Последний шанс на искупление

Восседающий на кожаном кресле мужчина, играючи крутил раскладной нож сквозь пальцы, ни капли не боясь, что он может пораниться, а коль пораниться, ну и пусть. Любя наказывать людей орудием, он позволяет себе снять перчатки, так людская кровь чувствуется в его руках реалистичнее — неописуемое ощущение, когда ты можешь контролировать человеческую жизнь. Именно это и приносит ему наибольшее удовольствие, таким образом он показывает свою кровожадность, ни на йоту не жалея свою жертву. Лишь в кратчайших делах, требующих чрезмерную осторожность, либо скучных, на его взгляд, делах — он чаще всего прибегает к использованию чёрных перчаток. Также и в повседневной жизни. — Они лишь дополняет мой образ, — часто говорит он невзначай. А сейчас ему как раз хотелось пролить кровь…. Кровь одной доводящей его до белого каления глупышки. Подумать только, та, кого он обучал и входящая в его круг доверия, так бессовестно пыталась проделать подобную низость за его спиной! Вот такая падшая благодарность тому, кто вытащил её из самых низов. Не будь он, постигла бы мерзавку судьба поистине ужасная. «Ну что за дура, а?» Он стольким её учил, а когда доходит до дела, она теряет голову. Он знал причину гнева девчушки, но ему было плевать и смешно одновременно. Такой расклад ему весьма удобен, ведь за каждый её проступок он может вымещать на ней свой гнев, не потерять лицо и доверия, которые он вырастил в ней. Если бы не его план, он бы давно уже отрезал шаловливые пальчики, смевшие прикоснуться к нему столь смело. Именно это он и сделает в первую очередь, когда найдётся подходящее время медленно избавляться от груза, потому что только девчонка в нём разочаруется, она, несомненно начнёт действовать против него. Как бы по отношению к нему девчонка не была наивна, она не была глупа. Затем он отрежет ей язык, потому что её вопли лишь по началу будет приятно слушать, а потом уже надоест. Тем более, что он всегда ненавидел тоненький и пищащий голосок, подобно мышке. От подобных мыслей улыбка появилась на красивом, но мертвенно бледном лице. Мужчина, закрывая глаза, расслабился на кожаном кресле, подобно цвету крови, подобно алым пятнам, оставшимся на холодном лезвие. Мужчина отложил ножичек в сторону и потянулся к стакану виски возле него, делая мерный глоток. «Но сейчас она всё рано не избежит наказания…» — Ты, — властный голос дошёл до ушей человека, стоящему тихо в тёмной углу, ожидающий распоряжения. — Приведи девчонку сюда. Немедленно. — Слушаюсь, — молодой юноша, не один год проводивший рядом с этим тираном, знал, что ждёт непослушную девушку, и самую малость позволил себе пожалеть её. Он кланяется господину и бесшумно покидает кабинет. Мужчина доволен парнишкой, служащему беспрекословно во всём. Этого мальчишку он получил в знак повиновения от своего помощника, тому не следовало перечить боссу, а теперь дабы подлизаться, отдал собственного сына ещё в маленьком возрасте этому варвару. Тем самым доказывая, что он может отказаться от моральных качеств и норм, чтобы услужить начальнику хорошую службу, и завоевать вновь его доверие и расположение, но однажды предан не будет доверять дважды человеку, если знать его гнилую натуру. Тем не менее, мальчишка, отданный в рабы, служил неплохую службу вот уже несколько лет. То был Эклис. Мальчик, привыкший к богатому и хорошему образу жизни, обделён родительской любовью, но любим своими братьями и няней. Ему нечему было жаловаться на жизнь. Увы, до того момента, как собственной ненадобностью был сослан вставать на колени перед человеком… нет, монстром. Так о нём отзывался в душе Эклис первые дни, до теперешних дней. Чем старше он становился, тем страх становился более осязаемым перед этим человеком, а тот в свою очередь