Роза цветёт в полнолуние

— Сириус Блэк! Он здесь! — слышались перешёптывания учеников, один за одним они в ужасе столпились у лестницы. На портрете полной дамы были глубокие разрезы, как от когтей или острого охотничьего ножа. Преподаватели обеспокоено переглядывались, пока Макконагал выясняла у бедного Долгопупса, куда запропастилась запись пароля от гостиной Гриффиндора. Бедняга, в кое-то веки Паркинсон было его жаль, но не слишком долго. Имя Блэка наводилась ужас на каждого, кто слышал его, и немного был ознакомлен с громкой историей, в которой Сириус выходил весьма не лицеприятной личностью. Пэнси же никогда не волновала драматическая история семьи Поттеров, пока однажды пёсик, которого она так самонадеянно пригрела не зачитывался газетой о сбежавшем преступнике. Голос рассудка, что давал ей верные подсказки сразу же отмахивался от затеи отыскать правду. Эти серые глаза, что с такой надеждой всегда ждали её, не могли врать. Не могли причинить никому зла, Пэнси отчетливо понимала, что в глубине души уже тогда знала, что нет никакого милого Пончика, есть только Гримм — Сириус Блэк. — Вы должны все собрать свои вещи, и перенести в большой зал, сегодня вы будите там. Сириус Блэк опасен, нам предстоит выяснить как он попал в школу, и где он находится сейчас, —строго наказала Макконагал окидывая взглядом учеников. — А также отыскать тех, кто мог ему помочь, — продолжил за коллегу Снейп, глядя за спину Забини. Пэнси Паркинсон отдаленно услышала его слова, понимая кого конкретно он имеет в виду. «Он все знает!» Снейп дал своего рода предупреждение ей. Волшебница не стала дожидаться дальнейших инструкций от преподавателей, поджав и без того тонкие губы, она побрела назад возвращаясь к коридору. Это конец. Для девушки было очевидным то, как это будет выглядеть со стороны. Она теперь пособница сверх опасного преступника, это Паркинсон впустила Блэка в школу. Пригрела в гребаной Выручай-комнате, обрадовавшись тогда, что наконец нашла для своего Пончика надежное место. Ноги Пэнси забредали за очередной поворот, эмоции захлестывали её всю без остатка. Тело стало дрожать от осознания как сильно она ошибалась, насколько глупой идиоткой нужно быть, чтобы поступить опрометчиво по отношению ко всем. Подбородок стал неистово дрожать, а на глаза наворачивались слёзы. Паркинсон сама не понимала от чего становилось больнее, от осознания серьёзного проступка совершенного ею, или понимая того, что её просто использовали. Это она искала встречи, переживала, проводила свободные вечера рядом, а он лишь позволял ей это. Пользовался наивностью девушки, чтобы получить еду, и возможность оказаться в школе. Пэнси так сильно была одинока, что доверялась псу, которого случайно увидела у тёмного озера. Волшебнице хотелось верить, что в этом мире есть хоть кто-нибудь, кому она по-настоящему нужна. Кто не станет выбирать между ней и кем-то, а просто будет рядом. Слизеринка зажала глаза, выпуская горячие слёзы, что крупными каплями покатились вниз. Она прикрыла вспотевшими от волнения ладонями лицо, погружаясь в воспоминания. « — Где ты был проказник? —строго спросила Паркинсон, хлопая ладонью по мохнатой части у основания хвоста. Сириус удивлённо поднял уши, оглядываясь назад. В последний раз его шлепала мать, когда он опозорил её на приёме перед тетушкой Друэллой. Кто же знал, что нельзя превращать платье маминой сестры в прозрачное стекло. — Ты в курсе, что если Снейп выловит тебя, нас обоих вышвырнут из школы?! Блэк злобно зарычал услышав напоминание о ненавистном сокурснике. Пасть Гримма оскалилась обнажая острые зубы. Что она себе вообще позволяет? Он что её мелкий ручной пёс, что станет делать все что угодно?! Анимаг стал делать шаги вперёд, пока растерянная Паркинсон отступала. В глазах читался испуг, что смог отрезвить Сириуса от накатившего приступа злости. Нет, он не хотел этого, точно нет. Пэнси Паркинсон была той ещё занозой в заднице, но она