Последний шанс на искупление

— Что теперь будем делать? Рейнольд задал вопрос неуверенно, что не свойственно его характеру. Пенелопа уставилась на него. Сколько и что бы не происходило, Пенелопа знала своего сводного братца как себя, какой бы ситуация не была, своё мнение Рейнольд любит высказать громко и прямолинейно. Если же оказался в тупике, он будет искать пути к разрешению вопроса с нескрываемым раздражением. Чаще всего, он любил перекладывать вину на Пенелопу, если её имя касалось дело. Сейчас же всё было по-другому, кардинально. Оба не знали, как им следует поступить. Что правильно, а что нет в их положении? Это не та ситуация, где два молодых ума могут решить самостоятельно, ведь дело крайне серьёзное. — Ничего. Второй раз ему приходится поражаться ответа Пенелопы. Он чуть было негодующий топнул ногой, а больше ему хотелось взять и хорошенько встряхнуть сестру. «Как можно оставаться настолько равнодушной?! — поражался он. — Эй, у тебя маму украли, а ты ничего делать не будешь?!» Всё, о чём он думал, отразилось на его лице. Пенелопа буквально слышала его мысли, где в них он карает «неблагодарную дочь!» Прежде чем он заголосил в яростном вопле, Пенелопа, предвидевшая этого, заговорила первая: — Сейчас нам никак нельзя светиться. От наших попыток повлиять на ситуацию, мы можем только всё усугубить. На краткий миг в её глазах промелькнуло что-то похожее на панику, которую Пенелопа быстро подавила в себе. Рейнольд, тем не менее, успел уловить эмоцию в её глазах, и его гнев немного поутих. Голубые глаза опустили взор к ногам, Рейнольд сжал кулаки, проглатывая слова, норовившие ранее слететь изо рта. Он должен войти в её положение. Он тот, кто давно потерял свою сестру, и должен знать какого это находиться позиции, где ты должен тихонько сидеть в ожидании новых новостей о близком человеке, не зная действительно в порядке ли он? Не ранен? И живой ли ещё? И всё это грызёт изнутри, пока тобою играет человек, и может ловко обмануть тебя, не щадя твои чувства. Рейнольд знал — Пенелопа из тех, кто хранит глубоко внутри то, что терзает её. Она выберет отдалиться от дорого человека, лишь бы тот не увидел её чувствительную, слабую сторону. И сейчас, ей угрожают здоровьем и жизнью её матери, а Пенелопа не знает, как ей реагировать. Пусть снаружи она выглядит будто воспринимает эту новость спокойно, но если кто-то заглянет поглубже, то увидит маленькую девочку, стоящую в кромешной тьме, и не знает в какую сторону ей податься. Глядя со стороны на эту грустную картину, у него потяжелело на груди. Рейнольд поднял взор на Пенелопу. Она отвернулась к окну и стояла, сжавшись. Пусть сама не замечала этого, Пенелопа была напугана. Сколько кошмаров в своей жизни она не переживала, но сейчас ей было куда страшнее. Её мама — это всё, что у неё осталась. Она осознала, как могло подло выглядеть со стороны, когда она приняла идею сбежать исподтишка, не уведомив никого, и оставить Эстель одну, гадать, куда могла убежать её дочь, и скоро ли мать сможет увидеть её. Мы ценим лишь тогда, когда теряем. Теперь Пенелопа намного лучше могла понять, что испытал её отчим узнав об уходе её матери, а теперь её мама действительно исчезла, и даже сама Пенелопа не могла знать, что с ней. Внутри сгустился клубок разных чувств: от обиды и грусти до страха и паники. Что теперь будет? Это не впервые, когда у неё нет видения насчёт будущего, но это впервые, когда она испытывает реальный ужас за завтрашний день. — Может, нам надо всё рассказать отцу? — Рейнольд терзался сомнениями, как им следует поступить, поэтому задал вопрос, неуверенно прощупывая почву. — Нет! — Пенелопа резко воспротивилась решению брата. Рейнольд замер в удивлении от реакции девушки, но уловил в её интонации гнев и… страх? Да, это было оно. Страх; страх, что отец, узнав правду, не простит ей её решение. Заставить его поверить, что любимая оставила его, терзаться в мучительных сомнениях день ото дня, в своих выборах и решениях. Пенелопа видела всё на его лице. Её отчим всегда отличался сдержанностью в проявлении своих чувств при других. Он