♡♡♡
На протяжении нескольких часов парни сидели в подвале, играя в приставку, смотря фильм и разговаривая о самых разных вещах. Просто проводить время друг с другом для всех было настоящим счастьем. По наступлении десяти часов было принято решение закругляться, и каждый отправился на свой этаж, прихватив с собой своих парней и пожелав друг другу спокойной ночи. Раньше на шестом этаже жил Уджин, но так как постепенно он перебрался на этаж Чана, теперь он никому не принадлежал. Поэтому его превратили в ещё одно место для отдыха и несколько комнат для гостей, которые все же ещё никогда не пригождались. — Я чувствую себя их отцом, — усмехается Чан, когда они заходят в свою комнату. — А я матерью, — Уджин тепло улыбается. — Но с ними так хорошо. — Да, они как будто выявляют в нас ту сторону, которую мы никогда не показываем. — Как думаешь, они хороши для них? Уджин садится на кровать, пока Чан начинает переодеваться. — М-м, определено. Чонин по большей части спокойный и в какой-то степени невинный, хоть иногда и может быть злюкой. И он уже давно влюблен в Едама, так что, по крайней мере, мы знаем, что его чувства крепки. Закончив переодеваться, Бан тоже усаживается рядом с любимым, улыбаясь его словам. — Да, Чонин и правда очень хороший. Уже в нашу первую встречу я понял, что он идеально подходит Едаму. — Что касается Сынмина... Ему подходит его прямолинейность и язвительность, которые позволяют держать Хенджина в узде и помогать с его эго. — Феликс искренне заботится о Чанбине, и благодаря ему он становится мягче. Уджин кивает, определенно соглашаясь с чужими словами. — Джисон... — начинает Чан, но сразу же замолкает. — Что? Думаешь, он не подходит Минхо? — Ким выглядит удивлённым. — Нет, дело не в этом. Наоборот, я думаю, из всех их четырех пар они подходят друг другу сильнее всего. Ты видишь, насколько счастливым и менее жестоким стал из-за него Минхо? И я верю, что Джисон поможет преодолеть ему проблемы и страхи, связанные с его прошлым. — Тогда что? — Я очень надеюсь, что Джисон его не оставит. Знаю, он это не сделает, потому что любит Минхо так же сильно, как и он, но все равно не могу не волноваться, так как хоть и небольшая, но вероятность все же есть. — Почему ты так думаешь? — Из-за прошлого Минхо... Что, если Джисон посмотрит на него по-другому? И ним может что-то случиться, что, если из-за этого он захочет расстаться? — Ты же знаешь, он этого не сделает, — Уджин мягко берет руку Чана и начинает гладить ее большим пальцем, пытаясь его успокоить. — Знаю... Но просто представим, что такое случилось. Минхо будет ужасно раздавлен и вернется к тому, что было. Наверное, все будет даже еще хуже, и не думаю, что после этого он когда-нибудь вообще сможет прийти в себя, — Чан поникает, опуская глаза в пол. Уджин обхватывает ладонями его лицо, поднимая голову, и нежно целует в губы, отстраняясь через несколько секунд. — Я понимаю, что ты беспокоишься, но не думаю, что мы должны так сильно волноваться. Есть, конечно, шанс, что это может произойти, но он очень мал. Джисон никогда не бросит Минхо из-за этого. Так что прекращай себя накручивать. Бан ничего не говорит, зная, что Уджин прав. — Чан, ты помнишь, как я попал в банду? — Конечно. Как он мог забыть? Тот день стал одним из лучших в его жизни, несмотря на, мягко говоря, такие себе обстоятельства. Хоть Чан и хотел бы встретить Уджина в более благоприятных условиях, он все равно был благодарен вселенной за тот день, потому что именно тогда он нашел любовь всей свое жизни. — Я выглядел ужасно и разбито, но ты всё равно приютил меня и утешал, не задавая никаких