Охотничья жена

...Связь натянулась, вздрогнула, и Мирослав только вздохнул. Ожидаемо, Карм оказался не в восторге от его просьбы, и еще более ожидаемо принялся ворчать и передергивать крыльями. Но не отказался. Ну не Дарелина же просить! Нет, и его можно, но Миру нужны точные объяснения, а не пространные фразы. ...Наверное, Ирию Иглори нужно было предупредить. Но Карамель, едва завидев ее, решил мгновенно избавиться от очевидно тяготившей его просьбы и взял ее за руку, пропустив все без исключения правила приличий. Мирослав даже стало неудобно за такое почти хамство. Но Ирия не испугалась. Замерла только, послушно позволяя прикасаться к запястью, будто ее постоянно так трогали. Нахмурилась лишь на миг. Едва Карамель убрал хваталки и увел Дара обуваться, по коридору разлилось золото. То ли дело было в ярких витражах, то ли в столь же ярком утреннем солнце, но Мирослав ощутил тепло всей кожей. А когда золотце прикоснулась к его руке перед лестницей, Миру вдруг показалось, что он замерз, продрог и почти закоченел, а чужая ладонь с теплыми пальчиками и мягкой кожей грели сильнее живого пламени. ...Частью его разума, рассудительного и все подмечающего, Мирослав отметил, что подобная реакция на обычное прикосновение нетипична. Это неправильно, избыточно, и было в этом что-то от силы в голосах Высших лае и аннергов. Только не через голос, а с помощью касания. А стряхивать чужую ладонь не хотелось. ...Нужно сообщить Вольфу. Потому что Мирослав, может, и бывает слишком впечатлительным (в теории же может!) но он никогда не оказывался в ситуации столь... Странной. Потому что он отстраненно, будто не про себя, понимал – если золотце с такими руками поведет его в ловушку – он покорно последует за этим теплом и светом, что бьется под кожей... ...Бьется? С шумом и шелестом перьев их догнал пыхтящий Карамель, бросил на Мирослава недовольный взгляд, но ничего говорить не стал. Завтрак проходил в том же Изумрудном доме, и низкий столик с кучей подушек им достался тот же. В разграничивающих стойках-аквариумах сновали будто бы те же самые рыбки, открывающие рты и стукающиеся в прозрачное стекло. — Больше я твою охотницу лапать не буду! — С жаром зашептал Карамель на языке лае, краем глаза следя за Ирией. — Не знаю, что ты там себе придумал, но ощущения от прикосновения точно такие же, что и от контакта с другими. Он раздраженно помахал ладонью, и спрятал руки под стол, принявшись расчесывать запястье левой руки. — И какие? — Отвратительные! — Фыркнул Карм и наморщил нос, после чего продолжил уже спокойнее. — Ничего я не почувствовал. В смысле, что ничего особенного. Теперь твоя очередь! Мирослав кивнул. Помнит он, помнит. Спросит непременно. На завтрак подавали омлет из крошечных голубых яиц с зеленью, сырники с изюмом, соленые круассаны и чай из каких-то незнакомых синих цветов. Как обычно, обжигающе горячий. Наученные Ирией, Мир подцепил щипчиками цветные кусочки льда в форме ягодок, и поочередно забросал себе в чашку. Карм, посмотрев на его действия, с подозрением все повторил, и пригубив получившийся почти прохладный напиток, облегченно вздохнул. Дарелин же вновь пил чай с блюдца, разбавив его молоком, умудрившись не пролить ни капли и выглядеть при том поэлегантней и сына, и Мирослава вместе взятых. Ирии же молчаливый официант в белоснежной униформе и с серебряными кольцами на хвосте принес на подносе чашку с белой пенной шапкой. Хотя Мир честно не заметил, чтобы девушка что-то заказывала. Его взгляд Ирия заметила, и чуть улыбнулась. — Тут знают, что я кофе люблю. ...Как Гера. Мысленное сравнение кольнуло под ребрами. Мирослав мог говорить что угодно, но сам осознавал – он завидует собственному брату. Завидует его счастью, его паре, его радости. ...Завидует и желает брату только хорошего. Но ему нестерпимо, до выломанных крыльев, до боли в костях хотелось того же. Знать, что у него есть пара, целовать ее, обнимать, находиться рядом, беречь, помогать, укрывать крылом... Пары не было. Была работа, и было энергетическое истощение, потому что Мирослав надорвался, пытаясь не думать. Не думать, не видеть, не замечать собственного одиночества... К тыльной стороне ладони прикоснулись, а показалось – Мирослава макнули всего в теплое золото. — Если хотите, я могу показать город. Конечно, я не гид, но... — Ирия чуть неуверенно улыбнулась, наверное, в первый раз заглядывая Миру в глаза, и делая это так открыто. Страх все еще был в ней, прятался, заставлял самую малость золото тускнеть, но совсем не так, как вчера. — Отличная идея. — Мир ощутил незримое неодобрение Карма, и не сдержался. Накрыл теплую ладонь своей. По связи пронеслось невысказанное, но буквально нутром ощущаемое недовольство Карамеля, что кто-то может спокойно тянуть хваталки к людям. Это же люди! ...Неизвестно, что бы гид рассказал про город. Наверняка дату основания, какие-то исторические детали, происшествия или причину названий главных площадей. В общем, что-то заурядное и типичное для всех туристических городишек рядом с морем, куда приезжают отдохнуть, вкусно поесть и накупить сувениров родственникам. Ирия Иглори, поначалу несмело, а дальше все увереннее говорила, рассказывая про город. Что сорок лет назад тут почти уже ничего не было – так, умирающее поселение на развалинах прежде богатого города. Что река, когда-то питавшая город, обмелела, суда перестали выходить в море, и единственное, на чем все еще держалось – лагеря. А потом, сорок лет назад, сюда пришел Шер Ам Теос, и принес в город новую жизнь. Нет, Ирия сама не помнит этих деталей, она сама родилась гораздо северней и позже, но оказалась тут. И потом, став работать младшим советником, она видела этот город, его рост, его изменения близко, так близко, что могла прикоснуться рукой. Цветовую разметку домов ввел Шер Ам Теос. Он вкладывал в город деньги, силы, уделял внимание каждой детали, а что не успевал – поручал младшим советникам. ...