Тишина окутала весь бы этот класс, если бы не вездесущие черкающие по пергаменту перья. Ученики черкали у себя пометки, поглядывая на исписанную доску, так «заботливо» оставленную своим ученикам профессором Снейпом. Учитель сидел за своим столом, делая вид, что также работает, как и все. Но это было далеко не так, мужчина перечёркивал каждое слово. Мысли были сегодня не с ним, где-то очень далеко. Возможно, там же, где мисс Саламандр перебывала сейчас. Со своим классом на уроке заклятий. У нее не было сегодня зельеварения, но была защита от темных искусств.
Как иронично. Будь Снейп романтиком, то сказал бы, что сама судьба благоволит им. Но Северус не был им, скорее наоборот. Он верил в другое, мог точно знать, чем все это закончится. Ничем хорошим для его ученицы, сломанная жизнь, какая была у него самого и Люпина. Как бы не отрицал последний, но между ними явно что-то происходит. Творится нечто, что магглы называют таким романтизированным, и переоцененным словом, любовью. Но Северус знал, что это не она.
Любовь, что происходило с одним из мародеров была разрушительна. Подобна самому сильному черному проклятью. Ведь не начни Лили встречаться с Поттером, не родился бы этот «избранный», а, значит, судьба Эванс была бы другой. Более счастливой, нежели пасть от руки темного лорда в проклятую всеми Хэллоуинскую ночь. Тоже самое и Маккиннон, излюбленная пассия Блэка. Девчонка должна была переехать к гриффиндорцу, но не успела. Пожиратели настигли всю её семью, юная полукровка умерла в страшных муках. Прежде чем погибнуть, она вдоволь насмотрелись на страдания и смерть всей своей семьи.
Снейп никак не мог понять, в чем была необходимость, брать в качестве преподавателя Люпина. Как бы не старался разгадать эту тайну подвластную Дамблдору, ничего не выходило. Северус, подобно тени, наблюдал за оборотнем все это время, ища в каждом действии, слове, жесте тайный замысел. Некий подвох, что предстояло разгадать. Но ничего не было, единственное, что заставляло насторожиться — это встречи с Поттером и странное поведение в сторону его ученицы. И как бы не хотелось верить в то, что есть на самом деле, это было взаимно.
Северус прокручивал воспоминание той ночи, когда застал Люпина со слизеринкой. Бессознательная Девчонка в руках этого чудовища, что смотрел на нее не как учитель на ученицу. Зельевар не помнил себя от гнева, столько наговорил бывшему мародеру, обвиняя в том, чего он не делал. Узнав причину плохого самочувствия своей студентки, злость на себя, не доглядел за ней. Его снова опередили, снова мародер, отняли единственную ученицу, для которой декан был всем миром. Теперь — нет. Место профессора в её сердце занято другим.
Как за такой быстрый период могло подобное произойти. Злость и зависть накрыла глаза Снейпа широкой пеленой, от чего он сорвал свой гнев на причину его возникновения. Расстроенное лицо Саламандр не смогло разжалобить профессора зелий. Ему доставляло некое удовольствие причинять ей моральную боль. Лишать того, чего она желает больше всего, отнять её излюбленное занятие, над которым он имел малую, но все же власть. Это принесло облегчение, правда ненадолго. Чтобы подпитать задетое чувство, приходится продолжать свое излюбленное дело. Вести урок зельеварения и унижать детей.
— Гермиона, ты уже составила список ингредиентов эликсира счастья? — доносился до слуха Снейпа вопрос Поттера. А вот и новая жертва.
— Да, вот, — прошептала Грейнджер, незаметно протягивая пергамент с ответом. Гарри уставился на страницу, мгновенно переписывая себе учебный материал.
— Гарри! — волнительный голос позвал парня, в нос сочились некие истеричные ноты, призывая, дабы добиться ежесекундного внимания.
— Сейчас, — не отрываясь от занятия, отмахнулся волшебник, продолжая писать.
