Последний шанс на искупление

За прошедшее время произошло не так уж и много, но изменения кардинально повлияли на общую ситуацию. За пройдённое время, «Ивонн» сумела-таки обвести всех вокруг пальца, оставалась для меня лишь загадкой, как ей это удалось. Моего присутствия в проверках её личности не требовалась и не было желанным, поскольку это семейное дело. И хотя ей удалось провести остальных, это не изменило отношение отчима и младшего сына по отношению к ней. Кроме Деррика и работников, не сумевших спастись от оков очарования юной леди, остальные оставались при ней также бдительны, и старались лишним поводом с ней не контактировать, что мою маму весьма обрадовало, а мне принесло огромное облегчение. «В итоге, не все оказались так глупы, как я считала изначально.» Первое время жилось спокойно, она не приближалась ко мне, если мы случайно сталкивались в коридоре, я тотчас ретировалась, и она не успевала заговорить со мной. Но побег от трудностей не мог решить проблем. Первое время, за обеденным столом она не присутствовала, поскольку ещё никто не мог привыкнуть к её появлению, но стоило Деррику настоять и вот уже кусок в горло не лез из-за пропавшего аппетита. Контроль над эмоциями и чувствами стал угасать с каждым днём, но благодаря упорному труду многих лет, проглотить злость не составило труда. Однако моей матери было сложно свыкнутся с появлением «Ивонн». Я чувствовала некие угрызения совести, если заставала её в ссоре с отчимом. Он пытался утешить её, а она отвергала его объятия. Я смотрела, как она помешалась на собственных страхах и переживаниях. Видела, как эта девчонка «случайно» сталкивалась с моей матерью и пыталась с ней заговорить, пока мамина губа была искусана почти до крови. Я была растревожена, но никак не действовала. Лишь ожидала, когда она сделает неверный шаг. Она разгуливала свободно и действовала, как ей заблагорассудится. От этого, моё желание сбежать отсюда усилилось в сто крат сильней. Всё же, долго мои успешные побеги не могли венчаться успехом. — Она теперь будет учится с нами? — спрашивает Эклис, он смотрит прямо на миловидную девушку, таящую в себе тьму. — Да… — отвечаю ему бесстрастно, смотря в то же направление. — Зачем делать это, уже к приближению конца года? — Деррик позаботился об этом. Упоминая имя одного из Эккартов, лицо Эклис помрачнело, в глазах его что-то мелькнуло. Похоже, он догадывался о причине. Очевидно по двум причинам: Уверенный в воссоединении с родной сестрой, он потакал и выполнял любой её каприз, стоило ей направить на него милую, ласковую улыбку. А вторая причина весьма проста — насолить мне. Как-то ночью меня растревожила сухость в горле, и я направилась вниз налить себе воды, но остановилась, услышав два знакомых голоса спорящих о чём-то на пониженных тонах. — Деррик, мне не нравится твоё самовольничество! Я стояла на лестничном пролёте, вне зоны их видимости, и слушала их разговор. Мне не хотелось подслушивать, но я случайно обнаружила их, когда спускалась вниз. — В чём моя вина, отец? — голос Деррика звучал спокойно, словно он спрашивал нечто обыденное. — Ты ещё спрашиваешь?! — Мужчина был на пределе. Его голос почти срывался к высокому тону. — Я говорил тебе, что пока не стоит так попросту доверять этой девушке! Возможно, это очередной обман. Я не могла видеть их лиц, однако это не помешало мне представить гневное лицо отчима. — Сколько отцу потребуется доказательств того, что она моя сестра и ваша любимая дочь — Ивонн? Почему вы так снисходительны к чужому ребёнку, когда ваша настоящая дочь прямо перед вашими глазами? Я выглянула слегка. Деррик стоял ко мне спиной, а отчим наоборот. Его лицо выражало смятение. Он не знал, что ответить сыну. Нет, он не мог, потому что сам не доверял этой девушке. Мужчина колебался, прежде чем опустить глаза и