вопросов. Но все-таки даже когда ты спросил, как я оказался на улице, ты делал это осторожно, боясь меня напугать. Я не рассказывал, боялся, что ты оставишь меня, как это сделала моя семья. Я думал, что из-за того, что меня бросили даже собственные родители, ты будешь считать меня бесполезным и ничтожным. — Твои родители были настоящими тварями, они тебя не заслуживали. И ты не был ничтожен, для меня ты стал целой вселенной, и я никогда бы не подумал о тебе плохо. — Теперь я это знаю, но тогда у меня было слишком много мыслей. Та же ситуация у Минхо и Джисона. Конечно, прошлое Минхо... темное, но Джисон не оставит его из-за этого и не изменит к нему свое отношение. Нам правда не о чем беспокоиться. — Ты прав. Сейчас мы просто должны убедиться, что ни с Джисоном, ни с другими ничего не произойдет.♡♡♡
— Тебе надо завести собаку, — Сынмин лежит в постели Хенджина, весь обвитый чужими конечностями. — Какого-нибудь милого щенка. — У меня уже есть самый милый, — Хван целует его в макушку, из-за чего лицо того начинает пылать. — Перестань заставлять меня краснеть и заведи собаку. Хенджин усмехается, а затем говорит в волосы парня: — Почему сам не заведешь? — У брата аллергия, — грустно шепчет Сынмин. — Кстати о твоей семье, когда я с ними познакомлюсь? — Когда заведешь собаку, — младший не унимается, из-за чего Хенджин закатывает глаза, но затем тот отвечает нормально. — Можешь встретиться с ними, когда захочешь. — Думаю, можно в ближайшее время. Мне стоит чего-то бояться? — Нет. Я уже рассказал им о тебе, и, судя всему, ты им нравишься. — Фух, приятно слышать, — Хенджин радостно улыбается. — Хенджин... — Сынмин колеблется, не уверенный, следует ли ему спрашивать парня то, о чем он думает. Вытягивать из него силой не хотелось. — Хочешь о чем-то спросить? — голос Хвана сквозит нежностью. — М-м... Ты... Так что насчет собаки..? — Ким пытается сменить тему, хоть и понимая, что это уже бессмысленно. — Я ведь знаю, что ты хотел спросить что-то другое. — Да ничего важного. — Все, что ты говоришь, важно. Так что давай, говори. Сынмин кидает на него неуверенный взгляд, видя его ободряющий, и снова опускает глаза. — Я просто хотел узнать о твоей... семье. Хенджин на долю секунды замирает, но затем сразу же расслабляеся. Он знал, что в какой-то момент Сынмин об этом спросит. В принципе, для него это не было большой проблемой, он был полностью готов ему все рассказать. Он и так планировал это сделать, просто ждал, пока Сынмин сам захочет узнать. Хван садится; Сынмин следует его примеру, теперь оказываясь с парнем лицом к лицу. — Думаю, пришло время рассказать, как я попал в Stray Kids. — Ты не должен, если не хочешь. — Но я хочу, — Хенджин молчит, думая, с чего начать. — Я был единственным ребенком, и то по залету. Я, конечно, точно не знаю, так ли это, но было совершенно очевидно, что я не был запланирован. Мои родители, если их можно так назвать, были очень жадными. Они ненавидели тот факт, что им приходилось тратить деньги на кого-то, кроме себя, поэтому никогда не покупали мне ничего, что не нужно было для выживания. Ни игрушек, ни книг; даже к телевизору не разрешалось прикасаться. Они кормили меня только один раз в день, и то остатками еды. Так что я был очень маленьким и тощим ребенком. Носил я один комплект одежды, пока не вырастал из него, а покупая новый, они постоянно жаловались на то, сколько денег на меня уходит, — Хенджин грустно смеётся. — Каждый день они говорили, что я испортил всю их жизнь и насколько лучше бы она была, если бы не я. Они заставляли меня жить на чердаке, где не было ни обогревателей, ни