***
— Сяо Чэнмэй, вам не кажется, что пора? — Не Минцзюэ обратился к тёмному заклинателю, пока супруг медитировал лёжа на кровати. Поза не имела значения, поскольку ци всё равно не циркулировала по его телу, поэтому бастард Цзинь Гуаншаня просто старался найти комфортное положение, в котором ничего не затекало и не болело. — Кажется, но я не уверен. У вас все готово к рождению? — босяк из Куйджоу понимал свою некомпетентность в некоторых вопросах. — Сяо Синчень и я не так сильны как вы и Не Яо, это могло повлиять на скорость развития малыша. Насколько известно даочжану, иногда дети рождаются на таком сроке и их можно выходить, так что, думаю, можно попробовать. Если сам шисюн не против. — тёмному заклинателю понравилось звать бывшего подельника так. Это делало его семью немного больше и от этого было чуточку уютнее жить. — Я даже кормилиц нашёл. А-Яо тяжело, не думаю, что он будет против. Так что вечером жду вас в покоях. Закончи все дела вовремя. Я пока все подготовлю. — Не Минцзюэ удалился, чтобы оповестить братьев о том, что произойдет, а так же чтобы принести в спальню простыни для малыша, нож, маленькие одёжки… Не все вещи они хранили рядом. Но кроватка уже стояла рядом с их собственной постелью и они привыкли к ней. Главе Не казалось, что это важно для дальнейшего сосуществования с ней. Не хотелось натыкаться на нее с непривычки. Не Хуайсан был одновременно и напуган, и воодушевлен перспективой этим вечером стать настоящим дядей, в то время как Лань Сичэнь был непривычно сильно заинтересован в предстоящем процессе. Саньди просто коротко кивнул, пряча бледное лицо в плече супруга. Он от чего-то волновался последние недели… Не Яо боялся родить девочку. Почему-то он был уверен, что дагэ хочет маленького мальчика, наследника его поста главы, преемника. К тому же, этого от него ждали как от супруга Не Минцзюэ. Была вероятность того, что это его единственный шанс родить их родного малыша и это ощущалось как давление. Он всегда зависел от каких-то правил и привык соблюдать их даже против своих желаний. Сейчас он хотел, чтобы его спутник на тропе самосовершенствования был счастлив и мог гордиться их ребенком, и с девочкой это будет… тяжелее. Воспитание различалось, роль в обществе — тоже. Девушке будет тяжело стать кем-то уважаемым в таком ордене, как Цинхэ Не. Разве что быть любимой и защищаемой всеми дочкой главы, возможно любимой всеми, как Цзян Яньли, но Не Яо не верил в то, что его дочку полюбят. Поэтому он хотел мальчика. Чтобы точно знать, что он получит признание другими орденами и сможет стать наследником. Чтобы быть уверенным, что он исполнит… свой долг как супруг Не Минцзюэ. Говорить об этом с мужем он пытался, но очень вскользь. «Кого ты хотел бы?» «Ты так любишь орден, наверняка хотел бы передать его родному наследнику» «Не представляю, как растить девочку. А ты?» Все верно, но ни разу он не заговорил об этом в лоб. Цзинь Гуанъяо не знал, что делал бы, поговорив об этом. — Я буду спать, ты проследишь за ним? — Не Яо переплел с супругом пальцы, после чего сел на кровати, чтобы попить. — Куда я денусь. Я не совсем доверяю Сяо Чэнмэю, хотя рядом будет даочжан Сяо. Ты думал над именем? — Не Минцзюэ помог партнёру и после уложил его обратно на подушки. Сын путаны помотал головой. Не хотел загадывать и расстраиваться в случае чего. — Назови сам. Не спрашивая. — отдал он инициативу главе Не. Это первенец, он будет иметь влияние в ордене. Было бы логично, если его назовет глава ордена. — Хорошо. — вздохнул Чифэн-цзюнь, поцеловал Цзинь Гуанъяо в лоб и получил от него ответный поцелуй. В дверь