питался этих страхом. Однажды, в свои младшие годы, Эклис, не смирившийся со своим новым положением, попытался сбежать. Ему было глубоко обидно, что никто из братьев не связывался с ним, не навещал, не попробовал спасти. Тогда поглощённый чувствами одиночества, он сидел на подоконнике своей маленькой серой комнатушки и глядя в окно на мрачную погоду, разбушевавшуюся на улице, ему страшно захотелось домой. Когда всё вокруг стемнело, он сделал попытку улизнуть. Проживая в той усадьбе больше двух лет, он наполнился решимостью сделал шаг первым. Уже зная, в какие часы смена патруля охранников этого места, и в какие часы вырубают свет, Эклис совершил попытку побега, а благодаря своему низкому росту в те годы и прозорливости, он сумел сбежать с проклятого места довольно далеко. Только одного он не учёл — когда что-то не так, интуиция хозяина усадьбы даёт о себе знать и тот, прогуливаясь по лесу, скрывающему его владения от чужого глаза, натолкнулся на мальчика, который из воодушевлённого сделался до жути перепуганным, падая прямо под ноги мрачного господина. Сердце, что билось от радостного волнения, остановилось. Теперь даже прерывистое дыхание от отчаянного бега замедлилось под недобрым взглядом высокого мужчины. Мужчина стал медленно наклоняться к мальчишке, ветер трепал его волосы, а звук его нагонял в атмосферу ещё больше ужаса. Когда рука потянулась к нему, Эклис почувствовал слабость по всему телу, но маленькие ладошки дрожали крупной дрожью. Мальчика схватили за шиворот и приподняли высоко так, что ветер нещадно бил тому в лицо. На глазах навернулись слёзы, он хотел закричать, но под властным взглядом с искрами безумия он прерывался, капли слёз покинули уголки глаз, а ветер стал больно бить по щекам, рот искривился и Эклис не мог выдавить ни слова, потому что Хозяин ему улыбался. Страшной фальшивой улыбкой. Так улыбается человек, радующийся чужой боли или горю, унижению или позору на глазах у множества народа. Злорадное, и Эклис понял, что ему грозит что-то очень плохое. От этого из серых, почти прозрачных глаз, слёз пролилось больше. — Не реви, — приказным тоном произносит мужчина, от глубокого, низкого голоса задрожит любой. Так и Эклис, поток слёз его тут же остановился. — Я же ещё ничего не сделал, так почему же ты ревёшь? — Мужчине прекрасно известно, почему Эклис плачет, только ему было всё равно на эту причину, господину надоело видеть этот поток нескончаемых слёз. Когда мужчина одной рукой протащил мальчика обратно в дом, мальчик внезапно стал барахтаться, в голову пришёл прилив смелости и Эклис стал отчаянно сопротивляться, но это ему не помогло, ведь сил достаточно против этого человека у мальчика не было. Его кинули на холодный пол и с громким стуком дверь закрылась, лезвие ключа повертелось в замке, запирая мальчонка. Эклис съежился у стены, обхватил раненые колени, при падение которые он поранил, положил на них голову и заплакал вновь, только сейчас заревел он в голос. В таком положении он просидел три дня, пока не упал в обморок от обезвоживания. Поскольку за эти дни к нему ни разу никто не пришёл чтобы дать воды или еды, это был указ хозяина. Никому нельзя было подходить к дальней комнате и приносить что-то в тайне. Об этом он бы обязательно узнал, и только спустя три дня отведённых мальчику взаперти, уборщицы, обеспокоенные состоянием мальчика, что всегда им помогал, быстро поспешили вытащить его. — Думаю, для тебя это было хорошим уроком. Впредь, если посмеешь попробовать сделать это снова, наказание будет похуже. — Хозяин говорил, глядя сверху на истощённое маленькое тело мальчика, лежащего на кровати. И Эклис внял его словам. С тех пор он стал слушаться во всём и не творить, что вздумается на уме. Свои мысли он глубоко спрятал в