60 Дней Лета

      — Проснись и пой, Мио-о-на, — громко прозвенело у девушки в ухе, и она недовольно застонала, переворачиваясь на живот и пряча голову под подушку. — Вставай! — злостный нарушитель её крепкого сна теперь тянул её за ногу, стараясь стащить с кровати, — Мама зовёт завтракать.       — Я не хочу есть, — голос Гермионы был приглушён подушкой, и Джинни возможно даже не разобрала её невнятную речь. Она с двойным усилием дёрнула за обе ноги так, что Грейнджер свалилась на пол, громко вскрикнув.       — Джиневра, это не смешно! — Девушка стояла на четвереньках у кровати со страдальческим выражением лица, пока Джинни покатывалась со смеху, плюхнувшись в кровать подруги.       — А мне кажется, очень смешно. — Она всё же сжалилась над Гермионой и подала ей руку, помогая подняться.       Гермиона чувствовала себя крайне паршиво: голова раскалывалась и жутко хотелось пить. Девушка испытывала первое в своей жизни похмелье и была от этого не в восторге. Кроме того, у неё сильно тянуло низ живота. Она напряглась, мысленно подсчитывая день цикла, и застонала ещё раз, осознав, что самые её нелюбимые дни месяца должны были уже настать. Она совершенно о них забыла.       Грейнджер стянула зеркальце с прикроватной тумбочки и ужаснулась своему виду: волосы лежали как попало, кудри совсем спутались, а под глазами красовались мешки. Она и так обычно выглядела не очень, если ей не удавалось как следует выспаться, но в сочетании со вчерашним алкоголем всё стало ещё хуже. Джинни же на удивление выглядела слишком хорошо для человека, который выпил вчера едва ли не вдвое больше Гермионы.       — Голова болит? — поинтересовалась уже серьёзным тоном Уизли и, получив кивок в ответ, принесла со стола маленькую склянку с жёлтой искрящейся жидкостью, — Вот, выпей это. Поможет от похмелья.       — Так вот почему ты такая радостная. — Гермиона взяла протянутую склянку и залпом осушила её содержимое.       Жидкость с шипучими пузырьками приятно пахла лимоном и на вкус была чуть кислой, и, как только она достигла желудка, девушке стало намного лучше. Головная боль исчезла и чувство жажды заметно ослабло. — Спасибо. Откуда оно у тебя?       — Фред заходил сегодня утром проведать нас. Они беспокоятся, чтобы мама не догадалась, что с нами что-то не то. Сказал, у Рона симптомы хуже всех, — усмехнулась Джинни.       — Это потому что Рональд совершенно не знает меры, — Гермиона поднялась с постели, отыскала свои чёрные джинсы, порывшись в чемодане, и, взяв их и новую футболку с собой, отправилась в душ, пообещав не задерживаться долго и сразу же спуститься на завтрак.       Хоть ей и полегчало, она всё-таки чувствовала себя не лучшим образом. Тянущая боль в животе теперь распространилась на ноги и поясницу, и это ей совсем не нравилось. И уже стоя под струями тёплой воды она обнаружила, что новый цикл не просто должен был начаться вот-вот, а он начался уже прямо сейчас. Это, конечно, не придало девушке радостного настроя.       Вымыв волосы и всю себя, ей пришлось обыскать все ящички и шкафчики в ванной комнате, прежде чем она нашла средства женской гигиены. Гермионе всегда казалось странным, что волшебники не придумали ничего особого и просто улучшили обычные маггловские прокладки, зачаровав их от протекания и сделав чуть более удобными. Она не понимала, ну неужели нельзя было изобрести ничего получше?       Одевшись, Гермиона протёрла ладонью запотевшее зеркало. Из отражения на неё смотрела девушка с плотно сжатыми в тонкую линию губами и чуть красноватыми от недосыпа глазами. В целом она выглядела не так уж плохо, по крайней мере, благодаря зелью исчезли отёки. Она высушила волосы заклинанием и, даже не попытавшись уложить их как-нибудь аккуратно, вышла из ванной.       За завтраком девушка сидела тихо и с понурым лицом ковыряла тосты в тарелке. Аппетита у неё совсем не было, она лишь смогла выпить кофе с молоком, а вот еда так и осталась нетронутой. Близнецы сидели напротив неё, Фред что-то нашёптывал брату и изредка кидал на Гермиону подозрительные взгляды, а Джордж постоянно зевал и едва держал глаза открытыми.       Гермиона совсем забыла, что он не ночевал дома и, вероятно, только недавно пришёл — на нём был тот же джемпер, что и вчера вечером. Судя по всему, они с Энни были очень заняты этой ночью.       Джинни уплетала завтрак за обе щеки, не отставая от Рона. Все они выглядели вполне нормально, не вызывая никаких подозрений у Молли, которая увлечённо обсуждала с мужем список покупок, стоя у дальнего края стола. Сегодня они собирались пойти на рынок за продуктами. Гермиона была рада, что женщина не замечает её отсутствие аппетита.       Вскоре миссис Уизли поручила мытьё посуды дочери, которая только недовольно вздохнула на это, а сама быстро упорхнула из кухни, Артур последовал за ней, сообщив, что они сейчас уходят, и Фред с Джорджем остаются за старших, «И чтобы никаких выходок!» — пригрозил отец семейства, правда, звучал он не очень уж строго. После рынка у них были ещё какие-то дела в городе, поэтому они должны были вернуться только к вечеру.       Минут через десять Молли, одетая в симпатичное летнее салатовое платье, ещё раз заглянула к ним, напомнив, что готовый обед стоит на плите, и, чмокнув детей и Гермиону в щёки, ушла, подгоняемая Артуром.       Девушка уже собиралась покинуть кухню и пойти полежать, но Фред, видимо, чувствовавший личную ответственность за всех несовершеннолетних, которых он вчера спаивал, строгим голосом обратился к ней с вопросом:       — Гермиона, ты что, не выпила наше зелье? — Фред пристально на неё смотрел и казался немного обеспокоенным. Он протянул свою длинную руку через стол и приложил её ко лбу девушки. Его ладонь была прохладной, и Гермионе было приятно его прикосновение, но она всё равно отдёрнулась прежде, чем он успел убрать руку сам, — Ты выглядишь так, словно тебе плохо.       — И совсем ничего не съела, — подхватил Джордж, подавивший очередной зевок. Рон сидел рядом и поглядывал то на брата, то на подругу, явно ничего не понимая.       — Я лично отдала ей зелье, и она выпила его при мне, — Джинни, теперь стоявшая у раковины и мывшая посуду вручную, теперь обернулась и тоже осматривала подругу с подозрением.       — Ты заболела, Миона? — спросил Рон, нахмурив лоб и внимательно рассматривая её лицо.       — Со мной всё в порядке, спасибо за беспокойство. Просто не выспалась, — Грейнджер тяжко вздохнула и встала из-за стола, собираясь уходить.       Она поспешила выйти из кухни, бросив многозначительный взгляд на Джинни, надеясь, что подруга поймёт её намёк и последует за ней, однако она, видимо, решила сперва домыть посуду. Вместо Джинни в гостиной её неожиданно догнал Фред.       Сегодня он был одет в белую футболку и длинные свободные шорты нежно-розового цвета, они были сделаны из какого-то мягкого материала, что-то вроде хлопка. Гермиона подумала, что ещё ни разу не видела Фреда в шортах — даже в самую жаркую погоду он обычно носил брюки. Его волосы были небрежно растрёпаны, что придавало ему особый шарм, а его губа была такой же, как всегда — наверное, он её залечил вчера. Фред проспал столько же, сколько и Гермиона, но, тем не менее, выглядел чертовски привлекательно. На его лице не было никаких следов прошедшей вечеринки и малого количества ночного сна.       Он нагнал девушку почти у лестницы и осторожно взял её за руку, полностью обхватив её тонкое запястье длинными пальцами. Гермиона помнила вчерашний вечер во всех подробностях, однако, она ещё не успела проанализировать всё произошедшее, чтобы быть уверенной в своих реакциях теперь.       От Фреда приятно пахло мятной зубной пастой и чем-то сладковатым, он стоял довольно близко, и мысли Гермионы путались от наплыва воспоминаний, где он прижимался к ней в танце, а она млела от его прикосновений. Её сердце ускорило ход, и, если бы боль не отвлекала её сейчас, она бы наверняка опять покрылась густым румянцем. Девушка мягко высвободила руку из пальцев Фреда и вскинула бровь в немом вопросе, едва улыбнувшись уголком губ.       — Что с тобой такое? Я тебя чем-то обидел?       — Что? — Его предположение сбило её с толку, и Гермиона удивлённо уставилась на парня, совершенно не понимая, шутит он или говорит всерьёз. — При чём тут вообще ты? — Она скрестила руки на груди и слегка поморщилась от очередного спазма боли в животе.       — Не знаю, просто мне показалось, что ты могла на что-то обидеться, — Фред выглядел немного растерянным и сейчас напоминал ей скорее Рона.       — На что, например? Ты вчера сделал что-то, чего я не заметила? — она совершенно не понимала, к чему он клонит. Ничего такого ведь не случилось, и она совершенно точно не была на него обижена.       Его глупый вопрос разозлил Грейнджер сейчас, когда все её реакции были обусловлены исключительно физическим состоянием, о котором она не считала нужным сообщать всем окружающим. Огромное мужское эго Фреда словно говорило с ней вместо него, перетягивая одеяло на его персону, будто только от него зависело её настроение. Какая глупость — девушка едва не фыркнула от его бессмысленных подозрений.       — Да нет… — он почесал затылок, отводя взгляд в сторону. — Но что тогда с тобой не так? — он посмотрел ей прямо в глаза, и его голос прозвучал особенно мягко, — Ты чего-то ожидала от меня сегодня?       Эта фраза послужила триггером к всплеску гнева Гермионы. Она не могла поверить, что он это спросил, что он вообще пришёл к такому умозаключению, что она могла ждать от него каких-то действий из-за вчерашнего.       Несколько мыслей одновременно сформировались в её голове: во-первых, она не могла понять, была ли вчера хоть капля серьёзности в действиях Фреда; во-вторых, она была склонна думать, что всё происходило исключительно из-за воздействия алкоголя и природной очаровательности парня — в его поведении было нормой флиртовать со всем, что движется; а в-третьих, она не задумывалась об этом до того, как Фред сам не сказал, но, кажется, ей действительно хотелось бы, чтобы он не вёл себя так, словно ничего не произошло. Они же чуть не поцеловались! Дважды, Мерлин! Но всё в нём говорило, что для него это ничего не значит.       Обида хлестнула девушку по лицу, и даже боль усилилась так, что ей стало трудно стоять. Он всё ещё не был прав — она не ждала от него ничего особенного ни сегодня, ни когда-либо ещё, но она чувствовала себя униженной его вопросом. Как будто она была влюблённой в него дурочкой, а он с ней играл. Чушь собачья.       — Не всё крутится вокруг тебя, Фред Уизли! Дай пройти, — она оттолкнула его с дороги и убежала по лестнице в комнату Джинни, где сразу же легла на кровать, сворачиваясь калачиком, надеясь, что это облегчит спазмы. Живоглот, сегодня отдыхавший от охоты на гномов и прогулок по холмам, запрыгнул к ней и улёгся в ногах, громко мурча.       Через несколько минут, наконец, появилась хозяйка спальни. Её волосы были собраны в небрежный пучок, а на футболке виднелись мокрые разводы от мытья посуды. Она легла на свою постель, опёршись на локоть и внимательно рассматривая подругу.       — Миона, в чём дело? Зелье тебе не помогло?       Гермиона снова вздохнула, в сотый раз за это утро, и мотнула головой. Она прижимала руки к животу, как бы обнимая себя, и вид у неё был такой несчастный, правда, теперь не только из-за боли.       ​— У меня месячные начались.       ​— О-о-о, — сочувственно протянула девушка в ответ, сразу же принимая понимающий вид. — Так почему ты сразу не сказала?       ​— Я что, должна была сообщить об этом всем за завтраком? — ответ вышел резким, но Джинни всё равно прыснула.       ​— Я сейчас пойду и поищу обезболивающее зелье, хорошо? — Уизли поднялась с кровати и, подойдя к Гермионе, нежно погладила её по голове. Девушка кивнула, и Джинни вышла, погладив точно таким же движением и Живоглота.       Она вернулась только спустя довольно продолжительное количество времени с пустыми руками, с сожалением глядя на подругу.       ​— Представляешь, зелье закончилось! Я всё обыскала — нигде не осталось ни капли. Придётся тебе перетерпеть, — она присела на край кровати Гермионы и снова провела рукой по её волосам в успокаивающем жесте. — Хочешь, я принесу тебе грелку? ​      — Спасибо, Джин, не надо, — Гермиона слабо улыбнулась. — Я лучше просто полежу пока.       ​— Ну смотри, как хочешь. Мама сварит зелье, когда вернётся. Правда, это ещё нескоро, — она вздохнула. — Посидеть с тобой?       ​— Только если тебе нечем больше заняться.       ​На улице сегодня с самого рассвета было пасмурно, а сейчас и вовсе моросил мелкий дождик, и Джинни бы всё равно сидела дома, так что ей, конечно, заняться было нечем. Она шепнула «Акцио» и в её руку влетел какой-то журнал со стола, которые она иногда читала. Девушка растянулась рядом с Гермионой, сдвигая её ближе к стенке, и принялась рассматривать первую страницу.       Обложка была глянцевой, а сам журнал казался довольно толстым; Грейнджер прочла название — на белом фоне красивым шрифтом было выведено «Сплетник», а под надписью крупным планом был изображён какой-то весьма симпатичный мужчина с каштановыми растрёпанными волосами и серо-голубыми глазами, подмигивавший и растягивающий губы в обворожительной ухмылке каждые несколько секунд, обнажая острые клыки. По углам были распределены несколько колонок надписей, освещавших тематику выпуска. Гермиона сделала вывод, что этот журнал был о различных знаменитостях, моде и всякой подобной ерунде.       ​— Кто это? — девушка указала на мужчину, изображённого на обложке, и Джинни выразительно на неё посмотрела, едва ли не с осуждением.       ​— Гермиона, иногда ты меня просто поражаешь. Это же Роб Стюарт, он волшебник года! — заметив непонимание в глазах подруги, Уизли цокнула языком и закатила глаза, — Каждый год журнал выбирает волшебника и волшебницу года. Выбранный человек является самым желанным женихом всего магического общества. Ну и невестой соответственно. Обычно это кто-то очень успешный, красивый и богатый. Роб, например, очень популярный музыкант. И посмотри, какой красавчик, — Джинни сунула журнал практически Гермионе в лицо, забавно улыбаясь.       ​— Да уж, действительно, — волшебник года был и правда красивым, но всё это было абсолютной чепухой, которая девушку совсем не интересовала. — Неужели тебе и правда интересно читать всякие сплетни?       ​— Никакие это не сплетни, а я просто хочу быть в курсе событий в мире, что тут такого?       Гермиона усмехнулась: название журнала говорило само за себя, но спорить с подругой она не стала. Она без особого интереса рассматривала картинки на страницах, которые Джинни перелистывала, периодически пробегаясь глазами по заголовкам или выхватывая кусочки текстов статей, всё больше убеждаясь, что такое чтиво не для неё. Уизли задержалась на статье про какую-то модель — это была невероятно красивая девушка с азиатской внешностью — и погрузилась в чтение.       Она немного отвлеклась от боли и была этому рада, хотя Грейнджер предпочла бы сейчас почитать что-нибудь по трансфигурации или древним рунам. Она вдруг заметила, что Джинни смотрит вовсе не в журнал, а на неё, и вопросительно повернулась к подруге, у которой на лице красовалась загадочная улыбка.       — Что?       — Ничего, — рыжая закрыла номер «Сплетника» и села, опираясь спиной на подушку. — Просто я хочу откровенно поговорить с тобой, но боюсь, тебе не понравится то, что я скажу.       Гермиона напряглась от этих слов, догадываясь, что именно хочет обсудить Джинни, и ей это действительно не нравилось, но она не могла сбежать от Уизли сейчас или хоть как-то увильнуть от темы. Она тяжело вздохнула, готовясь к моральной пытке, и тоже подтянулась, чтобы сесть на одном уровне с подругой, притянув ноги к груди и обхватив их руками, создавая себе иллюзию защищённости.       — Хорошо, я слушаю.       — Хорошо, — Джинни перебросила волосы с одного плеча на другое, её пальцы теребили прядку возле уха. — Что происходит у вас с Фредом?       Гермиона собиралась запротестовать, отрицать все предположения подруги и делать вид, что она во всём ошиблась, но Уизли не дала ей и слова вставить, заткнув её одной лишь фразой, от которой у Гермионы всё внутри сжалось:       — Даже не пытайся меня обмануть, я видела вас вчера. Как вы танцевали. Миона, он так на тебя смотрел — на подружку сестры так не смотрят! — Она не могла спокойно усидеть на месте и едва ли не подскакивала, то вставая на колени, то падая обратно на пятую точку. — Я вообще удивлена, что вы не поцеловались. Вы же не? Ты бы мне сразу рассказала, да?!       — Ну, конечно, Джин, ты бы узнала о таком самая первая, — Гермиона слегка покраснела, вспомнив близость губ Фреда, и одёрнула себя. — Но ты преувеличиваешь. У нас с ним совершенно ничего нет, кроме того, что он постоянно надо мной издевается. Я интересую его разве что в качестве подопытной.       — Ну а как ты тогда объяснишь его взгляды? — Джинни уверенно напирала, не желая отступать. — Ты же не глупая, Гермиона, уж ты то должна понимать, что к чему. Тут скрыто нечто большее. Ты должна поговорить с ним!       — Ну нет, спасибо, — Грейнджер считала, что это было бы самым худшим решением в её жизни. Ей и так было очевидно, что Фред просто развлекается. Она даже была готова признать, что могла быть ему симпатична, но что с того? — Слушай, я вряд ли интересна ему как девушка. Знаешь, что он сказал мне сегодня?       — Когда? — огонёк интереса блеснул в глазах Уизли, и она вытянулась вперёд, словно боясь не услышать слов подруги.       — Когда я вышла с кухни. Он поймал меня у лестницы и спросил, что со мной. Ему показалось, что я обиделась, а ещё, что он не оправдал моих ожиданий. Якобы я думала, что он теперь должен вести себя со мной как-то иначе. Понимаешь, что это значит? — горько спросила Гермиона, а Джинни замотала головой. — Это значит, что он считает, что я вчера напридумывала себе того, чего нет на самом деле, и теперь жду от него особенного отношения к себе. Но я ничего не ждала! Я вовсе не думала, что что-то поменяется, и он будет петь мне серенады под окном. Но…       — Нет, подожди. Фред просто идиот, если сказал тебе такое! Он, наверное, просто неправильно выразился, или ты что-то не так поняла.       — Да нет, Джин, думаю, я поняла его верно. И он сказал мне ровно то, что хотел. Я же говорю, у меня нет шансов, — Гермиона опустила голову на колени и поджала губы. Только сейчас она поняла, что в самом деле хотела бы заполучить внимание Фреда, и это её испугало.       — Думаешь, он просто играет с тобой? — Джинни нахмурилась, а Грейнджер пожала плечами. — Если это так, то Фред полный болван. Но, вообще-то, я хочу сказать, что мои братья — это не только сплошные шутки и приколы, знаешь. Они могут быть серьёзными, и Фред на самом деле очень заботливый и понимающий. Он, может, старается этого не показывать, но я знаю, что он очень переживает за маму, потому что она страдает из-за придурка Перси, и боится за отца, который каждый день рискует жизнью на работе. Он боится за всех нас, ведь Волдеморт вернулся, и мы все в опасности. Они с Джорджем всегда заботились обо мне, поддерживали и смешили, когда я больше всего в этом нуждалась, — Гермиона внимательно слушала её, и отчего-то её глаза слегка щипало. — Фред конечно вспыльчивый и прямолинейный, и из-за этого кажется людям грубым и бесчувственным, но это не так. Гермиона, он самый лучший брат на свете, и очень хороший человек. Я думаю, ты должна показать ему, что он для тебя значит. Может быть, он просто сам этого не понимает и думает, что тебе всё равно?       Гермиона ничего не ответила на это, и они сидели в тишине какое-то время. Ей было немного стыдно, что она всегда смотрела на Фреда как на главного шутника и не более, хотя она уже давно поняла, что они с Джорджем вовсе не дураки, и, не смотря на то, как плохо они учились, они много чего знали и могли исполнить невероятные заклинания и сварить великолепные зелья. Но она никогда не задумывалась, что у Фреда внутри. Какие переживания наполняют его голову, что тревожит его сердце.       Впервые она задумалась, что вся их шутливость вполне могла быть просто напускной маской, защитным барьером, сквозь который было не пробиться. Ей всегда казалось, что они не обременены совершенно никакими заботами, и сейчас она готова была дать себе по лбу за такую бестолковость. И это её считают умнейшей ведьмой поколения? Так поверхностно судить, когда она обычно так хорошо подмечает всё до мелочей. Но, с другой стороны, ей всё ещё казалось, что Фред выразился весьма ясно: она не должна себе ничего придумывать. Ей нужно было просто забыть об этом, и именно так она и собиралась поступить.       Девушка сползла по кровати, принимая лежачее положение, когда раздался быстрый стук и дверь в комнату распахнулась, на пороге показалась рыжая макушка Рона.       — К вам можно?       — Ты ведь всё равно уже заглянул, — Джинни закатила глаза и впустила брата, — к чему вообще было стучать?       Парень виновато пожал плечами, но всё же в комнату прошёл, с беспокойством поглядывая на лежащую Гермиону. Он осторожно присел рядом с ней, правда, тут же случайно прижал хвост Живоглота. Кот завопил, срываясь с места, и скрылся за дверью, которую ему любезно придержала мисс Уизли. Девушка что-то пробормотала себе под нос и опустилась на свою постель, попутно делая взмах палочкой в сторону окна. Створка распахнулась, впуская в спальню свежий влажный воздух, и дождь, всё ещё накрапывающий, брызнул каплями на стол, но это никого не волновало. Звуки ветра, стук дождя по крыше и отдалённые завывания упыря с чердака как-то не добавляли уюта атмосфере, заставляя Гермиону поёжиться.       — Ты заболела? — Рон явно очень переживал за странное состояние подруги, и Грейнджер улыбнулась, перевернувшись на бок и уперев колени в спину парня.       — Немного, — Уизли тут же нахмурился и проверил температуру девушки тем же способом, что и Фред за завтраком, приложив ладонь ко лбу, из-за чего она рассмеялась. — Рон, всё в порядке, правда. Это ерунда, так, лёгкое недомогание.       — Ну ладно, если ты так говоришь, — он немного расслабился и опустил одну руку позади ног Гермионы. — Не хотите сыграть во взрыв-карты? А то скука смертная.       Парень достал из кармана небольшую колоду, подбросив её и ловко поймав. Джинни сразу же согласилась, а Гермионе не очень хотелось играть, живот всё ещё тянуло, но друзья и её уговорили, так что они все перебрались на её кровать, рассаживаясь по-турецки, и Рон стал раздавать карты.       Игра быстро развеселила всех троих, и уже через полчаса комната была наполнена громким хохотом и периодическими ругательствами Рона, постоянно проигрывающего Джинни. Карты то и дело внезапно взрывались в руках ребят, создавая много шума. Они и не заметили, как дождь перестал, и из-за туч вышло солнце, теперь бившее лучами в раскрытое окно. Игра прекратилась только когда живот Рона заурчал, напоминая, что пора обедать.       Было уже два часа, когда они спустились в кухню и с аппетитом умяли всё, что оставила им миссис Уизли. Порции близнецов уже были съедены, а их самих нигде не было видно, наверное, эти двое занимались рабочими делами, как всегда. Гермиона чувствовала себя намного лучше, поэтому с удовольствием согласилась на прогулку к пруду, предложенную Джинни.       Рон шёл чуть впереди, совершая большие шаги своими длинными ногами и невольно обгоняя девушек. Он щурил глаза от яркого солнца, отражавшегося сейчас от множества дождевых капель, всюду блестевших на траве. Его рыжие волосы отливали золотом, в то время как волосы Джинни казались скорее медными.       Брат с сестрой всю дорогу перебрасывались взаимными подколами на разные темы и много смеялись, и Гермиона думала, как было бы здорово не быть единственным ребёнком в семье. Интересно, если бы у неё был брат или сестра, были бы они волшебниками, как и она, или же нет.       