Последний шанс на искупление

Вечер того же дня Во всём теле чувствовалась усталость, а голова была тяжёлой. Я узнала светло-фиолетовые обои и тёмно-сиреневые в виде цветов узоры стен моей комнаты. Я приподнялась с кровати, на которой лежала и посмотрела в правую сторону, в окно. На небе сгустились сумерки, а я пыталась понять, с какого времени нахожусь здесь и как? Совершенно недавно, я находилась в офисе, выполняя свою недельную обязанность — помогать с документами старшему сыну отчима, но в какой-то момент мои веки закрылись и теперь я здесь, в собственной комнате. От мыслей меня отвлёк скрип двери и в проёме показался Деррик. В его руках был стакан воды, которую он поставил на туалетный столик и встал около него. — Я вижу, ты очнулась. — Его голос был совершенно иным, более спокойным и без той злобы, безразличия, которую я привыкла слышать. — Как твоё самочувствие? — Мне… я в порядке, — находясь в сконфуженном состояние, мне было трудно выговорить слова чётко. — А что я… — Ты потеряла сознания, когда мы работали над бумагами. — Взяв в руки стакан, Деррик двинулся в мою сторону. — Вот, выпей. — Благодарю. — Я собиралась взять стакан из его рук, наши пальцы соприкоснулись на мгновение, но это хватило того, что по руке пошёл разряд и я выронила стакан. Вода разлилась на одежду, а рука задрожала. — Ох… — я уже морально приготовилась к пару оскорблением в мой адрес, но произошло наоборот. Деррик молча поднял стакан. Без каких-либо вздохов, выдохов, нахмуренных взглядом. Его лоб был чист от складок, что каждый раз появлялись стоило ему хмуриться, а выражение лица оставалось безмятежным. — Похоже, что ты всё ещё слаба. — Его глаза прошлись по мне, останавливаясь на одном месте. Голова слегка закружилась, когда я опустила голову, дабы посмотреть, куда был направлен его взгляд. — Почему я так плохо себя чувствую? — Я едва услышала собственный шёпот, меня не покидало странное ощущение. Всё тело было вялым. — С утра же было всё хорошо… Скрип… кровать прогнулась, и я почувствовала холодную ладонь на своём лбу. — Температуры нет… — холодная ладонь долго не задержалась на месте, сильные пальцы надавили на мой подбородок, и это касание чутка отрезвило меня. — Ты ела что-нибудь? — Его глаза нашли мои, чёрный зрачок его тёмно-голубых глаз был сужен, брови нахмуренный, взгляд был грозен. — Ну да… — Что ты ела? — Ну, я ела обед, который подают в кафетерии… — Зачем ему это? — А кроме него, ты питалась чем-нибудь ещё сегодня? — Я не понимала, почему он так напирает на меня? — Я лучше перефразирую свой вопрос — как ты питалась в последние дни? — Я питалась как обычно… — Не лги. Ужин ты пропускала из-за позднего часа, утром ты едешь раньше обычного, я полагаю с обедом тоже какие-то проблемы? — Так и скребёт во мне желание спросить, а не следит ли он за мной? — Вам не стоит переживать об этом, — я взялась за его руку и чуть-чуть надавила, — впредь я не допущу подобного. — Замолчи, — у холодного тона Деррика есть особенность приводить меня в чувство, не забывать с кем я нахожусь и следить за каждым моим словом, даже если моё состояние не позволяет мне этого. — Сколько хлопот ты бы не приносила, однако я не могу проигнорировать твоё состояние. Верно, иначе папочка будет тобой недоволен. Мне не была известна причина его резкой смене поведения по отношению ко мне, и я не расслаблялась ни на йоту. Когда я находилось в гораздо ужасном положение, единственное чему я от него удостоилась — короткий, но полной ненависти, взгляд. Порой, мне по сей день снятся кошмары об этом взгляде, будто всегда напоминающие о его истинное отношение ко мне и словно предупреждая — рядом с ним держаться настороже. Воспоминания о тех злополучных днях вызвали табун мурашек, я невольно сглотнула, взгляд Деррика опустился вниз. Чувство, тяготившее меня до этого, внезапно узлом скрутилось в животе. Мой ум стал работать яснее, словно отошёл от действия лекарств или высыпания ото долгого сна, почему-то только сейчас, моё внимание обратилась к мокрой, но короткой, чёрной юбке, облепившая тесно мои бёдра, и белая, тонкая для жаркой погоды, белая блуза, которая просвечивалась и можно было лицезреть нижнее бельё. Мои щёки внезапно становятся горячими. — Ох! Появилось сильное желание прикрыть тело, но это лишь больше привлекала внимание к злополучным местам. Стыд и смущение становятся моим повседневным ощущением. — Вот. — Он снял пиджак и накинул его на меня. Отчего ты раньше этого не сделал? Ведь он же видел все с самого начала! Ныне мой разум прояснился и меня стала одолевать злость. Смущение стало отходить на второй план, но я не выказывала своим видом то, о чём думаю. — Видимо, ты тогда не солгала о своём состоянии. Я считал, это твой способ вызвать внимание к себе, поэтому разозлился. — Из уст Деррика сорвался протяжный вздох. — Я не стану извиняться за своё отношение к тебе, ты заслужила. Интересно, чем же в этот раз я достойна такой грубости? — В этом и нет необходимости. — Мои слова прозвучали чётко, чем я была довольна. Обычно я отвечаю, что-то колкое в ответ на грубость, но будучи слабой мне не хотелось зачинить спор. Давайте лучше обернём всё мирным путём, но только в этот раз…. — Наоборот, это я должна извиняться за доставленные неудобства. — Я не устану смотреть на то, как его выражение лица из самодовольно-безразличного обретает растерянность и недоумение. В эти прекрасные моменты, я едва удерживаю себя от самодовольства. — Вы очень заняты, а я вечно учиняю вам проблем, не мне ли знать. — Ты… — разве неприятно, когда ты не знаешь, как себя повести перед человеком, которого тебе сложно терпеть? — Почему ты соглашаешься? — он произносит слова слишком громко, сидя при этом всё ещё близко. Это заставляет меня сморщиться. — Не понимаю, о чём вы... Деррик тянется ближе, его властная ладонь хватает меня за затылок и придвигает мою голову к себе. Наши лбы почти соприкоснулись, а глаза смотрят в мои. Его зрачок увеличился, и смотрит он всё так же яростно. — Не понимаешь? А я не понимаю тебя! К тебе относятся хуже, чем к скоту, но ты никогда не жалуешься! Чего ты добиваешься! — В последнее время, Деррик часто теряет самообладание. И мне это очень нравится. Но то, что он так близко, мне не нравится. Я уверена, он знает, что его нахождение близко рядом со мной, заставляет меня чувствовать страх. — Почему это вас так беспокоит? — Я нарочито произношу слова с усталостью в голосе, спокойно смотря на него в ответ. — Я отчаянно стараюсь не вызывать у вас гнев, но вы всегда ищете повод уколоть меня. Он никак не реагирует на сказанное мною, только смотрит на меня и молчит. Его хватка усилилась и рука его сильнее сжала мои волосы, будто выплёскивая гнев на них. Но пока он не тянет их, боль не ощущается. Взгляд Деррика меняется, глаза становятся темнее или же это моё разыгравшее воображение, но было похоже, что он далеко отсюда. Тёмно-голубые глаза сузились. Я не знала где его мысли витают, но мне вдруг захотелось оказаться подальше от него. — Не могли ли вы отпустить мои волосы? — В этот раз у меня не получилось спокойно проговорить. Слова мои словно пробуждает его, глаза Деррика удивлённо взглянули на меня, а затем он в спешке отодвинулся, будто самому неловко. — Кхм. — Он прокашлялся в кулак и снова обратил на меня внимание. — За это… прошу прощение, не понимаю, что на меня нашло. — Он встал, но по-прежнему глядел на меня, теперь только сверху вниз. — Я пойду, не стану утомлять тебя больше своим присутствием. Давно бы ты шёл отсюда. — Всё хорошо, — его унижение вызывает мимолётную улыбку на моём лице, которую он замечает. — Спасибо вам за оказанное беспокойство, приятных сновидении. Моя голова была опущена, а взгляд направлен на колени. И вот я вижу, как большая рука накрывает мою щеку и направляет меня посмотреть на её обладателя. Его лицо снова было близко, Деррик не улыбался, но взгляд его излучал непонятное мне. Он наклоняется ближе и его губы касаются моего лба, я оцепенела. — И тебе. — Вторил он своим словам ранее, а затем выпрямился и пошёл в сторону двери. На выходе он слегка обернулся, кивнул, и наконец-то вышел. Кто-нибудь свыше, объясните мне, что мать вашу, происходит!