постучались, после чего в комнату юркнул будущий дядя, а за ним и босяк из Куйджоу со своим спутником на тропе самосовершенствования. Их ждали, поэтому разрешение не было обязательным. — Мы не помешали? — Не Хуайсан все-таки проявил такт и поинтересовался, но после радостно опустился рядом с Не Яо на кровать — тот сам позвал его, похлопав рядом рукой. — Нет, ты вовремя. Мне, наверно, надо засыпать, верно? Быстрее начнем — быстрее закончим. — сказал Цзинь Гуанъяо и закрыл глаза. Он сильно вымотался за эти семь месяцев, как и Сяо Чэнмэй в свое время. Но это было нормально, разве не так? Беременность в целом истощает организм. — Именно так. Сейчас выпьешь обезболивающее и снотворное, и мы начнем. Воздействовать на тебя ци сейчас бесполезно. — тёмный заклинатель обнял мужа за талию и шею, оставляя след у него на шее в посветлевшем месте. Увы, совместное время было ограничено из-за исследований убийцы клана Чан. И из-за того, что надо было сидеть с детьми. В новом месте эти двое капризничали, не желали спать отдельно от родителей. Даже спустя несколько месяцев. Поэтому помощь Вэнь Нина и Не Хуайсана, возившихся с близнецами, как раннее Не Яо, была очень кстати. Детям было по началу очень страшно с Призрачным Генералом, но потом привыкли, убедившись в том, что он не опасный и добрый. И любили у него на руках путешествовать по Нечистой Юдоли, пользуясь тем, что лютый мертвец не чувствует усталости. Это тоже порядком разгружало молодых родителей. — Хорошо. — Не Яо вздохнул и стал снова садиться на кровати, чтобы выпить лекарства. Братья Не поспешили помочь ему в четыре руки и подложили ему под спину подушек, чтобы тяжелый живот не давил на довольно слабую спину. Хоть Цзинь Гуанъяо и не жаловался, все понимали, что ему было больно. Сяо Синчень в это время достал две горошины из разных мешочков, которые дал бывшему Ляньфан-цзюню вместе с кружкой воды. Тот, кивнув, принял все и достаточно быстро проглотил неприятное на вкус лекарство, после чего супруг и деверь стали возвращать его в лежачее положение. Так как случай был особенный, даочжан воспользовался сильно концентрированными пилюлями. Обычно такое не стоило использовать, но сейчас Не Яо будут резать, причем достаточно глубоко, и стоило обезопасить его от боли. Проще потом вывести излишки лекарства. Не Хуайсан аккуратно подложил под него полотенца и стал развязывать чужие одежды, обнажая большой живот беременного. Пока бастард Цзинь Гуаншаня засыпал, даос прогревал нож над жаровенкой, чтобы обеззаразить его. Резать будет он, как врач и человек, который уже принимал роды у мужчины. Тёмный заклинатель будет залечивать разрез и проверит наличие духовного ядра у ребёнка, чтобы при возможности пересадить его обратно Не Яо. Когда он проснётся, ядро можно будет снова «укоренять» в теле через медитации. Сяо Синчень начал молча, когда убедился, что лезвие прогрелось, а потом остыло. Им не нужно было прижигания раны, потому что они намеревались сразу еë сращивать. Так как нож был острым, кровь выступила не сразу, зато потом хлынула вместе с околоплодными водами на подготовленные ткани. Даочжан стал действовать быстрее и вскоре послышался детский крик. Ребёнка торопливо вытащили из складок кожи и передали Не Минцзюэ, чтобы тот вымыл его и посмотрел на пол. Отец действовал очень осторожно, боясь уронить ребёнка. Не Хуайсан в это время подготовил пеленку, на которую Чифэн-цзюнь положил кроху. Совместная работа помогла не задерживаться в мелочах. Сяо Синчень и Сяо Чэнмэй в это время работали с животом Не Яо, и как никто не толкался локтями было не ясно. Однако вскоре глава Не