улыбался и смеялся изредка, но это всё Пенелопа улавливала, когда рядом с ним присутствовала её мама. Однако Эстель не было теперь рядом с ним. Всё, что осталось у него в память о ней — записка, и надежда встретить любимую в скором времени. И всё же, ожидания томило. Благодаря внешним помехам, Юлиан отвлекался на другие проблемы, которых решить надо было первой необходимостью. Он меньше стал зацикливаться на грусти и апатии. Когда-то ему пришлось потерять жену и дочь. Тогда он думал, что его мир рухнул. Любимая жена и дочь исчезли, и больше он не увидит ласковые улыбки на лице жены, или маленькая Ивонна не подбежит с радостным криком к отцу, он не обнимает и не подхватит её больше. Но у Юлиана оставались ещё два сыновья, которых он должен поднять на ноги и обеспечить им достойное будущее. Тогда Эккарт считал, что выполнит долг и сможет уйти на покой. Этим мыслям не суждено было сбыться, когда он чуть было не сбил маленькую девочку с малиновыми волосами и большими бирюзовыми глазами. Умом он понимал, что внешнее сходство с его дочерью разительно отличается, да и девочка ему чужда. Но проблеск отчаянной мольбы в прекрасных глазах, заставило его сердце забиться в тревоги. Маленькая и худощавая, выбежала на дорогу в желание, чтобы её сбила машина. Тогда Эккарт ехал от полиции, он узнал про возможное предположение, что его маленькая Ивонн жива. Другого родителя это бы несомненно обрадовало, но Юлиан не стал тешить себя этим заявлением. Когда он подошёл к ней, он встретился с безжизненным пустым взглядом, но Юлиан разглядел то, что Пенелопа скрывала в своей маленькой душе. Он вдруг испугался, а что если его выжившая девочка проходит через то же самое? Где-то в душе зародился этот чудовищный страх. Совсем одна в незнакомом месте, без родни, без какой-либо помощи. Он смотрел на маленькую девочку, маленькую ладошку чью он держал, и видел перед собой образ своей маленькой Ивонн. Нет, он не мог смотреть, как светлые глаза заволакивает тьма. Такие красивые глаза должны сиять, как два драгоценных камня. Юлиан уже тогда понял, что не сможет оставить Пенелопу в беде и обязательно вытащит её из той бездны, в которую она попала. И он действительно выполнил своё обещание. Женившись на её матери, он сделал девочку своей дочерью, совсем не думая, как его сыновья воспримет этот жест. Юлиана заволокла пелена счастья, что в доме снова есть хозяйка дома и маленькая, прелестная дочь. Но сыновья его не были рады этому и стали вести себя грубо по отношению к новым жильцам. Они делали это крайне скрытно, но действия их подействовали, и видя, что наказание им не грозит, стали вести себя более открыто, а с них взяли пример и слуги. Отец же замечал всего, но закрывал глаза на это поведение. Он понимал чувства своих сыновей, но выбрал не замечать этого, живя в своей утопии. Юлиан считал, что поступает правильно, что сыновья привыкнут к новым членам семьи, что Пенелопа и Эстель смогут найти с ними контакт и наладят свои взаимоотношения. Эккарт был глуп и самонадеян в своих суждениях. К сожалению, он осознал это очень поздно, и что-то исправить было уже неуместно. Каждый выбрал свою позицию, а Пенелопа выстроила вокруг себя барьер. Барьер, покрытый трещинами от глупых поступков, за которых девушка корит себя. — Мы не можем долго скрывать это, Пенелопа. Если не мы сделаем первый шаг, то его сделает этот человек! — Я что-нибудь придумаю, — цедит Пенелопа. Она так и не повернулась лицом к Рейнольду. Смотря в его глаза, она встречает взгляд таких же голубых очей, как у её отчима. — Думай быстрее… мы не знаем, сколько времени дали для этого. А ещё… какие последствия ожидают, если он о чём-то узнает. Наступила тишина, никто из них не спешил её разрушить. Даже Эмили, стоящая в углу комнаты, стараясь притвориться, что её здесь нет. Пенелопа так и не ответила на его слова. Она понимала, что он прав. Рейнольд ушёл вместе с Эмили, оставляя Пенелопу с её собственными мыслями. Нет, она так не сможет принять решение. Её желудок урчит, Пенелопа накрывает живот рукой. Ей стоит бы поесть, а также принять освежающий душ.