— Какая отдача моему предмету, вы приятно удивляете, Поттер, — с сарказмом произнес Снейп, нависая над гриффиндорцем, словно ворон над свежим мясом. Гарри остановился, осторожно подымая голову в сторону зельевара. — Вот бы ещё вы сами писали все.
Северус вырвал из рук пергамент, скептично осматривая. После недолгого прочтения, высокомерный взгляд упал на волнующуюся Грейнджер, поглядывающую на строгого профессора. Декан Слизерина схватил пергамент магглорожденной. Заметив идентичный текст с работой Гарри, он сжал в руке пергамент, сминая с каждым разом каждый уголок законченной работы. Ресницы гриффиндорки обиженно задрожали, подавляя в себе просившиеся наружу слезы. Гермиона поджала губы, осознавая свою ошибку.
— Отвратительная работа, почерк, как и обладательница этой работы, — сказал Снейп, смотря на девушку сверху вниз. — Придется переписать заново.
Брюнет провел палочкой над бумажным комком, позволяя ему загорается в его руке. Когда пергамент стал неприятно припекать к коже, волшебник бросил рассыпающийся клочок бумаги на стол ученицы. От готовой работы остались лишь рассыпчатые кусочки пепла, напоминая о том, что было. С глаз Гермионы пошли слезы, которые она тут же стёрла рукавом мантии. Снейп прошел мимо расстроенной девчонки, но не заметив, того что она вновь приступила к работе, решил продолжить добивать её.
— Если вы думаете, что у вас осталось много времени, то вы ошибаетесь, мисс Грейнджер, — протянул Северус, смотря на студентку ненавистного ему факультета с другого конца класса.
— Я не буду, — прошептала Гермиона, так тихо, что её смог услышать один Гарри, ощутивший в полной мере свою вину. Если бы не он, подруге так не досталось бы.
— Что? — не услышал Снейп, нахмурив брови.
— Я не стану переписывать то, что вы испортили, — прошипела Грейнджер подобно дикому львенку, сама не зная, откуда в ней взялась эта смелость.
— Мисс Грейнджер, — предупреждающе начал Снейп, наклоняя голову вперёд. Темные зрачки расширились так сильно, что показалось, будто его глаза почернели. — Минус пятьдесят очков с Гриффиндора, отказ от работы повлияет на ваши оценки.
— Отказ от работы?! Или проблема в том, что я магглорожденная, — произнесла Гермиона, подрываясь с собственного места. — А может потому что я учусь на гриффиндоре? Или дело в вас, профессор? Вы так сильно ненавидите учеников, прикрывая этим свою неуверенность, злость, неудовлетворенность собственной жизнью!
— Что-нибудь ещё, мисс Грейнджер?
— Нет, этого достаточно, профессор, — ответила волшебница, схватив свою сумку и вылетев из кабинета в расстроенных чувствах.
— Кто-нибудь ещё хочет высказаться? — в ответ послужила тишина, и гневный взгляд Гарри. — Тогда, мистер Поттер, может поведать нам о элексире счастья, который он на удивление хорошо знает.
— Чтобы приготовить эликсир счастья, нужно добавить перечную мяту в котел, пока зелье не покраснеет. Затем добавить сушеный инжир до тех пор, пока зелье не станет бирюзовым, перемешать эликсир до приобретения красного оттенка. После нагреваем котел, пока смесь не станет жёлтой, затем добавляем иглы дикобраза до того, как зелье не приобретет голубой цвет. Нагреваем зелье до образования фиолетового оттенка, и семь семян клещевины…
— Достаточно, — оборвал его Снейп, с досадой понимая, что Поттер прекрасно знает о чем говорит. — Для чего в конце мы добавляем сушёный инжир?
— Мы не добавляем его в конце. До конца приготовления эликсира идёт лишь горькая полынь.
— Сколько? — с недовольством спросил Северус, понимая, что уловка не сработала на гриффиндорце.
— Сколько понадобиться до образования жёлтого цвета, — спокойно ответил Гарри, с неким удовольствием глядя на препадователя. — Все правильно?
— Сэр, — поправил ученика бывший пожиратель, отворачиваясь и собираясь отойти от парты.
