***
На опушке, озаренной чистым светом луны, кажется нет ни души, но это только на первый взгляд. Когда Брехта ступает на зеленый ковер, шагая аккуратно и легко, вокруг начинается тихое копошение, словно кто-то потревожил пчелиный рой. Она напевает себе под нос тоскливую мелодию, которая эхом разносится по всей округе, и постепенно лес оживает, и к ней сначала вылетают птицы, потом прибегают зайцы и олени, а самым последним выходит медведь, величаво и неторопливо пробираясь через кусты. — Простите, мои хорошие, что я потревожила вас в такое время, но мне нужно с кем-то поговорить. Я не знаю, что мне делать, как поступить. Ох, если бы вы только могли дать мне совет… Гром кладет голову хозяйке на колени и та нежно гладит его по седеющей шерсти, заглядывая в верные собачьи глаза. — Ты уже не так молод, чтобы путешествовать, друг мой. Но разве же есть кто-то в округе, кому я могла бы доверить тебя? А даже если и есть, разве так поступают с друзьями? Ведь вы все мои друзья. Животные садятся вокруг девушки, внимая каждому ее слову, и она изливает им душу, раскрываясь будто в последний раз. — Этим гномам нужна моя помощь, и я должна Гэндальфу, но у меня нет сил покинуть дом. Будь мама жива, она сказала бы, как мне быть. Брехта чувствует ужасную дремоту, словно на нее вмиг навалилась вся тяжесть вечера, а еще ласковое касание ветра, что гладит ее по щекам, как когда-то делала покойная матушка, и она ложится на мягкую траву, окруженная и защищенная всеми зверями любимого ею леса. — Как же хочется спать… Она закрывает глаза и проваливается в сон, а над ней сияет дивный свет ярких и чистых звезд.Часть 4
22 января 2021 г. в 17:33
Торин не понравился Брехте с первого взгляда. Причем его взгляда, коим он одарил ее, едва войдя в лачугу. Смесь легкого презрения, высокомерия и надменности бьющим потоком так и хлынула из пронзительных глаз гнома, когда он, осмотрев скромное жилище травницы, смерил ее тяжелым взором из-под соболиных бровей, отчего настроение девушки, и без того немного испорченное, сразу скатилось к самой низкой отметке. Она вдруг почувствовала себя словно лишней в собственном доме, где сразу стали заметны все дырки и поломки, а изъяны старой одежды внезапно показались еще более удручающими.
Торин излучал уверенность и самодовольство, производил впечатление не только храбреца, но и гордеца, а уверенная поступь и резкость речей говорили о нем, как о мужчине властном, с горячим темпераментом.
Он не сказал девушке ни слова, даже не склонил головы, а Брехта в свою очередь вновь села на стульчик у печи, закинув ногу на ногу, и всем своим видом демонстрировала пренебрежение к вошедшей королевской особе. Другие гномы тотчас засуетились вокруг Торина, а хозяйке дома была отведена участь лишь молча слушать их разговор, который, стоило отметить, ее мало интересовал ровно до того момента, пока речь не зашла о ней самой.
— Мы встретились, дабы обсудить наши намерения и решить, каковы будут наши дальнейшие действия. Уже скоро, еще до наступления дня, нам предстоит отправиться в долгий путь. Весьма вероятно, из этого путешествия некоторые из нас могут вовсе не вернуться. Цель наша, полагаю, хорошо всем известна. Однако гостеприимной хозяйке, чьи явства мы сейчас вкушаем, — здесь Торин пригубил немного эля и отломил себе приличный ломоть уже остывшего хлеба, — интересно было бы узнать, я полагаю, некоторые детали нашего похода.
— Уважаемая Брехта уже осведомлена насчет цели нашего путешествия. — Гэндальф приветливо улыбнулся девушке, которая все еще молчала, рассеянно поглаживая собаку по макушке и загривку.
— В таком случае, стоило бы решить, насколько полезно будет присутствие особи женского пола в этом самом путешествии, потому как у меня есть куда более насущные дела, нежели выручение из беды неуклюжей кисейной барышни.