***

В отличие от этих двоих, Юлиан и Деррик Эккарт столкнулись с затруднительным положением совершенно иного рода. Ещё в тот самый вечер, пока они обходили каждого гостя, общаясь на различные темы, касаемо бизнеса, к ним подошёл один человек. Одетый в элегантный чёрный костюм, он выглядел безупречно и властно, но это не изменяло его убийственной ауре, и взгляд ястреба. Юлиан вместе с сыном инстинктивно напряглись, таких «крупных рыбок» они остерегались и старались не встречаться, с таким лучше не иметь дело не в плане работы, так и не в личном. Увы, им не удалось избежать встречи с ним. Стоило им отдалиться от одного партнёра, и мужчина воспользовался возможностью подойти к ним. — Г-н Эккарт, как поживаете? — Несмотря на ослепительную улыбку незнакомца, Юлиан оставался настороже. — Моё имя Даниэль Рид, приятно познакомиться с вами. Юлиан неохотно поприветствовал его. Деррика, как младшего, представил отец. — У меня появилось чувство, что вы меня избегаете? — Как же я могу вас избегать, если никак с вами не знаком. — Юлиан не особо старался казаться вежливым, этим пытаясь вежливо намекнут мужчине, но тот в упор игнорировал его старания. — И то верно, — ухмыльнулся Рид. — Я недавно вернулся из-за границы, и услышал столько всего о вас! Это правда, что ваша биологическая дочь вернулась домой? — Юлиан потерял дар речи. Насколько можно быть бесцеремонным, чтобы спрашивать о подобном вопросе на глазах у других, тем более, так прямо. Деррик заметил перешёптывания людей. Он стиснул зубы от едва сдерживаемого гнева. Кто этот человек, и как у него хватает наглости спрашивать такое! Вдруг он заметил какое-то движение. То был одним из их хороших знакомых, и у того человека лица не было: бледен, словно сама смерть, приложенный палец к губам дрожал, голова его медленно качала из стороны в сторону. «Молчи» — было ему знаком. — «Не говори ничего лишнего.» Деррик мучился над этими мыслями, но не подал виду о них. Он с большей насторожённостью присмотрелся к мужчине напротив. А тем временем, Юлиан старался держаться вежливости. — Да, — он не желал продолжать этот бессмысленный разговор. Юлиан уже давно успел заметить, что мужчина подошёл к нему неспроста. — Странно, раз ваша любимая дочь вернулась в семью, вы должно быть, сделали огромный праздник в честь её возвращения. Интересно, почему же я об этом ничего не читал в новостях? — Напрочь игнорируя мрак, собравшийся вокруг двух Эккартов, «Даниэль» бессовестно спрашивал о наболевшем. «Может из-за того, что праздника и в помине не было…» Юлиан молчал. Он не только не желал отвечать этому подозрительному человеку, он хотел ещё больше заткнуть этого человека, и закончить нежелательный разговор. Хотя, это слишком мягкая версия с его стороны. Будь он по моложе, возжелал бы поддаться импульсу своих чувств: заткнуть наглеца одним хорошим известным способом. Вместо этого, старший Эккарт проглотил это гадкое чувство, и постарался не думать об этом. В такие моменты, любопытные носы имели при себе достаточно наглости напрямую спрашивать о личном. Эккарт уже ожидал очередного бестактного вопроса от брюнета, но мужчина превзошёл всех его ожиданий. — Раз так, хочу дать вам совет в качестве подарка. Пусть прошло много времени, но думаю мне это позволительно? — И не дожидаясь согласия, он продолжил. — Это будет вам совет хорошего бизнесмена — проверяйте истоки. Возможно слишком лёгкое доверие к простым фактам, может плохо закончится. — К чему вы ведёте? Слова, последовавшие после вопроса, окончательно поставили Юлиана в тупик — Вы точно уверены, что это — она? Не стоит беспочвенно верить, лишь потому что ваш сын верит в то, что видит. — На миг чёрные глаза насмешливо глянули на Деррика. — Я думал с годами вы должны были понять, что не стоит так легко доверять, не изучив всё досконально. Похоже, я ошибался. — Слова его звучали досадливо, но выражение лица оставалось беззаботным. Юлиан был