несколько минут. Долгих, таких же долгих, как годы, проведённые вместе, и одновременно порознь. Для Лань Цижэня к ним примешивались годы оплакивания ушедшего любимого. — Ты изменился. — прошептал мальчик, закашлявшись. Руки крепко обхватили грудь Старейшины, сжимая ткань его одежд в ладонях. Сильно, насколько только хватало детских рук. — Мне пришлось. — мужчина погладил ребёнка по спине, вливая в него свою ци, чтобы ускорить восстановление горла. — Ложись спать. Я посторожу твой сон. Причина ночного переполоха помотал головой. — Только у тебя. Сыграй мне. — слабенькая ци толкнулась в тело Лань Цижэня, но так и не покинула тела мальчика и тот скрипнул зубами. Челюсти расслабились, когда его изнутри омыла тёплая ласковая энергия старейшины Гусу. Пришлось, конечно, тщательно контролировать поток энергии чтобы не сжечь партнёра изнутри, но что значит его нынешний дискомфорт, после дискомфорта Вэнь Жоханя в их прошлой жизни? Правильно. Ничего. — Тогда пойдём. Но помни правила. К тому же, их прибавилось после нашей последней встречи. — наставник встал с кровати и ребёнок подскочил с нее за ним, спешно заправляя постель и одеваясь. Он не собирался возвращаться сюда, но как знать, может и придётся. — Я выучу их все. Для тебя. — сказал шёпотом мальчик, смотря упрямо перед собой. Его кисть попала в плен большой ладони Лань Цижэня, и они пошли сквозь Гусу в цзинши мужчины. Шли молча. Прошло так много лет, оба уже не верили в то, что встретятся. И оба не были готовы к такому. Не могли подобрать слов, не могли описать собственные чувства. Они не успели поговорить тогда. И от того не могли завести разговор сейчас. Ночной ветер трепал их волосы, заставлял мальчика слегка мёрзнуть. И он ощутил, как его подхватили на руки, делясь теплом живого тела, как по венам снова пустили духовную энергию. Не отдавали, а именно давали ей течь в жилах, как в собственном теле. Будь парень старше и сильнее, его ци струилась бы в венах Лань Цижэня и это было бы парным совершенствованием. Как когда-то давно, когда они были молоды и в меру свободны. Но даже тогда их сковывали правила. Будь то брак наследника рода или правила со Стены Послушания. — Теперь я всегда буду на твоей стороне. — сказал наконец Старейшина своему ночному спутнику, продолжая нести его на руках. — Теперь я не заставлю тебя выбирать, А-Жэнь. — маленькая фигурка сломалась в чужих руках, послышались всхлипы, но это были необходимые слезы. Даже сильным мира сего необходимо плакать. Мужчина ускорил шаг, стремясь скорее унести найденыша в цзинши.