— Вовсе не обязательно ко мне обращаться сэр, профессор, — язвительно протянул Поттер, в упор глядя на спину декана Слизерина. Это была неслыханная наглость, в понимании Северуса. Он тут же обернулся на слова Гарри, озлобленный взор не предвещал ничего хорошего для мальчика-который-выжил. Снейп вальяжной походкой направился в сторону Гарри, но его жёсткие планы перевал звон больших часов оповещающий о конце урока.
Гарри торжественно усмехнулся, собирая вместе со всеми вещи. Северус поджал и без того тонкие губы в одну полоску. Склоняя голову над партой студента, он зловеще прошептал:
— Разговор не окончен, Поттер.
Избранный в ответ глядел в эти черные от расширенного зрачка глаза, заставляя самого себя смотреть. Внутри него была некая борьба, не позволяющая отвести взгляд, мол, отведешь — и тут же проиграешь. А он не мог проиграть. Гарри в жизни не позволил бы себе подобной наглости по отношению к учителю, но нечто взяло над ним верх. Когда Северус перешёл границу в непозволительно грубом поведении с Грейнджер, его сознание помутилось. Если он хочет прицепиться, то пусть цепляет его, а не Гермиону.
Только слабак станет задевать девчонку, заведомо зная, что ничего за это не будет. Не удивительно, что он учился в свое время на Слизерине. Драко точно такой же, жалкий трус, что никогда не выбирает себе противника подстать. Уизли дёрнул за рукав мантии друга, возвращая его в реальность от мыслей будоражащих вспыльчивую гриффиндорскую натуру. Поттер оторвал взгляд от ненавистного профессора, рыжий друг кивал на выход из аудитории. Было видно, что Рон чувствует себя неуютно и даже испуганно.
Без слов его поняв, Гарри вцепился в школьную сумку и побрел на выход из класса. Множество чувств боролись внутри него, хотелось найти Гермиону и поговорить. Извиниться за то, что по его вине произошло. Девушка явно не заслужила и половины произошедшего, гриффиндорка достойна самого лучшего. И Поттер сам не понимал, в какой момент для него это стало важно. Они втроём все друзья, но в последнее время он знатно выделял Грейнджер в собственных глазах, словно подруга была по-настоящему особенной.
В некоторой степени так и было. Гермиона и вправду особенная, отличающаяся от остальных девчонок. И не потому что умная и каждый раз спасающая из разных передряг избранного и Уизли. Скорее в этот год что-то произошло, нечто переключилось в мозгах парня. Поттер, к собственному страху, заметил, что смотрит на Грейнджер не как на подругу. Это и пугало. Не хотелось, чтобы из-за этих странных и непонятных для Поттера чувств испортилась их дружба. Многолетний союз золотого трио мог разойтись по шву, узнай все, что Гарри неравнодушен к лучшей подруге.
— Что на вас вообще нашло сегодня? — спросил Рон, судя по всему, говоривший ещё что-то до этого.
— На нас? — испуганно спросил Гарри, допуская мысль, что рыжий догадывается о том, что с ним происходит.
— Да, сначала Гермиона, додуматься только такое Снейпу наговорить. Она точно с ума сошла.
— Неужели?! Ничего такого в этом не вижу, она защитила себя, — встав на сторону Грейнджер, продолжил брюнет. Он всеми силами подавляя подступившую злость, возникшую от пренебрежительного тона друга.
— А с тобой что? Или вы сговорились подначивать Снейпа, пока он не снимет все баллы с нас, — жалобно протянул Рон, не понимая спонтанного повидения Поттера.
— Если ты ещё не заметил, то есть проблемы поважнее каких-то дурацких баллов! — слишком громко произнес Гарри, что другие студенты, проходившие в коридоре, стали с интересом озираться на них.