была добра к нему. Добра как никто другой за долгие тринадцать лет, беспокоившаяся девочка, стала занимать большую часть его жизни. Вначале ему надоедали эти тисканья шерсти, эта болтовня не о чем. Сейчас же Блэк четко осознавал, он привык ней. Привязался к ежедневным встречам, к посиделкам у импровизированного магией комнаты камина, когда она делала уроки. Паркинсон всегда морщила нос из-за нудных заданий по травологии, и улыбалась, стоило лишь ему прислонится своим влажным носом к её щеке. Это привычка! Продолжал убеждать себя Блэк, делая шаг назад, он виновато опустил голову, не поднимая к ней глаз. Тихие девичьи шаги приблизились к нему в притык, она стояла напротив. Прохладная ладонь коснулась жесткой шерсти, легонько поглаживая её. — Ничего малыш, извини, что ругаю. Я так боюсь за тебя, если бы тебя кто-то обидел, что бы я тогда делала без тебя, — протянул её голос, прежде чем она осела на пол на колени перед ним. Крепко обхватывая Блэка в своих руках, он послушно поддался объятиям, кладя голову на плечо слизеринки. Сириус чувствовал укол совести, осознавая, что ему придётся в скором времени оставить её. Он не мог так долго играть в пса, не мог больше тянуть с поисками Петтигрю. От Римуса не было толку, бывший друг слишком заигрался в учителя, и забыл о важном деле. Питер должен смыть своё предательство кровью. За смерть Лили и Джеймса, за украденные тринадцать лет, за осиротевшего Гарри. Блэк теперь точно знал, где отыскать крысу, через пару дней он провернёт это дело, и исчезнет, исчезнет навсегда. У Пэнси могут быть большие неприятности, если он останется, им пора прощаться. Сириус последний раз вдохнул запах её волос, в нос ударил знакомый аромат мяты и лесных ягод. Он будет скучать по ней, внутри что-то трогало его сердце, и не отпускало. Внутреннее беспокойство, расползалось толстой паутиной по всему телу. Нечто похожее на давящую тоску, Пэнси Паркинсон для него значила намного больше, чем девочка таскающая с кухни пироги. Блэк казалось, что история с Петтигрю может принять весьма неожиданный поворот, и будет лучше, если Слизеринка окажется подальше от него. Она подарила ему приятную ностальгию по школе, в которой он без страха разгуливал с друзьями. По чувствам, что будоражили его сердце, хоть он и не признавал их. Сириус не забудет о ней, и возможно когда-нибудь правда восторжествует над ложью, все узнают о его истории, в которой он не преступник. Лишь простой волшебник в один миг потерявший все. Она не помнила как вошла в Выручай-комнату, слабые ноги согнулись в коленях падая перед тем самым камином. Девушка ничего не видела перед собой, пелена слез накрыла глаза не выходя наружу. Пэнси с силой зажала губы, не позволяя себе закричать. Ком внутри горла, так и рвался на свободу, Паркинсон рухнула на жесткий ковёр, впиваясь в него лицом. Слизеринка беззвучно зарыдала, внутри все жгло огнём, растекаясь от груди до кончиков пальцев. Боль от страха за свою жизнь, за осознаннее, что её снова оставили. Бросили несмотря на то, что она так старалась быть хорошей, делать все что угодно, чтобы угодить. Тело нервно дрожало от потока рыданий, она все испортила. Снейп не выпустит её из своих лап, Мама, миссис Паркинсон будет разочарована. Когда об всем вскроется, имя Пэнси выжгут из родового дерева, волшебница станет никем. Человеком без рода и племени, одинокой затворницей, покинутой всеми. Сжатые пальцы в кулаки, потянулись к беспорядочно разбросанным волосам. Девушка впилась пальцами в темные пряди, с силой оттягивая их. Доставляя себе минимальную боль, она повернулась к камину, приложив пухлую щеку к ковру. Пальцы продолжали оттягивать макушку голову, желая содрать с себя как можно больше волос. Найти ещё один способ доставить себя физическую боль, дабы заглушить моральную. Наказать себя, заставить страдать, а после поняв насколько ей больно, пожалеть. Пэнси редко впадала в такие истерики, но иногда её эмоциональный фон