***
Прошло чуть больше пяти лет. Теперь ей уже восемнадцать, она заклинательница, тётя двух непосед, совершеннолетняя девушка без второго имени и фамилии. Но если в городе И такое было в порядке вещей для сирот, то теперь она была ученицей в Облачных Глубинах, с любезного разрешения старейшин Гусу. И она общалась не только с близкими, но и с посторонними людьми. Для них она не Слепышка и не А-Цин. Пришлось смириться с тем, что теперь она Сяо Цин и почти настоящая сестра для А-Яна и Сяо Синченя. Во всем их быту вроде было четко ясно, кто есть кто. Есть даочжан, кормилец семьи, лекарь, отец двоих детей. Есть А-Ян, ведущий с ней, А-Цин, хозяйство, исследователь и заклинатель, супруг даочжана и мать тех же детей. Есть она, почти сестра и тетя, ученица даочжана, выпорхнувшая из дома для работы, но по-прежнему много делающая для дома и родных. А был Сун Цзычэнь. Он появился в семье спонтанно, совершенно внезапно открыл свою лавку, стал приносить свою лепту в быт и уклад похоронного дома. Но кем он был? Просто бывший друг Сяо Синченя. Дружба прошла, но он продолжал жить с ними, и никто особо не думал, на каких основаниях. Во время беременности Сяо Яна он помогал ему не перенапрячься, да и после неё продолжал помогать. И не вмешивался туда, куда не стоило, и это было тем самым барьером, который позволял ему оставаться здесь. Сейчас они живут в Облачных Глубинах и формально у них свой орден без имени и территорий. Все что у них есть — это знания Сяо Яна на Тёмном Пути да авторитет Сяо Синченя и, отчасти, Сун Цзычэня. Это позволило ей, А-Цин, обучаться в одном из великих орденов несмотря на неподобающий возраст и отставание от сверстников. А ещё помогло снять с А-Яна статус беглого преступника. Именно Сун Цзычэнь взялся за постройку павильона для их безымянного Ордена и за смену планировки в их нынешнем домике. Он помог отгородить часть комнаты в спальне Сяо Синченя и Сяо Яна, разделил большую комнату на три помещения — две спальни и общую комнату для совместного времяпровождения. Там все коллективно медитировали, словно сильнее сближаясь — становясь единым целым. Что тут говорить о внимании мужчины к девушке. Он следил, устала она или нет, развеивал еë скуку в нужный момент, помогал, когда А-Цин брала больше, чем могла нести. И что было самым удивительным для девушки — он делал это с искренним желанием помочь, без намека на ухаживания. Она знала. Это шокировало и притягивало. А-Цин прожила с этим человеком три года и привыкла к нему и его заботе. А попав в Облачные Глубины впервые задумалась об отношениях, но истина была проста: хочешь серьезных отношений — готовься к браку. А брак — это цепи, которые прикуют её к дому, а может и к детям. Участвуя в воспитании двух крох она понимала, что это огромный труд, а ещё девушке совсем не хотелось расставаться с семьёй, но брак подразумевал уход к мужу. Сун Лань был не самым красивым мужчиной. До Нефритов клана Лань ему было довольно далеко. Да и Сяо Синченю в привлекательности уступал. Но он был далеко не уродом и А-Цин никогда не гналась за внешностью. Чужой характер был достаточно покладистым с виду, но на чем-то серьёзном он умел настаивать так, что ты не заметишь, как сделаешь то, что он хочет. И его постоянная помощь не могла не заставить А-Цин подумать об отношениях с ним.***
План был прост: она понемногу привлекает к себе внимание и уменьшает между ними расстояние, а потом смотрит на чужую реакцию. То ногу почти подвернёт, то на прохладу пожалуется — Сун Лань исправлял все. Подхватывал на руки, накидывал свой дасюшен на плечи, иногда обнимал, помогая согреться. А-Цин чувствовала вседозволенность в этих отношениях и в конце концов её капризная натура потребовала поцелуя. Она ни капельки не соврала, сказав, что ей хочется попробовать, что же так привлекает сверстниц в отношениях. И она не прогадала, решив, что Сун Лань предложит свою помощь. Целовался Цзычэнь приятно. Не напирал, но и превратиться поцелую в простое прикосновение губ к губам не давал. А-Цин даже растерялась в чужих объятиях, раскраснелась и запоздало смутилась. Но вскоре поспешила сменить смущение на самодовольство и поблагодарив