сидел слегка хмуря брови с крохотным свертком на локте. Или это так казалось из-за его собственных габаритов? Работа босяка из Куйджоу и ученика Баошань Саньжень с Цзинь Гуанъяо продолжалась гораздо дольше, поскольку сращивание тканей, даже стимулированное тёмной энергией, — дело не быстрое. Кроха успела перестать кричать, поесть в соседней комнате у кормилицы и крепко уснуть на руках напряженного до предела отца. Не Минцзюэ было трудно расслабиться, потому что он не привык к таким маленьким детям. Все-таки, Нинлинь и Чэньчжи были старше и самостоятельнее, а его собственное дитя сейчас было так уязвимо… — Подпускай. — сказал бесцеремонно убийца клана Чан, обращая внимание главы Не на себя. Взгляд воина метнулся на Не Яо, все ещё спящего на кровати. Не Хуайсан гладил его по лбу и волосам, словно зачесывая их назад. Сяо Синчень смазывал красную полосу на почти гладком животе какой-то мазью. Складка, подобная той, что была на животе Сяо Чэнмэя тоже была, но гораздо меньше. И дело было не в растянутости за период беременности. Видимо, два заклинателя что-то ещё сделали с кожей его партнёра. Не Минцзюэ кивнул, поворачиваясь корпусом к Сюэ Яну вместе со спящим ребёнком на руках. Тот кивнул и положил ладонь на пелёнки, не тревожа ни дитя, ни ее особо воинственного родителя. Две противоположные силы стали изучать маленькое тельце, пока алые глаза тёмного заклинателя были широко распахнуты и изучали маленькое личико с закрытыми глазками и большими щечками. — Два ядра, но пока они наложены друг на друга из-за нехватки места в даньтане. Не стоит рисковать. Пусть подрастет, если это не изменится… — тёмный заклинатель пожал плечами и отстранился, уходя в сторону и вешаясь на шею к своему супругу, строя из себя бедного усталого юношу. Даочжан покачал головой и поцеловал мужа, извиняясь и практически унося своего партнёра из комнаты. Спорить с ним в тех вопросах, в которых не разбирался, он не намеревался. А ещё он понимал, что такой ответ не удовлетворит Не Минцзюэ. В конце концов, беременность была инициативой Сяо Чэнмэя, а не самих родителей. И если сам тёмный заклинатель знал, что он сможет продолжить совершенствоваться на Тёмном Пути, то Не Яо не планировал ничего подобного, а Чифэн-цзюнь старался отстаивать его интересы. Подставлять своего спутника на тропе самосовершенствования под горячую руку главы Не даос не собирался, хоть и признавал, что это отчасти было заслуженно. — Ясно. — Только и ответил Не Минцзюэ, а когда супруги Сяо удалились, он аккуратно сложил руку Цзинь Гуанъяо так, чтобы положить в неё аккуратно сверток с… дочкой. После этого он поцеловал обоих в лоб и укрыв их притянул к себе Не Хуайсана. — Спасибо, что помог. — выдохнул он брату, прикрыв на мгновение глаза. Он не знал, как расслабиться. Рядом была маленькая крошка, которую он мог задавить любым неосторожным движением, его собственный муж и спутник на тропе самосовершенствования тоже не отличался силой и стойкостью. Приходилось контролировать каждое действие, чтобы не надавить слишком сильно. Незнайка был гораздо сильнее и был способен выдержать его хватку. — Они и мне дороги. — сказал тот мягко и стал мять плечи дагэ, заставляя его расслабиться насильно. Его силы не всегда хватало, но этого оказалось достаточно для того, чтобы Не Минцзюэ позволил себе самому выдохнуть и перестать параноить. — Вот так, молодец. Теперь просто ложись. Через пару часов она проснется снова и захочет кушать. А-Яо проспит дольше, но ему это пойдет на пользу. — Хуайсан поцеловал брата успокаивающе в лоб. Даже сильным нужна поддержка. — Эй, ну хватит… — Чифэн-цзюнь не