готов взорваться на человека напротив него. Эккарт совсем не замечал, что его мысли отразились эмоциями на лице, пока рука сына не коснулась его плеча. Пелена злых мыслей исчезла, и перед глазами вновь предстало лицо человека, стоящего перед ним. Но лишь на пару миллисекунд назад, Юлиан был твёрдо уверен, что перед ним был совсем другой человек. С такими же чертами лица, вот только… — Отец, с тобой всё хорошо? — Старший посмотрел на сына. Юлиан заметил, что «Даниэля» поблизости не было. — А где… — Он уже ушёл отец. — Скрипя зубами, Деррик отводит взгляд. И хоть он ушёл, свой ущерб он уже нанёс. До окончания вечера, слова незнакомца не желали оставлять Юлиана в покое. Эккарт настолько погряз в своих сомнениях, в упор, не замечая происходящее вокруг него. Он решил, что обязательно всё проверит следующим утром. А вот его старший сын замечал буквально всё. Так и странное исчезновение двух сестёр. Деррик не искал причины, он искал ответы. Он заметил отсутствие Пенелопы, которое упустили отец и Рейнольд. Они считали, что Пенелопа, вернулась домой, устав от вечеринки — обычно так и поступала. Но не в этот раз. Вернувшись как всегда поздно, никто не полюбопытствовал, кроме Деррика, проверить Пенелопу. Он вошёл и не удивился, когда нашёл комнату сводной сестры, пустой. Тогда на ум пришла мысль проверить комнату Ивонн. Её по пути назад с ними тоже не было, хотя та предупредила его, что вернётся позже. Он прождал какое-то время, прежде чем отправился проверить, не вернулась ли сестра домой. И его охватило огорчение, не найдя её в её спальне. Когда Деррик, несколько дней назад, подслушал разговор Ивонн с кем-то по телефону, он уже тогда понял, что от Ивонн следует ожидать проблем. Он решил притвориться ничего не знающим и наблюдать исподтишка за поведением Ивонн. Может, она ослабит бдительность, и он сможет её расколоть. Деррик доверился младшему брату и предупредил его, только не стал раскрывать свои планы. Буйный нрав брата мог всё испортить. В этот день он заметил, что Ивонн как-то притихла. Она вела себя слишком послушно и не задавала разные вопросы, как раньше. Ивонн часто спрашивала Деррика про разные дела их компании, желала присоединиться на вечерние приёмы и тому подобное. В этот раз же, она задавала краткие вопросы, а получив ответ, замолчала, смущённо кивая. Со стороны кажется, что Ивонн стесняется и стыдиться за большое количество вопросов. Но подсознательно, Деррик чувствовал, что она тем самым пытается усыпить его бдительность. Её вопросы были слишком конкретные: Сколько там будет людей, где они будут сидеть и с кем, а там будет много официантов? Разве эти вопросы не звучат глупо, зачем кому-то знать про официантов? Но Деррик почему-то от весь напрягся. Он вернулся в свою комнату, Ивонн на его звонки тоже не отвечала. И с каждым новым тиком часов, росло и его напряжение. Сон как рукой сняло. Предчувствие чего-то нехорошего не отпускало его. Деррик всегда рассчитывал наперёд свои действия, даже если они были сделаны под давлением чувств, как было с Пенелопой. Не стоило ему вспоминать тот случай. Он медленно закрыл глаза и откинулся на кушетку. С какого момента он стал терять над всем контроль? Когда Пенелопа заявила, что не помнит события произошедшего за последнее время, он мгновенно подобрался, не доверяя ей на слова, но говоря с ней наедине, он не видел в её глазах какой-то отблеск ненависти или неприязни к нему. Может она так хорошо контролировала свои эмоции, а может она действительно ничего не помнит? Деррик хотелось верить больше второму варианту. И он таки позволил себе расслабиться и поверить. Он думал, что это будет неплохой шанс начать всё заново. Но он не мог. Его обещание Ивонн о воссоединении с семьёй, должно было быть исполнено. Рано или поздно, это должно было произойти. Деррик привёл сестру в дом, и полностью отдался восполнять минувшие потерянные годы вместе с сестрой. Деррик очень