вздохнув, ответил: — Хватит. — Отец знает, у него не удастся повлиять на старшего сына. Тот всегда был безупречным и послушным в его глазах. Деррик редко ослушивался, и сейчас отчим совсем не знал, как отказать сыну. Мои шаги, которые были прекращены, продолжились. Отец и Деррик удивились, услышав шаги по лестнице недалеко от себя. — Отец, думаю Деррик поступает правильно. — Я спустилась, глядя на них безмятежно. Мой голос звучал чуть хрипло от сухости во рту. — Надо ещё не забывать, что за нашей семьёй всегда следят. Я не стала городить всякую чушь про принятия семьи и чепуху в этом роде, так я могу навлечь на себя нежелательное внимания и подозрения Деррика, от которых я совсем не в восторге. Рано или поздно, — продолжила я, облокачиваясь на поручень. — Информация всплывёт наружу про положение дел и нас могут начать критиковать. А очередной скандал нам сейчас не нужен, вы так не думаете? По реакции отчима, мужчина попался на мой крючок. — А Деррик заботиться не только о настоявшей сестре, он ещё это делает на благо и сохранения чистого имени семьи, я права? — Поворачиваюсь и смотрю в голубые глаза Деррика. Он не отвечает мне, продолжая смотреть на меня молча. — Пенелопа, не говори так. — Лицо отчима выражало смятение, он испугался, что такое отношение я могу неправильно понять, но он не знал, что мне было абсолютно плевать. — Ладно, — отчим вздыхает и посмотрел на сына. — Раз так, делай, как хочешь, но… — Мужчина повернулся уходить. — Не переходи границы. Доброй ночи, вам обоим. Сказав это, отчим махнул рукой и ушёл. Отчим исчез в тёмном коридоре. Деррик повернулся в мою сторону, его лицо стало неподвижным, а взгляд прикован ко мне. К сожалению, в темноте не разглядеть его взор, а по глазам можно узнать, что у человека на душе. Хоть я и не считаю его за человека, но знать, что у него на уме было бы хорошо. Тогда, можно быть готовой к его дальнейшим действиям. Он собирается мне что-то сказать, но я лишь мельком взглянула на него и продолжила свой путь на кухню. По какой-то причине, он не стал останавливать меня, его глаза продолжали смотреть мне вслед. На самом деле, в той ситуации была и выгода для меня. Я отвела от себя подозрения и удручающую обстановку, воцарившуюся с момента появление с настоящей фальшивки. В классе все одноклассники окружили девушку. У меня возникала мысль, что такое может произойти. Однако меня удивило, что мы будем с ней, учится в одном классе, но я не подала виду и продолжила спокойно учиться, не обращая внимание ни на неё, ни на насмешки и шёпот за моей спиной, всякий раз стоит мне пройти мимо каких-то сплетниц. И лишь одна в этой головоломке деталь кольнула меня. Я множество раз обдумывала, какую цель этот мужчина и девчонка преследуют, в чём смысл их коварного замысла, и никак не могла прийти к какому-нибудь логическому решению. В одном из дней всё разрешилось. Конец учебного дня, толпа учеников разрослась по коридору, спеша покинуть школу и поскорее отправиться по домам или по другим делам, чтобы отдохнуть и повеселиться после долгого дня. Никуда не спеша, я думала об одном конкретном вредителе. Он вдруг перестал писать и раздражать меня. Вернувшись в школу я только и успевала видеть его на уроках, и стоило звонку прозвенеть, его будто ветром сдуло. Такое поведение от него я не ожидала, искала подвох, но спустя несколько недель, я осознала, что Каллисто стал избегать меня, намеренно избегать. Первое время, я была спокойна. Мне надо было сосредоточится на более важных вещах, постоянный контроль родителей, которые беспокоились обо мне, подозрительный Деррик и его невинная и сомнительная сестричка, появившаяся из ниоткуда, Раздражительный Рейнольд, любящий вставить своё слово, оправдываясь какой-то ерундой и возвращение к нормальной жизни. Постепенно свыкаясь с новым положением дел, и не переставая