Все центральные улицы были перестроены, все дома отреставрированы, все, что можно было спасти и восстановить – спасали и восстанавливали. Что не могли – строили заново, придерживаясь установленного архитектурного стиля. Привозили с запада специальную краску. Из одного из миров – османскую перлицу для декора некоторых наружных стен. Синие витражи для Сапфировых домов изготавливали на востоке. ...Шер Ам Теос выкупил все лагеря в округе, часть закрыл, часть перенес за пределы города, изменил их структуру, распорядился создать полную электронную базу рабов и сам контролировал каждый этап. ...Он нанял мастеров, чтобы те приехали сюда и научили своему ремеслу местных. — Как у одного эаля хватило средств на все это? — Задумчиво пробормотал Карамель, колупнув пальцем вмурованную в стену ракушку. Ракушка была оранжевой, в цвет стены Мандаринового дома. Ирия ступала по ровным улочкам, выложенным то ровными булыжниками, то песчаной плиткой, увлекшись и потеряв свой страх, и говорила. Она будто бы забыла о том, что боится, и раскрылась, расслабилась. Расцвела, и золота вокруг нее будто бы было больше. Как и запаха мяты, апельсинов и эвкалипта. ...В этом Мандариновом доме делают стаканы и графины из цветного стекла, можно выбрать что угодно, а можно посмотреть на сам процесс изготовления. В прошлом месяце Шер Ам Теос выписал из столицы мастера, который приезжал и учил делать в огне бусины – так что мастерскую скоро будут увеличивать. ...Год назад закончили строить канатную дорогу вокруг города... ...На каменной набережной раз в десять дней проходит небольшой фестиваль с жареными креветками и кальмарами, которых ловят в море... ...Дома с песчаными стенами и синими дверями – школы под патронажем Шер Ам Теоса. Их пока в городе три, есть ясли и небольшой лицей для местных. ...Горячие источники были и раньше, но их полностью перестроили еще в первые двадцать лет. ...Мирослав шел, отставая на пару шагов, с интересов слушал, и нет-нет, но ловил себя на том, что сравнивает. Чужую речь, чужие движения, чужую походку. Ирия говорила не как Гера. Двигалась не так – не было в ней скупых движений бойца, знающего свои слабые и сильные стороны и готового напасть из любого положения. Гера была другой, иной. Она прежде пахла усталостью, болью и железом, теперь – Джаром, кофе, чем-то сладким, счастьем. Счастья было больше всего. Ирия больше почти не пахла страхом, и казалась Мирославу настоящей, ожившей волшебной статуэткой из золота и солнца. ...Прикоснуться бы, поймать эту золотую пыльцу, впустить в легкие, дать согреть себя... ...К крылу прикоснулись, вырывая из дремы на ходу. — Я забыл. — Пробормотал Дарелин, рассеянно бросая взгляды то на яркие стены домов, то на Ирию. — Что именно? — Мгновенно подобрался Карм. Серокрылый страж будто его не слышал. Он перевел отсутствующий взгляд на Мира. — Ты видишь золото. — Это был не вопрос, а утверждение, будто бы больная фантазия Мирослава и фантазией-то не была. Поколебавшись, Мир неуверенно кивнул, соглашаясь. Пусть бы Дарелин никогда и не требовал ответа. Он вообще никогда ничего не требовал. И говорил порой странные, малопонятные вещи. — Какое еще золото? Кто-то кольцо или серьги посеял? — Пробубнил Карамель, с подозрением принявшись смотреть себе под ноги. — Возьми золото себе. Ты – не Вольф. И не Заафир. Или... Или... Пальцы Дара на его крыле на миг сжались, чтобы сразу исчезнуть. Он послушно позволил Карму потрогать себя за лоб, проверяя, не перегрелся ли. — Или что? — Любопытно уточнил Мирослав. Взгляд серокрылого стража вдруг стал больным, почти мертвым. Но – лишь на миг. «Тот, чьей памяти уже не осталось, прибудет» Нет, вживую тогда тот приступ Дарелина Мир не видел, но запись смотрел. Но тогда эти слова оказались пророческими. А что, если тут тоже что-то подобное? — Я забыл. — Растерянно и как-то миролюбиво протянул Дар, и склонив голову к плечу, обратился не к Миру. — Скажите, как мне можно встретиться с Тайлис ам Теос? За крылом у Дарелина Карамель беззвучно взвыл и беззвучно же, чисто на мимике показал, как он разочарован Мирославом, этой ситуаций, этой непонятной (и весьма Карму неприятной – да, Мир и это успел счесть) неизвестной девицей, которая наверняка держит под крылом (хотя нет у нее крыла) какую-то гадость, но пока Карм еще не понял, какую именно. Ирия замолчала, заморгала растерянно, не готовая к такой просьбе. А потом подняла левую руку и ладонью указала куда-то в сторону, где располагался их Сапфировый дом и центральная площадь. — Госпожа Тайлис ам Теос живет в Золотом доме. Я могу провести. Мирослав на еще один горячий взгляд Карма лишь передернул крыльями, с досадой осознавая, что мог бы догадаться и сам. Если Шер ам Теос взял в сестры человеческую женщину, то вполне логично, что она и жила бы рядом! Семья ведь.