Последний шанс на искупление

У вас никогда не было желания повернуть время вспять, чтобы исправить свои ошибки? Что-ж, Пенелопе это хотелось больше всего. Пенелопа зажмурилась. Когда она открыла глаза, то увидела, что она в своей спальне, где лежала на кровати, свернувшись калачиком. Пенелопа приподнялась и посмотрела на часы. Время близилось к утру. Голова раскалывалась. В спальне все ещё горел свет, она лежала поверх покрывала в своей школьной форме. Она подошла к двери, но ручка не повернулась. Сердце учащённо забилось. Сквозь дверной щели внизу горел свет, Пенелопа предположила, что никто не спит. — Эй? — осторожно позвала Пенелопа. — Эмили, ты здесь? Я заперта. Никто не ответил. Пенелопа почувствовала, как учащается пульс. Что-то не так. В памяти всплыли обрывки прошлого вечера. Она поднималась по лестнице, затем её позвала Ивонн и… Она сложила руки на макушке, словно пытаясь выпустить воспоминания на волю. Так что потом? И тут её накрыло волной паники. Она прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать от злости. Как она могла такое допустить?! Пенелопа стала задыхаться, оседая на пол прямо у двери. Успокойся, уговаривала она себя, стараясь восстановить дыхание. Она стала стучать по двери, её дыхание всё также было тяжёлым. Чьи-то шаги она услышала за дверью, значит человек, находящий по ту сторону, приближается к её комнате. — Эмили? Эмили! — Пенелопа стала жалобно звать свою горничную, в надежде, что та поможет ей. — Кто-нибудь… — прошептала она. — Пенелопа? — из-за двери донёсся знакомый голос Рейнольда. — Что происходит? Она тут же вскочила на ноги и прислонилось к двери: — Рейнольд? Я заперта! Прошу, помоги мне выйти! — Пенелопа никогда не подумала, что придёт день и она будет просить у Рейнольда о помощи. Пенелопа не знала, откуда у неё возникло такое сильное желание выбраться из собственной комнаты. Ей казалось, будто в комнате ей не хватает воздуха. — Тебя заперли? — переспросил он, не веря. — Чёрт! Погоди, я мигом! И правда, всего лишь за пару минут, Рейнольд прибежал обратно и провернув ключ, отпёр дверь. Пенелопа хотела выскочить наружу, но Рейнольд втолкнул её обратно. — Нельзя! — Сказал и посмотрел на неё с очень серьёзным взглядом. — Что? Но почему? — И тут же её осенило. — Невозможно… меня заперли из-за неё? — Ивонн отвезли в больницу. Пенелопа вдруг почувствовала, что пол уходит у неё из-под ног. Ивонн в больнице? Почему? Она зажмурилась, и перед глазами промелькнула «Ивонн», с улыбающимся лицом, кубарем скатывающаяся с лестницы. «Это всё она! Она специально заманила меня в ловушку!» У Пенелопы задрожали руки. — Но я ей ничего не сделала! — Закричала она ему прямо в лицо. Её красивые глаза расширились и, с неким глубоким смыслом, посмотрела на него. Пенелопе очень захотелось, чтобы Рейнольд ей поверил. Хотя, он всегда был тем, кто в первую очередь обвинял её. — Я верю тебе, но… — с колебанием, он отвёл от неё взгляд, не выдерживая на себе эти искренние и полные обиды, глаза. — Одна из горничных утверждает, что видела, как ты столкнула её с лестницы. Этого сложно было отрицать. С виду могло показаться, что Пенелопа действительно столкнула её с лестницы, но никто из них не видел торжественный вид «Ивонн» до падения. — Я не сталкивала её с лестницы, она сама держалась за меня, а потом оттолкнулась назад! — Затем Пенелопа усмехнулась. — Видел бы ты, как она улыбалась мне до того как упасть. Она хотела подставить меня! — Пенелопа уже стала нервничать, она оказалось не в выигрышном положении. Из её губ вырвался смешок. — Если ты говоришь мне, что веришь, тогда почему не посмотришь мне в глаза? Рейнольд вздрогнул и несмело повернул голову в её сторону. Когда он столкнулся с ней взглядом, то впал в оцепенение. Она смотрела на него с презрением. — …Пенелопа, — позвал её Рейнольд сдавленным голосом. — Ты всегда смотрел на меня свысока. С самого моего появления в этом доме ты возненавидел меня. Вы относились ко мне хуже, чем к скоту. — Эй… — Что? Я разве не правду говорю? Вспомни, как вы все относились ко мне: Пока отца и мамы не было, ты и Деррик относились ко мне ужасно. Если он полностью игнорировал меня и моё состояние, то ты каждый раз оскорблял меня и преследовал, из-за тебя я калечилась, когда ты ставил мне подножки и наступал мне на ноги под столом. Голубые глаза Рейнольда задрожали. — Пе-пенелопа… — А вспомни, когда я стала старше. Публично, перед учениками школы, оскорблял меня и унижал. После этого они позволили себе издеваться надо мной. Каждый день я терпела издёвки над собой. Дошло до того, что мои вещи воровали и портили, и вплоть до побоев дошло! Если ты думаешь, что тот случай, когда отец нашёл меня в том состояние был первым, то ты ошибаешься. Он, к сожалению, был не первым, а роковым! — Я… — Рейнольд об этом прекрасно знал, потому и молчал. — Ты постоянно твердил, что я и моя мать — нищебродки, которые забрались в ваш дом. Заняли