кондиционеров. Выйти я мог, только чтобы поесть, а после приходилось возвращаться обратно. В туалет мне было разрешено ходить только раз в день, а в душ – раз в неделю из-за счета за воду. В моей «комнате» не было света из-за счета за электричество, поэтому я пользовался свечами. Спал я на покрывале, а укрывался одним тонким одеялом, от которого зимой вообще не было толку. Я удивлен, что не умер, — Хенджин делает паузу, и Сынмин нежно берет его руку в свою. — Все дети в школе смеялись и издевались из-за того, что у меня ничего не было и как сильно от меня пахло. Я прожил так девять лет, считая себя обузой и виня себя за несчастную жизнь родителей. Пока я просто не смог больше этого выносить. Я убежал. Я даже не знаю, заметили ли они это, но даже если и заметили, то, я уверен, они были за это мне благодарны. Была поздняя ночь, и я не знал, что делать и куда идти, так как всю свою жизнь я провел либо на чердаке, либо в школе. Я бродил по улицам, пока не оказался в самой отдаленной части города. Хоть я и был напуган, я знал, что там быть лучше, чем с родителями. Я сел на тротуар и проплакал, как мне казалось, несколько часов. В какой-то момент ко мне подошел мужчина и спросил, что я делаю на улице один. Я испугался и ничего не сказал, но когда мужчина спросил, где мой дом, чтобы он мог меня туда отвезти, я начал умолять его не делать этого. Уверен, он понял, что мои родители были ужасными, и взял к себе. Думая об этом сейчас, я понимаю, что было не очень умно идти домой с незнакомцем, но тогда я этого и не знал: меня никогда не учили остерегаться незнакомых людей. Однако это было лучшее принятое мною решение. Этот мужчина был отцом Чан-хена, и так я встретил его вместе с Чанбином и Едамом. Они были очень приветливы, никогда не спрашивали, откуда я, не пытались заставить меня чувствовать себя плохо, и вели себя так, будто я ничем не отличаюсь от других. Мы сразу же стали лучшими друзьями. Я знаю, что отец Чан-хена взял меня к себе, потому что видел во мне еще одного будущего члена своей банды, которого он может натренировать, но после того, как он увидел, как я сблизился с его детьми, они с женой приняли меня как одного из своих и дали мне то, чего у меня никогда не было – заботливых родителей и любви. Так что, если тебе интересно, когда ты познакомишься с моей семьей, то ты уже это сделал, — все время, что Хенджин рассказывал о своем прошлом, он выглядел хмуро, но при упоминание родителей Чана начал сразу же тепло и грустно улыбаться. — Мне так жаль, что тебе пришось перенести столько всего, — Сынмин опускает голову, из-за чего челка падает на глаза. Хенджин хмурится и аккуратно обхватывает подбородок парня, поднимая его голову и заглядывая ему в глаза. — Почему ты извиняешься? В этом нет никакой твоей вины. — Да, но... Раньше я осуждал тебя за эгоизм, думал, что ты всегда жил счастливой жизнью и не знал, что такое боль... — Прекрати, ты ведь ничего не знал. Ты видел только то, что я сам хотел показывать. И ты не единственный, кто так думал обо мне, так что не вини себя. Я рассказал все это не потому, что хотел заставить тебя почувствовать вину, а потому, что это был единственное, что ты обо мне не знал, а я не хочу ничего от тебя скрывать. Сынмин поднимает на него глаза, чувствуя, как на них наворачиваются слезы. В груди теплеет от чужих слов, и из-за этого хочется ещё сильнее плакать. Он обнимает Хенджина за шею, и тот сразу же обвивает руками его талию, прижимая к себе сильнее и посмеиваясь. — Я не заслуживаю тебя, — бормочет Ким ему в шею. — Это я должен был сказать тебе. Сынмин слегка отстраняется, чтобы