заклинателя удалиться в свою комнату. Больше до такой степени она не наглела и глубже погружалась в самокопание в свободное время. Ее стало тревожить мысль о том, что ей понравился сам факт поцелуя, а не то, с кем он случился, и об этом она выговорилась Не Хуайсану. Тот предложил попробовать поцеловать кого-нибудь другого для эксперимента, и уже через несколько дней они получили ответы на свои вопросы. Целовать наследника Не было волнительно, но на его месте она в мыслях видела другого. Более высокого, широкоплечего и… знакомого, родного. Ей было приятно ощущать себя слабой в объятиях Сун Ланя, хотя она и возмущалась для виду. Она не собиралась растекаться перед ним. У нее есть гордость и своё мнение на счёт того, какой должна быть ее семья. — Цзычэнь-гэгэ, давай поиграем? — протянула она, садясь рядом с мужчиной за столом и кладя голову ему на плечо. Дети уже уложены на дневной сон, даочжан и А-Ян были на уроке Темного Пути и следующие несколько часов проведут в учебной комнате. У самой А-Цин был перерыв между уроками, а Сун Лань пришёл немного отдохнуть после постройки нового павильона. Это было утомительно даже для заклинателя, но он ни разу не пожаловался. Эту ношу мужчина взял на себя без каких-либо обсуждений и не требовал себе ничего взамен, будь то внимание, помощь или похвала. — Во что, дева Цин? — спросил тот, ставя на стол пиньминьбэй, из которой он пил чай до чужих слов. Он мало смотрел на девушку, гораздо чаще просто скользя по ней взглядом, словно пристальное внимание могло быть ей неприятно. В общем-то оно и было неприятно, но не от Сун Ланя. Она что, зря делала прическу со своей самой красивой заколкой? Она не очень часто прихорашивалась и сильно выделялась среди сверстниц, как правило представляющих большие кланы и давно помолвленных на наследниках не менее больших. Им нужно было следить за своим внешним видом, а ей хватало того, что она больше не ходит постоянно перемазанная в грязи и пыли. — Хорошо, давайте поиграем, дева Цин. — Сун Лань вел себя так всегда – никаких вопросов. Просто согласие на любую её прихоть. Причем именно еë. Другим он несомненно тоже помогал, но не так безотказно. Это было доверие? Или симпатия? Она не знала. Но это было одновременно приятно и волнительно. Знать, что она особенная для Сун Цзычэня. Даже если это связано с тем, что она названная сестра даочжана и Сяо Яна. — Даже не спросишь правила? — А-Цин слегка надула губы и повернулась к нему, притягивая его посмотреть на себя. Наконец, взгляд мужчины оказался на ней и девушка слегка успокоилась. — Вы их и так расскажете. Мой ответ не изменится. — Сун Лань сел лицом к девушки, проигнорировав недопитый чай. Та мысленно даже немного пристыдилась — она такие планы строила на этого человека, а он вверял ей себя без каких-либо возражений. Однако и отступать она не собиралась. Ей не в первой игнорировать или обманывать собственную совесть. — Чудненько. Правила просты – в начале ты делаешь, что хочешь, а потом я делаю что хочу. — она уселась ему на колени лицом к лицу ни капельки не покраснев и закинула свои руки ему на плечи, сцепив их за чужой головой. В чужие глаза она смотрела несколько победоносно, тем более сейчас она была чуть выше мужчины. — Твой черед. Сун Лань выглядел немного удивленным, но он достаточно хорошо держал себя в руках и А-Цин понятия не имела, что на самом деле на душе ученика Байсюэ. И что он сделает она не представляла. Руки мужчины вытащили из волос девушки заколку и помогли волосам рассыпаться по плечам. Лжеслепой хотелось сильно возмутиться, потому что она потратила много времени на причёску, но прикусила язык. Правила игры разрешали делать все, что им хотелось. Если Цзычэнь-гэгэ решил её расплести, то это его желание. Противится ему будет невежливо и нелогично. — Ваша очередь. — и когда он перестанет обращаться к ней как к уважаемой девушке? Они наедине, они целовались, он был старше неё на семь лет, она открыто флиртовала, но Сун Лань продолжал говорить с ней уважительно, как с маленькой госпожой! Это было приятно только на людях. Наедине только раздражало. Эта праведность была по ее мнению совершенно