***

Деррик быстрым шагом направлялся в свои апартаменты. Его чаша терпения была переполнена до краёв, сам он был ужасно напряжён. В это время все работники дома были на первом этаже дома, на втором же все были в своих покоях. Час был ближе к поздний и все готовились ко сну. Кроме Деррика. Только зайдя в комнату, он заперся на ключ и упал на кровать. Рука закрылась в чёрные волосы и сильно сжала их. Господь, как же ему было сложно всё это время сдерживаться! Но у него получилось, а сейчас он мог дать себе волю. Свободная рука легла на внушительный бугорок, обтянутый тканью. Нервными движениями, двумя руками он расстегнул ремень, затем осторожно потянул молнию вниз и наконец крепкая, мужская ладонь обхватило под тканью трусов, наливший кровью орган. — Хаа… Он тихо зарычал и освободил от заточения тяжёлой ткани возбуждённый член. Мужчина двигал рукой быстрее и быстрее. Её дерзость злила и накаляла его жажду потерять самоконтроль одновременно. Она смело смотрела своими необычными глазами в его, не мигая и не отворачиваюсь. Её глаза всегда меняли свой цвет, словно хамелеон, и это выдавало её истинные чувства. Деррик открыл глаза и перед взором появилась Пенелопа, смотрящая на него с превосходством, самоуверенно и выжидающе… Пальцы впились в выпирающий орган всё сильнее, от чего мужчина тихо простонал и стал тяжело дышать. «Деррик…» Как же редко он слышит своё имя её нежным голосом. Деррик прикрыл глаза, а в памяти всплыли картины о хрупком теле, обтянутый мокрой одеждой, мутный взгляд бирюзовых глаз и приоткрытые, маленькие губки. Её щёчки становятся красными от смущения. — Блять! Он стал ускоренно водить по члену сжатой в кулак рукой. Ещё чуть-чуть, и он кончит… Жарко… Деррик суетливо стал расстёгивать рубашку, но не рассчитав силы, разорвал её, но он тут же плюнул на неё, так как сейчас совсем не это должно занимать его мысли. Ускорив движение рукой, от чего звуки хлюпанья выделяющей смазки стали громче и чаще. — Пенелопа… Мужчина зажмурился, в голове появилось образ девушки с затуманенным взглядом от слёз, щёки горят, уста распахнуты, а кончик языка ожидал внимания. «Дерри-и-и-к» Протяжный стон вырвался из него. Он провёл ещё пару раз рукой по члену, замер и обильно кончил себе на живот. — Добилась чего хотела… маленькая чертовка…