Не дождавшись ответа друга, избранный все понял по его взгляду, полного недоумения, и лёгкой обиды. Поттер скоро зашагала дальше по коридору, хотелось сбежать подальше от этих людей. Вечно испуганных и ничего не знающих. Брюнет, отвлечённый собственными мыслями, не заметил, как забрел к женскому туалету Плаксы Миртл. Из него доносился привычный звук плача, на который со временем перестали обращать внимание астральные. Гарри вспомнил, как, будучи детьми, они варили там оборотное зелье, и Грейнджер по незнанию добавила кошачий волос. Усмехнувшись её несмышленной выходке, он почему-то решил войти. Возможно, Гермиона здесь, ведь она часто пряталась от других, когда была расстроена — странная привычка закреплённая ещё с первого курса.
Поттер приоткрыл дверь, неуверенно глядя в, кажется, пустой туалет. Он смотрел на голый каменный пол, будто спрашивая разрешения у его обладательницы на то, чтобы войти. Поежившись на одном месте, гриффиндорцев все же вошёл. Парень обошел колонну с умывальниками и заметил с краю одного из них на полу сидит та, из-за которой он все ещё здесь. Грейнджер сидела, сложив ноги вместе, дрожащая рука с силой тепла и без того покрасневшие глаза от слез. Она больше не рыдала, но эта картина говорила сама за себя. Ей плохо, и Поттер косвенно виновен в этом.
Гермиона не сразу заметила друга, только после того, как он отбросил свою широкую сумку на пол, и уселся возле нее. Не решаясь начать разговор, Гарри не знал, как утешать плачущих девчонок. Он в целом не знал, какого это — утешать кого-то, его никогда не утешали и не жалели. Парень понятие не имел, как все это правильно делается. Единственное, что он знал, это ощущение злости на самого себя. Ведь не зная, как помочь близкому в для себя человеку, отдается чувством безысходности, собственной беспомощности.
— Как ты узнал, что я здесь? — неожиданно спросила Гермиона, глядя куда-то в пустоту.
— Я не знал, просто шел и набрёл сюда, — честно ответил Поттер, не решаясь взглянуть на нее.
— Снейп сильно ругался, когда я ушла? — снова спросила девушка, переводя разговор туда, куда ей было нужно.
— Нет, он переключился на меня, кажется, сегодня профессор зелий не в духе, — ответил Гарри, с осторожностью осматривая расстроенную подругу.
— Это точно, я…я такая глупая, как можно было ему нагрубить, Снейп и так ненавидит весь наш факультет, ещё я подлила масла а огонь!
— Ты поступила как настоящая гриффиндорка! — уверил волшебницу Поттер, продвинувшись к девушке ближе. Он смотрел на нее таким теплым взглядом, полным любви и доверия.
— Это не отменяет глупости моего поступка, — сказала Грейнджер, коря себя за выходку.
— Что сделано, то сделано. Но если тебе станет легче, я тоже сцепился со Снейпом, и, кажется, он пообещал мне продолжение, — невозмутимо произнес Гарри, вспоминая случившееся.
— Неужели, постой, это из-за меня?
— Отчасти, да, — признался Гарри, заметив на себе полный интереса девичий взгляд.
— Зачем же ты?
— Я не хочу, чтобы впредь тебя кто-то расстраивал, — признался Поттер, глубоко карие глаза смотрели по-другому, не так как обычно. Гермиона неожиданно для себя прильнула к его лицу, нежно касаясь губами, так неуверенно. Будто бы прося на это разрешение, и кто такой Гарри, чтобы отказать ей.
***
Оборотень воодушевленно глядел на класс, дети с затаившимся дыханием рассматривали на новой книге по ЗОТИ колдографии с леприконом. Злобный гном, словно живой, с неприкрытой неприязнью смотрел в ответ на каждого ученика, смотревшего на него как на дикого зверя. Новая тема с жадным карликом явно заинтересовала всех. Студенты поочередно шептались, словно маленькие дети, получившие новую игрушку. Усмехнувшись самому себе, а точнее своей удачной идее, Римус зашагал по классу.
— Как вы уже успели прочесть, пред вами леприкон, он относится к ветви гномов, но все же значительно отличается от них, — произнес Люпин, вещая учебный материал.
— Гномов?! Этот уродец явно родич этих страшил из Гринготтс, — едко подметил Малфой, громкий гогод смеха раздался со стороны верных спутников Драко.