себе, даже глаза не выдавали его истинные чувства. А с начала плана хозяина, стал его подручным и посредником, докладывал обо всём из первых уст. Дважды постучав в дверь, Эклис тихонько отворил дверь. Бесстрастным тоном, глядя в сторону, он произнёс: — Идём, хозяин ждёт. — договорив, он отступает, приоткрывая дверь шире. Мимо него проходит девушка со светло розовыми волосами, она одаривает его высокомерным взглядом, в глубине которых затаился едва уловимый страх. Эта девчонка всегда смотрит с высока на таких, как он. Но этот взгляд тут же меняется стоит ей переступить порог кабинета её излюбленного господина. Голубые глаза смотрят со смесью обожания и лёгкого страха. Девушка знает, что провинилась, однако внутри порхает крохотная надежда, что хозяин смилуется над ней. Это не произойдёт, тут же угасает мотылёк надежды. Мужчина встаёт, поворачиваясь к ней. Его взгляд не безразличный, нет. Глаза его, два бездонных чёрных омута, смотрят с холодным, наполненный решимостью, блеском. Мужчина твёрдо намерен наказать её. Лицо «Ивонн» теряет прежние краски, глаза пустеют. Она стоит ровно, уронив голову, но руки сжимающие в кулачках подол платья мелко дрожат. — Выйди. — Властный приказ прозвучал без тени эмоции. Он сдерживает их, чтобы выплеснуть на виновницу его состояния. И Эклис не глядя, поклонился и вышел. Закрывающаяся дверь была созвучна с сильной пощёчиной.

***

Сидя за журнальным столиком возле окна моей комнаты, подперев щёку рукой, я смотрела вдаль. Мои мысли всё ещё были беспорядочны, также я беспокоилась о последствиях моих выборов, а не оплошаю ли я при новой встрече с «Ивонн»? Эмили вернулась, постучав тихо в дверь, не смея беспокоить меня лишний раз, она молча подала мне чай. Я взяла чашку с серебряного подноса, подула и сделала глоток. Теплота жидкости, стекающая по горлу, успокоила бешено колотящееся сердце, а прекрасный аромат утихомирил бушующие размышления. Внутреннее напряжение немного спало и расслабились мышцы. — Г…госпожа… позвольте, я задам Вам нескромный вопрос. — Эмили нерешительно нарушила молчание. — Вы не доверяете мне? Не стоит принимать только себя в расчёт. Я абсолютно никому не доверяю, а порой даже самой себе. — Не так давно между нами не самые хорошие взаимоотношения, ты и сама знаешь, что вина лежит непосредственно на тебе. — От моих слов Эмили опускает взгляд к полу, не осмеливаясь смотреть на меня. Возможно сейчас, перед ней проскакивают воспоминания о тех днях, когда она вела себя не наилучшим образом. — Но… как бы то ни было, сейчас много чего я доверяю именно тебе. Я не говорю, что доверяю ей, лишь то, что вверяю ей исполнять различные мои поручения, но она, восприняв мои слова по-своему, сразу же поднимает голову и улыбается, её карие глаза заблестели. — Какое облегчение. — вздохнула Эмили, когда чувство тревоги немного отступило. Она, не стесняясь, откровенна в своих мыслях. — Вы знаете, если вам понадобиться узнать подробности, я обязательно всё разузнаю! В её карих глазах вспыхнул отблеск безумия. Задумавшись над её словами, я нахмурилась и спросила: — …Ты серьёзно? — Да, конечно! — энергично закивала Эмили. — Кто знает, с какой целью эта дамочка явилась к нам, тем более, что её провожал сам господин Дальман, а он тот ещё типчик! С этим человеком лучше не иметь никаких дел. Её взгляд был серьёзен. Похоже, она говорила совершенно искренне, без всяких скрытых мотивов. Я усмехнулась: — Тогда лучше заранее обо всё разузнать… — Эмили не уловила странные нотки в моём голосе, полностью отдавшись воодушевлению. — Полагаюсь на тебя в этом. Я отвечаю ей то, что она хотела услышать. Эмили посмотрела на меня сияющими глазами, а после расплылась в ласковой улыбке: — Вы можете положиться на меня, госпожа. Через некоторое время остаюсь