взглянуть в любимое лицо. Взгляд скользит вниз, к губам Хенджина, и обратно к глазам, а затем он нежно его целует, чувствуя, как в груди взрываются фейерверки. Старший сразу же отвечает, притягивая парня к себе на колени и сильнее обхватывая его за талию. Он проводит языком по чужой нижней губе, как бы прося открыть рот, и, получив доступ, проскальзывает им внутрь, спелетаясь с языком младшего. Хоть Сынмин и знал, что Хенджин победит в их маленькой борьбе, так легко победу отдавать он не хотел, настойчивее посасывая его язык. Но через мгновение он всё-таки сдается, отдавая ведущую роль Хенджину и тихо постанывая. Он убирает руки с шеи парня и путается ими в его волосах, дергая их и заставляя Хвана стонать. Тот блуждает руками по всему телу напротив, кусает чужие губы, а после переходит к шее. Он оставляет на ней десятки поцелуев, проводит по ней языком, вызывая у Сынмина тяжелое дыхание, а затем мягко начинает покусывать. Как только младший начинает уже неприкрыто стонать, Хенджин понимает, что нашел идеальное место и начинает его жадно сосать. — П-подожди, не о-оставляй засос, — сквозь стоны еле проговаривает Сынмин, но парень только ухмыляется, продолжая втягивать губами нежную кожу.♡♡♡
— Я могу поспать на диване, — Чонин нервно потирает затылок, сидя на кровати перед включенным камином. — Ты хочешь спать на диване, когда моя кровать достаточно большая для нас обоих? — удивлённо вскидывает брови Едам. — Я... Я просто... — чувствуя себя невероятно смущенным, Ян прячет лицо в ладонях, не желая смотреть парню в глаза. Едам смеётся и обхватывает плечи Чонина, разворачивая его к себе, а затем мягко убирает обе его руки от лица, беря их в свои. — Если не хочешь спать со мной, я займу диван, а ты можешь спать на кровати. — Я никогда не говорил, что не хочу, — тихо бормочет Чонин. — Тогда решено, — улыбается Бан, оставляя на чужих губах лёгкий поцелуй. Они укладываются, и Ян устраивает голову ему на грудь, а тот обвивает руками его талию, прижимая ближе. — Не знаю, щекотливая ли это тема... И если это так, тебе не нужно отвечать, — Чонин делает паузу. Едам чувствует, как сердце начает биться чаще, не понимая этому причину, ведь не было ничего, чего бы он не хотел рассказать своему парню.— Почему ты не присоединился к Stray Kids? Едам молчит, удивленный тем, что Чонин спросил именно об этом. Но тот воспринял тишину иначе и начал сомневаться в правильности того, что он задал этот вопрос. Он уже собирался что-то сказать, но младший его опережает: — Сначала я собирался присоединиться к банде, когда мне исполнится шестнадцать, ведь Чан-хен тоже присоединился к ней в этом возрасте. Я был очень взволнован и с нетерпением ждал этого. Они с отцом всегда говорили, как весело было бы нам всем троим работать вместе, — Чонин поднял голову с груди Едама, глядя на него растерянными глазами. Как это должно было ответить на его вопрос? Бан переводит на него взгляд и гладит его по щеке, прежде чем продолжить. — Пока однажды, когда мне было двенадцать, на наш старый дом не напала другая банда. Я проснулся от звуков выстрелов, а затем Чан-хен и другие ворвались в мою комнату, говоря мне поторопиться и встать. Звуки выстрелов были настолько громкими, что я едва слышал их крики. Брат потащил меня и остальных в тайное пуленепробиваемое убежище. Его стены были очень толстыми, так что, как только ты окажешься внутри, ты ничего не будешь слышать. Я кричал на него и говорил, что мы не можем оставить там родителей, но, по-видимому, отец специально сказал Чан-хену, что если мы когда-нибудь подвергнемся нападению, то он должен будет