— Вы очень Ошибаетесь, мистер Малфой. Лепрекон никакого отношения к гоблинам не имеет, — строго протянул Римус, перехватывая на себе заинтересованный взгляд Саламандр. Она сидела на своей привычной галёрке, в компании неизменной подруги Пэнси Паркинсон. — Это создание имеет весьма скверный характер поскольку…
Рассказ преподавателя был прерван залетевшим в класс, словно вихрь ветра, Гарри Поттером. Ворвавшийся ученик замер на месте, когда сокурсники оглянулись на него, в том числе и Лунатик. Позади парня стояла тихо вошедшая следом за «другом» Грейнджер. Лицо девочки было все ещё красным, то ли от прошедших слез, то ли от стыда за то, что примерная ученица впервые опаздывает на урок, да и ещё так заметно. Римус сочувственно посмотрел на взволнованного Поттера и кивнул тому головой, дабы гриффиндорцы скорее занимали свободные места. Гарри занял место с Роном, друг был явно чем-то серьезно озабочен. Не предав этому большого значения, парень смотрел в спину Гермионе, севшей впереди, рядом с Симусом.
— Итак, продолжим. Скверный характер леприконов был таким не всегда. Когда-то давно они все были обычными гномами, работали в рудниках, добывали золото и другие драгоценные камни. Но однажды один из гномов забрел на маггловскую территорию. Заметив внушительным мешочек с золотыми монетами, люди обокрали лепрекона, лишили того, что так тяжело заработано им и его сородичами. Они воспользовались тем, что он мал, и забили его ногами. Ощущая на своем маленьком тельце болезненные ощущения, он смотрел, как грязные ботинки с силой врезаются в него. Леприкон не помнил, как очнулся, и как добрался домой. Все, что он точно знал, так это безудержную злость, манию отмщения за собственное унижение.
— Простите, профессор, то есть вы хотите сказать, что все леприконы являются злыми, только потому что когда-то давно на одного из них напали? — спросила Грейнджер, не веря в рассказ учителя.
— Дело не только в одном леприконе, каждый из них сталкивался с постоянным грабежом золота и камней, поэтому их народ выучил, что каждый, кто пытается наладить с ними контакт, потанциальный враг.
— Говорят, что если бросить грязный башмак, то леприкон остановиться, — протянула Розмари, привлекая внимание Римуса к себе.
— На некоторое время, из-за того что магглы забили одного из первоночальных злых гномов, он натирал обувь до блеска. Даже своих врагов, ведь они жестоко расправлялись с теми, кто ворует.
— На сколько жестоко?
— Мучительно жестоко, единицы смогли уйти от леприкона, после расправы над вором, его обувь начисто натиралась, а сам человек погребен глубоко под недрями земли, — мрачно пояснил Римус, вглядываясь в затихших учеников.
— Воровали золото только магглы? — спросила Гермиона, нервно кусая губу.
— Не только, но расправа над всеми была одна.
— Что за бред?! Неужели никого не нашлось, кто сможет развалить шайку мелких гномов и присвоить все золото себе?
— Мистер Малфой, нельзя, как вы выразились, «разваливать» никого, они станут преследовать вас, а если кто решится на убийство леприкона, то, не дай Мерлин, они и проклясть могут.
— У них есть такая сила? — насмешливо спросил блондин, с высока смотря на учителя.
— У любого волшебного существа она появится, если они столкнутся с несправедливостью, истреблением.
Отличный волчий слух уловил странные всхлипывания. Внимательно посмотрев на каждого ученика в классе, мужчина уловил, откуда исходил звук. Ряд с гриффиндорцами, а если быть точным, парта Поттера и Уизли. Рыжий парень оглядывался по сторонам и узкие глаза расстроено заблестели. Гарри сидел лицом к другу. По его виду становилось ясно, что Гарри хочет утешить Рона.
«Неужели рассказ про лепрекона оказался таким уж устрашающим?! Не может быть, они же все на пятом курсе, а не на первом, ещё и с Гриффиндора.»
— Вы в порядке, мистер Уизли? — спросил Люпин, наклоняя голову в бок и сощурив темные глаза.