— Кого это вы назвали неуклюжей да еще и кисейной?! — Брехта вскакивает со стула, уперев руки в боки, а рядом с ней поднимается на лапы и Гром, утробно заурчав, как он всегда делал в минуты крайнего неудовольствия. — Вы меня совершенно не знаете, господин гном, чтобы делать обо мне столь поспешные выводы!
— Он не хотел вас обидеть, дитя мое. — Вмешивается Балин, что единственный из всего отряда вел себя более или менее почтенно в чужом доме. — Просто мы должны быть уверены, что опасности вас не спугнут.
— Я познала за свою жизнь достаточно опасностей, чтобы с уверенностью сказать — я не слабее любого мужа, в том числе гнома!
— Никто и не ставит под сомнение твою силу духа, — Гэндальф поднимается со стула, примирительно вскинув руки, — однако путь предстоит не из легких, и если ты согласна…
— Я и не говорила, что я согласна.
Торин, как персона наиболее значимая среди собравшихся, лично с девушкой не говорил, предоставив эту честь другим членам своего отряда, а в особенности Гэндальфу, который опасался, что подобная реакция девушки лишь убедит гнома в его убеждении, будто кандидатура выбранная волшебником более чем неудачная, однако Дубощит, впервые за весь разговор, поворачивает голову в сторону девушки и внимательно разглядывает ее, словно кот, которого заинтересовали солнечные зайчики.
— Отдайте ей договор, пускай прочтет его.
Ори, немного робкий мужчина с короткой бородой, достает из-за пазухи то самое, что являлось «договором о найме», и Брехта внимательно читает каждую строчку. С каждым новым словом ее глаза все расширялись и расширялись, а под конец, когда она дошла до строчки, гласящей о достойных похоронах, организуемых нанимателем в случае гибели взломщика, вообще чуть не осела наземь, чудом приземлившись на все тот же стульчик у печи. Она понимает, что в случае согласия, ей придется бросить все, оставить дом, ставший родным и лес, в котором нашла приют, на неопределенное время, которое может очень затянуться, а ведь она только начала жить спокойно, казалось, почти полностью забыв о прошлом.
— Без меня здесь все запустеет, ты же знаешь.
— Ни в коем случае, — Гэндальф косится в сторону неотрывно наблюдающего за девушкой Торина и недовольно пыхтит в бороду, — тебе не стоит так переживать. Природа имеет свои законы и свой порядок. Ничего не произойдет за время твоего отсутствия.
— Не стоит переживать? — Горько усмехается Брехта, рассеянно проведя ладонью по волосам. — Вы предлагаете мне бросить мой дом, бросить мой лес и отправиться на неизвестный срок в дальние дали, где мною, вероятно, закусит дракон. А как же моя жизнь? Моя, Гэндальф, которую я только обрела!
— Все понятно, — скрипит зубами Торин, наконец отвернувшись от девушки. — Наш взломщик и не хочет быть взломщиком, а насильно я никого не тяну за собой. Да и что можно было ожидать от девицы, которая скрывается в лесу…
— Довольно! — Нависает над гномом волшебник, гулко ударив посохом о дощатый пол. Его тень в мгновение ока удлиняется, растет в ширину и на какое-то время кажется, будто свет померк и лишь одна мужская фигура заполняет пространство. — Если я сказал, что эта девушка та, в ком вы нуждаетесь, значит так и есть. Воистину, она была воровкой в свое время, но это не значит, что ее сердце изъела скверна наживы. Ты просил меня найти четырнадцатого участника похода, Торин, и я выбрал ее. Она не так проста, как кажется на первый взгляд. Вы не представляете какие у нее скрытые возможности. И она не представляет. Ты должен довериться мне.
В жилище становится удивительно тихо и все взгляды обращены на Брехту, что с неумолимой тоской смотрела на покрытую сажей печь, на старый тюфяк и несколько кривоватый стол, и чувства удивительной печали и любви заполнили ее сердце. Она выбегает на улицу, дабы гномы не видели ее слез, а следом за ней вылетает Гром, и оба удаляются в самую чащу леса.