всех забрать в убежище и не ждать их. Мы пробыли там, казалось, несколько недель, но на самом деле прошел примерно день. Никто не пытался вломиться, что было странно. Наконец, когда Чан-хен решил, что все улеглось, мы вышли. Повсюду виднелись пулевые отверстия и разгром, но нападавшие, похоже, ничего не взяли. В один момент Чан-хен внезапно остановился и с криком упал на колени. Я сразу же увидел, на что он смотрит, — Едам молчит несколько секунд, смотря вниз. — Моя мама лежала на полу с пулевым ранением прямо в сердце. В паре метров от нее лежал отец с точно таким же. Я не помню, что произошло после. Зрение затуманилось от слез, уши будто заложило. Я почти уверен, что потерял сознание, потому что следующее, что я помню, было пробуждение в незнакомой комнате. Оказывается, мы были в доме лучшего друга отца, тоже состовшего в банде. Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я помню только похороны и как все оплакивали маму и отца. Позже мы узнали, что нападавшие были другой бандой и их миссия состояла в том, чтобы убить моих родителей. И тогда я понял, почему отец сказал Чан-хену не ждать их, если на них нападут. Он знал, что если мы когда-нибудь подвергнемся нападению, то это будет дело рук другой банды, как и знал то, что их целью будут они с мамой. Они не хотели быть в убежище вместе с нами, потому что так уже будут убиты все. Тогда с помощью лучшего друга отца Чан-хен стал лидером банды. Я пообещал себе, что никогда не стану ее частью, потому что одна из них убила моих родителей. Но я всё равно тренировался со всеми, чтобы быть готовым отомстить за их смерть. Примерно через год мы наконец нашли тех людей, выследили их и вернули долг. После этого я больше никогда не тренировался и хотел бы, чтобы Чан-хен перестал работать с бандой, но я знаю, что отец хотел, чтобы он взял на себя руководство. Быть в Stray Kids было причиной смерти моих родителей, и я не хочу, чтобы та же участь постигла Чан-хена или других. Чонин с хорошо читаемой болью в глазах смотрит в чужие. Едам видит, что он сейчас заплачет и тут же прижимает к себе ещё ближе. — Пожалуйста, не плачь. Все в порядке. — Т-так вот почему у Чан-хена столько охранников? И поэтому вы живете в глуши? — Чонин отстраняется от него, чтобы снова взглянуть в его глаза. — Да, после этого он построил дом в хорошо охраняемом и трудно доступном месте. — Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Если бы я знал, что все так серьезно, я бы не спрашивал, — Ян опускает голову, смотря вниз. — Чонин, посмотри на меня, — тот медленно снова поднимает голову. — Я рассказал тебе, потому что хотел, чтобы ты все узнал. Не извиняйся так, будто это твоя вина. Не зацикливайся на этом, хорошо? Я в порядке, у меня было время излечиться. И я не хочу, чтобы ты грустил, — старший слегка кивает на чужие слова, возвращая голову на его грудь. — Как насчет того, чтобы поспать? Чонин хмыкает и приподнимается чуть наверх, теперь утыкаясь носом Едаму в шею.♡♡♡
— Знаешь- — Нет, не знаю, — Чанбин перебивает Феликса, заработав по голове удар подушкой. — Эй, да я же шучу! — обиженно потирает ушибленное место. — Это подушка. Как тебе может быть больно? — Это больнее, чем ты думаешь. Феликс знает, что делает и что хочет Чанбин, поэтому наклоняется и целует его надутые губы. Тот улыбается в поцелуй, понимая, что его план сработал, а затем кладет руки на чужой затылок, целуя парня глубже. Феликс отстраняется первым, с упрёком смотря на ухмылку Со. — Если так хочешь меня поцеловать, можешь просто сказать или сделать это сам. Раз добро дали, Чанбин это и делает, чмокая младшего, заставая