— Нет, профессор, — не сдерживая собственного расстройства, рыжий пропустил пару слез.
— В чем дело? Это из-за лепреконов? Мой рассказ оказался слишком жутким? — ряд со слизеринцами едко засмеялся, оглядываясь на одного из Уизли.
— Моя крыса.Кароста, — почти прошептал гриффиндорец. — Она пропала!
— Неужели от тебя слинял этот дырявый носок? — ехидно спросил Драко, тихо посмеиваясь с парня.
Но Римус не услышал его. Он ощутил себя словно на маггловской карусели, мысли закружились невероятной силой. Петтигрю сбежал, он понял, что за ним гонятся былые друзья. У Люпина была возможность, всего одна, и, конечно же дело с мисс Саламандр оказалось важнее, чем убийца друзей. Что же он теперь скажет Сириусу? Что подвёл? Что теперь нет надежды на свободу, которую он так долго ждал? Сказать о том, что Блэк сделал ошибку, что доверился Люпину?!
Розмари нахмурила рыжие брови, глядя на замершего Римуса. Его приподнятое настроение ушло, как и не было. Неужели так сильно переживает за Уизли или вспомнил нечто свое? Лунатик не заметил, как прозвенел звонок, оповещающий о конце урока. Студенты быстро собрали свои вещи, покидая побыстрее аудиторию, дабы профессор не опомнился, и не наградил порцией домашней работы. Как бы не хотела остаться Роузи, ей пришлось уйти вслед за Паркинсон, поскольку это будет весьма странно, остаться после всех с преподавателем.
***
Волшебница сидела на своей постели, раскинув стройные ноги по чистой простыне. Тонкие ладони придерживали серебристый гребень, который прекрасно прочесывал темные волосы своей хозяйки. Пэнси отложила материнский подарок, и повернулась к подруге, Роузи продолжала читать книгу, врученную Люпином не так давно. Сегодня у нее отработка, и лучшее время подготовки, как раз перед самим событием. Паркинсон заправила прядь волос за ухо, и с выжиданием смотрела на Саламандр, но на нее лишь обратила внимание кошка. Черная красавица спрыгнула с постели хозяйки и зашагала к постели другой слизеринки.
— Полночь, одна ты меня любишь, — сказала Пэнси, беря кошечку на руки. Это произвело ожидаемый эффект, теперь Роузи была вся во внимании. Паркинсон погладила животное по жёсткой шерстке, заставляя мурлыкать.
— Не одна она, — отозвалась рыжая, откладывая книгу возле себя. — Вот черт!
— Что такое?
— Я должна была погулять с ней и забыла. Ну, ничего возьму на отработку, а потом немного погуляем.
— Нет, давай я погуляю с ней, — предложила брюнетка, вспоминая худощавого пса с поляны у темного озера.
— Тоже хочешь погулять?
— Да, мне бы не помешало проветриться, освежить голову.
— Освежить от чего?
— Неважно, — ответила Пэнси, подрываясь с кровати. Слизеринка накинула поверх длинной мятной ночнушки из хлопка большой черный халат. Волшебница взяла на руки кошку и поскорее ушла из комнаты.
В последнее время ей казалось, что между ними с Саламандр пробежала такая же черная кошка, как на её руках. Пэнси прижала к груди маленькое животное, ощущая приятное тепло. Девушка обернулась в сторону коридора, в самом конце находилась кухня. Немного поколебавшись, слизеринка все же решилась заглянуть в эльфам. Возможно, все же она встретит сбежавшего «Пончика», а негоже быть без гостинца. Паркинсон просунула руку в карман, нащупывая тряпчаную сумку, что не имеет дна. На собственное счастье, брюнетка не заложила в себе привычку проверять карманы.
Волшебница наполнила сумку приятно пахнущей едой, обрадовавшись тому, что пёс сможет хотя бы по запаху выйди на нее. Кошка почему-то задержалась, когда они приблизились к школьному двору. Полночь будто чувствовала нечто неладное. Или кого-то? Пэнси прижала кошку по крепче, чтобы та не сбежала.