лишней. А-Цин в ответ расплела чужие волосы, вытащив зан из гуани и лишив даоса ленточки в волосах, после чего зарылась в густую копну пальцами, словно расчёсывая их и делая массаж головы. Она редко видела мужчину расплетенным. Хотя по тому, как она сжала губы было ясно, что она хотела немного другого. После этого Сун Цзычэнь взял со стола чабэй и отпил чаю и вернул посуду на место, устраивая руки на талии девушки. Но даже так жест был крайне целомудренным. До раздражения… С другой стороны, это было уже хоть чем-то. Заклинательница наклонилась к лицу Сун Ланя и коснулась губами его скулы, принимаясь скользить губами по ней, по щеке, следом — по уголку губ, и неожиданно ощутила ответ на свои действия — даос утянул еë в полноценный поцелуй, и А-Цин впервые слегка покраснела. Это ощущалось совсем не так, как всегда воображалось, но не потому, что ей было неприятно. Наоборот — очень волнительно. — Вы ведь ради поцелуя затеяли эту игру? — спросил Сун Цзычэнь и девушка кивнула, толкая мужчину лечь на пол, после чего удобнее легла на него и стала дальше его целовать. Ей хотелось, чтобы ученик Байсюэ сам понял, что она хочет отношений. Их нынешние отношения её почти устраивали. В дверь постучали и она недовольно села на Сун Лане, ладонью удерживая его лежащим на полу. На вопрошающий взгляд заклинателя она ответила безмолвным приказом лежать. — Чего надо? — бесцеремонно отозвалась она. Детей она не разбудит, они спят с глушащими внешний мир талисманами даже если их родители отсутствуют. В дверь заглянул какой-то адепт, решивший, что это можно расценить как приглашение войти. Открывшаяся картинка его шокировала и он не мог двинуться с места или выдавить хоть слово. — Чего уставился? Мы у себя дома, правила на нас действуют только на улице. Раз такой нежный — развернулся и топай к мамочке. — она расправила плечи и смотрела на адепта с вызовом. На улице без такого никуда. Да и Нинлинь без стержня внутри не утихомирить. Сун Лань аккуратно накрыл рукой ладонь девушки и дёрнул её за нее, словно прося посмотреть на себя. А-Цин достаточно быстро повернула к нему голову и в её глазах читалось возмущение. Она была готова ответить не менее дерзко и мужчине, но тот посмотрел так строго, что даже у неё язык отнялся. Или это от того, что Цзычэнь ей небезразличен? — Кого-то из нас зовут? — он обратился к адепту, продолжая держать чужую ладонь. Девушка начала вырываться, но заклинатель без труда контролировал её, от чего Слепышка была ещё больше возмущена. Юноша, ещё совсем мальчишка, отчаянно закивал, наконец отмирая и принимаясь искать в себе силы ответить на вопрос. — Дева Сяо, учитель Лань желает видеть вас на следующем занятии. Он предупредил наставника. — после этого адепт убежал, стоило Сун Ланю кивнуть и тем самым отпустить его из дома. — Я провожу тебя. — он поднял с пола свою ленту и завязал ею волосы А-Цин в высоком опрятном хвосте и заколол его заколкой, после чего поправил на девушке одежды. Та смотрела на него достаточно обиженно, от чего мужчина едва сдерживал улыбку. Он знал, что ему она не причинит вреда. Разве что постарается задеть его словами, но к этому не привыкать. Ученик Байсюэ взял девушку под бедра и встал вместе с ней с пола, так что А-Цин была грудью на уровне его шеи и сейчас упиралась ладонями в его плечи, широко распахнув глаза. Ей показалось, или в глазах Сун Ланя был искренний смех? — Опусти меня на землю. Живо! — она не могла ничего противопоставить этому человеку. Он был сильнее, выше, опытнее… Но она была девушкой и пользовалась тем, что Цзычэнь потакает ей во всём, словно она госпожа из богатого рода. Мужчина, как А-Цин и ожидала, опустил ее по первому требованию, после чего она стала бить его кулаками по груди, чтобы тот больше и думать не смел так поднимать ее без разрешения. — Я сама дойду. — сказала девушка ворчливо и отвернулась от мужчины, намереваясь поправлять свои одежды и прическу. Ещё не хватало полностью довериться Сун Ланю, а вдруг он мелко мстить начнет? Хотя это вряд ли и скорее она просто в глубине души стеснялась совсем уж открыто показывать их отношения. И это несмотря на произошедшее несколько минут назад. — Я провожу. — повторил заклинатель и стал допивать чай, давая девушке время собраться. У нее на это уходило больше времени, чем у него. Годы практики сборов в рекордные сроки, что сказать.***