его врасплох. — Знаю, но мне нравится, когда ты целуешь первым, — он подмигивает, вгоняя Феликса в краску. Парень слегка толкает Чанбина и ложиться на кровать, а тот только тепло улыбается, тоже укладываясь. — Как кто-то такой милый, как ты, может быть в Stray Kids. — Эй! Я не милый. — М-м, как скажешь, — Феликс хлопает его по груди. — Но ты можешь быть и очень пугающим. Чанбин усмехается, начиная играть с фиолетовыми волосами своего парня, который теперь уместил голову на его груди. — Могу я задать вопрос? — Конечно. Спросить или стоит подождать ещё? Ладно, была не была. — Как ты присоединился к Stray Kids? Феликс слышит, как Чанбин слегка резко втягивает воздух, и начинает паниковать. В последний раз, когда он спросил об этом, Чанбин дал какой-то прозрачный ответ. — Помнишь, когда мы были на пляже, я сказал, что Чан-хен нашел меня, когда я с кем-то дрался, а потом отвёл меня к своему отцу? — Феликс согласно кивает. — На самом деле, тогда я солгал. Я не так попал в банду. Ли широко раскрывает глаза, но не сильно удивляется. Тогда они были знакомы всего ничего, а он уже задал личный вопрос, поэтому Чанбина легко можно понять. — Мои родители и родители Чан-хена были хорошими друзьями, так что с самого детства мы с ним тоже дружили. Я всегда приходил к ним домой, когда наши родители уходили на задания, и проводил много времени с ним и Едамом. Я всегда знал, что, когда подрасту, присоединюсь к банде, и буду похож на своих родителей. Чанбин замолчал, и Феликс задался вопросом, почему Со никогда до этого не упоминал своих родителей. — Когда мне было семь, родители, как обычно, высадили меня у дома Чан-хена и уехали на задание, но так и не вернулись. Я счастливо играл с Чан-хеном и Едамом до позднего вечера, думая, что мама с папой просто задерживаются. Вскоре родители Чан-хена вернулись домой с красными опухшими глазами. Они усадили меня и мягко сказали, что моих родителей больше нет. Тогда было невероятно трудно дышать, я плакал, пока не заснул; мама Чан-хена обнимала меня и гладила, пытаясь успокоить. Они решили взять меня к себе и заботиться обо мне. Я пообещал себе, что присоединюсь к банде не только для того, чтобы отомстить людям, убившим моих родителей, но и потому что они хотели, чтобы я присоединился к банде. Через год после присоединения я нашел тех людей и отомстил. Феликс, чувствуя внутри боль, целует Чанбина в грудь и собирается что-то сказать, но старший опережает его: — Ты не виноват, так что не нужно извиняться, иначе мне будет плохо. И не беспокойся, я правда в порядке. Феликс закрывает рот, гадая, как Чанбин понял, что он собирается извиняться. — Если тебе будет от этого плохо, тогда не буду, — неуверенно произносит Ли, вызывая у Чанбина смех. Со обнимает парня крепче, шепча «милашка» и целуя его в макушку. — Я рад, что теперь ты в порядке. Это то, что меня волнует больше всего, — Феликс трётся о его грудь, носом втягивая запах одеколона. — Пока ты со мной, я всегда буду в порядке, — прикрывая глаза, Чанбин нежно улыбается, касаясь улыбкой чужих волос.♡♡♡
— Вот, надень это, — Минхо передает Джисону спортивные штаны и рубашку. — Спасибо. Где ванная? Ли указывает на нужную дверь, и младший уходит переодеваться. Чужая одежда оказывается для его фигуры большевата, но он, забивая на это, выходит из ванной, сразу же видя своего парня без рубашки, только в штанах, что заставляет его задержать дыхание. У Минхо было красивое подтянутое тело, вызывающее своими перекатывающимися мышцами желание к нему прикоснуться. Поймав чужой взгляд, Ли ухмыляется. — Хочешь сфотографировать? Потом сможешь сколько