любил поцелуев с братом, но именно этот жест помог окончательно разрядить обстановку. Глава Не сел на постели и снова посмотрел на мужа и ребёнка. Ложиться к ним рядом при брате было неловко, поэтому он оставался наблюдать за дочкой и Не Яо. На губах сама собой расплылась улыбка. Не ухмылка, а именно улыбка. — Как назовёте? — Не Хуайсан аккуратно погладил пухлую щёчку и тоже широко улыбнулся. Теперь он дядя для этого маленького комочка. И если его родители по прежнему будут заняты, он и Вэнь Нин смогут проводить с ним время, свободное от его собственных дел. Хотя дагэ наверняка будет против того, чтобы девочка оставалась наедине с лютым мертвецом или была у него на руках. Но тут играло свою роль и то, что он был посторонним, даже несмотря на то, что у самого Не Хуайсана были с ним очень хорошие отношения. Не Минцзюэ, кажется, понимал даже то, что чувства Незнайки к Призрачному Генералу чуть нежнее, чем следовало бы. Но и тут не встревал, что безумно радовало младшего господина Не, потому что выбирая брата и Вэнь Нина он выбрал бы, безусловно, брата. И тогда он снова остался бы один. — Не Гуанхуа. Светлый цветок. — Чифэн-цзюнь на мгновение замялся, а потом взял девочку на руки и аккуратно прижал к груди. Надо было побороть свой страх навредить ей, потому что потом это станет ещё одной проблемой Не Яо, а ему и без того хватит хлопот. Он взял на себя часть управления, он не забывал тренировки с деревянным орудием, пока ему не запретили все, кто мог — от Сяо Синченя до заики-мертвеца. Не стоило взваливать на него ещё и собственные слабости, пока с ними можно справится самостоятельно. Хотя упомянуть о них в разговоре придётся — они ведь решили больше не таить друг от друга переживаний. К слову о переживаниях. «Что его тревожило?» нахмурился Не Минцзюэ, когда он вспомнил о подозрительно часто повторяющихся вопросах на одну тему от любимого человека и его усугубившуюся усталость в последние дни. Об этом тоже стоило поговорить. Они слишком много умолчали, чтобы допустить умалчивание вновь. — Хочешь взять её на руки? — спросил глава Не у младшего брата, аккуратно качаясь из стороны в сторону для спящей маленькой госпожи. Не Хуайсан заметно оживился от такого предложения и сложил руки так, чтобы Не Минцзюэ мог положить в них крошку. Тот не замедлил сделать это, позволяя диди тоже ощутить маленькую жизнь на руках. Он имел на это право, в конце-концов. А Не Минцзюэ спокойно взял за руки спутника на тропе самосовершенствования, гладя их большими пальцами. В комнате было уютно, даже не смотря на кровь на полотенцах около кровати и болезненный вид Не Яо. — Наверное, не стоит столько перекладывать еë из рук в руки. Я уложу малышку в кроватку, а ты ложись пока. Тебе и так предстоит бессонная ночь, дагэ. — Не Хуайсан бережно понес в сторону кроватки Не Гуанхуа, обходя просторную кровать брата и его супруга. — Хорошо. Разбуди меня, когда она проснётся. — попросил Чифэн-цзюнь, проследив взглядом за идущим любителем вееров. — Как скажешь, брат.***
Следующий день братья возились с маленькой девочкой, сменяя друг друга для отдыха. Постепенно комнату очистили от всех следов операции, сменили простыни на кровати и одежду на Не Яо, и проснулся тот рядом с кроваткой, около которой стоял Не Минцзюэ, качающий сверток с ребёнком на руках. — Покажи. — прошептал он пересохшими губами, пытаясь сесть, но после сильного обезболивающего тело было тяжелым и вялым. Глава Не резко повернул голову в сторону супруга, потом улыбнулся и сел на кровать рядом, поворачиваясь корпусом к спутнику на тропе самосовершенствования. Дитя крепко спало и