— Двигайся. — раздался знакомый женский голос справа от Сун Ланя. Тот открыл глаза и повернул голову в сторону источника звука. Была ночь, они были у себя дома, поэтому бояться было нечего. И уж тем более не нужно было бояться А-Цин. Та была в нижних одеждах, с распущенными волосами, а в полумраке казалось, что у нее совсем нет зрачков и радужки. Можно было бы принять за призрака, но Сун Цзычэнь слишком привык к девушке, чтобы не узнать ее в ночи. И сейчас она бесцеремонно забиралась под его одеяло, устраиваясь у него на плече. Для этого пришлось отложить руку слегка в сторону от тела и устроиться между ней и грудью, и теперь мужчина легко ощущал дыхание и сердцебиение А-Цин. Пришлось устроить руку ещё чуть в стороне, а ещё перелечь слегка правее, освобождая немного подушки, одеяла, а также места на неширокой постели. Он никогда не перечил девушке. Пусть делает что хочет, только бы удовлетворена была. — Доброй ночи, дева Цин. — пожелал Сун Лань соседке по кровати, но та стукнула его кулаком по солнечному сплетению и в этот раз даже удачно приложив силу — удар был хоть немного, но ощутим. Девушка делала успехи. — Заткнись. Спать мешаешь. — недовольно пробормотала одними губами девушка, после чего действительно уснула, расслабляясь и слегка прижимаясь к хозяину постели. Тот только закатил глаза и взял ее ладошку на груди в свою. Пусть отдыхает. Ей нужно это.***
— Я немного завидую ему. — сказала ворчливо А-Цин, смотря на то, как по улице двигался паланкин с Мэн Яо, после чего повернулась к своему мужчине и сердито посмотрела ему в глаза. Чего она добивалась такими действиями, понятно не было. Но девушка на самом деле просто очень хотела внимания. В городе И она хотя бы работала, а сейчас… Медитации, тренировки, но все это наедине с собой, потому что братья заняты, дети или с ними, или спят, у Сун Ланя тоже дела. А за Гуанъяо очень трогательно ухаживал Не Минцзюэ, да и брат главы Не не менее внимательно относился к живому мертвецу… Что говорить о Сяо Синчене и Сяо Яне! Она хотела такой же нежности от Сун Цзычэня, но тот был бревном в эмоциональном смысле. Он все делал, что она просила, следил за ее распорядком дня… Но никакой чрезмерной заботы! Никакой ревности! Она даже намеренно пыталась ее вызвать, заигрывая с одним из адептов. Вот только толку никакого… — Вам хотелось бы ребёнка и свадьбы, дева Цин? — поинтересовался немного иронично заклинатель, уверенный, что знает ответ. Юная заклинательница была против навязанного мнения, согласно которому девушка обязана иметь к двадцати годам мужа и рожать ему детей. И вряд ли их окружение поменяло ее мнение — она знала, что воспитание детей тяжёлый труд. А брак ей казался оковами, которые не всех красят, как это случилось с Сяо Синченем и Сюэ Яном. — Свадьбы. И твоей инициативы. И сбежать на несколько дней от братьев с близняшками. — девушка надулась и стала колотить кулачками по чужой груди. Энергия и эмоции требовали выхода, и через капризность, и через вот такие, непосредственные инфантильные, действия. С Сун Цзычэнем не страшно. Он и не такой ее видел. Он подтирал ей сопли, когда она простывала зимой в городе И, он знал, какими восторженными глазами она смотрела на спящих Нинлинь и Чэньчжи, когда они только родились. Он учил её новым швам, что пригодилось ей на работе. И такой по-детски взбалмошной он ее тоже видел. И не раз. — Значит будет тебе свадьба. И в город И заглянем на недельку. — он перехватил её действия, прижимая боком к своей груди и удерживая внешнее плечо плотнее своей ладонью. Девушка скрестила руки под грудью и закатила глаза, слегка надув губы. Все-равно все смотрели на невесту, вышедшую из паланкина. Или, правильнее, жениха. — Дурень. — буркнула девушка, но в душе развивалось тепло. Кажется, жизнь окончательно налаживалась. Не это ли счастье? И не так то и важно, с чего начались их отношения. Любовь слепа. А сумасшествие, пропитавшее их семью, и вовсе водило еë за руку.