не справлялся с повседневными событиями. Расстройства доставляли огромную боль, девушка не была похожа в этом на своих сверстниц. Её восприятие мира было другим, она чувствовала незначительные мелочи сильнее остальных. Паркинсон не могла просто махнуть рукой на свою ошибку, или неловкую ситуацию в которую попала, она клевала себя до тех пор, пока не станет совсем плохо. Пока её опухшие глаза от слёз не станут неистово гореть, тело не станет ватным, неспособным подняться с постели и пойти на занятия. В такие моменты с ней часто сидела Розмари, пропускала уроки, сидя на постели Паркинсон. Как правило они просто молчали, Роузи держала её за руку, давая понять, что она рядом. Что Пэнси ни одна, волшебница ещё нужна, хотя бы своей подруге. Сейчас все было по-другому, Саламандр часто сбегала, имела свои тайны от неё. Секреты, которые были тесно связаны с двумя преподавателями, их связывало нечто большее, о чем Слизеринка постыдилась бы говорить. Розмари уходила в омут с головой, забывая о тех, кто в ней больше всего нуждался. Паркинсон, ещё больше расстроенная с силой дернула волосы в последний раз, болотные глаза всмотрелись в свою ладонь. Узорчатых линий на руках не было видно, закрученные мелкие волоски, и крупные прядки усеяли руки волшебницы. Пэнси отбросила от себя ненужную часть волос, подгибая под себя колени. Она заняла позу эмбриона, всматриваясь в камин. Языки пламени возвращали мысли слизеринки воспоминаем в один из самых гадких вечеров в её жизни. Окончился он примерно также, Паркинсон спряталась в этой комнате и провела время в истерике, разрушая саму себя изнутри. Но было в тот вечер кое-что отличное, хоть ведьме и казалось, что она самое одинокое создание на земле, тогда девушка была не одна. Девушка плотно укуталась в мантию, прикрывая нагое тело. Коридоры Хогвартса стали непривычно холодными, покрывая все её тело гусиной кожей. Но дело было не только в вечерней прохладе, все оказалось куда хуже, чем могла себе предположить Пэнси. На глаза наворачивались слёзы, стоило ей вспомнить о своём обидчике, о парне, что мог безнаказанно делать с ней все что угодно. Она поверила как и всегда, но в этот раз горько ошиблась. Драко перешёл черту, причиняя боль не только её телу. Паркинсон сжала в кулак у самого горла мантию, чувствую как тело внутри горит. — Пэнси, ты ведь не расстроишь меня? — спросил Малфой, замечая замешательство на лице слизеринки. Она оторопела, чем совершила грубейшую ошибку. В таком состоянии, человека ещё возможно переубедить, что и случилось. Волшебник грубо стянул с неё одежду, словно Паркинсон была не девушкой способной все чувствовать, а вешалкой. — Драко, но я не ответила.. — Заткнись, отвернись, не хочу видеть твое лицо, — жестко ответил блондин, разворачивая обнаженную слизеринку лицом к каменной стене. Она не успела опомниться, как резко он вошёл в неё. Его не волновали ощущения партнерши, Малфой двигался, так как хотел. Больно сжимая бёдра, Пэнси опёрлась о стену ладонями, движения становились жёстче, и болезненней. Паркинсон ощущала горящую боль в области половых губ, низ живота неприятно сводило спазмом. От боли хотелось кричать, но Паркинсон молчала, дабы точно не издать ни одного звука, она прикрыла губы прохладной ладонью, больно зажимая. Драко не намеривался останавливается, его пальцы с силой растягивали кожу на бёдрах, что по сути было абсолютной ерундой в сравнении с болью, что терпела Паркинсон. Тело девушки сотрясалось от резких движений Слизеринца, это был не первый раз, когда они спали. Но Драко был мягче с ней, должно быть он расстроен чем-то. Не выдержав этой агонии, Пэнси издала сдавленный хрип, на что Малфой приостановился, девушка испуганно замерла. Попутно обвиняя саму себя за несдержанность, ладонь Драко впилась в макушку Смольных волос. Парень натянул пряди девушки себя на пальцы, оттягивая назад. — Ты чем-то недовольна? — Нет, конечно нет, — промямлила Паркинсон, едва сдерживая слезы. — Как ты достала меня? Ничего нормального сделать не можешь, проваливай! — Драко, я же..