слегка чмокало губами после еды, заставляя Не Минцзюэ таять только сильнее. — Осторожнее, Гуанхуа вроде спит крепко, а вроде просыпается довольно резко. — мягко шепнул Чифэн-цзюнь, после чего поцеловал Не Яо в висок и держа дочку одной рукой дал любимому кружку с укрепляющим отваром. Тот словно сильнее побледнел и обхватил ладонями кружку, так и не коснувшись её губами. — Гуанхуа? Девочка? — немного растерянно пробормотал он, нервно глядя на дверь, после чего снова на сверток с малюткой. Потом перевел взгляд на кружку в своих руках. — Прости, я не выполнил свой долг. — мужчина не чувствовал в себе ядра, а значит родить снова он не сможет даже если решить проблемы с его здоровьем. Он буквально стал безумно хрупким, даже волосы поредели и стали более ломкими. Токсикоз его не убил только из-за помощи Не Минцзюэ и супругов Сяо. Интересно, можно-ли было повлиять на пол ребёнка еще в утробе? — Какой к гулям долг? Яо, что ты себе навыдумывал на этот раз? — Не Минцзюэ сильно посмурнел и прожег партнёра взглядом, укладывая дочку в кроватку и укрывая её одеялом, на всякий случай. — Ты глава ордена и должен оставить наследника. Я не смог тебе его дать. — бастард с огромным трудом поднял кружку и всё-таки сделал пару глотков живительной влаги. Вскоре он ощутил помощь со стороны мужа и смог отпустить вещь. Сил не было совсем, тело не слушалось и он не ощущал пальцев и ног. — И? Мне плевать. Что изменилось? До этого я просто не женился бы и у меня не было бы ни одного ребенка. А теперь у нас есть чудесная дочка и ты мой любимый муж. Пока мне ничего не угрожает, Хуайсану тоже, в наследнике нет необходимости. Просто не думай об этом. — Не Минцзюэ убрал кружку, когда отвар закончился и коснулся губами чужого лба. Этого… Стоило ожидать. Он ведь сам упирал перед главами других орденов на то, что его наследник должен родиться в полноценном браке. А Не Яо следил за общественным мнением в большинстве случаев. — Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь. Именно ты. — Глава Не помог любимому сесть на постели, подложив под него больше подушек, а после сел рядом с ним, иногда погладывая на Не Гуанхуа. — Почти не чувствую свое тело. Но об этом предупреждали и это может продолжаться ещё несколько дней. — сын путаны намеренно оттолкнулся от кровати и повалился на мужа, желая обнять его и почувствовать его хотя бы щекой, что не онемела от обезболивающего. Тот, к счастью, понял его, и поэтому помог сесть лицом к лицу на коленях, чтобы они могли обняться. Гораздо проще было бы усадить его боком, но это заставило бы Не Яо повернуться корпусом, что задело бы живот. И хотя он ничего не ощутил бы, Не Минцзюэ предпочёл перестраховаться. — Да, я помню. Приехали эрди и Цзян Ваньинь. Они хотят познакомиться с Гуанхуа и узнать о твоем самочувствии. — глава Не погладил по щеке своего спутника на тропе самосовершенствования. — Сяо Чэнмэй сказал, что сейчас её ядра налагаются друг на друга, поэтому если пересадка будет возможна, то только через несколько недель. — стоило сказать обо всем и сразу, пока только родивший мужчина не накрутил себя. Послышался шумный выдох и лицо сильнее вжалось в его грудь. Кажется, Цзинь Гуанъяо хотел это услышать, это тревожило его. — Позови их. Только дай расчесаться, я наверняка растрёпан… — младший мужчина понимал, что выглядит ужасно из-за беременности, но то, что было в его силах он с внешностью делал. Причёсывался, умывался… Не Минцзюэ не возражал и помогал ему во всем. — Я сам. Побереги силы. Сейчас ты лишён золотого ядра совсем, и обезболивающее будет работать довольно долго. — а значит любое