копать, я стала ощущать будто мне чего-то не хватает, а когда я за столько времени увидела его, сердце внутри заволновалась. Мне стало по неизвестной причине неловко от своей реакции и от его глаз. Алые глаза, словно драгоценные камни, смотрели на меня с каким-то равнодушием. Мельком мазнув по мне взглядом, он обратился к классу и начал урок. В то время, пока он прошествовал мимо каждого ученика, раздавая листовки, он даже не взглянул на меня, ни коснулся мимолётом, а раньше не упускал возможность тронуть меня кончиком пальца. Дни проходили, я заставляла себя никак не реагировать на подобное поведение с его стороны, и как мне не было сложно этого признавать, но все мои мысли были в полном хаосе из-за него. Я осознала, что элемент, который мне не хватал, был Каллисто. Это мне совсем не понравилось и чем дальше, тем я печалилась больше. Я стала думать о том, как отвергала его и отталкивала, а он всё равно был настойчив в своём стремлении. Увы, мне не хватает такого рвения. Тем более, он стал избегать меня. Хоть я так и не смогла узнать причину, во мне возникли сомнения, что может он устал бегать за мной или добившись своей цели, ему надоело играть. Мысли затопили меня с нескольких сторон, кулаки сжимались и разжимались, а в груди заныло от тоски. И всё же совсем недавно во мне вспыхнуло чувство, которое я никогда не испытывала ранее. Тогда я увидела её и его. Сворачивая за угол, я замираю и мигом прячусь. Моё сердце забилось от волнения, что меня могли заметить. Выглядываю осторожно, моё сердце всё ещё бьётся ужасно быстро, и вдобавок к этому, внутри расползлось другое чувство — ревность. Она стояла к нему так близко, приближая к нему очаровательное лицо, рука этой лгуньи лежит на его локте. Девушка улыбается ему и что-то говорит. И хоть его лицо остаётся отчуждённым, он не скидывает её ладонь, как делал раньше, когда другие ученики протягивали свои ручонки. Он держит её за талию и не отпускает. От этого желчь загорается в душе. Моё лицо искажается злобой, а ногти впиваются в запястье, которое я сжимаю с силой. Я не стала дальше подглядывать за ними и решила уйти, а пока направлялась к выходу, голову не покидала картина этих двоих вместе.

***

В зимнюю пору года вечерело рано, и Пенелопа добралась домой к закату солнца. Она ощущала себя утомлённой и грустной, ей хотелось побыть одной. Впрочем, как и всегда. Уже поднимаясь по лестнице, её окликнул девичий голос. — Пенелопа! Эта была та, кого она больше всего не хотела видеть сейчас. Высока вероятность, что эту девчонку она невзлюбит больше чем она ненавидит Деррика. Пенелопа, проигнорировав её поднималась дальше медленно, утомлённая ходьбой от школы до самого дома, дорога пешком выдалась длинной. — Постой! — воскликнула лже-Ивонн. Сзади Пенелопы послышался быстрый топот ног, а затем хватка на запястье вынудила её остановиться и обернуться. На Пенелопу смотрели светло-голубые глаза. Они были чистыми и добрыми. Сложно было поверить, что это девушка могла причинить ей боль. Если Пенелопа сама не знала правду, то сомневалась бы долго насчёт её честности, несмотря на не доверительную натуру. — Чего тебе? — голос Пенелопы прозвучал грубо, дрогнув в конце. Откуда ни возьмись её буравила ярость, и лучше бы ей сдержать её. — Я… хотела перед тобой извиниться. — Извинится? За что? — После моего появления, многое чего изменилась… я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ущербной… — Ха, Негодяйка. Это такой способ ты нашла оскорблять меня? — Пенелопа резко прервала её, глядя сверху-вниз. Злость стала набирать обороты, но она не показала виду и попыталась поскорее вырвать руку. Она поспешила развернуться и покинуть компанию той, кого она ненавидела и боялась. Но лже-Ивонн не желала отступать и вцепилась в неё мёртвой хваткой. — Нет, ты не так поняла! Я-я вовсе