любил свою сестру, был к ней очень привязан. Весть о её исчезновении, тяжело ударило по нему больше чем других. Ведь именно из-за него тогда мама ехала на огромной скорости, стремясь быстрее отвезти дочь в больницу. В тот фатальный день, Деррик и маленькая Ивонн играли в саду. Его, как старшего, попросили приглядеть за Ивонной, но он не преуспел. Он отвлёкся лишь на секунду, когда вдруг услышал за спиной звук удара, а за ним послышался громкий, надрывный плачь сестры. — Ивонн! — заголосил его детский голосок. Он в страхе устремился к малышке. Руки и ноги дрожали, когда, обхватив её, он со всех ног побежал внутрь домой. Он даже не замечал откуда идёт кровь, и насколько глубока рана. Он скорее желал найти родителей и попросить о помощи. Тогда в доме была лишь его мать. — Боже, что произошло?! — Мать в ужасе смотрела на плачущую дочь. Она забрала девочку из рук сына. — Я…я не знаю… я отвлёкся буквально на секунду…. — бормотал юный Деррик, но слова были прерваны громкими криками его сестры. Мать заявила, что поедет с дочерью в больницу, и забрав всё необходимое, уехала. Это было последний раз, когда Деррик увидел своих мать и сестру. Деррик открыл глаза, вернувшись из горьких воспоминаний. После известия о смерти матери и потери сестры, он получил психологическую травму и не помнил отчётливо детали, произошедшие потом. Однако он помнил данное обещание у могилы матери, что больше никогда не будет терять бдительность, и защитить то, что ему дорого. Деррик и не думал, что Ивонн, которую он помнит, как милой и хорошей девочкой, захочет причинить боль той, от кого он зависим. Он сам же и подтолкнул Пенелопу к опасности, приведя Ивонн в этот дом. Он долго думал, через чего такого должна была пройти его сестра, чтобы так потом возненавидеть Пенелопу? Он пришёл к выводу, что Пенелопа и Ивонн могли быть знакомы раньше, Пенелопа сделала что-то плохое Ивонн, а та затаила обиду. Но заключение разнились с Прошлым Пенелопы. Та не могла знать Ивонн. Во время её исчезновения, Пенелопа жила с матерью в другом далёком городе, от чего возникает мысль, почему они выбрали перебраться в такую даль, но это сейчас не интересовали Деррика. Важнее было узнать, откуда взялась вражда по отношению к Пенелопе. На протяжении ночи, он провёл над бумагами и раздумьями. Деррик вдруг вспомнил слова незнакомца, подошедшего к нему и отцу этим вечером. Мысль, что та, кого он считает сестрой, на самом деле не она, причиняла ему огромную боль. И всё же, нельзя было отрицать, что ей есть место быть. И эта догадка укоренились сильнее, когда он стал складывать цепочку событий за прошедшее время. От его острого глаза нельзя было скрыть, что Пенелопа чувствовала себя не хорошо в последнее время. Он понял, что такое поведение у неё было, когда он подсыпал ей препараты в напитки. Деррик приложил правую руку к лицу, мучаясь, борясь с тем, что он так упорно отгонял от себя. Осознание, что он привёл в свой дом самозванку.

***

Весь его день прошёл в молчании. Никто друг с другом не говорил. Ивонн не было, и спрашивать об её отсутствии не стали. Юлиан думал, что она всё ещё спит, Рейнольда не волновало, куда это дрянь ушла, а Пенелопа и Деррик меньше всего сейчас хотели думать, где она. Их головы занимали отнюдь не радужные думы. Но после завтрака, Деррик подошёл к отцу. Мужчина как раз закончил важный звонок, как прозвучал стук в дверь. — Войдите. — Мне надо с тобой поговорить. — Без должного приветствия, начал Деррик, что крайне не похоже на холодного, но воспитанного, сына. Юлиан подобрался. Оба понимали, о чём хочет говорить Деррик, ведь Юлиан сам не спал всю ночь, гадая над словами черноволосого мужчины. У обоих были синяки от бессонной ночи, а голова гудела от напряжения и усталости. Их организму нужен был отдых, но Эккарты, приняв решение, сразу отправились к тому человеку, кто может им дать ответы на их вопросы. Предварительно кое-что захватив собой.