движение будет требовать массу сил, пока Сяо Чэнмэй не вывел из Не Яо остатки лекарств, если это возможно. Поэтому глава Не сам взял расчёску и стал аккуратно расчёсывать чужие локоны, собирая их лентой на шее в низком свободном хвосте, оставив короткие пряди у лица. Для него саньди все ещё был самым красивым человеком, даже с болезненно бледной кожей, слегка впавшими щеками и усталым взглядом. Цзинь Гуанъяо только после этого потянулся к дочери, желая посмотреть на нее лучше и коснуться её. Он знал, что Не Хуайсан заботился о малышке, все-таки это обсудили заранее, но если была возможность, он хотел бы опередить в касании девочки эргэ и его партнёра. Он имел на это права, в конце концов, он родил еë, а до этого почти восемь месяцев носил. Не Минцзюэ помог, аккуратно положив Не Гуанхуа в чужие руки, которые придерживал снизу. Крошка была зажата между двумя родителями и от этого Чифэн-цзюнь таял. Его супруг и их общая кроха — что ещё нужно для счастья? Разве что полное восстановление Не Яо и счастье А-Сана, но к этому они тоже придут. А сейчас главное не останавливаться на месте и идти вперёд. Сколько они так сидели мужчины не знали, но прервалась такая идиллия от стука в дверь. Тогда глава Цинхэ Не вернул малютку в кроватку, а супруга на подушки, чтобы узнать, кто их ищет. За дверью оказались воодушевленный Не Хуайсан, по павильону прочь от двери уходил Вэнь Нин, а рядом стоял безмятежный Лань Сичэнь, заломивший возмущенному чем-то Цзян Ваньиню руку за спину. В таком положении ему оставалось только ругаться себе под нос, потому что ломать ноги Лань Хуаню чревато. Как и вырваться — он уже позволил себя скрутить, теперь может быть только хуже. — Здравствуй, дагэ. Мы можем войти? — Незнайка не ожидая разрешения коротко обнял старшего брата и прошмыгнул в комнату, сразу оказываясь у кровати и начиная что-то рассказывать Цзиню, порой жестикулируя и вызывая у Не Яо улыбку. Чифэн-цзюнь гостей впустил, но был несколько мрачен, от чего второй брат несколько обеспокоился и отпустил строптивого партнёра, просто наблюдая за старшим мужчиной. Вскоре он занял стратегически важное место рядом с кроваткой и постелью, где мог приглядывать и за дочкой, и за мужем, и за младшим братом, и за гостями. Саньди общался с А-Саном тихо, но слабо, в то время как наследник Не компенсировал это прекрасным пониманием и собственной скоростью речи. Цзян Ваньинь внимательно смотрел на уставшего Цзинь Гуанъяо, затем на здоровую крепко спящую девочку. Впрочем, Не Минцзюэ догадывался в чем причина такого интереса — для него не было секрета в том, что Саньду-Шеньшоу хотел узаконить свои отношения с Лань Сичэнем, но будучи главами орденов, они не могли открыться даже части подчинённых. Знали только близкие, и то не все. — Глава Цзян, если вам это интересно, золотое ядро мне не вернули. Но это не окончательный вердикт, как я понял. У вас есть надежда. — Не Яо скромно улыбнулся, не показывая пока своих ямочек. Ни сил, ни желания на это не было. Владелец Цзыдяня резковато повернул голову с девочки на мужчину, но после этого кивнул и вроде даже развернулся уходить, но покашливание Лань Хуаня вынудило остановиться и он молча сел у кровати на подушку, прожигая взглядом Цзэу-цзюня, что так подло манипулировал его неспособностью противостоять партнёру. — Брат, тебе нужна какая-либо помощь? — Первый Нефрит сел на край постели и обратился к Цзинь Гуанъяо, искренне желая поддержать его в тяжелое время. — Нет, мы с дагэ и Сан-ди справимся. Подождем, пока Гуанхуа подрастет, а если пересадить ядро не получится, я продолжу заниматься бумагами. Я и раньше