не это имела в виду… У меня нет никаких злых помыслов, клянусь! — А что ты имела в виду? Зачем ты вообще завела этот разговор…. Чего ты добиваешься? — голос Пенелопы понизился, она спускается на ступень ниже, Ивонн стала отступать. — Говоришь, не хочешь, чтобы я чувствовала себя ущербной? В этот доме, я всегда такой и была. И мне не нужно, чтобы какая-то фа… подхалимка тыкала мне этим. — Нет, я просто хотела сказать, что… — Казалось, Ивонн колебалась продолжить свою фразу. У Пенелопы возникла мысль, что хитрая лиса задумала вывести её из себя. — Место в этой семье изначально должна была занимать я, а тебя взяли сюда на замену мне… — её речь звучало грустно, но произнесённые слова нацелены кольнуть в чувствительное место. Это бы не возымело эффекта, если бы Пенелопа не была на грани, а она уже больше не могла терпеть. Пенелопа уже множество раз видела, как Ивонн крутилась возле Каллисто и других людей, она добивалась от них улыбок, поддержки и обожания. То, что Пенелопа добиться никогда не могла. Она не стремилась к этому, но видя, как этого добивалась Ивонн, стоило ей мелькнуть с улыбкой, и Пенелопа чувствовала раздражение. Она постоянно позволяла себя кого-то касаться и приближается. К Каллисто она прилагала максимальные усилия к сближению, и хоть тот не выказывал заинтересованности или другого чувства, это не мешало Пенелопе навыдумывать себе всякого. Это было впервые, когда Пенелопа была охвачена ревностью и такой бешенной яростью. Сегодня, за два месяца, это чувство достигло пика. Пенелопу затрясло. Ивонн хотела заставить её чувствовать себя жалкой, ничтожной… нет. Она хотела, чтобы Пенелопа умерла. Ивонн не отрывала пристального взгляда от девушки, напротив. В глубине своей темной душонке она ликовала, глядя на Пенелопу, что так старательно держала себя в руках. Её переполнило веселье и чувство превосходство над той, кого она хотела уничтожить. Не меняя своей привычки, поддерживая свой образ добренькой девушки, она приблизила своё лицо почти вплотную к Пенелопе. Её дыхание опалило Пенелопу сильным ментолом. — Бедняжка Пенелопа, я сделаю всё возможное, чтобы отобрать у тебя всё. Ты будешь смотреть и молчать, пока я буду отбирать и уничтожать всё, что тебе дорого. Шёпот нахалки звучал победоносно, как если бы она уже сотворила, всё о чём говорит. И это был спусковой курок. Вся злость, что копилась в Пенелопе годами, прорвалась наружу, затмила разум. Хватило лишь пару слов от этой мерзавки, чтобы Пенелопа сорвалась. Пенелопу бросало то в жар, то в холод, то в холодную дрожь. Ярость настолько иссушила внутренности, что они словно съёжились. Она прижалась спиной к перилам, схватила «Ивонн» за плечи и начала трясти её, потом с силой отпихнула. — Захлопнись, заткнись! Не смей больше и слово сказать! Прекрати! Ивонн зашаталась, судорожно хватаясь за перила. Откуда-то из самых глубин вырвался крик агонии, паника нахлынула на неё, капелька пота скатилась лбу, а школьная форма плотно облепила спину. Она не может перейти грань дозволенного, это будет конец, думала Пенелопа. Её руки, державшие ненавистницу, дрожали. Пенелопа внезапно почувствовала лёгкость. Хватка на её руке разжалась, Ивонн стала падать назад с насмешливо-самодовольным выражением лица. Перед глазами прояснилось, и Пенелопа увидела, как Ивонн всё катится и катится вниз по ступенькам, оседая бесформенной кучей у подножия лестницы. — О, боже! — Раздался истошный крик кого-то постороннего. Пенелопа с трудом оторвала глаза от неподвижного тела, стоя на лестнице и увидела одну из служанок, чей крик привлёк остальных. Пенелопа не стерпела присутствия чужой, и причинила ей боль Так это выглядело в глазах остальных, но на самом деле, это было не так: Ивонн добилась своего, а Пенелопа угодила в ловушку. Звон в ушах оглушил Пенелопу, а затем всё накрыло чернотой.