***

В доме Пенелопа осталась одна. Рейнольд уехал к отцу и брату, когда те позвонили ему и попросили приехать. То был уже поздний вечер, но дело звучало срочным, и так не узнав о положении дел, Рейнольд отправился на место встречи. Пенелопа была очень сонливой весь день, и решила лечь спать раньше. Время хоть было ранее, но темнело рано, и это лишь больше подстегнуло Пенелопу лечь. Она была слишком измучена происходящим вокруг неё в последнее время, а записка, полученная сегодня, окончательно добила её. Слишком многое она переживает в свои юные годы. «Я справлялась раньше, справлюсь и сейчас.» Но не стоит усыплять бдительность, когда вам прямым текстом заявляют, что ничего хорошего вас не ждёт. Как только Пенелопа переоделась ко сну и забралась в постель, она долгое время не могла заснуть. Услышав шорох, глаза её вскинулись вверх к потолку. Пенелопа даже позабыла как нужно дышать. Она точно слышала в комнате звук передвижения. Стараясь особого не двигаться, дабы не подать виду о её пробуждении, Пенелопа медленно обводила взглядом комнату. Её сердцебиение остановилась, когда бирюзовые глаза уставились на тёмное пятно посередине комнаты. К её несчастью, незваный гость знал, что она не спит. Он следил за ней уже давно, никто совсем не заметил постороннего пробравшегося в дом. Он понял, что она заметила его присутствие. Его зоркий глаз замечал всё. И прежде чем Пенелопа успела подумать, что ей надо закричать или как-то двинуться, тень сделала выпад в её сторону.

***

Она просыпается и находит себя не в своей комнате, а на мягком кожаном диване. На её лицо падают блики огня из камина. Между бровями залегла глубокая складка. Где я? Почему я здесь? Она встаёт на ноги и оглядывается. Пенелопа находилось в мрачной гостевой, где единственный источник света исходил от огня. Всё кругом напоминало ей хижину в снежных горах, которые она видела в фильмах. Будь она сейчас в другой ситуации, восхищённо бы осматривалась, любя подобные уединённые места. Но не сейчас. Над головой она вдруг услышала шаги. Она подняла голову, только сейчас заметив, что в этом месте ей второй этаж. Слышно, как наверху открывается дверь, потом раздаются шаги, — и снова тихо. Эта новая тишина накрывает её с ног до головы, но Пенелопа заставляет себя направиться в сторону лестницы. Дверь наверху захлопывается со стуком. Она поднимает ногу и наступает на лесенку. Чем ближе она приближается, тем сердце её стучит сильнее. Она поднимается на второй этаж, вокруг одна темнота. Кроме одной комнаты, чья дверь осталась открытой. Та комната в самом конце, отдавала красным свечением. Какой-то порыв внутри Пенелопы жаждал утолить любопытство, а другая сторона голосила в голове, что надо немедленно выбираться и искать выход. Она здесь не по своей воли, и думать не нужно, что её не могут просто так оставить одну. Пенелопа шумно сглатывает и решительно идёт в самый конец. Её ладони вспотели, но она в упор не замечает, стремительно приближаясь. Идя сквозь темноту к красному освещению, внутри неё возникают давно забытые чувства. Она заходит внутрь и замирает. Пенелопа медленно обводит взглядом комнату, всё пытаясь понять, от чего вспыхнули ощущения знакомой атмосферы. Она долго не гадала. Звон в её голове отдался в ушах, когда воспоминания окутали её. Теперь она знает, что же скрывала чёрная повязка, закрывавшая ей глаза в те времена. Незнакомая обстановка расплывалась и вращалась перед глазами. Во рту появилась горечь. Ей едва удалось проглотить её. Голова закружилась, и Пенелопа едва нашла в себе сил устоять на ногах. Сзади звучит щелчок. Я оставила дверь открытой Она медленно оборачивается и видит, что дверь закрыта и что она теперь не одна. — Здравствуй, Пенелопа, — говорит мужчина с алыми глазами и светлыми волосами.