наедине с собой, лёжа на кровати и смотрю на полную луну через большое окно. Я обдумываю всё что произошло со мной за всё это время. Произошедшее пару дней назад не оставляло меня с момента пробуждения, а теперь и подавно не отступит. В тот день «Ивонн» пыталась избавиться от меня, но тот… человек спас меня. И причина этих двух происшествий, к итоговому выводу я так и не пришла. Зачем этому мужчине было спасать меня, то можно не долго размышлять, но та девчонка… что ей от меня нужно? Зачем ей понадобилось совершать подобное? Если она и есть настоящая Ивонн, дочь отчима и любимая сестра двух братьев, то причина убить меня — чёрная зависть, ревность, что я заняла её первоначальное место. Но я знаю, что это не она. Потому что, пропавшая и настоящая дочь Юлиана Эккарт — мертва. Ещё будучи в том клубе, я видела с собственными глазами, как её тело было истерзано до неузнаваемости. То воспоминание… я бы и не вспомнила об этом кровожадном случае, не увидь я эту девушку собственными глазами. Я зажмуриваюсь и содрогаюсь, кулаками сжимаю одеяло и пытаюсь задуматься о чём-нибудь ином, но не выходит. Она была случайно выбранной жертвой, как и многие из приведённых детей в клуб, промышляющий тёмную деятельность. Она была старше меня почти на год. Она была замкнутой и никого не подпускала к себе. Из уст других маленьких ребят, называющие её «старшей сестрёнкой», я узнала, что несколько лет она скиталась вместе со всеми ними и попрошайничала. Она не помнила кто она такая и откуда, а чёлка её скрывала шрам на лбу, оставшийся у неё после происшествия приведшему к нынешнему положению дел. Она была единственной девочкой моего возраста и мне хотелось узнать её получше. По началу, было сложно с ней заговорить, она толком и не говорила, лишь кивок головы и внимательные взгляды красивых голубых глаз давали понять, что она слушает меня. Она было тихой и боязливой, от чего те сволочи приходящие к нам испускали злость больше всего на ней, потому что она никогда не умоляла их и не просила прощение, не кивала и не заливалась слезами. Когда мы стали ближе с ней, она открыла мне свой секрет. На самом деле, она всё прекрасно помнит. Ей пришлось притворится, что она не помнит ничего, иначе смерть ей действительно бы сулила. Тогда шушукаясь между собой, прижимаясь друг другу чтобы нагреться в холодной комнате, она назвала мне своё имя — Ивонн. Однако, причину своей притворности она так и не рассказала, слишком сильно боялась. Ивонн притворялась, что тем ударом она слегка повредилась умом, поскольку на каждое движение сулящее опасность, она мычала и закрывала голову руками. Зрелище вызывающее жалость. Те, кто пытались заступиться за неё, подвергались порке и заточению в холодном подвале. Я и Раон — единственные ставшие на её защиту, поскольку на мне лежит неприкосновенность того человека, меня лишь сажали в подвал, но кормили и поили, как положено, в отличие от Раона, которого постигла участь похуже. Но однажды всё поменялось. В тот день… выбрали одного мальчика продать на тайном аукционе. Мальчик сопротивлялся, как мог, на наших глазах, но никто из нас не мог ничего сделать. Тогда лишь Ивонн сделала отчаянные попытки спасти его, она кусалась, сопротивлялась и била их головой, ногами… всевозможными средствами, мне хотелось встать и помочь ей, но я опоздала. Её оглушили сильным ударом по голове и она потеряла сознание. К её несчастью, она не умерла от него, это было лишь начало. Начало чего-то ужасного. Я задерживаю дыхание, мне плохо. Моё сердце ноет, а маленькая капля слезы потекла с моей щеки, спускаясь дальше к шее. Стискиваю зубы и накрывая руками глаза, надавливаю желая пропасть в этой тьме, прочувствовать боль, хоть капельки остудить тот стыд и вину за её смерть. А теперь ещё одна девчонка