— Малфой грубо оттолкнул голову слизеринки, освобождая руку от её волос. Он быстро вышел из неё, глядя на обнаженные части тела Пэнси, его губы скривились в отвращении. Она казалась ему противной, и зачем он вообще спал с ней. С этой мерзкой собачонкой, что бежала за ним с высунутым языком. Драко сделал пару шагов назад отворачиваясь от неё, парень быстро натянул приспущенные брюки, приводя внешний вид в порядок. — Драко, прошу не прогоняй меня, - взмолилась Паркинсон, впиваясь ладонями в его локоть. — Отвали, — он выдернул руку из её, оглядываясь на слизеринку. — Зачем ты так со мной? Я же ничего не сделала? — захныкала Паркинсон, чувствуя как никчемно она сейчас выглядит в его глазах. — Ничего не сделала? — переспросил Малфой, приподнимая светлую бровь. Он вцепился в растрепанные волосы притягивая к себе, парень повернул голову подруги, дабы ему удобнее было говорить с ней. Драко наклонился к уху, надеясь, что сказанное как можно лучше отпечатается в этой бестолковой голове. — Ты животное в которое я переодически спускаю, когда нет возможности перехватить одну из Гринграсс, — шептал Драко, опуская ладонь от волос ниже к шеи. Больно обхватывая её, дергая вперёд. - Если кто-нибудь скажет тебя, что любит, не надейся на то, что это правда. Ты не имеешь право считать себя женщиной, ты создана для того чтобы обтереть об тебя ноги, и спустить не более. Слизеринка ощутила как сердце бешено заколотилось, дыхание стало намного тише. Начало казаться, что его вовсе нет, Пэнси буквально могла это почувствовать. Губы стали жадно хватать воздух, которого критически не хватало. Горло начало издавать протяжные вдохи, на что Малфой отошёл от неё, глядя исподлобья. — Ты омерзительна, убирайся! Пэнси не помнила как выбралась из злосчастного коридора, дыхание восстановилось, когда она осознала, что не может вернуться к себе в спальню. Помимо понимающей Розмари, с ними находились злосчастные Гринграсс, готовые в любую секунду с наслаждением посмаковать свежую сплетню. Волшебница опёрлась о ледяную стену из камня, ладони сжались от непривычно низкой температуры. Слизеринка таким образом прошла дальше, желая спрятаться ото всех, она уже знала куда пойдёт. Где её никто не потревожит, где она сможет расслабиться и зарыдать, давая волю накопившимся чувствам. Хуже всего, то что она совсем не злилась на Драко. Пэнси чувствовала боль, но не винила его. Девушка настолько сильно не любила себя, что не могла найти сил, чтобы разозлиться как следует на своего обидчика. В некотором роде, она даже пыталась понять его. Паркинсон и впрямь была глупой, и несносной. Драко… он забудет, остынет и все будет как раньше. Пэнси пыталась себя успокоить, ровно до тех пор, пока её разум не возвращал к последним словам Малфоя. Он как назло перематывал снова, и снова, растягивая предложения на отдельные слова, что острым ножом пронизывали её душу. Пэнси боялась, что эти слова сказаны не в порыве гнева, а поистине правдивы. Она недостойна познать такое прекрасное чувство как любовь, не созданная быть объектом внимания для чувств, что так красиво описаны в тех маггловских романах. Паркинсон вошла в свою тайную комнату, идя прямиком к камину. Она сбросила с себя мантию, полностью голой слизеринка уселась на ковёр. Девушка согнула ноги в коленях, укладывая поверх них подбородок. Горячие слёзы неистово катились с её глаз, пока она пыталась всматриваться в пылающие языком пламени. Волшебница так сильно была поглощена своими расстройствами, что не заметила тихо сидящего наблюдателя. Блэк находясь в своём человеческом обличии сидел в кресле, на него не попадал свет, поэтому легко удавалось оставаться в тени. Его серые глаза мигом пробежались по обнаженному девичьему телу. Он поджал свои губы, отмечая про себя, что прежде не видел надоедливую девчонку в таком состоянии. Верно