Девушка вспомнила печальную историю Лили Поттер и Петунии Дурсль — она никогда не могла понять, как можно ненавидеть родную сестру до такой степени… Это не укладывалось в её голове. Особенно, когда она видела отношения детей семейства Уизли. Конечно, они все постоянно друг над другом подшучивали и иногда могли конфликтовать или даже драться, но это всё было не всерьёз. На самом деле они очень любили и заботились друг о друге. Даже Чарли и Билл, уже давно жившие своими жизнями в других странах, не забывали о семье: присылали деньги, подарки и часто писали письма. В представлении Гермионы именно семья Уизли была идеальным образцом, и какой она хотела видеть свою собственную семью в будущем. Правда, был ещё Перси, но девушка всё равно думала, что это лишь временное явление, и он ещё одумается.       У пруда было как обычно шумно — лягушки, насекомые и птицы ожили после дождя и создавали привычную какофонию звуков. Водная гладь блестела под солнечными лучами, изредка по воде расходились круги от падающих с листьев растущей рядом ивы капель. Большие стрекозы с прозрачными крылышками пролетали низко над прудом, задевая высокую траву. Гермиона глубоко вдохнула: приятные запахи цветущих растений смешивались со свежестью после дождя, делая воздух совершенно особенным.       Рон предложил сыграть в горячий мяч и попытался трансфигурировать в него большой камень, но у него никак не выходило, так что Гермионе пришлось ему помочь. Мяч вышел слегка тяжеловатым, но чего ещё можно ожидать от камня? Они бросали его друг другу, стараясь отбить как можно быстрее и сильней, смеясь и крича друг на друга.       — Джин, лови! — завопил Рон, запустив мячом со всей дури в сестру, и она еле успела подставить руки, передавая мяч Гермионе, которая не смогла отбить, так что мяч с громким всплеском отправился прямиком в воду.       Обычное акцио не работало с трансфигурированными предметами, и ей пришлось лезть в пруд, чтобы достать его. Она быстро разулась, отбросив кеды в сторону, закатала джинсы по колено и осторожно ступила в воду, оказавшуюся довольно холодной. Дно было скользким и противным, но друзья поторапливали девушку своими выкриками, и она двинулась вперёд, приближаясь к тому месту, где потонул мяч. Гермиона пошарила руками по илистому дну, наконец, вытащив игрушку, и запустила ей в Рона, едва не угодив тому в голову. Что-то легко коснулось её ступни, и она, взвизгнув, пулей вылетела из воды, вызывая приступ хохота у своих друзей.       Грейнджер решила остаться босиком — трава была мокрой от дождя, и ей нравилось это ощущение прохлады под ногами, и Джинни с Роном, глядя на неё, тоже разулись, оставив обувь под ивой. Через какое-то время им надоела игра, и младшая Уизли принялась удирать с мячом от брата, а он пытался её догнать.       Гермиона заливисто смеялась над ними, пока не заметила, что к ним кто-то приближается со стороны, противоположной дому. Её друзья тоже заметили гостей и прекратив догонялки, подбежали к подруге. Их лица были напряжёнными, и Гермиона подумала, насколько же сильный отпечаток наложили на всех них неспокойные времена. Они держались рядом, Рон невольно выступил вперёд, разглядывая две точки вдалеке, и их руки были наготове достать палочки из карманов. Вероятность встретить здесь врагов была невелика, но всё же была. Грозный глаз похвалил бы их сейчас — постоянная бдительность и всё такое.       Первой расслабилась Джинни. Девушка, раньше остальных понявшая, кто шёл им навстречу, растянула широкую улыбку на лице и, подняв мяч с земли и дождавшись, пока две фигуры окажутся на более близком расстоянии, бросила его в них. Один из близнецов, как теперь уже стало очевидно и Гермионе, и Рону, ловко поймал мяч и покрутил в руках, ухмыляясь. На парнях были надеты фиолетовые рабочие мантии, скрывавшие одинаковые белые рубашки и светлые брюки.       — Что, играете, детишки? — поинтересовался Фред, подбрасывая мяч над головой и ловя его. — Возьмёте в команду больших мальчиков?       Он подмигнул, не смотря ни на кого конкретного, и перебросил мяч Джорджу, а сам стянул мантию, кинул её на траву и закатал рукава рубашки. Заметив, что ребята были босыми, он тоже избавился от обуви и носков. Его близнец, передавший теперь мяч Рону, повторил то же самое.       — В вашем магазине что, не бывает выходных? — поинтересовалась Гермиона.       Она чувствовала себя неловко в присутствии Фреда, их утреннее подобие ссоры висело между ними, но ей не хотелось раздувать из мухи слона и вести себя как обиженный ребёнок, хотя она не могла пообещать, что не зарядит во время игры ему мячом по голове. Совершенно случайно, конечно.       — Не-а, — усмехнулся Джордж, — веселье должно продаваться каждый день, особенно по воскресеньям.       — Особенно сейчас, — добавил Фред. — Но мы недавно наняли помощницу, так что теперь нам будет чуть попроще.       Представив какую-то непонятную помощницу, работающую с близнецами, Гермионе стало отчего-то неприятно. Они наверняка подыскали хорошенькую девушку, и уж точно не обошлось без заигрываний с ней. А кто знает, что у неё самой на уме. Может, она и Фред уже оставались в какой-нибудь подсобке вдвоём или и вовсе поднимались в квартиру братьев, и…       Грейнджер вовремя остановила своё разыгравшееся воображение на этом моменте, мысленно давая себе подзатыльник. Ей совершенно не следовало об этом думать, всё это подозрительно напоминало ей банальную ревность, а это уж точно было лишним чувством. Нет, она не имеет никакого права испытывать что-то подобное к Фреду Уизли. К тому же, он сейчас вёл себя странно — избегал смотреть на неё, словно игнорируя присутствие Гермионы поблизости. Вероятно, его задели её слова утром. Девушка понимала, что тогда она звучала резко, но он, в общем-то, сам был виноват.       — Во что сыграем? Может, в футбол? — предложил Рон, но его предложение никто не поддержал.       Пятерым людям было невозможно поделиться на команды, так что они сошлись на том, чтобы возобновить игру в горячий мяч, добавив в неё остроты — Джордж придумал новое правило, согласно которому человека, уронившего мяч, должны были закинуть в пруд.       