угодно любоваться. Джисон резко возвращается в реальность, тут же чувствуя, как пылают щеки. — Заткнись. — Ты такой милашка, — Ли улыбается, умиляясь его смущению. — Это потому что я надел твою одежду. — Тебе следует почаще ее носить. Джисон садится на кровать, закатывая глаза. — Ты тоже должен носить свою одежду, — парень взмахом руки указывает на его голую грудь. — Зачем? Тебе не нравится? — Минхо подходит ближе, не переставая ухмыляться. — Я такого не говорил. — Тогда зачем мне одеваться? — теперь Ли встаёт к нему вплотную, наклоняясь к его лицу ближе. — Мы собираемся спать. Тебе не будет холодно? — Джисон пытается придумать оправдание, но больше сосредотачивается на том, чтобы сохранить голос стабильным. Он просто хочет, чтобы Минхо перестал дразнить и уже поцеловал его. Ли отрицательно качает головой. — Обычно я сплю голым, но, раз уж ты здесь, я хотя бы надену штаны. Или я могу всё-таки раздеться полностью. Что бы ты предпочел? — его лицо находится настолько близко к джисонову, что на своей коже можно почувствовать его дыхание. Не в силах больше терпеть, Джисон кладет руку на затылок Минхо, впиваясь в его губы, сразу же чувствуя, как ему отвечают. Поцелуй был голодным и отчаянным, как будто они не целовались несколько месяцев. Ли толкает его на кровать, забираясь сверху. Тот притягивает его еще ближе – казалось, куда ещё, – пытаясь избавиться от любого пустого пространства между ними. Минхо углубляет поцелуй, держа одну руку рядом с чужой головой, дабы не упасть, а другой проскальзывает под рубашку парня, то же самое делая и со своим языком, теперь исследуя им каждый сантиметр чужого рта. Хан издает в поцелуй тихий стон, чувствуя, как по всему телу проходит электрический ток, и проводит ладонями по обнаженной груди напротив, после очерчивая пресс, делая это так, как хотел до этого. Джисон отстраняется, пытаясь хоть немного наполнить лёгкие воздухом, которого сейчас категорически не хватало, поэтому Минхо нацеливается на его шею, покрывая ее множеством поцелуев. Дотронувшись губами до самого чувствительного места – судя по стону младшего, – Ли ухмыляется и начинает его посасывать, заставляя парня под собой кусать и без того распухшие губы. Чувствуя лёгкую приятную боль, Джисон стонет громче, заставляя Минхо удовлетворенно улыбнуться и снова соединить их губы в глубоком поцелуе. Внезапно раздается телефонный звонок. Хан с раздражённым стоном отстраняется от парня, собираясь убить человека, позвонившего ему в такой момент. Минхо только усмехается при виде его реакции, слезая с него, позволяя ему сесть. Джисон берет в руки телефон, закатывая глаза при виде имени звонящего. — Че надо? — Я что, не могу позвонить? — Зачем делать это в... — Джисон отодвигает телефон от уха, проверяя время, — пол одиннадцатого? — Наверное, потому что я не знаю, где ты и когда вернешься домой? Джисон мысленно прикладывается лбом о стену, понимая, что забыл сказать брату с сестрой, что останется у Минхо. — Я приду завтра. — О-о, — Джисон буквально видит фирменную ухмылку Енхена. — Значит, будешь спать у Минхо? — Он что? — в трубке слышится голос Джихе. — Да, да, да. Простите, что не сказал вам раньше, я забыл. — Что ты такого делал, что забыл? Вы будете спать в одной постели? — О боже, даже не думай об этом. Мы даже не... — Джисон смотрит на Минхо, видя и на его лице ухмылку. — Да шучу. В следующий раз не забудь нам сказать, хорошо? — Не волнуйтесь, не забуду. — Ладно, развлекайтесь, но не слишком, а если да, то используйте защиту, — говорит брат, а вскоре слышится его же «ой», вероятно, из-за удара Джихе. — Я вешаю трубку! Пока! Как только Джисон отключается, Минхо начинает смеяться, из-за чего Хан чувствует себя ещё более удрученным. — Пожалуйста, не говори, что ты все слышал. — Слышал. — Почему моя жизнь такая неловкая? — Джисон закрывает лицо руками, затем ощущая руки Минхо, обнимающие его. — Я люблю их. — Давай не будем о них и об этом разговоре, — младший состраивает жалобное лицо, заставляя Ли рассмеяться. — Хорошо. Давай-ка лучше спать, — оставив нежный поцелуй на чужом виске, Минхо закрывает глаза и прижимает парня ближе.♡♡♡