её обидел кто, она же со Слизерина, а там придурков всегда хватало. Сириус поднялся с мягкого кресла, незаметно для неё обращаясь в привычную для девушки форму пса. Он подбежал на своих четырёх к ней, упираясь влажным носом в складку между икрой и коленкой. Пэнси продолжала неподвижно сидеть, не обращая внимания на пса, он отодвинул голову, рассматривая нагое тело. Подойдя ближе стали заметно очаровываться синяки, следы от грубых мужских пальцев. «Вот же подонок!» Блэк четко понимал, что произошло с Пэнси Паркинсон, даже лучше, чем она сама. Его лапы двинулись ближе к ней, протягивая голову к девичьему лицу. — Малыш, хорошо что ты тут, — разомкнув стянутые губы, произнесла волшебница наклонив к нему голову. Дрожащей рукой она провела по жестокой смольной шерсти, серые глаза уставились на неё жалея свою названную хозяйку. Он жалел, что не может проявиться, и защитить. Спасти от гнета отвратного парня, что задел её. Унизил настолько, насколько возможно поступить с девушкой. Блэк разочарованно сжал пасть, ему не нравилось быть слабаком, не имеющим возможности укусить в ответ. Пэнси не была его подругой, чтобы заступался за неё, но за столь недолгое время успела стать очень близкой. А Блэк ненавидел, когда дорогих ему людей обижают. Паркинсон прижалась к нему, обнимая крепче обычного. Сириус замер, сердце пропускало медленные удары, казалось все замедлялось. Часы перестали идти, ход времени остановилось. Была лишь плачущая Пэнси Паркинсон, что обнимала, что нуждалась в его объятиях как никто другой. Нос Бродяги вдохнул запах, он изменился. Не было привычного аромата лесных ягод с мятой, это не её запах. Он принадлежал другому, алкоголь перебивал основной запах, но Сириусу удалось почувствовать сочетание кислых яблок и розмарина. Псу показалось, что запах очень знаком ему, словно из прошлого. Но Блэк никак не мог припомнить его обладателя. — Хорошо, что ты пёс, а не мужчина, а то я точно бесповоротно в тебя влюбилась, — призналась Паркинсон разрывая объятья. Блэк уставился на неё, не понимая к чему это, подступившее волнение отступило, когда его снова потрепали за ухо. Забавно же выйдет, когда девчонка узнает кого она гладит?! «Любила бы ты меня также как сейчас, зная, кто такой Сириус Блэк?» — Поэтому наверное ты и не мужчина, наверняка ты как и все растоптал бы мое бедное сердце. Поэтому ты пёс, добрый и верный, совсем не прихотливый в еде. В мире волшебников все намного сложнее, почти невозможно встретить кого-то кто так же беззаветно полюбит как мистер Дарси Элизабет Беннет, — задумчиво протянула Паркинсон, глядя в пустоту, все также трепая шерсть Блэка. Пэнси распахнула глаза возвращаясь в гнетущую реальность. Она была совсем одна здесь, мысли в которых счастливая волшебница и хитрый волшебник в своём анимагическом образе коротали вечер рассеялись подобно туману поутру. Горечь от этого ощущалась в горле, и сердце, что ныло от перенесённых нервных потрясений. Её покрасневшее лицо заметно опухло, а слезоточивые глаза горели огнём. Девушка немного успокоилась, но надолго ли? Паркинсон облизала налитые губы, обдумывая как должна поступить. Снейп. Его просто так не перехитрить, если пойти со всеми в зал, это может оказаться ловушкой для неё, а если не пойти? Отличительный признак того, что во всем виновата она. Что делать? Розмари, где же сейчас её подруга, наверняка смогла бы подсказать. Путаные мысли сбивали одна другую, не находя ни одного стоящего ответа, возвращая к самому началу. Слизеринка услышала щелчок, сюда вошли. Нашли её тайное пристанище. Это декан. Он пришёл за ней. Прелестно, Паркинсон сейчас заберут. Что же будет, пытки, непростительное заклятье, или Снейп ограничатся своими отвратными микстурами? Пэнси сделала протяжной вздох, оглядываясь назад. Она была готова взглянуть своему страху в глаза, отступать больше незачем. Пора принять, то что уготовано Мерлином. Снейпа нигде не было, лишь пёс. Гримм — Сириус Блэк.