не много использовал духовную энергию… — немного виновато сказал он, смотря на эргэ. Наверно, тот ожидал от него другого ответа, а не такого лёгкого принятия возможности потерять золотое ядро навсегда. Но у супругов Не было время поговорить об этом, поэтому Не Яо успел принять это, благодаря поддержке Не Минцзюэ. В конце-концов, его ум и правда остается при нём, так чего волноваться? Разве что расстраивало то, что он не смог родить дагэ наследника, но это только их проблема, она не касается Лань Хуаня ни в коем случае. — Хорошо. Но помни, что ты всегда можешь обратиться к нам за помощью. — глава Лань озарил комнату своей улыбкой и Цзинь Гуанъяо улыбнулся в ответ шире, демонстрируя ямочки. В кроватке слегка заворочалась Гуанхуа и внимание всех полностью переключилось на нее.***
Ещё через день Не Гуанхуа покинула спальню родителей и комнатку кормилицы. Не Яо бережно нес её на руках с поддержкой от мужа. Нужно было «познакомить» окружающих с девочкой, а на её сто дней они проведут праздник. Хорошо, что все, кто приехал на Совет Орденов уже разъехались. Правда несколько насильственно, что вызывало недовольство и подозрения у людей. Слухи вокруг беременности супруга главы Не только множились… Не Яо на людях закрывал на это глаза и каждый вечер укачивая дочку прижимался к Не Минцзюэ, ища у него поддержки. Он устал от презрения и ненависти. Ему хотелось спокойной жизни, в которой он будет заниматься делами родного ордена, любить своего мужа и растить их дочку, а не носить вновь маску на людях и стараться держать себя в руках при всех. Авторитет Чифэн-цзюня был не всесилен. Достаточно скоро пришлось рассылать предварительные приглашения на праздник в честь ста дней с момента рождения девочки, и, как и ожидал Не Яо, в ответ посыпались письма с возмущениями, ведь Не Минцзюэ вытребовал своему супругу свободу для того, чтобы наследник родился в законном браке. Отвечали на все письма Не Хуайсан и Цзинь Гуанъяо, поскольку дагэ был слишком зол и занимался дисциплиной в собственном ордене, хотя все давно поняли, что у сына путаны достойный уважения стальной стержень — это было видно по его решениям, действиям, по рассказам ветеранов войны и старожилов ордена, ещё помнящих маленького упертого мальчика. В письмах они писали о простых истинах, вроде того, что пол ребёнка до последнего — загадка, и с равной вероятностью мог родиться мальчик. Писали о том, что даже в таком раскладе, преступник будет под надзором. Каждое письмо подписывалось самим Не Минцзюэ и младшие мужчины всегда писали от его имени. За первый месяц они утихомирили людей и Не Яо уже приготовился строить из себя покорного мужа главы ордена на празднике, когда внезапно Сяо Чэнмэй сообщил, что золотые ядра Не Гуанхуа разделились и золотое ядро Цзинь Гуанъяо можно вернуть ему. Пришлось приглашать Вэй Усяня из Облачных Глубин для операции, но вскоре сын путаны снова был заклинателем. Из-за того, что он не использовал тёмную энергию, восстановление системы духовных потоков в теле проходило безболезненно, хотя и долго — времени на медитации катастрофически не хватало из-за дел ордена и ухода за дочкой. Однако в этот раз Не Яо под давлением деверя и мужа больше времени уделял себе и своему совершенствованию, нежели раньше. Не Хуайсан старался учиться у Цзинь Гуанъяо, и его управление было по крайней мере на уровне его брата, но он втягивался и освобождал «мать» от дел. И так или иначе, больше он не чувствовал себя одиноко и знал, что теперь Не Минцзюэ никуда не денется от него. Он устал от презрения. Но теперь это было не так важно, ведь он боролся с ним не один.