На следующее утро, завтракая, Джисон спокойно сидел, наслаждаясь едой, но внезапно Феликс издает громкое «о-о-о». Все, включая самого Хана, поворачиваются к тому, смотря на него с вопросом. Феликс же переводит взгляд между Джисоном и Сынмином, широко раскрыв глаза и указывая на их шеи. — Это засосы!? — кричит он, заставляя всех уставиться на их шеи. Хан замирает, в мгновение пунцовея и резко закрывая шею руками, смотря на своего парня глазами, в которых смешались стыд, шок и предательство. Но тот выглядит спокойно, совершенно ни о чем не волнуясь. — Ты оставил засос?! Сынмин тоже утыкается взглядом в своего парня, который только одаривает его невинной улыбкой. Двое быстро встают из-за стола, подходя к ближайшему зеркалу. Убрав с шеи руку, Джисон видит, что на ней действительно имеется темно-фиолетовый засос. Сынмин удивлённо вздыхает, когда видит такой же на своей шее. На его светлой коже темное пятно виднеется ещё сильнее, как он не заметил его раньше? — Похоже, вы вчера здорово повеселились, — Феликс игриво ухмыляется, из-за чего парни косо на него смотрят. Возвращаясь к столу, Джисон ощущает на себе чужие взгляды, направленные на засос на его шее, и ударяет Минхо по плечу. — Почему ты ничего не сказал? — Я думаю, это выглядит красиво, — все, что говорит Ли, улыбаясь. — Я сказал тебе не оставлять засос, — с таким же упрёком обращается к своему парню Сынмин. — Знаю, прости, но я ничего не мог с собой поделать. Ты даже не жаловался, когда я это делал, — его последние слова заставляют всех усмехнуться. Ещё сильнее краснея, Сынмин прячет лицо в изгибе шеи Хенджина, на что тот обнимает его, улыбаясь. — Я и подумать не мог, что вы такие, — с притворным осуждением говорит Чан. — Как будто вы с Уджин-хеном никогда не ставите друг другу засосы, — Уджин давится водой из-за слов Хвана, Чан же просто цокает. — Видимо, вы ночью хорошо повеселились. — Я рад, что мы живем не на одном этаже. — Пожалуйста, скажите, что вы этого не делали... — практически умоляюще просит Феликс. Джисон и Сынмин вздыхают, смотря на друга с осуждением. — Феликс, я кто, по твоему? — в голосе Хана отчётливо слышится обида. — Конечно не делали! — Эй, я же ничего такого не спросил. — Вы дикари или что? — в штуку спрашивает Едам, обращаясь к Минхо и Хенджину. Чонин же подходит к Джисону и Сынмину, осматривая их шеи, а затем вынося вердикт: — Да они все дикари. Хан с жалобным стоном закрывает свое краснющее лицо, затем зарываясь им в грудь Минхо, слыша его усмешку и чувствуя, как его руки обвивают его талию. — И нет, Феликс, мы тоже этого не делали, — Ли всё-таки решает ответить на вопрос, находя ответ своего парня несколько размытым. — Слава Богу. — Не могу поверить, что ты поставил мне засос, — отняв голову от чужой груди, снова жалуется Джисон. — Но ты и не останавливал меня. — М-м, странно, что и у Феликса нет засоса, — задумчиво мычит Уджин. Ли в удивлении расширяет глаза, чувствуя, что и сам пылает. Чанбин этому умиляется, приобнимая парня за плечи и произнося с лукавой улыбкой: — Может, в следующий раз, — и получая за это удар.