Начав играть, Гермиона расслабилась, и неуместные мысли покинули её голову. Правда, вскоре им на смену пришли другие, не менее неподходящие, но с ними бороться у неё просто не было ни сил, ни желания, поэтому девушка позволяла себе некоторую вольность. Она ничего не могла с собой поделать: её глаза упорно вновь и вновь возвращались к Фреду, и она им попросту любовалась. Он был очень красив в этой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими его длинные белые предплечья с россыпью веснушек с одной стороны, и выпуклыми венами с другой. Его волосы, изначально бывшие более-менее уложенными в аккуратную причёску, довольно быстро растрепались во время игры, и он то и дело убирал их с лица.       А ещё он много улыбался и смеялся. Гермиона давно определила для себя, что его улыбка была одной из тех вещей, которые буквально сводили её с ума — то, как растягивались его тонкие губы, и по бокам появлялись чуть заметные ямочки, как у глаз россыпью собирались морщинки. Его смех был таким заразительным, что все остальные обязательно тоже начинали хохотать вместе с Фредом, даже если ничего особо смешного не происходило. Привычные весёлые искорки в ярких голубых глазах парня делали его взгляд необыкновенно притягательным и обаятельным.       Он двигался легко и ловко, без особого труда отбивая мяч раз за разом, успевая ещё и бесконечно шутить, и Гермионе была хорошо заметна его физическая форма, которую он обрёл, годами играя в квиддич. Рубашка из тонкой ткани обтягивала плечи Фреда и совершенно не скрывала того, как напрягаются его мышцы. Она не была заправлена в брюки и иногда, когда Уизли вытягивался кверху, задиралась немного, обнажая его подтянутый живот с небольшими кубиками пресса. Пару раз Грейнджер успевала заметить дорожку тёмных волос, идущих ниже от пупка, от чего её щёки начали предательски заливаться краской. Девушка надеялась, что никто не замечал её быстрых, но частых взглядов в сторону Фреда. Ей было ужасно сложно сосредоточить своё внимание на игре в горячий мяч, но она очень старалась.       Спустя несколько минут интенсивных перебрасываний мячом, Рон первым упустил его, создавая тем самым паузу, давая Гермионе отдышаться. Близнецы поймали и потянули отчаянно упирающегося и вопящего во всю глотку брата к пруду, пока Джинни хохотала, а Грейнджер просто стояла и смотрела на них с показной улыбкой, пытаясь успокоить свой разум.       Фред и Джордж крепко держали Рона и, остановившись у самой кромки воды, подняли его за руки и за ноги, раскачали и швырнули в пруд. Вид мокрого до нитки друга вывел Гермиону из ступора, и она тоже рассмеялась — промокшие волосы Рона залепили ему половину лица, он был весь покрыт зеленоватой тиной, и смешно открывал и закрывал рот, как рыба, судорожно пытаясь скинуть с себя противные скользкие водоросли.       — Это нечестно! Ты кинул кручёный! — возмущался младший из мужской части Уизли, наконец, выбравшись из воды с помощью Гермионы и Джинни, а Джордж, бросок которого парень и упустил, невинно пожал плечами, всё ещё посмеиваясь вместе с Фредом.       — Нужно было лучше ловить, Ронни, ты ведь у нас вратарь.       Рон явно был недоволен упоминанием своей карьеры игрока в квиддич, поскольку играл он не лучшим образом, в основном, конечно, из-за нервов, но сам он считал себя никудышным. Он вернулся на прежнее место, что-то бубня себе под нос, поднял мяч с земли и швырнул его в Джорджа. Тот, конечно, мяч словил, чем ещё больше раздосадовал Рона.       Следующей в пруду купалась Гермиона. На самом деле, она была удивлена, что вообще сумела продержаться так долго, ей почему-то везло, или же друзья жалели её и бросали мяч лишь вполсилы. Но так не могло продолжаться вечно, и один из бросков от Джинни она всё же пропустила.       Осознание, что сейчас её, как и Рона до этого, бросят в пруд, мгновенно промелькнуло у неё в голове, как только мяч пролетел мимо неё и улетел в ближайшие кусты. Она испуганно посмотрела на ребят, которые уже начали приближаться к ней, хищно улыбаясь и протягивая руки к девушке. Перспектива сидеть в пруду совершенно её не радовала, но деваться было некуда — она бы всё равно не смогла убежать от них. Она вообще быстро смирилась со своей участью и решила даже особо не сопротивляться, ведь против четверых это было бесполезно.       Рон, воодушевлённый тем, что не ему одному сегодня достанется, подбежал к подруге первым и, не очень убедительно извинившись, подхватил её за талию и закинул себе на плечо. Гермиона, совершенно этого не ожидавшая, вскрикнула и заколотила Рона по спине, но ему было плевать на её жалкие попытки его остановить. Он нёсся прямо к пруду с громким воплем и со стороны, наверное, походил на сумасшедшего. Джинни и близнецы хохотали, как ненормальные и помогать Гермионе точно не собирались. Перед глазами Грейнджер мелькала трава, деревья и счастливые лица друзей, бежавших вслед за ними. Она сама смеялась и кричала, умоляя Рона не делать этого, хоть и понимала, что это бессмысленно.       Потом, парень вдруг затормозил, и Гермиона подумала, что он передумал бросать её в пруд, но уже через секунду она ощутила, как его руки на её талии разжались, и он подался корпусом вперёд, скидывая её с плеча.       Гриффиндорка плюхнулась в воду с громким звуком, забрызгав всех остальных. Но кое-что ей всё же удалось — она быстро сообразила ухватить Рона за руку и поэтому утянула его за собой, так что он оказался в пруду уже второй раз. Они сидели, полностью мокрые, и хохотали до колик в животе. Гермиона чувствовала, как за доли секунды намокает её одежда, но сейчас её это не слишком волновало.       Ей повезло практически не намочить волосы, но радовалась она недолго. Девушка слишком поздно заметила палочку в руках Фреда, направленную в её сторону. Он что-то сказал, и небольшая волна воды поднялась из пруда, окатив её с головой. Вода залила ей уши, глаза и рот, попала в нос, и она начала откашливаться, пытаясь одновременно убрать мигом намокшие волосы с лица. Когда ей это, наконец, удалось, она увидела мстительную улыбку на лице Фреда.       — Обязательно было это делать? — она сузила глаза, выдерживая насмешливый взгляд Уизли, на что он лишь неоднозначно повёл бровью и пожал плечами.       — Мне показалось, ты была слишком сухой, Грейнджер.       — Ну, теперь я абсолютно мокрая, спасибо тебе! — Фред рассмеялся с её слов, и она заметила, что Джин и Джордж тоже развеселились ещё больше, но сама она не сразу осознала двусмысленность сказанной фразы. — О, ну что вы как дети, — Гермиона закатила глаза, пытаясь подняться, но её руки и ноги проскальзывали по илистому дну. — Если вы находите то, что я сказала, пошлым, то этим вы лишь показываете неразвитость своего интеллекта.       Она, наконец, поднялась, уцепившись за Рона, любезно предложившего ей помощь. Ждать её от остальных было бы глупо — они все были слишком заняты своим весельем, а Рон единственный, кажется, так и не осмыслил в чём была шутка, судя по его лицу, но спросить он не решился. Гермиона собиралась высушить себя, а заодно и Рона заклинанием, но Фред ей не позволил.       — В чём же тогда веселье?       — О, тебе хочется веселья? Хорошо, Уизли, — и совершенно без предупреждения девушка направила палочку ему в лицо и выкрикнула: — Агуаменти. — Из кончика палочки вырвалась струя воды, облив Фреда, явно не ожидавшего такого. Он раскрыл рот от удивления и наверняка проглотил часть воды. Зато наглая ухмылка исчезла с его лица, но вместо неё там появилось опасное выражение, не предвещавшее ничего хорошего.       Фред, не обращая внимание на смех своих братьев и сестры, кинулся к Гермионе, и уже через несколько секунд девушка снова оказалась в пруду. Он не просто столкнул её туда, нет, он навалился сверху, крепко удерживая обе её руки в одной своей, и начал старательно размазывать зелёный ил со дна по лицу вопившей Грейнджер. Она думала, что просто убьёт его за это, но судорожный смех всё равно вырывался из её горла, живот нещадно болел, но сейчас ей было всё равно, ведь тонкие пальцы Фреда гладили её по лицу, пусть и размазывая при этом грязь. Он тоже смеялся, давно потеряв свой устрашающий вид, и Гермиона, на секунду вывернув руку из его хватки, зачерпнула ил, залепив им в лицо парню.       Оба абсолютно мокрые и грязные, но счастливые, они, наконец, прекратили свои валяния в пруду, и Фред даже помог ей подняться, правда, в шутку тут же уронив обратно, но потом всё же вытянув за руку окончательно. Приступ смеха отпустил девушку, и теперь она ясно почувствовала, как спазмы внизу живота вернулись с новой силой, а промокшее нижнее бельё ощущалось просто отвратительно.       Она всё-таки высушила себя и очистила лицо, не обращая внимание на попытки Фреда помешать ей, и опустилась на траву, стараясь удерживать весёлое выражение на лице, дабы избежать очередных расспросов, как за завтраком. Джинни сбегала к иве и принесла босоножки, свои и Гермионы, и остальные тоже начали обуваться, шутливо переговариваясь, хотя уже и без прежней энергичности — они все устали.       Было решено отправиться домой, к тому же, солнце уже приближалось к горизонту, и мистер и миссис Уизли уже, возможно, вернулись. Гермиона надеялась, что Молли сварит ей зелье уже сегодня, и что попросит её об этом Джинни, потому что самой ей было как-то неловко.       Друзья медленно плелись по направлению к Норе, Рон зачем-то прихватил с собой мяч и изредка бросал его кому-нибудь из ребят, поддерживая своеобразную игру. Фред, не пожелавший высушиться с помощью заклинания, шёл впереди всех рядом с Джорджем и постоянно ерошил свои влажные волосы. Белая рубашка, конечно же, просвечивала, намокнув, и мысли Гермионы опять то и дело возвращались к тому, что она считала неприличным и неуместным. Фред поймал мяч, брошенный ему Джинни, крутанул его в руках и вдруг улыбнулся Грейнджер. Она засмотрелась на его улыбку, совершенно не успев сообразить, что сейчас произойдёт.       Мяч, выпущенный из рук Фреда, летел в её сторону, но у неё уже не оставалось времени хоть как-то среагировать, и её лицо тут же пронзила резкая боль, а от силы удара её слегка пошатнуло, и она упала на пятую точку. Ей показалось, что она услышала, как хрустят кости её носа. Мяч был тяжёлым, и эти ощущения напомнили ей заклятье, брошенное в неё Долоховым в министерстве, настолько ей было больно. Часть лица будто онемела, но она чувствовала, как из носа хлещет кровь. Её было так много, что она стекала не только у неё по подбородку, пачкая лицо, но и по глотке тоже. Глотать её было отвратительно, но сплёвывать она не собиралась, ведь это было бы ужасно неприлично. Всё это происходило каких-то несколько мгновений, но в её восприятии время словно замедлилось, вероятно, от сильной боли.       Фред сидел перед ней на корточках с испуганным выражением лица и что-то тараторил, но она никак не могла уловить, что он говорит — в ушах ужасно звенело. Наверное, он извинялся, судя по сведённым домиком бровям и его круглым глазам. Остальные стояли рядом и тоже что-то говорили, кажется. Джинни протянула Фреду какую-то тряпку, и он стал аккуратно промакивать кровь, нежно касаясь кожи. Сейчас было совсем не время думать об этом так, но это было всё, на что мозг Гермионы был сейчас способен. Она смутно подозревала у себя сотрясение и, возможно, сломанный нос, но даже не могла ничего сказать. Мир вокруг кренился в стороны и её замутило.       Грейнджер не знала, сколько времени прошло, когда звон в ушах, наконец, прекратился, и она смогла слышать окружающих. Очевидно, не много, поскольку кровь всё еще шла у неё из носа, а Фред всё ещё сидел, теперь уже на коленях, и пытался что-то с этим сделать. Она слегка раздражённо подумала, неужели никто из них не знает нужного заклинания, но, заметив напряжённое лицо Джорджа, догадалась, что он просто никак не мог его вспомнить. Звон в ушах стал стихать, и она, наконец-то, смогла расслышать, что говорил Фред.       — Миона, прости меня, ради Мерлина, умоляю, — лепетал он, осторожно притрагиваясь к её щекам. — Ты меня вообще слышишь? Джинни, а что, если от удара у неё теперь мозги будут набекрень? — спросил он паническим почти что шёпотом, повернувшись к сестре, и его лицо в этот момент исказила гримаса настоящего ужаса. Гермиона рассмеялась, вернее, попыталась, но из-за боли из неё вышло только что-то, похожее на смесь кашля и икоты, и Фред вернул всё своё внимание к ней. — Хей, ты слышишь, да?       — Слышу, слышу, — ответила, наконец, девушка, и обратилась к Джорджу: — Попробуй Фините Сангвис.       Парень быстро-быстро закивал, ругнувшись, что так долго не мог вспомнить заклинание, и опустился перед ней, отодвигая Фреда в сторону. Он направил палочку на нос Гермионы и шепнул нужные слова — кровотечение тут же прекратилось, Джордж с облегчением вздохнул.       — Прости, у меня напрочь вылетело из головы, хотя мы раньше частенько пользовались этим заклинанием, когда испытывали наши кровопролитные батончики, — он взволнованно бормотал ещё какую-то ерунду, но никто его уже не слушал.       — Ты в порядке? — поинтересовался Рон, опустив ладонь девушке на плечо, и она слабо кивнула.       Он подтянул её на себя за руки и приобнял за талию, поддерживая в вертикальном положении. Гермиона сперва хотела протестовать, но быстро поняла, что она не сможет сейчас идти самостоятельно — голова ужасно кружилась и болела, и она боялась, что либо свалится, оступившись, либо её стошнит. Джинни поддерживала её с другой стороны, и втроём они двинулись к дому, до которого оставалось уже всего ничего. Близнецы поспешили вслед за ними, и Фред всю дорогу рассыпался в самых искренних извинениях, которые Гермиона вообще когда-либо слышала из его уст. Он был всё ещё напуган произошедшим и даже не пытался шутить, что, признаться, поразило Грейнджер до глубины души.       В Норе они усадили девушку на диван в гостиной. Родителей семейства, как оказалось, ещё не было, поэтому они просто стали ждать. Единственное, что они сделали — смыли кровь с лица Гермионы и зачем-то положили на лоб мокрую повязку. Хотя, с ней ей стало немного легче.       — Прости меня, пожалуйста, — снова завёл шарманку Фред, опустившись на коленях у дивана со стороны головы Гермионы, и она заметила маленькие пятнышки своей крови на его белоснежной рубашке. Он держал её за руку, а его лицо было таким печальным и сожалеющим, что сердце девушки сжалось.       — Фред, всё нормально, — тихо проговорила она, чуть улыбнувшись, — ты не виноват.       — Я думал, ты поймаешь мяч, ты ведь смотрела в упор на меня, — он покачал головой и снова извинился ещё раз десять.       ​Грейнджер было даже стыдно перед ним сейчас. Действительно, она ведь смотрела прямо на него, только вот ничего не видела, кроме его прекрасного лица и чудесной улыбки. Вот и получила…       ​– Ты меня простила, м? Простила же?       ​– О, Годрик, — Гермиона вздохнула, поморщившись от боли в голове, — я на тебя не обижаюсь, успокойся уже, — она постаралась смотреть на него как можно мягче и улыбаться.       ​– Я имею в виду не только мяч, — тихо добавил парень, и Гермиона, сперва задумавшись, вдруг поняла, о чём идёт речь. Он извинялся перед ней за утренний разговор, и это её совсем уж обескуражило. Она не ожидала, что он решит попросить прощения и за это тоже, но получить эти извинения было очень приятно. — Ну, так что?       ​– Извинения приняты, Фредди, — девушка улыбнулась ему так нежно, как только вообще была сейчас способна — с сотрясением и сломанным носом, а Фред выглядел довольным и удивлённым одновременно.       ​– Ты ещё никогда не звала меня Фредди, — он закусил губу и тепло улыбнулся ей. — Мне нравится. Называй меня так почаще, — Гермиона прыснула, на секунду забыв про боль и дискомфорт.       ​– А ты почаще будь хорошим мальчиком, и, может быть, тогда я буду так тебя называть.       ​Он тихо рассмеялся и кивнул ей, его тёплая ладонь всё ещё сжимала её руку, и он, казалось, не собирался её отпускать. Гермиона прикрыла глаза, давая им отдых от яркого света, который сейчас ощущался весьма болезненно. Ей было стыдно. Стыдно за то, что по её вине Фред разбил ей нос и теперь чувствовал себя паршиво, и за то, что в глубине души она была рада тому, что случилось, ведь сейчас он сидел перед ней на коленях и вымаливал прощение так, будто важнее этого для него не было ничего в мире. И держал её за руку.       ​Остальные были заняты на кухне поисками льда, и, спустя какое-то время, Джинни принесла маленькие кубики, завёрнутые в полотенце, и приложила их к носу Гермионы, чтобы снять отёк.       ​– Да уж, кровавый сегодня день, а? — усмехнулась подруга, и только они вдвоём поняли эту шутку. Гермиона прыснула, тут же застонав от отвратительных ощущений в голове.       ​Примерно через полчаса родители Уизли вернулись домой, и Молли, конечно, пришла в ужас, выслушав рассказ своих детей. Она отчитала Фреда, а после неё это продолжил делать мистер Уизли. Потом женщина выгнала всех из гостиной, чтобы не мешались, попросив лишь Джинни остаться для помощи. Молли осмотрела нос девушки и произнесла заклинание, кости с хрустом вернулись на свои места, заставив Гермиону вскрикнуть от боли. Миссис Уизли заключила, что теперь с её носом всё в полном порядке, и послала Джинни в кладовку за зельем.       ​– Найдёшь его на третьей полке, оно синего цвета в такой квадратной склянке. Отлично помогает при сотрясении, — последнюю фразу она сказала, уже обращаясь к Гермионе. — С таким количеством мальчишек в доме приходится иметь зелья практически от всего на свете, — усмехнулась она. — Да что уж говорить, Джинни тоже от них особо не отличается.       ​Джинни как раз вернулась с нужной склянкой в руке, и заодно сообщила маме, что обезболивающее зелье у них закончилось. Миссис Уизли сказала, что уже в курсе и как раз сегодня приобрела необходимые ингредиенты для него. Она оставила дочь присматривать за Гермионой, строго наказав той не вставать, а сама пошла варить зелье. Слава богу, оно готовилось быстро, а не как какое-нибудь оборотное, месяцами, так что уже меньше, чем через час, Гермиона получила ещё один пузырёк с белёсой жидкостью внутри, и её страдания, наконец-то, закончились.       ​После быстрого ужина и походов в душ по очереди они с младшей Уизли поднялись к себе, наконец, повалившись в свои кровати, вымотанные за день. Гермиона сладко зевнула, готовясь провалиться в блаженный сон, и последним, что она услышала, была тихая реплика Джинни: ​       — А я ведь говорила, что мой брат — самый лучший.       С этим девушка была абсолютно согласна.