места твоей матери и умершей сестры. Думаешь, ты был несчастен и весь твой мир перевернулся? Мой мир тоже изменился, если бы я знала, как и где мне предстоит жить, я бы лучше осталась нищебродкой и жила бы дальше той жизнью, чем каждый день лицезреть ваши физиономии! — Ты всегда утверждал, что моя мать соблазнила твоего отца, но это ведь он пришёл к нам первым, он преследовал нас. Словно умышленно, он твердил, что мы напоминаем ему жену и дочь, и не может смотреть на то, как мы живём. А знаешь, как мы жили? Хочешь услышать, как каждый. божий. день ты должен видеть, как к твоей матери пристают мужчины, поднимают на неё руку и насилуют её! И с тобой точно также поступают, так и ещё с некоторыми детьми, которых продают озабоченным тварям и снимают с ними порнографию! Попробуй ты пожить такой жизнью, хотела бы я на тебя посмотреть! Тяжело дыша, она смотрела прямо на него. Ей уже было глубоко плевать, что она настолько открылась и потеряла свой самоконтроль. Она хотела выплеснуть все обиды на людей, которые относились к ней плохо. Застигнутый врасплох таким потоком речи, Рейнольд не знал, как ему реагировать. По началу он был немного разъярён и смущён такой словесной атакой на него, уже готовясь защитить себя. Но с каждым новом словом его лицо краснело, затем синело, а атмосфера вокруг него стала пугающей. Его лицо было искажено безобразным образом. Внезапно воздуха стало не хватать и ему. — Я никогда… — наморщившись, Рейнольд все не мог выдавить из себя продолжение. Его можно понять. У любого человека, которого есть чувства сострадания, может быть тяжело выразить сочувствия в случаях, которые и в кошмарах не снились. Немного помолчав, он глухо прохрипел: — …Никогда не думал, что ты и твоя мать могли пережить такое. И как они дошли до такой ситуации? — … Это дела уже минувших дней…. Пенелопа уже вернула себе самообладание, и ей стало очень стыдно за такое поведение. — Пенелопа, мне… — Глаза Рейнольда заблестели. — Мне жаль. Только это он и мог сейчас сказать. Он никогда не был и не будет в шкуре Пенелопы, и даже представить себе не может через что она прошла, а он ещё и от себя добавил. Рейнольд почувствовал восхищение к Пенелопе, её сила воли и стойкость… любой другой человек на её месте уже мог бы покончить с собой или потерять рассудок. — …Не стоит жалеть. По крайней мере, я извлекла для себя важный урок… — Пенелопа почувствовала, что всё становится слишком сентиментальным и быстро перешла к главному. — Та горничная, которая утверждала, что я столкнула Ивонн, кто она? — Её зовут Бекки, она — горничная, которую приставили к Ивонне. — Ответила Эмили, тихонько и неожиданно входя в комнату госпожи. Чувствуя на себе взгляды, Эмили поспешила оправдаться. — Я только что подошла к двери и услышала вопрос госпожи. — Ясно… — Перед глазами Пенелопы всё стало проясняться. — Она… не могла оказаться там случайно… Рейнольд понял, к чему вела Пенелопа. Его глаза широко распахнулись от догадки, которую он поторопился озвучить. — Ты говорила, что эта девчонка сама оттолкнулась от тебя, возможно она намеренно сделала это, чтобы это горничная поймала вас в самый «подходящий момент»! — Госпожа! Господин! мы с Бекки из одного посёлка. Благодаря моим родителям, она смогла вместе со мной устроится у господина Эккарта. Если хотите, я могу надавить на неё и она расколется! — На устах Эмили появились злорадная улыбка, готовая уже начать пытать всеми способами Бекки, раздражающую её до чёртиков. — Она, может, и скажет тебе правду, только потом хорошего не жди… Внезапно раздались поблизости крики. Они становились всё ближе и ближе. — Пенелопа! Пенелопа! — душераздирающий крик матери Пенелопы заставил девушку затрястись. — Мама? — Она поспешила к выходу из комнаты и только открыв дверь сразу столкнулась с матерью. — Мама, что с тобой? — Пенелопа перепугалась. Последний раз, когда она видела свою маму в таком состоянии, был много лет назад. Тогда Пенелопа приходила в себя после анестезии, а над ней склонилась её мама. Бледна, словно моль, глаза покраснели, а из них текут крупные слёзы. — Пенелопа… — Её губы подрагивали, она не могла выговорить ни слова. Вдруг её глаза закатились, и она стала падать наземь. — Мама! — Госпожа! Пенелопа закричала и спешно пыталась поймать мать. Рейнольд подбежал и удержал женщину. — Что с ней? — Пенелопа с беспокойством смотрит на бессознательную мать. Рейнольд уложил женщину на кровать. — Похоже, у неё был нервный срыв. «Ивонн» сводила всех с ума. Она довела Пенелопу и доводит её мать. Она не может допустить, чтобы её мать и нерождённый ребёнок пострадали от этой сумасшедшей девчонки! — Рейнольд, помоги мне. Слова вырвались не поневоле, но звучали они как мольба о помощи. Рейнольд не мог проигнорировать это. Уверенный в своих возможностях он повернулся к Пенелопе. — Что ты хочешь сделать? Пустые, но решительные глаза остановились на сводном брате. — Помоги мне спрятать маму.