заявляет, что она — Ивонна… — Прошу, не делайте этого…! — Я кричу этим мерзавцем, что заковали нас в упругие верёвки, но мне не удаётся кричать дальше, мой рот заклеили скотчем и замахнулись на меня рукой. — Стой, не делай этого! — некто останавливает его грубой хваткой и рявкает дальше — Ты что, забыла, кому она принадлежит?! Он уже завтра придёт и если увидит след на её щеке…! — Продолжение не требовалось. Грубой наружности мужчина недолго смотрел на меня и опустив руку, отошёл подальше. Они связали всех детей, включая меня. Остальных взрослых дам, что работали здесь, были сейчас в самом помещение клуба, либо в своих комнатах, ублажая клиентов. Я понятия не имела, где в тот момент находилась мама. Я хотела оказаться рядом с ней и как можно дальше от этого места и от того, что здесь должно произойти, но с другой стороны, думаю, что лучше моей матери не знать о том, что сейчас будет. Дети затаили дыхание от страха, другие плакали беззвучно. Нас здесь собрали для особого представления, из которого мы должны будем извлечь важный урок. — Вот что бывает с теми, кто не слушается и думает, что ему удастся отсюда сбежать. — Серьёзно произносит главный из них, остальные за ним злобно просмеялись. Они ступили вперёд, держа по обеим сторонам раненую Ивонн. И прямо на наших глазах… они стали её убивать. Медленно, смакуя её крики боли, они смеялись и продолжали насилие. — Смотрите внимательно! — Крикнули на нас, хватая за лица тех, кто смел отворачиваться или закрывать глаза. Те, кто старательно отворачивался — получал по лицу. Убийство ребёнка, да ещё с особой жестокостью, сопряженное с сексуальным насилием, они мучили её один за другим, причинив ей разрывы влагалища и прямой кишки, а также наносили ей три проникающих ножевых ранения в живот. Самое ужасное из всего, она была ещё жива, она дышала и продолжала кричать. А мы смотрели на всё это, не осмеливаясь отвернуться. Смерть девочки, тем не менее, наступила от удушья. Лишь тогда, она замолчала навсегда. Моя боль, не сравнима с её болью, с которой пришлось справиться ей. Исключением было, что Ивонн мертва, а я осталась жива… с воспоминаниями, способные свести с ума. Что и случилось с несколькими из нас. Мало кто после этого остался в здравом уме. Узнав правду, что Ивонн являлась дочерью в семье Эккарт, а моя мама станет его женой, я думала, что не справлюсь с этим потрясением. В знак памяти Ивонн, каким бы мой страх и недовольство не был перед этой семьёй, я всегда терпела их скверное отношение ко мне, однако постепенно дух борьбы во мне нарастал, чувство несправедливости закаляло мою боль, и я обещала себе, что непременно сбегу из этого места, поскольку моё сердце больше не могло всего этого вынести. Я не смела рассказывать им правду об Ивонн. Узнай они правду, не смирились бы и стали копать, пытаться узнать, откуда я знаю и тогда спокойной жизни моей и матери пришёл бы конец. Но что самое важное, тогда тот, кто запугал так сильно малышку Ивонн направил свои деяния на них, и кто знает, как это повлияет на них? У меня есть веское основание думать, что человек напугавший настоящую Ивонн связан с фальшивкой, пришедшей сегодня. Возможно, человек пославший её сюда, и есть тот самый, кто довёл девушку до такого состояния? А раз так, я не могу спустить это дело спустя рукава. Сейчас положение изменилось. Появилась девушка, не просто называвшей себя Ивонн, она была её копией. Но придя сегодня к нам, её чёлка была убрана, открывая чистый лоб. Обязательно, постепенно я всё узнаю, а когда это произойдёт, я сделаю всё возможное от меня, чтобы эта правда раскрылась. Отметаю все мысли прочь и стараюсь заснуть. Делаю это с трудом из-за невозможного чувства, что кто-то следит за мной. Время движется вперёд, и проходят два месяца….